3
Арсений буквально залетел на водительское сиденье. — Ну что, Совенок, у меня хорошие... — Мужчина обернулся к дочери и вдруг умолк. В это же время на переднее место опускался Антон, но детектив на него не смотрел: все его внимание было сосредоточено на заснувшей дочке. Он потянулся за одеялом, что предусмотрительно лежало под задним стеклом. Шастун сидел ровно и практически неподвижно, пока Попов кутал девочку. Тщательно заткнув края одеяла под маленькое тельце, детектив, наконец, уселся на свое место. На самом деле, Арс был рад тому, что дочка уснула: сейчас он хотел получить доверие мальчишки, сидящего рядом. Сделать так, чтобы тот понял, что может положиться на следователя. А для этого Попову нужно не забывать про внутренний стержень. Нежностей сегодня было более, чем предостаточно. Мужчина прочистил горло, прошелся пятерней по волосам и поправил куртку. — Итак, — обратился он наконец к молодому человеку, — какой адрес? Закрепив телефон на автодержателе, Попов приготовился вводить данные в навигатор. Он вновь был собран и сосредоточен. Минимум эмоций, минимум движений и встреч глазами. Антон, кажется, даже напрягся от такой смены настроения детектива. Почти неосознанно, он снова накинул на голову капюшон. Пальцы крепче сжали ручку двери, а тело вжалось в кресло. — Я думал, ты знаешь из досье. — Знаю, но не помню. Я не предполагал, что эта информация пригодится мне при походе в торговый центр. — Гоголя двенадцать, — сказал Шастун и отвернулся к окну, стараясь унять шум в черепной коробке. Вдруг парень услышал тяжелый вздох. Обернувшись, он увидел задумчивое лицо Арсения и вдруг сообразил: — Это на другом конце города, и я пойму, если ты не сможешь подвезти. Не хочу создавать тебе проблемы или быть чем-то обязанным. — Дело не в этом... — Сказал Попов, изучая на карте возможные маршруты, когда его глаза покраснели. — Точнее, не совсем в этом. Ехать нам действительно далековато, но вопрос не в тебе, а в Кьяре. По-хорошему, мне нужно отвезти ее к жене. Это может удлинить время поездки минут на десять. Тебе нормально? — Все нормально, — дергано повел плечами Антон и тут же закусил губу, отворачиваясь. Дурак, не стоило соглашаться... — Хорошо, — ремни безопасности были пристегнуты, а ключ зажигания повернут. Наконец, машина выехала с парковки. За окнами замерцали огни вечернего города. А в салоне хранилось молчание. Шастун упорно отказывался смотреть на следователя, изучая улицы Питера. Да и Попов принял для себя решение лишний раз от дороги не отвлекаться и не провоцировать возникновение неловких бесед. Антон пытался отвлечься от мыслей о трудности своего положения. Но это было непросто, ведь уши реагировали на каждый шорох в машине, будь-то тикающий сигнал включенного поворотника, шуршание куртки детектива или его дыхание. Вдруг, краем глаза Антон заметил кое-что, что мгновенно поставило его в тупик. Внезапно машина заполнилась заливистым смехом, который парень тут же поспешил заглушить в кулаке, только бы не разбудить Кьяру. Он даже ударился головой об боковое стекло — так сильно его трясло. Арсений дернулся от резкого звука, а потом вдруг растерялся. Мужчина ничего не мог понять, но улыбка невольно растягивалась на его лице. — Что? Что такое? — Вопрошал Попов, чувствуя себя откровенно по-дурацки. Он переводил глаза то на соседа, то на дорогу. А между тем, заразительное настроение Антона продолжало действовать на Арса, и в его улыбке уже мелькали белоснежные зубы. Шастун указал пальцем на брелок, висящий на зеркале заднего вида. Маленький еж раскачивался из стороны в сторону от движения машины. В лапах он держал табличку с написанным на ней словом "понятно". Детектив смущенно потер виски, а Антона от его реакции накрыло второй волной смеха. — "Ежу понятно"? Бл*ть, ты серьезно? — Это единственные пять слов, которые Шастуну удалось