Глава 4
Pov Пэйтон.
Я расстроился, когда родители объявили, что мы переезжаем в Шарлотт. Почему я должен бросать друзей и всю свою жизнь здесь из-за того, что папу повысили? Почему нельзя остаться в Санта-Монике, где круглый год отличная погода и волны для серфинга?
Потом я подумал: ну ладно, смогу начать жизнь сначала. Раньше я всегда завидовал, когда к нам приходил новичок. Он сразу оказывался в центре внимания. Такой загадочный! Он мог оказаться кем угодно. Так что, может, переезд – это и не так уж и плохо. Я буду незнакомцем с дальних рубежей. Какая девчонка устоит перед таким?
И вот я приехал.
Когда директор познакомил меня с Макаллан, я разволновался: уж очень она хорошенькая. Но затем она за две с половиной секунды ясно дала мне понять, что я ее совершенно не интересую. Дайте ей стакан воды в руки – и через минуту он промерз бы до дна. Да, такая ледышка.
Я и подумал, ну ладно, больше мы с ней не увидимся, – и сосредоточился на парнях. С ними и общаться легче.
Перед обедом я подошел к группе ребят и, стараясь выглядеть спокойным и равнодушным, представился. Но, думаю, от меня так и разило отчаянием. Я сразу понял, что король нашего класса – это огромный накачанный парень по имени Брайс. Его постоянно окружала группка из трех-четырех ребят, и все они носили футболки какой-то спортивной команды из Шарлотта. Брайс был одет в худи команды «Бэджерс» и джинсовые шорты. Огромный, около метра восьмидесяти ростом, он возвышался над толпой – включая учителей. Не толстый, не худой... просто большой.
Я подошел к ним. Брайс внимательно смотрел на меня.
– Как жизнь? – спросил он.
Я не успел даже поздороваться. Мы завели разговор ни о чем; это было похоже на собеседование на работу.
А затем я совершил фатальную ошибку. И ведь знал же, что не надо этого говорить!
Я признался, что болею за «Чикаго Беарз».
Клянусь, не шучу: в ответ на меня буквально зашипели.
Ну и ладно, подумал я. Ну подразнят немного. Парни всегда так себя ведут. Во всяком случае, я надеялся, что меня будут дразнить: если тебя обзывают в мужской компании, то ты вроде как свой.
Но потом, за обедом, я взял еду и пошел к столикам... и ни один школьник даже не посмотрел в мою сторону. Вокруг все делились летними новостями, и им не было дела до какого-то там одинокого новичка. И вот вместо того чтобы превратиться в местную знаменитость, я будто подхватил проказу. До этого все твердили, какие в Шарлотте дружелюбные люди, но мне так не казалось. Со мной обращались, словно я какой-то захватчик, непрошеный гость. Не прошло и дня в новой школе – а я уже погрузился в пучину отчаяния.
А потом подошла Макаллан.
Она в буквальном смысле слова спасла меня от публичного унижения: мне не пришлось обедать в одиночестве в первый школьный день. С тех пор я обедал вместе с ней и ее подругами.
Насчет ее визитов по средам у меня поначалу были смешанные чувства. Как только мы заходили в комнату, она хватала домашку и сидела училась, пока ее не забирал отец. И улыбалась, лишь если я включал «Багги и Флойда». Однако прошла одна среда, потом другая... и постепенно мы разговорились.
Она вообще ничего такая. Правда, очень крутая – даже при своей ледяной натуре.
Однажды в среду, где-то через месяц после начала учебы, ей пришлось остаться допоздна. Мама вернулась из магазина и сказала:
– Макаллан, солнышко, звонил твой папа. Он задерживается на работе, так что тебе придется ужинать у нас. Надеюсь, тебе нравятся жареные овощи?
Мы сидели в гостинной. Макаллан внимательно наблюдала, как мама прошла в кухню и начала разбирать пакеты с едой. Я изо всех сил старался не расхохотаться: девушка так сосредоточенно нахмурила лоб, словно билась над задачей по математике. Офигенно милая привычка, если честно.
– Эй, – я попытался переключить ее внимание на себя. – Хочешь в компьютер поиграем?
– Я хочу закончить план сочинения.
Она начала что-то черкать в блокноте.
Я поднял со стола потрепанную книжку, которую она читала:
– «Мисс Лулу Бэтт»? – я рассмеялся. – Ты пишешь отзыв на книгу, которая называется «Мисс Лулу Бэтт»?
Макаллан потянулась ко мне:
– Пожалуйста, не порви. Я взяла ее в библиотеке. Это редкое издание.
Я, склонившись в поклоне, протянул ей книгу на обеих ладонях.
– И, к твоему сведению, Зона Гейл – автор этой книги – родилась в Шарлотте. Первая женщина, получившая «Пулитцера» по драматургии. Думаю, тебе не помешает изучить историю штата, в котором живешь.
– Угу, угу.
Так я отвечал всякий раз, когда Макаллан пыталась напоить меня из фонтана знаний. А происходило это постоянно. Учился я неплохо, получал нормальные оценки, но таким ботаном, как она, точно не был.
Она опять уткнулась в блокнот.
– А ты про какую книгу будешь писать? Доктора Сьюза?
– Я люблю куриный джем, вот прям со всем, – процитировал я, чуть изменив слова.
Она поморщилась:
– Понятия не имею, почему с тобой общаюсь.
Она сделала вид, будто снова погрузилась в работу, но я-то видел, что уголки губ у нее дрогнули.
Я осторожно взял книгу со стола.
– Может, мне правда почитать? Что там за лулу учудила эта Бэтт?
Макаллан застонала.
– Миссис Джоан, может, вам чем-нибудь помочь?
Мама просунула голову в дверной проем:
– Да нет, спасибо. Я справлюсь.
Однако Макаллан поднялась со стула и направилась в кухню.
– Точно?
– Ну, если настаиваешь, можешь нарезать овощи, – ответила мама с улыбкой.
И что теперь? Мне тоже помогать маме? – подумал я. Вот вечно так с этой Макаллан: я кажусь на ее фоне страшным лодырем.
Мама достала из пакета разноцветные перцы, кабачок и грибы и протянула Макаллан доску с ножом. Макаллан переводила взгляд с доски на овощи, словно пытаясь решить сложное уравнение. Она поднесла нож к перцу... покачала головой, повернула нож другой стороной.
Потом посмотрела на меня, словно ожидая подсказки. Будто я вообще что-то понимал в готовке. В прошлом году я чуть не поджег дом, когда пытался приготовить попкорн в микроволновке! Целую неделю еще дома попахивало горелой кукурузой. С тех пор мои мудрые родители решили не пускать меня на кухню.
– А как мне их нарезать? – спросила Макаллан маму.
Мама открыла рот, и я словно увидел, как над ее головой загорается лампочка. Мама подошла к Макаллан и показала ей несколько способов, как можно нарезать овощи. Зеленые глаза Макаллан, не отрываясь, следили за мамиными движениями, словно моя подруга не училась кулинарии, а готовилась к экзамену.
– Спасибо, – тихо сказала она, когда с овощами было покончено. – У меня в доме не то чтобы много готовят. Теперь.
И в этот момент я понял, почему Макаллан так околдована моей мамой. Несса уже рассказала мне про аварию: Макаллан почти не говорила со мной о своей матери. А я понятия не имел, надо ли что-то говорить. Надо ли ее расспрашивать. Что вообще делают в таких случаях?
Чтоб мне провалиться, да если бы я знал.