[ремонтируются] Сказок больше не будет.

Она, конечно, слышала все, что сказал Тэхен. То, что он оставит ее сегодня в покое, это, определенно хорошо. Но она не сможет оставаться тут вечно, и когда выйдет завтра, ей однозначно не поздоровится. Осмотревшись, Дженни заметила, что выбрала далеко не худшую комнату для укрытия. Это не была какая-нибудь кладовка, а была очаровательная спальня. Если все будет хорошо настолько, насколько вообще возможно в такой ситуации, то она сможет и дальше тут спать. В комнате не было окон, но было достаточно яркое освещение, когда она его зажгла. Золотые тона успокаивали, и Дженни выдохнула, когда услышала удаляющиеся шаги своего хозяина. Теперь нужно было разбираться с ситуацией. Но разбираться не получалось, потому что физиология брала свое. Хотелось есть. Только сейчас Дженни вспомнила, что не ела с самого утра, а на завтрак была половинка грейпфрута, круасан и стакан воды. Не густо, прямо скажем. Быть может, у них тут не принято раскармливать девушек, но она не привыкла есть так катастрофически мало, и ее желудок теперь заурчал. Помимо этого, она ощутила, что замерзла. В доме было тепло, но стоять в одних трусах с мокрым телом и волосами еще никого не грело. К счастью, кровать была заправлена, и там было пушистое одеяло, в которое можно было бы закутаться. Проведя рукой по лицу и посмотрев на свою ладонь она увидела следы от косметики и с сожалением осознала, что завтра утром будет, как панда, а ванной в этой спальне не было. Кое-как ладошками растерев тушь и подводку, девушка выжала мокрые волосы прямо на пол, наплевав на его дорогущий паркет, выключила свет и юркнула в кровать, предварительно убрав покрывало. Мягкая подушка и надежное теплое одеяло сделали свое дело, напрочь выбивая из головы все тревожные мысли. Сладко зевнув и надеясь, что завтра будет лучше, девушка провалилась в сон.

Проснулась она от скрежета ключа в замке. Не сразу осознав, где находится и что происходит, Дженни недовольно приподнялась в кровати, позабыв о том, что на ней одни лишь трусы. Все изменилось, как только она увидела вошедшего. Как обычно, видимо, превосходно одетый Ким Тэхен заставил ее вскочить с кровати, прижимая к оголенной груди одеяло. Она сделала шаг назад и врезалась в стену, ощутив отчаяние от того, что больше некуда отступать. В любой момент Тэхен мог опять скрутить ей руки, дать пощечину или еще чего похлеще. Но вместо всего этого он кинул на кровать несколько пакетов и коробок. Указав на одну половину, он не здороваясь бросил:

— Это наденешь к завтраку. А это, — он ткнул пальцем на вторую часть, — наденешь после завтрака, — Дженни недоуменно моргала глазами, все еще ожидая, когда же получит свое наказание. Но что-то во взгляде Тэхена подсказывало, что оно не будет физическим, и кто знает, что хуже. Сложив руки на груди, он пару секунд смотрел на нее, как на кусок дерьма, а потом фыркнул:

— Приведи себя в порядок. Выглядишь отвратительно. К тебе зайдет стилист через полчаса. К тому времени прими душ и оденься, жди его тут. Как только он приведет тебя в порядок, можешь спускаться в столовую. И я прошу тебя, не неси ему никакой ереси, не позорь меня.

Даже не взглянув более на девушку, он развернулся и вышел из комнаты, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Дженни еще немного постояла у стены, убедившись, что он не возвращается. Затем она отпустила одеяло и медленно подошла к той части, что приказал он надеть сейчас. Нет, конечно, можно было бы упереться рогами и сказать, что не станет этого надевать, но что бы она с этого выиграла? Ее прежняя одежда тоже была куплена им, и сейчас, пожалуй, была уже выброшена. Оставаться в трусах было вообще не вариант, да и, если честно, красивые коробки с известными марками манили ее. Подкравшись к первой, самой большой, она открыла ее и достала оттуда сиренево-розовое платье без рукавов и с большим бантом под грудью. Пожалуй, это был не ее стиль, но оно было вполне милым и летним. Пускай не соответствовало ее настроению, но вполне могло хоть немного его поднять. За платьем она увидела туфли, идеально подходившие по цвету, а потом в маленькой коробочке сиреневые трусики. Бюстгальтера не было. Под платье, конечно, он бы и не пошел, но что за система лишать ее лифчика? Тот был испорчен, а нового не было, это неприятно ущемляло ее права, но о каких правах сейчас можно было говорить? Вздохнув и собрав вещи в охапку, девушка направилась в ванную.

Как и сказал Тэхен, ровно через полчаса в дверь комнаты раздался тихий стук. Она крикнула:

— Войдите, — и поправила короткое платье. В комнату вошел молодой мужчина, коротко кивнул ей и более не сказал ни слова, за все то время, что сушил и завивал ее волосы в крупные локоны, смазывал кожу лица легкими кремами, и затем наносил едва заметный, но освежающий макияж. На удивление, Дженни чувствовала себя выспавшейся и готовой к продолжению борьбы за свою честь. Правда, ей все еще хотелось есть, и было как-то даже приятно, что Тэхен подумал об этом, а не заставил ее голодать и вымаливать у него еду. А так бы оно неизбежно и случилось, потому что гордость-гордостью, но Дженни была из тех, кто считал, что никогда нельзя сдаваться, и нужно продолжать жить.

Когда мужчина отступил, кивнув ей головой и вышел из комнаты, она взглянула в зеркало и увидела там совершенно другое существо. Фарфоровую куколку в яркой одежде, с приятным личиком и идеальными локонами. В ее волосах был тонкий ободок с крошечным бантом, так вот он, и еще взгляд, это все, что теперь осталось в ней от прежней Королевы Дженни. Но ничего, это еще не конец. И если битва проиграна, это еще не говорит о результате войны.

Гордо задрав голову и пытаясь не шарахаться, девушка спустилась вниз. Чисто по запаху она добрела до столовой, где уже сидел Тэхен с чашкой кофе и сигаретой в руке. Он окинул ее взглядом с головы до ног и удовлетворенно, кажется, кивнул. Не удержавшись, она спросила:

— Так лучше? Нравится, когда я и вовсе похожа на ребенка?

— Ты смешна. Успокойся, пока не разозлился я, — на языке завертелось с десяток колких ответов, но, сжав губы, она уселась на противоположном от него конце стола и недовольно взглянула в тарелку. Тоже самое, что ела она вчера утром. Лучше, чем ничего, но все же...

— Что такое, не нравится еда? — он заинтересованно наблюдал за ней, и Дженни рискнула:

— Не нравится. Я голодна, и мне не нужно сидеть на диете, — пару секунд он молча смотрел на нее, а потом губы дрогнули в улыбке. Щелкнув пальцами, он подозвал девушку, которую она даже не заметила, и сказал пару слов. Не прошло и пяти минут в полном молчании, как перед Дженни поставили несколько тарелок. Там были и свежие булочки, и разные джемы, и рис, и даже кимчи. Благодарно взглянув на своего нового кормильца, Дженни с улыбкой принялась за еду, будто бы не ела по меньшей мере неделю. И только когда она одновременно засунула в рот хлеб, сыр и рис, она услышала его смешок:

— А на вид ты менее прожорливая. Буду знать, — а вот на это Дженни не удостоила его взглядом и молча продолжила есть, только на этот раз тщательнее пережевывая.