выдавить из себя, прежде чем его охватил новый приступ неудержимого смеха. — Слушай, ну а что такого? Просто еж. Которому понятно. Подумаешь? — Сказал Попов, хотя сам сидел и морщинки у глаз сдержать не мог от улыбки. — И вообще, мне его подарили, — Попов соврал, его глаза покраснели, но Шастуну от этого только смешнее стало. Он еще и дурить его пытается! Наконец, не выдержав неугасающей эйфории парня, Арсений шутливо стукнул его кулаком в плечо. — Да прекращай ты уже, Кьяру разбудишь. — А сам-то..! — Возмутился Шаст, но все же чутка поутих: разбудить малышку и правда совсем не хотелось. Он выдохнул, прикрыл лицо рукой и потер веки уставших глаз. — С*ка, да что ж у тебя в голове-то...? Вскоре бурлящие эмоции осели. Парни больше не разговаривали, но атмосфера в салоне была уже совершенно другая. Арсений не переставал корить себя за то, что поведение у него абсолютно непрофессиональное, но поделать уже ничего не мог. Так что просто продолжал игнорировать своего пассажира. Расслабившись, Шастун начал ощущать, как на него накатывает многодневная усталость. Наконец, Попов завернул во дворы и остановился у подъезда одной из многоэтажек. В этот момент ему пришло смс. Смартфон из кармана тут же перекочевал в руки. — Это по работе. Зачем врешь, Попов? Спустя полминуты телефон вернулся в карман. Двигатель заглох, и Арсений отстегнул ремень безопасности. — Я постараюсь побыстрее, — мужчина выскочил из машины, открыл заднюю дверцу и сгреб руками дочку вместе с одеялом. Кьяра, на удивление, не проснулась. Ее голова лежала на плече детектива, когда тот аккуратно складывал игрушки обратно в пакет. Вдруг Арс услышал звук открывающейся машинной дверцы. Подняв глаза, он обнаружил Шастуна, который покидал салон Тойоты. Парень закрыл дверь и теперь стоял, всматриваясь куда-то в сторону. — Ты чего? — Напрягся следователь. — Что чего? — Вышел из машины. Зачем? — Чтобы не оставаться в ней, пока тебя не будет. Мне не сложно, а тебе, сдается, так будет спокойнее, — Арсения перекосило от такой логики.
— А вот и нихрена, — позволил он себе ругнуться, хотя не очень-то любил это делать. — Еще бы мне стало спокойней от того, что ты тут один ошиваться будешь. Шастун, кончай уже нести чухню и возвращайся в машину. У меня нет причин не доверять тебе. Не трать ни мое, ни свое время. У меня в планах сегодня лечь пораньше, чтобы ты знал. Глаза Попова покраснели на последний фразе, но все остальное — правда. Следователь впился в парня глазами, и тот конкретно опешил. Нерешительные переминания с ноги на ногу отзывались шуршанием подошвы об асфальт. Это был единственный звук в тишине вечернего питерского двора. Наконец, Шастун вернулся на свое место. — И чтобы никуда не выходил, пока я не вернусь, — кинул Попов напоследок. После чего позвонил по домофону и, получив разрешение войти, нырнул вместе с Кьярой в подъезд. Дальше звонок в дверь, встреча с Аленой и передача ребенка. Арсений торопился, но не потому что боялся, что Антон что-то сделает с его машиной, а потому что знал: малец своенравен и может слинять, пока мужчины нет рядом. Наконец, спустя семь минут (а Арсений засекал), дверь подъезда вновь открылась, и детектив вышел на улицу. Подойдя к машине, он начал вглядываться в лобовое стекло Тойоты, проверяя наличие мальчишки. Пальто, капюшон на голове и русые волосы под ним — Антон был на месте. — Прости за заде..! — Начал было Арс, подойдя к водительскому месту, но вдруг осекся и поспешил понизить громкость голоса. — ...задержку. Губы мужчины расплылись в улыбке. Осознание пришло не сразу, но сомнений не оставалось: Шастун натурально спал. — Не машина, а детская кроватка, чесслово... — Попов, открыв тихонько дверцу, сел на свое место. Уснул... Кажется, у него был тяжелый день. И несколько предыдущих, должно быть, тоже. Машина тронулась и выехала на большую дорогу.
