36
Джун
Новый день начался со свирепого звука ветра за окном и разрушающими всякую радость свинцовыми тучами, окутавшими небо. Но меня успокаивало одно — сегодня я наконец окажусь за пределами этих стен. Мама рано утром открыла запертую ранее дверь, бросив мне пару холодных фраз.
За завтраком все соблюдали гробовую тишину, которая заставляла меня съёживаться от неловкости. Никто не напоминал мне о моем проступке. Родители не смотрели на меня. Мне осталось надеяться, что их гнев немного утих. Отец с серьезным выражением лица читал газету, а мама медленно потягивала кофе. Но вот любопытство Рози мне удалось поймать. Она не переставала глазеть то на меня, то на родителей.
— Поторапливайтесь, девочки. Агастус заждался, — не отрывая взгляда от газеты, проговорил отец. Мы с Рози одновременно встали из-за стола. Она попрощалась с родителями, поочередно обняв каждого. Но а я застыла, глядя на них. Я чувствую себя чужой в этой семье. Они самые близкие и любимые люди, но между нами такая пропасть. Мы всю жизнь то и делали, что строили стены недопонимания между собой.
Оставляю «сладкую семейку» и с грустным вздохом выхожу из кухни. Пока обувалась, ко мне присоединилась сестра.
— Джун, ты обязана мне все рассказать. Куда ты уходила с торжества?
Рози, как торнадо налетела на меня, с нескрываемым блеском любопытства в глазах. Прекрасно знала, что сестра захочет узнать обо всем, но я ничего не придумала, что ей сказать.
— Лчные дела, Рози.
— Личные дела, из-за которых ты сбегаешь из под носа родителей, а потом тебя запирают на целый день?! — она тихо прикрикнула, пытаясь засунуть ногу в ботинок.
— Все мои дела являются преступлением в этом доме.
— Но чем ты думала? Сбежать с праздника, только явившись на него! Я ничего не скажу родителям, если поделишься правдой, — она натянула оба ботинка, и выпучила на меня глаза. Я про себя усмехнулась.
— Повторяюсь, это мои личные дела.
Я повторила фразу и вышла на ветреную улицу. Короткая юбка сразу затрепыхала, норовясь открыть миру вид на мои бёдра. Вот почему я люблю носить только штаны.
— Это нечестно! — воскликнула Рози, оказываясь рядом со мной. Я направилась к машине, за рулем которой уже сидел Гас. — Мы же сестры.
— Мы ими были всегда, Роуз. Но ты всю жизнь очень плохо справлялась со своей ролью, так что я тебе ничем не обязана, — я с грубостью открыла дверь машины и юркнула в тёплый салон.
— Как и ты.
Я закатила глаза. Недовольная сестра уселась рядом.
— Арчер тоже исчез вчера, — подавленным голосом проговорила она. Я взглянула на неё. Понурый вид сестры раздосадовал меня
— Рози, вы расстались, разве ты забыла, — я вспоминаю поведение сестры на вечере. Она не хочет его отпускать, это понятно.
— Не забыла, но... у меня возникла надежда, что мы снова будем вместе. Думала родители нас поддержат, а он исчез.
Мои пальцы от злости крепко сжали подол юбки. Бесхребетная женщина. Как так получилось, что мы сестры?
— Рози, он бросил тебя. Какая к черту надежда? Ты себя хоть немного уважаешь? — я повернулась корпусом к ней, словно хочу прижучить. Гас молча вёл машину, не вмешиваясь в наш разговор.
— Тебе легко меня судить. Будь у тебя парень, который буквально носит тебя на руках, ты бы когтями в него вцепилась, — я заставила себя отвернуться от сестры и сесть как можно дальше. Она всегда твердит одно и тоже. Я никогда не любила и не была любима. Меня иногда разрывает сказать правду. В мыслях, бывает, я представляю, как в университете подхожу к Арчеру и целую его в губы, а он в ответ обвивает мою талию руками, притягивая ближе и, страстно отвечая на поцелуй.
Но успокоившись, я понимаю, что такие проделки выделывают Рози и ей подобные девушки. Дешевят отношения. То, что истинно должно быть скрытно.
