Глава 1: Тени и Шепоты
Звонок на первый урок прозвенел, словно похоронный колокол для Хана Джисона. Он стоял перед огромными, неестественно чистыми для школы стеклянными дверьми, сжимая ремешок своего рюкзака так, что костяшки пальцев побелели. Воздух внутри пахнет дезинфекцией, пылью старых учебников и чем-то еще… чем-то тяжелым, невидимым, что оседало на плечах, как влажный плащ. Он переехал сюда, в этот серый, дождливый город, надеясь оставить прошлое там, где ему и место – в аду его предыдущей школы. Но холодный мрак в этих стенах ощущался почти физически.
«Просто новый старт», – шептал он себе, заставляя ноги двигаться вперед. «Никто здесь не знает».
Его новый класс оказался кабинетом физики на третьем этаже. Шум голосов, смешки, грохот стульев – все это слилось в гулкий гул, который бил по вискам. Джисон скользнул к свободной парте у окна, стараясь быть незаметным. Завитки пара на холодном стекле казались отражением его собственных запутанных мыслей. Он достал блокнот с кожаной обложкой, заляпанной пятнами краски – его убежище. На чистой странице быстрым, нервным движением он начал выводить абстрактный узор, острые линии и завихрения, пытаясь унять дрожь в руках.
«Эй, новенький!»
Голос был громким, нарочито грубым. Джисон вздрогнул, поднял глаза. Перед ним стояли трое. В центре – он. Ли Минхо. Даже Джисон, только что прибывший, уже слышал шепотом произносимое имя. Лидер. Хулиган. Красавчик. Черты лица Минхо были безупречно резкими, как выточенные из мрамора, но в карих глазах горел холодный, оценивающий огонь. Он был выше Джисона, шире в плечах, и его поза излучала абсолютную уверенность в своем праве быть здесь хозяином. Слева от него – Со Чанбин, коренастый парень с нарочито надменным выражением лица, руки засунуты глубоко в карманы мешковатых штанов. Справа – Хван Хёнджин, высокий, с мягкими чертами лица, но сейчас его взгляд был намеренно отведен в сторону, к окну. В нем Джисон уловил тень… неловкости?
«Так это и есть наш новенький гений?» – Чанбин фыркнул, оглядывая Джисона с ног до головы с преувеличенным презрением. «Выглядит как мокрая курица после дождя».
Джисон почувствовал, как жар приливает к щекам. Он стиснул зубы, заставляя себя смотреть Минхо прямо в глаза. Ошибка. Взгляд Минхо был как сканер, холодный и проницающий. Он медленно опустил глаза на блокнот Джисона, на бурлящий на странице рисунок.
«Что это у тебя? Гейские каракули?» – Голос Минхо был тише, чем у Чанбина, но в тысячу раз опаснее. В нем не было крика, только ледяное презрение. Слово «гей» он произнес с такой ядовитой интонацией, будто сплевывал яд. «Слышал, что в твоей прошлой школе ты любил мальчиков. Это правда, новенький?»
Сердце Джисона упало куда-то в сапоги, а затем забилось с такой силой, что он услышал стук в ушах. Как? Откуда они могли знать? Паника, липкая и холодная, обволокла его. Он попытался ответить, но язык прилип к небу. Только нервный спазм прошел по его лицу.
«Ой, смотри, он покраснел!» – захихикал Чанбин. «Нашкодил, педик?»
«Я… я не…» – Джисон выдавил из себя хриплый шепот. Он чувствовал, как на него смотрят другие ученики. Смешки, шепотки, любопытные, а то и злорадные взгляды – все это сливалось в один оглушительный гул позора. Он хотел провалиться сквозь землю. Сжечь этот блокнот. Сбежать.
Минхо наклонился чуть ближе, его лицо теперь было всего в сантиметре от Джисона. От него пахло дорогим одеколоном и чем-то металлическим, агрессивным. «Запомни, Хан Джисон, – он произнес имя с отвратительной слащавостью, – здесь не любят твою разновидность. Держи свое дерьмо при себе. Или пожалеешь. Очень». Его дыхание коснулось щеки Джисона. «Мы за тобой присмотрим. Очень внимательно».
Он выпрямился, брезгливо отряхнул рукав пиджака, будто прикосновение к воздуху рядом с Джисоном могло его запачкать. Беззвучный смешок сорвался с губ Чанбина. Хёнджин все еще смотрел в окно, но уголок его рта был напряжен. Затем Минхо развернулся, и его «свита» послушно двинулась за ним, растворяясь в шумном потоке учеников, уходящих на урок. Чанбин на прощанье плюнул на пол рядом с партой Джисона.
Джисон остался сидеть, словно парализованный. Его тело дрожало мелкой, неконтролируемой дрожью. В ушах еще звенел голос Минхо: «твою разновидность». Он сглотнул ком в горле, горький от страха и унижения. Внезапная тошнота подкатила к горлу. Он вскочил и, не разбирая пути, бросился прочь из класса, проигнорировав удивленный оклик учителя. Ему нужно было место, где можно спрятаться. Сейчас.
Туалет на первом этаже был полутемным, одна лампа мигала, отбрасывая нервные тени. Джисон ворвался в последнюю кабинку, щелкнул защелкой и прислонился лбом к холодному металлической двери. Дыхание срывалось, прерывистое, как у загнанного зверя. Он сжал кулаки, пытаясь подавить подступающие слезы. Не здесь. Не сейчас. Не дай им этого удовольствия.