***
Сначала затекла рука. Придавленная всем телом, она начинала гудеть и тревожить своего хозяина. Дальше дискомфорт начал появляться в копчике и в ногах, которые не помещались в маленьком пространстве переднего места машины. Наконец, неприятных ощущений стало так много, что даже страдающий недосыпом Антон уже не мог удержаться в царстве Морфея. Он открыл глаза. Минуту парень приходил в себя: вспоминал, как зовут человека рядом, что это за тачка, почему он в ней едет. А потом цепочка этих мыслей привела его к логичному выводу: у него случился сон в машине следователя. Сука... — Проснулся? — Шастун повернул голову на детектива, лицо которого было абсолютно непроницаемо. Вдруг, парня поразило пугающее осознание: у него же нелегальная пушка в кармане! А он позволил себе отрубиться в машине мента... В голове зашуршали мысли, перебивая друг друга. Антон резко дернулся, выворачиваясь, чтобы проверить задний карман. — Эй, у тебя все хорошо? — Обратился к нему Попов, но Шасту было не до него. На правом бедре, под пальто, прикрытая толстовкой... висела кобура с пистолетом внутри. Фух. На месте. Тело парня тут же расслабилось, и он выдохнул, отпуская напряжение. Оставалось только разобраться с косящимся на него детективом, который ждал теперь объяснений. — Кошмар приснился, — отмахнулся молодой человек. — Прости, я уснул. Долго был без сознания? — Минут двадцать. Мы кстати уже почти приехали, — Шаст огляделся: действительно, практически на месте. Его родные захолустья среди просторов неблагополучного района. А значит, скоро он окажется дома и сможет по-настоящему выдохнуть. Арсений подъезжал к нужной улице, когда Антон к нему вновь обратился. — Ты можешь высадить меня перед поворотом? — Зачем? — У нас все друг друга знают. Не хочу, чтобы были вопросы потом. Попов пожал плечами и согласился. В итоге уже через пару минут машина стояла припаркованная за полсотни метров от общежития. Шастун не спешил выходить. Что у него, что у следователя было ощущение, что еще не все сказано. — Антон, — мужчина заерзал, — расследование продолжается, мы уже почти на хвосте у Коллекционера... Лжете, детектив? Видать дела у следственной группы действительно плохи... Но к чему вы ведете? — ...Пока мы его не поймали, будь внимателен, ладно? — И смотрит прямо в глаза. Ждет согласия. И Шаст кивает. — Я пойду. — Угу. Шастун открыл дверь и вылез из машины в вечерний сумрак. На всю улицу имелся только один фонарь, да и тот стоял вдалеке. Антон решил не оборачиваться, не пересекаться снова глазами с детективом, не кивать на прощание. Только бы побыстрее вернуться домой. Поворот за угол и вот оно: обшарпанное еще с советских времен общежитие — "подарок" государства в честь выпуска из детдома. Антон ускорился. Широкими шагами шел к подъезду, позволяя летящему в лицо ветру отрезвлять его голову. Безопасность была так близко. Эхом от стен начал отбиваться стук чужих ботинок. Причем не одной пары, а как минимум трех-четырех. И стук этот не предвещал ничего хорошего. Шаст остановился и напряг все свои органы чувств. Черт. Пятеро. — Вечер добрый, — один из них вышел чуть вперед. Типичный отжималова: черная одежда, выбритая голова и дымящаяся сигарета, торчащая между изогнутыми в ухмылке губами. Остальные ничем не лучше. Пятерка парней окружила Антона. Шастун знал их. Время от времени эти ребята тут появлялись, в течение одного вечера обтесывали невезучих прохожих и вновь исчезали на неделю-другую. Шасту тоже пару раз доставалось. В первый раз, их тогда было чуть больше, он пытался сопротивляться. В итоге с разбитым носом и синяком под глазом его не пускали на работу в течение десяти дней. Второй раз он решил, что проще позволить им обчистить свои карманы, зато остаться целым. А в этот раз... В этот раз у Антона под курткой пистолет. И он не может позволить им его найти.