Остаток дороги Рози тихо сидела, надувшись, словно рыбка. Когда мы доехали до кампуса, я поспешила первая выйти из машины и зашагала в сторону входа. Мои глаза любопытно исследовали каждый уголок в надежде встретить Арчера. Но в коридорах его не оказалось. Я зашла в аудиторию и, заметив на нашем месте Ирвина, направилась к нему. Арчер и в аудитории отсутствовал. Наверное, опоздает.
— Привет.
— Привет, Джун, — Ирвин мило улыбается.
Я выдавливаю из себя полуулыбку. На большее сейчас я не способна.
— Хм...как дела, и, кстати, ты пойдёшь на осенний бал? — спрашивает Ирвин и я понятия не имею, о каком бале он говорит.
— Бал?
— Осенний бал. Его проводят каждый год. Неужели у вас в Англии все так скучно?
— Нет, всякие праздники вроде были. Но я никогда их не посещала. Да и вообще, все мероприятия я старалась обходить стороной, — на эти дурацкие праздники всегда ходила Рози. Я же считала это детским садом.
— На этот раз ты должна пойти, там бывает очень весело. Правда, тебе нужно выбрать партнёра, — оживленно проговаривает Ирвин.
— Интересно, кто же твой партнёр? — спрашиваю я, глядя на него. Ирвин симпатичный парень. Просто на нем висит клише ботаника, поэтому у него туго с девочками.
— Ну, я пока ещё никого не пригласил. В прошлом году я был с Люси Хейл, — немного стесняясь, говорит Ирвин.
— С Люси Хейл?! — я удивленно пялюсь на него, а потом поворачиваю голову назад, где через несколько парт от нас сидит прыщавая девушка-гот. — Но она немного странная.
Удивляюсь, что Люси Хейл согласилась пойти с Ирвином. Она тоже, как и он из рода изгоев, но у этой девушки свои тараканы. На ее шее висят странные кулоны, которые обычно можно увидеть в фильмах про поклонение дьяволу. Также она совершенно не разговорчива, а иногда бубнит непонятные слова себе под нос.
— В этом году ты снова ее пригласишь? — я возвращаю взгляд к парню.
— Упаси Боже! Нет. Прошлый раз она уговаривала меня пойти с ней на кладбище и принести в жертву кошку, — Ирвин с испугом смотрит в сторону Люси. Из меня вырывается смех.
— А с кем ты хочешь пойти тогда? — спрашиваю я. Он немного напрягся.
— Я бы, конечно, хотел пригласить Кристи, но она скорее всего пойдёт с каким-нибудь плейбоем, вроде Арчера, — он тоскливо взглянул на свои руки. Я не знакома с этой Кристи, но уверена, что Арчер вряд ли с ней пойдёт.
— А ты с кем мечтаешь пойти, Джун? — Ирвин вырвал меня из раздумий.
— Я не пойду.
— Джун, хоть раз в жизни ты должна почувствовать дух студенчества.
— Я его и так каждый день чувствую, — уныло выдаю я, показывая лекции в тетради.
— Но это совсем другое...
— Ирвин, — я перебиваю его попытки уговорить меня, и с серьезностью в глазах смотрю на него. — Я не пойду.
— Ладно, как хочешь. Но ты многое упускаешь, — с усмешкой говорит он. Но я качаю головой. Бал последнее, о чем мне стоит беспокоиться.
Арчер
Всю ночь я провёл у койки Марка, боясь оставлять его одного. Он беспокойно спал, просыпаясь иногда в слезах. Утром, весь разбитый и не выспавшийся, я поехал домой, забив на занятия. Марк уверял, что с ним все будет в порядке, но отрешённость в его глазах не придавала уверенности.
Приехав домой, я лёг в постель в надежде, что усну. Но вместо сна, я уже который час разглядывал потолок. На мне были одни штаны, которых я поленился снять. Легкая прохлада в комнате проходилась по моей коже. Я все продолжал лежать, не чувствуя усталости, голода, абсолютно ничего.
Мой телефон, который покоился рядом завибровал пятый раз. Я даже пальцем не дернул. Мне было все равно, кто это звонит. Я хотел остаться наедине с этой пустотой внутри себя.
