ГЛАВА 31.
Октябрь. Петербург дышал прохладой и золотыми улицами. Листья летели по ветру, кружились над тротуарами, оседая ковром под ногами. Небо было густым, серо-синим, будто подмерзшим. И всё же в этом холоде была особая тишина и красота — как будто город знал, что впереди что-то важное.
Ликуся стояла у выхода из больницы, обхватив себя руками. На ней было светло-бежевое пальто, волосы слегка растрепал ветер, а в глазах отражалась усталость, замешанная с ожиданием.
Смена закончилась, но сердце всё ещё било тревогу. Она не могла уйти. Хотела — пару раз даже начинала писать заявление об увольнении. Но каждый раз останавливала себя. Как можно не спасать людей? Как оставить это, когда ребёнок умирает у тебя на столе, а ты всё ещё борешься за его жизнь?..
Фары машины мягко осветили её лицо. Она узнала этот свет сразу. Он.
Никита вышел, застёгивая куртку. На щеках лёгкий румянец от осеннего воздуха, волосы чуть растрёпаны. Он улыбался — так, как умел только он. Чуть по-детски, уверенно, тепло.
— Ты замёрзла? — спросил он, подходя ближе.
— Нет, — соврала она и прижалась к его груди, просто чтобы почувствовать тепло.
— Тогда поехали.
— Куда?
— Кататься. Слушать ветер. Молчать вместе.
Она кивнула, села в машину, и они выехали на пустынные улицы ночного Питера.
⸻
Город был прекрасен в октябре. Немного грустный, немного дерзкий. По мокрому асфальту скользили огни фонарей, машины плыли неспешно, как в замедленном кино. Никита вёл машину уверенно, одной рукой держа руль, другой — её ладонь. Его пальцы были тёплыми.
— Ты думала об увольнении? — спросил он, не глядя на неё.
— Думала, — честно ответила она. — Я не могу просто уйти, Никита. Я пыталась. Брала заявление, начинала писать. Но когда дошло до подписи... поняла, что не смогу. Я живу этим.
— Я знаю, — кивнул он. — Я всё понимаю. Но и я не могу молчать.
Он свернул на Невский, потом ещё пару раз — и в какой-то момент они остановились у старого здания. Смотровая площадка. Высоко. Просторно. Холодный ветер срывал листья с деревьев и уносил их в темноту.
Они вышли.
Он подошёл ближе. Лёгкое напряжение — как перед прыжком с высоты.
— Ликуся... Я люблю тебя. Сильно. Без остатка. Я хочу быть с тобой всегда. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Я...
— Подожди. Дослушай.
Он взял её за руки. Ветер бил им в лица, но они стояли, как в центре шторма — только они двое и весь мир вокруг.
— Увольняйся. Не ради меня. Ради себя. Я дам тебе всё, что угодно. Клинику. Дом. Отдых. Семью. Ты больше не обязана бороться одна. Просто будь. Просто живи.
Она молчала. Слёзы скатились по щекам, и ветер тут же их сушил.
— Никита... Я не могу уйти. Я не могу не спасать. Но я могу выбрать, с кем мне быть. И я выбираю тебя.
Он наклонился, и их губы встретились. Горячо, сдержанно, будто они боялись спугнуть это хрупкое чувство.
Осенний Питер смотрел на них сверху, осыпая листьями, будто благословляя.