По виску стекла капля пота. Пора вновь вспомнить все то, чему он успел научиться в детдоме. — Я не хочу насилия, — нервно пролепетал Шастун. Подойдя к главному этой пятерки, он закопошился в кармане, имитируя готовность отдать то, что там есть. Но оказавшись достаточно близко, с размаху врезал главарю коленом в пах. Грязно, но крайне действенно. Секунда форы, и вот уже четверо противников набросились на парня. Шаст отбивался, как мог, пихал, бил, пинал, но отражать чужие удары становилось все сложнее. Раз — пинок в живот. Два — боль в голове, от которой звездочки в глазах. Три — и Антон уже лежал на земле, не способный встать под шквалом новых ударов. По улице разнесся звук бегущих ног. Звук шуршащей одежды. Звук ударов, но Шастун уже не чувствовал. Ему не было больно, и от этого становилось даже немного страшно. Кто-то запыхавшийся потянул его вверх. Сильная рука впилась в плечо, когда Антон наконец смог увидеть, кто его поднял с земли. Попов, черт его возьми! Осознание ворвалось в голову мгновенно. Все последние удары были его. Все отпрянувшие сейчас парни — его заслуга. Тяжелое дыхание и потемневшие глаза — тоже его. — Рано падать с ног, Шастун., — Арс облизал губы, и Антон усмехнулся, глядя на него. Боевая позиция, костяшки уже разбитые из-за нескольких крепких ударов, часто вздымаемая грудная клетка. И глаза... цепкие и режущие даже на большом расстоянии, как у опытного охотника за секунду до выстрела. — Я просто прилег на секунду, не более. — Тогда не отставай. Начался второй этап потасовки: несколько парней уже лежали побитыми на земле, но остальные были готовы продолжать. Арсений кинулся на них. Шастун — следом. Удар, блок, пинок, мимо. Тут-то Антону и зарядили куда-то в грудь. От сильного толчка он свалился на землю, едва не угодив позвоночником на деревянную лавочку. Лежа на земле, Шаст приподнял левую руку, покрутил ее перед лицом. Затем осмотрел асфальт, покрытый осколками разбитых бутылок. И вновь вернулся к руке. Через маленькие и большие порезы текла кровь, окрашивая пальто в бордовый. Но останавливаться было нельзя. Замах, удар, маневр, уклон. Попов и Антон прикрывали друг друга так, словно делали это не в первый раз. Наконец, все пятеро гопарей лежали на земле. Арс глубоко вдохнул и шумно выдохнул, после чего вынул из внутреннего кармана ксиву. — Лейтенант Арсений Попов. Если нет желающих обрести парочку лишних браслетов на руках, рекомендую раствориться в воздухе, — четверка тут же опешила. И только главарь, как самый смелый, полез в куртку за ножом. Тогда Арсений потянулся во второй внутренний карман и извлек оттуда табельное оружие. — Однако, если вам нужна дополнительная мотивация — то она у меня тоже есть. И вот тут-то все и решились на побег. Антон, держась за левую руку, наблюдал за тем, как вся недогруппировка судорожно спешит слинять. Попов спрятал ксиву, пистолет и