Когда на город опустились сумерки, в комнате воцарилась пугающая тьма. Именно она заставила меня подняться. Я сел, глядя перед собой. Медленно потянулся к телефону, и посмотрел, кто там мне звонил. Это оказались родители. Десятки пропущенных от отца и несколько от мамы. Мама прислала пару смс о том, как ей жаль о произошедшем, и просила перезвонить ей.
Я не стал никому звонить. Копаясь в телефоне, наткнулся на переписку с Джун. Потрясения прошлого дня совершенно вытеснили из головы все мысли о ней. Как она там? За целый день от неё ни звонка. Надеюсь, она не сильно получила от родителей. Откинув телефон в сторону, я протяжно выдохнул. Тишина мне наскучила, а в темноте мне мерещилось всякое. Даже в детстве я не боялся темноты, но сейчас по коже мороз от осознания того, что здесь я совсем один.
Мне пришлось бороться с собой долгих десять минут, чтобы просто встать и подойти к окну. Открыв форточку, я наконец вдохнул капельку жизни. Шум города обрушился на меня, избавляя от тоскливой тишины. Сейчас идеально бы покурить. Пошарив в карманах и, ничего там не найдя, пыхтя от злости, возвращаюсь в комнату. Включаю ночник и комнату наполняет приятный свет.
Я не нашёл у себя даже одну несчастную сигарету. Этот провал пошатнул мою психику, и я начал громить все кругом. Первым на пол полетел ночник. В комнате снова воцарилась тьма. Далее подушки. Я начал швырять их в стену, будто безобидная белая стена корень всех моих несчастий. Успокоившись, я рухнул на кровать, глубоко дыша.
Не знаю, чем заняться до утра. Спать совершенно не хочется. В эту минуту я дико желаю оставить эту пустую квартиру и слоняться где-нибудь в веселой компании. Но я, словно мертвая рыба, выкинутая на берег, могу только лежать и разглядывать потолок, который я уже успел возненавидеть.
$$$$
Утром из зеркала на меня смотрело бледное опухшее лицо, с красными глазами и выраженной синевой синяков. Я встречал рассвет, или же что-то похожее на это, потому что солнце и сегодня отказывалось выглядывать из-за туч. Когда пришло время собираться, я сидел на кровати, не в силах шевельнуться. На парах сидеть я явно не смогу. Но мне нужно выйти на улицу, вдохнуть немного воздуха. Университет единственное место, куда меня тянет, потому что только там сейчас будет находиться человек, способный понять и успокоить меня.
Я накидываю на себя чёрную толстовку и натягиваю на голову объемный капюшон. Доехав до кампуса, не решаюсь выйти из машины, так как во дворе много студентов. Кто-то может заинтересоваться моей персоной, а лишние расспросы мне сейчас ни к чему.
Надо спешить. Скоро начнутся занятия и Джун трудно будет вытащить с пары. Смотрюсь в зеркало в машине, убеждаясь, что капюшон в состоянии скрыть мою личность. Пойдёт. Выхожу из машины и, заблокировав её, быстро плетусь к заднему двору. Лишь бы там сейчас не оказалось любителей подымить. В такую ветреную погоду это занятие не из приятных.
Мне повезло. Завернув за угол, я встретил лишь одинокие бетонные стены. Вытащив телефон из кармана, быстро печатаю сообщение девушке с просьбой выйти, но моя решительность куда-то исчезает, когда пришло время кликнуть на кнопку отправить. Я на минуту остолбенел. Зачем ей мои проблемы? Ей необязательно слушать мое нытьё. Вдруг она не захочет видеть меня в таком сломленном состоянии.
Я никому раньше не открывался. Тем более девушкам. Страх довериться щупальцами сгрёб меня в свои крепкие объятия. Я снова взглянул на напечатанное смс. Вздохнув, я пошёл на риск. Думаю, в отношениях всегда появляется такой момент, когда одному из вас плохо. Только тогда они и проходят на прочность.
Джун не заставила себя долго ждать. Запыхавшаяся, она выскочила из-за угла. На ней ничего не было сверху, кроме тонкого фиолетового свитера. Она взволнованно взглянула на меня.
— Ты замёрзнешь, — первое, что я сказал. Я поспешил обнять её, чтобы ей стало хоть чуточку теплее. Она не сводила с меня глаз.