Он поднял глаза к потолку, глотая воздух. И тут его взгляд упал на стену кабинки, прямо перед ним. Кто-то грубо выцарапал ножом или ключом слово: ПЕДИК.
Джисон зажмурился. Но слово будто горело у него на сетчатке. Оно было везде. В прошлом. И здесь. Оно преследовало его. Он резко открыл глаза, готовый сорвать дверь и сбежать, но замер. Его собственная тень, отброшенная мигающей лампой на белую стену кабинки, выглядела… неправильной.
Она была темнее, чем должна была быть. Гуще. И она двигалась. Не синхронно с ним. Когда он дернул плечом, тень на стене оставалась неподвижной. Более того, она будто пульсировала, медленно расширяясь и сжимаясь, как черное сердце. Из ее сгустившейся темноты вытянулись тонкие, неестественно длинные щупальца-тени, тянущиеся к нему, к его реальной тени на полу.
Джисон вжался в стену кабинки, леденящий ужас сковал его сильнее любого страха перед Минхо. Он замер, боясь пошевелиться, боясь дышать. Это было галлюцинацией? Последствием стресса? Но тень пульсировала, живая и зловещая. Одно из щупалец коснулось его собственной тени на полу. Холод. Пронизывающий, до костей холод прошел по его ноге, хотя физически ничего не касалось.
Внезапно дверь туалета с грохотом распахнулась. Громкий смех, топот ног.
«– уверен, он тут! Куда еще этой твари прятаться?» – Это был голос Чанбина.
Сердце Джисона бешено заколотилось. Он прижал ладонь ко рту, заглушая стон. Тень на стене мгновенно сжалась, став обычной, неподвижной черной кляксой его силуэта, как будто ничего и не было. Но ощущение ледяного прикосновения к ноге все еще оставалось.
Шаги приближались к его кабинке. Кто-то грубо дернул ручку.
«Эй, там кто есть? Открывай!» – гаркнул Чанбин, стуча кулаком по двери.
Джисон затаил дыхание. Его охватила паника. Он не мог выйти. Он не мог остаться. Он был в ловушке между реальной угрозой и чем-то… необъяснимым.
«Оставь его, Чанбин». Голос был тихим, но твердым. Хёнджин. «Минхо ждет у спортзала. Не время».
«Да плевать! Я просто хочу посмотреть, как он обос…»
«Чанбин!» – в голосе Хёнджина впервые прозвучала сталь. – «Идем. Сейчас».
Наступила пауза. Джисон слышал тяжелое дыхание Чанбина за дверью.
«Ладно, ладно, няня, – буркнул Чанбин. – Но это не конец, педик!» – Он пнул дверь кабинки, заставив ее задрожать, и его шаги удалились вместе с шагами Хёнджина.
Джисон медленно выдохнул, дрожь не прекращалась. Он посмотрел на стену. Тень была обычной. Но слово ПЕДИК все еще зияло на стене, а ледяное пятно на ноге напоминало о прикосновении тьмы. Он нажал на защелку, его руки все еще дрожали. Ему нужно было выбраться отсюда. Найти воздух. Найти… кого-то. Любого.
Он выскользнул из туалета, озираясь, как затравленный. В дальнем конце коридора он увидел знакомое лицо – Ли Феликс, младший ученик, с которым он разговорился утром в приемной. Феликс махал ему, улыбаясь своей солнечной, беспечной улыбкой, не подозревая о буре внутри Джисона.
«Джисон! Ты где пропадал? У нас…» – Феликс замолк, увидев его лицо. Улыбка сползла, сменившись беспокойством. «Эй… что случилось? Ты белый как мел».
Джисон попытался улыбнуться, но получилась лишь жалкая гримаса. Он хотел сказать «все нормально», но слова застряли в горле. За спиной Феликса, в глубине темнеющего коридора, Джисону на мгновение показалось, что тени у стены снова сгустились, приняв нечеткую, человекоподобную форму с неестественно вытянутыми конечностями. Он резко моргнул. Форма распалась.
«Джисон?» – Феликс дотронулся до его руки, и Джисон вздрогнул. «Ты меня пугаешь».
«Я… мне просто плохо, – прохрипел Джисон, отводя взгляд от зловещего конца коридора. – Голова кружится. Туалет…». Он не мог говорить о Минхо. Не мог говорить о тени. Не мог.
«Пойдем, – решительно сказал Феликс, обвивая его руку своей. Его хватка была крепкой, успокаивающей. – Я знаю, где можно посидеть тихо. И… я знаю кого-то, кто может помочь».
Он повел Джисона в сторону от главных коридоров, к старой пожарной лестнице. Джисон шел, почти не чувствуя ног. Лицо Минхо, слово на стене, пульсирующая тень, леденящий холод – все смешалось в голове в клубок жуткого кошмара. Шепот Феликса о «помощи» едва достигал его сознания. Он только чувствовал холодное пятно на ноге и слышал в ушах эхо: "твою разновидность". Школа вокруг него, наполненная шумом жизни, казалась огромным, враждебным лабиринтом, где за каждым углом таились либо насмешки, либо нечто нездешнее, голодное и холодное. Его новый старт начался в аду. И он понятия не имел, как из него выбраться.