развернулся к запыхавшемуся Шастуну лицом. Хитро улыбаясь, он вынул из своего кармана зажатый между двумя пальцами чужой паспорт. — Нужно будет навести на них справки, — вдруг Попов резко изменился в лице. Он замер на месте, упершись глазами в кровоточащую руку Антона. — Пойдем к машине, у меня есть аптечка, — тут же среагировал мужчина, но Шаст рефлекторно отпрянул. — Не нужно. Там ничего серьезного. К тому же мой дом близко, я могу обработать все там. Кап. По тихой улице разлетелся одинокий звук упавшей капли. Это кровь стекала по пальцам молодого человека и разбивалась о неровный асфальт. Антон поспешил к своему подъезду, но тут же наткнулся на руку детектива, что, упираясь в его грудь, вынудила остановиться. — Так не пойдет. Ты не сможешь одной рукой перебинтовать себе порезы. К тому же в них могли остаться кусочки стекла. Будь добр, удели мне еще буквально пару минут. — Нет. — "Нет" не принимается. — Что ж, тогда мне больше нечего предложить. Арсений начинал злиться. — Шастун, я не понимаю. Что еще я должен сделать, чтобы заслужить твое доверие? — Доверие? — Да. Я извинился перед тобой, дрался за тебя. Черт возьми, да одна только ситуация в ТЦ чего стоит! Я, черт возьми, открылся тебе. Почему вновь и вновь я сталкиваюсь с твоим упрямством? — Антон вскинул брови и отодвинулся от руки следователя. — Ты ведь делал это все только ради того, чтобы я дал свои показания для расследования, разве не так..? — Детектив огорошил парня прямым немигающим взглядом. В своем ответе он был уверен. — Нет. Не так, — четко сказал Арс. Так было, когда Попов извинялся. Когда уговаривал Шаста сесть в машину. Но у детектива было время все обдумать, пока парень спал рядом. Буквально двадцать минут, но приоритеты в тот момент поменялись. — То, что мне нужно — это твоя безопасность, — Антон растерялся: он был уверен, что после такого ответа глаза детектива станут красными. Но их цвет не менялся. — А теперь, если мой ответ тебя удовлетворил, пойдем к машине. И наконец Шастун сдался. У него уже не оставалось сил, чтобы сопротивляться. Придерживая парня за плечо, Попов подвел его к машине. Сигнализация пикнула, дверь открылась, и вот Антон уже сидел на месте водителя, высунув ноги наружу. Арсений включил свет и залез под заднее стекло за аптечкой. — Снимай пальто, — сказал он. — Нет, — односложно ответил ему Антон и начал закатывать рукав. Попов словил взгляд своего пациента и по его выражению лица все понял. Попову и так позволили слишком много. На еще одну уступку Шастун не пойдет. Из сумки с красным крестом на свет были вытащены вата, хлоргексидин и бинты. — Ты знал, что они там будут? — Арсений сидел на корточках перед Антоном и обрабатывал порезы. — Нет. — А то я бы не удивился, — ложь, — это определенно в твоем стиле, — а вот это правда. Во всяком случае, Попов правда так считает, судя по не покрасневшим глазам.