— Что случилось? Почему ты не появлялся на занятиях? — торопливо спросила она. Я заглянул за её спину, крепче прижимая ее тело к себе. — Арчер?
Холодная ладонь легла на мою щеку.
— Умер мой друг, — безучастно промолвил я. В голове, словно карусель прокрутились моменты жизни с Элиасом. Его веселый смех, вечно недовольное лицо, матерные слова, которым он покрывал нас с Марком. И вот последний момент — он лежит в гробу.
— Марк? — спросила Джун.
— Элиас. Ты с ним не знакома.
— Как он умер? — хватка рук Джун за моей спиной усилилась. Я чувствовал, как она вглядывается в меня, пытаясь поймать мою боль. Но я не решался посмотреть на неё. Ком в горле все рос и рос, грозясь выйти плачем.
— Авария, — пропускаю, что в этом виноват образ жизни Эса, который он вёл последнее время.
— Мне так жаль.
Не контролируя свои действия, я прижимаюсь щекой к ее шее. Вдыхаю ее аромат и греюсь тёплом ее тела. Я чувствовал себя таким уставшим, и только сейчас обрёл долгожданный покой. Тело расслабилось. Я начинаю покрывать поцелуями ее шею, медленно переходя к лицу. Ее заботливые пальцы гладят мои щёки. Накрываю ее губы своими, и чувствую, как вновь наполняюсь жизнью. Я знал, что именно она сможет исцелить меня. Вспоминая себя до встречи с ней, я никак не могу припомнить, к кому я бегал, чтобы облегчить душу.
Моя жизнь раньше была слишком простой, поверхностной. Я никому не рассказывал о проблемах и о личной боли. Да такой боли и не было в моей жизни. Но я рад, что сейчас со мной нужный человек. Какое это счастье, когда тебя кто-то понимает и поддерживает.
— Джун, — сзади нас раздался чей-то голос. Мы мигом отпрянули друг от друга. В нескольких метрах от нас стоял шокированный Ирвин, держа в руках плитку шоколада. Этот болван никогда сюда не совался. Почему именно сейчас он решил пожевать свою шоколадку здесь?!
Джун в панике заморгала, не зная, что и сказать. Парень вылупился на нас, словно увидел персонажей из любимого комикса.
— Ирвин? Я..., — она запнулась. Парень не по-доброму покосился на меня, и побежал в обратную сторону. — Ирвин. Вот черт!
Джун от досады прикрикнула.
— Он не скажет никому, — произнёс я. Мне лично было плевать на Ирвина. Я не видел в нем угрозы.
— Знаю. Ты просто ему не нравишься.
Джун все еще смотрела туда, куда впопыхах побежал паренёк. Я фыркнул.
— Думаю, я это переживу.
Девушка наконец повернулась ко мне. Тревога сошла с ее лица и она вновь смотрела на меня с любовью.
— Когда ты вернёшься к занятиям? — спросила она. Я тупо уставился на носки своих ботинков. О возвращении в университет я совсем не думаю. Мой мозг не сможет так быстро переключиться на обыденные вещи.
— Не знаю. Наверное, не скоро.
— Говорят, будет какой-то дурацкий бал.
— Осенний бал, — с улыбкой на лице произношу я. Мы втроём всегда весело его проводили, а после бала кто-нибудь устраивал громкую вечеринку, где мы могли надраться и проснуться утром черт знает где.
— Ты не пойдёшь, ведь так? — с осторожностью спросила Джун.
— Нет. Этот год что-то не очень веселый, — иронично усмехнулся я. Джун поджала губы, согласно кивая. — Послушай, — подхожу к ней, вновь обнимая. — К черту бал. Я обещаю, мы проведём время вместе, куда лучшим образом.
— Я не хочу на тебя давить. У тебя сейчас не лучшее время.
— Зато у меня есть ты, чтобы пережить тёмные дни, — она вновь поджимает губы, но теперь уже с рвущейся наружу радостью. Моих губ касается улыбка. Боль во мне по прежнему сидит удобно, заняв трон в моих мыслях и в моей душе. Но мне стало легче. Моя жизнь, превратившаяся за день в один серый сгусток, вновь пропускает в себя светлые лучи.