19 глава "Заточенная в подвале"
Эмилия медленно приходила в сознание. Первое, что она ощутила — пронизывающий холод каменного пола, въедающийся в обнаженные плечи. Губы слиплись от сухости, язык казался ватным и недвижимым.
"Я... Где я?" — её голос прозвучал хриплым шёпотом, будто кто-то просыпал песок в её горло. Веки слипались, словно на них налипли свинцовые гири. Когда она наконец смогла открыть глаза, мир плыл перед ней, как в тумане — размытые очертания, пятна света и тьмы.
Тело ныло так, будто её переехал даже не каретный экипаж, а целый парад бронированных колесниц. Каждый мускул кричал от боли, каждый сустав скрипел, как несмазанные дверные петли. Она попыталась пошевелиться — и тогда ощутила это.
Холод. Железо. Боль.
Тяжёлые металлические наручники сковывали её запястья и лодыжки, впиваясь в кожу так плотно, что под ними уже образовались кровавые подтёки. Малейшее движение заставляло холодный металл глубже вгрызаться в плоть.
"Проснулась?" — голос прозвучал где-то сверху, насмешливый и спокойный, как будто спрашивали о погоде.
Эмилия заставила глаза сфокусироваться. Перед ней стоял Джеррард, его силуэт колебался в её затуманенном зрении. Он держал её руку, вводя иглу шприца в вену на сгибе локтя. Его лицо было бесстрастным — ни злобы, ни удовольствия, только холодная сосредоточенность.
"Что ты делаешь?!" — её голос сорвался на крик, но получился лишь хриплым шёпотом, полным животного ужаса.
Тёмно-алая кровь медленно наполняла шприц, переливаясь в свете факелов как чернильное вино. Джеррард даже не удостоил её взглядом.
"Разве не видно? Собираю твою кровь." Его пальцы уверенно перехватили шприц, когда тот наполнился. "Не дёргайся. Игла может сломаться."
"З-зачем?" — Эмилия почувствовала, как её сердце колотится так сильно, что, кажется, вот-вот разорвёт грудную клетку. Холодный пот стекал по спине, смешиваясь с каплями воды, падающими с потолка.
Джеррард наконец поднял на неё глаза, и в них она увидела то же выражение, с каким смотрят на назойливого ребёнка, задающего глупые вопросы.
"Ты что, глупая?" Он аккуратно вынул иглу, прижав ватку к ранке. "Конечно же, чтобы исследовать. А потом продать." Его губы растянулись в улыбке, от которой кровь стыла в жилах. "Твоя кровь, милая, стоит дороже золота. Капля — и целое состояние."
Эмилия дёрнулась, пытаясь вырваться. Цепи громко загремели, металл впился в кожу, оставляя новые кровавые полосы. Кольца, к которым были прикованы её конечности, были вмонтированы прямо в каменный пол, не оставляя ни малейшего шанса на освобождение.
"Что за...? Зачем это?" — её голос дрожал, смешивая страх, гнев и отчаяние в ядовитый коктейль.
Джеррард вздохнул, как уставший учитель перед туповатым учеником.
"Ну, смотри," — он жестом показал на её сковывающие оковы, — "было два варианта: либо переломать тебе конечности, чтобы ты не сопротивлялась," — его рука легла ей на колено, пальцы сжались с намёком, — "либо приковать. Тебе первый вариант больше нравится?"
Эмилия замолчала, чувствуя, как комок отчаяния подкатывает к горлу. Она опустила голову, и первые горячие слёзы упали на холодный камень.
Закончив, Джеррард развернулся и направился к двери — массивной, дубовой, с железными засовами толщиной в мужское запястье. Дверь захлопнулась с глухим стуком, оставив её одну в кромешной тишине, нарушаемой лишь капающей водой и её собственным прерывистым дыханием.
Она осмотрела своё узилище. Подвал был низким, сырым, с покрытыми плесенью стенами, на которых застыли подтеки какой-то тёмной жидкости. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом сырости, крови и чего-то химически-резкого. В дальнем углу стоял стол, заваленный окровавленными инструментами, пустыми колбами и шприцами, брошенными как попало. Над столом висели полки с рядами пробирок, в которых темнела жидкость — её кровь, собранная за... сколько времени она уже здесь?
Единственный свет исходил от чадящих факелов, отбрасывающих на стены пугающие, пляшущие тени. В их мерцающем свете пятна плесени казались очертаниями чудовищ, готовых вот-вот ожить.
Так прошёл день. Или два. Или неделя — в этом подземелье время потеряло смысл. Иногда приходил Джеррард, иногда Тория с отцом. Они молча брали её кровь, игнорируя попытки говорить, сопротивляться. С каждым разом Эмилия чувствовала себя слабее — мир вокруг расплывался, в глазах стояла серая пелена, а сердце билось так медленно, что казалось, вот-вот остановится.
И когда она уже почти смирилась, почти перестала бороться, почти потеряла последнюю надежду...
"Эми."
Она вздрогнула. Голос звучал не снаружи, а у неё в голове — мягкий, женский, наполненный теплом и силой.
"Эми, ты хочешь отсюда выбраться?"
"К-кто ты?" — её губы дрожали, глаза метались по подвалу, но кроме неё здесь никого не было.
"Я та, кто поможет тебе."
"С чего я должна тебе верить?" — в её голосе звучал скепсис, но где-то глубоко внутри уже теплилась слабая искорка надежды.
"Я уже помогала тебе однажды. Когда научила исцелять. Разве ты забыла?"
Эмилия замерла. Воспоминание всплыло перед глазами — тот день, когда она спасла Алана, когда её всё вокруг светилось золотым светом...
"И кроме того," — голос звучал почти шутливо, — "разве у тебя есть другой выбор?"
Эмилия закрыла глаза. Слёзы снова потекли по её грязным щекам.
"Кто ты?" — прошептала она. "И зачем мне помогаешь?"
Пауза. Потом голос ответил, и в нём звучала какая-то древняя печаль:
"Я дух твоего предка. И я не позволю, чтобы с моей кровью обращались как с товаром."
"И... как ты мне поможешь?" — Эмилия почувствовала, как в груди разгорается что-то тёплое, почти забытое за эти дни плена.
На что голос ответил лишь:
"Всё, что тебе нужно — уже внутри тебя. Но ты слишком слаба чтобы раскрыть это самой."
И тогда Эмилия почувствовала это — слабый, едва заметный жар где-то глубоко в груди. Как тлеющий уголёк, который ещё не потерял надежду разгореться ярким пламенем...