В Антоне, тем временем, бурлил сгусток странных чувств. Эмоций было так много, что мозг уже отказывался их обрабатывать, и потому парень просто отключил внутренний анализ. Потом подумает. Потом пострадает. — Все шишки на голову твою валятся... — Причитал Арсений, промывая порезы. — С одним тебе только повезло: похоже, осколков в ране не осталось. Иначе пришлось бы сейчас доставать из аптечки пинцет. А у меня с деликатностью есть некоторые затруднения. Ложь. Глаза краснеют, и Антон абсолютно не удивлен. У него уже была возможность убедиться в том, насколько разным может быть этот мужчина. Жестоким? Легко. Безжалостным? Запросто. Чудаковатым? Естественно. И, безусловно, деликатным ему быть тоже под силу. Даже в тот самый момент Антон чувствовал, насколько аккуратными были движения детектива, когда тот обрабатывал руку парня. Сначала промыл раны, а потом перебинтовал предплечье. Когда мужчина закончил, Шастун покрутил рукой, осматривая работу Попова. — Спасибо, Арсений, — сказал Шаст и чуть тише добавил: — Полагаю, без тебя я бы не справился.Парень уже хотел было подняться с места, когда детектив вскочил на ноги, загораживая молодому человеку путь. Мужчина достал из кармана визитку и протянул Антону клочок бумаги. — Это зачем? — Мне нужно знать, что если тебе вдруг понадобится помощь — ты сможешь мне об этом сообщить. Но парень покачал головой. — Боюсь, ты меня неправильно понял. Я не собираюсь звонить. Я благодарен тебе за помощь с теми у*бками, но это ничего не меняет. Я не доверяю ментам. — Почему? — Вы лжете. — Антон, все лгут. — Поверь, уж я-то знаю. Арсений чуть нахмурился. Его смутила интонация, с которой были сказаны эти слова. Слишком уверенный тон. Слишком убежденные глаза. Всё это складывалось в очень странную картину, зато начинало потихоньку приобретать хоть какую-то форму. А Шастун тем временем продолжал: — Все лгут. Это правда. Но ты не имеешь на это право. Тебе и другим полицейским разрешено делать то, за что обычных людей сажают в тюрьму. В ваших руках ответственность за защиту всего общества. О каком же доверии идет речь, если само правосудие воняет обманом и фикцией? — Антон... — Как вы смеете врать, смотря людям в глаза? — Антон, — Попов закипал. — Нет, — Шастун начал подниматься со своего места. Арс сильно сомневался. Очень сильно. Но это длилось лишь мгновение. Резким движением он уперся рукой в крышу своей машины, и Антону не оставалось ничего, кроме как сесть обратно. Попов склонился к лицу парня и заглянул тому в глаза. — Хорошо. Тогда давай так. Я даю свое слово не врать тебе, Антон. Только тебе. Я могу сказать, что вопрос слишком личный, или ответ на него — тайна следствия. Но врать не стану. Обещаю, — глаза в глаза. Голубые в зеленые и никаких красных радужек. Он правда намерен сдержать свое слово. Антон сглотнул. Прошло пару секунд прежде, чем парни разорвали зрительный контакт. — А теперь, — вновь зашевелился Арсений, — бери визитку. Она мне дорогого стоила, — Шастун словно в забытье взял протянутую картонку, и Попов отошел, освобождая ему путь. Секунду парень сидел в полной растерянности. Глубокий вдох, частое моргание и запотевшие ладони. Наконец, Шаст встал с водительского кресла. Он поправил закатанный рукав, прикрывая раненую конечность, сделал пару шагов в направлении своего дома и вдруг замер, услышав из-за спины голос следователя. — Еще раз, Антон. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. — Я... — Каждое слово давалось Шастуну с трудом. Ему нужно было сделать глубокий вдох и провести языком по высохшим губам, прежде чем суметь договорить фразу. — Да? — Я ценю это. Спасибо, — Попов засунул руки в карманы и бодро кивнул. Наконец он почувствовал, что Антон его услышал. Шастун накинул на голову капюшон и пошел к своему дому. В кармане рука комкала клочок бумаги с телефоном следователя, понемногу превращая его в маленький шарик. Глаза Антона в этот момент источали твердость, а в каждом его шаге чувствовалась внутренняя сила. Прости, Арсений. Но, даже если это правда — в помощи легавых я не нуждаюсь. И никогда не буду. За спиной Шастуна закрылась дверь подъезда, и только тогда черная Тойота медленно выкатилась со двора и поехала восвояси.