Часть 1
Мы упадем на окровавленную простынь
Ты меня любишь лишь тогда, когда мне больно
Душевная боль — это лишь иллюзия, которую так отчаянно создает человеческий мозг, стараясь свести своего собственного хозяина с ума. Человек не должен поддаваться этим иллюзиям, усложняя свою жизнь. Слышишь, Лиза, у тебя все хорошо. Перестань выдумывать, что тебе со мной плохо. Это ведь совершенно не так, Лизонька. Ты можешь быть счастлива только со мной, прекращай поддаваться иллюзиям. Ты никому не нужна, кроме меня.
Противный звон ударяет по сонному мозгу, заставляя темноволосую мгновенно выпрямиться за школьной партой. Яркая боль проносится по височным зонам, отходя в самый мозг, заставляя девушку поморщиться от неприятных ощущений. Мысли, что проходились громким роем в сознании зеленоглазой, начинают постепенно собираться воедино, позволяя Елизавете осознать свое местонахождение и ближайшие цели.
Ещё более противный голос преподавателя говорит о домашнем задании и о том, какие последствия может нести его невыполнение. Тонкие пальцы, перехватившие ручку, старательно выписывают заданные номера на страницах дневника, прежде чем сама школьница сможет вздохнуть полной грудью и покинуть душный кабинет биологии, что был ее спальным помещением последние несколько десятков минут.
Очень едкий и неприятный осадок преследовал темноволосую весь путь до гардероба. В мыслях Лизы проскальзывало, что ее молодой человек уже добрался и до снов, осознав, что только в реальности его ей уже недостаточно. Они жили вместе около года, однако самой Андрющенко казалось, что прошла целая вечность. Она ощущала определенную зависимость. Эмоциональную зависимость, когда человек осознает, что без определенных обстоятельств в своей жизни он точно не протянет. Просто не сможет, выходя в свободный мир и осознавая, что все происходящее слишком жестоко для его неподготовленной психики.
Быстрыми движениями девушка достает из кармана рюкзака телефон, автоматически открывая диалог со своим молодым человеком. Тонкие брови нахмурились, сведены у переносицы, пока взгляд зеленых глаз пробегал по строчкам чужих смс, отправленных ей несколько минут назад. Ближайшие дни предвещали одиночество в холодной квартире девятого этажа. Алексей сообщал о своем отъезде на несколько дней, как и всегда, просто поставив младшую перед фактом. В большую часть поездок он не брал Лизу, оправдывая это школой. Иногда темноволосой казалось, что даже ее родители в детстве так не контролировали ее учебу, как сейчас это делал молодой человек. Он считал, что образованный человек — это единственный человек, достойный существования, а оттого и учебу любимой девушки контролировал.
Когда Андрющенко сообщила мужчине о своем желании устроиться на работу — был скандал. Нельзя было сказать, что им чего-то не хватало или они жили в недостатке. Нет, блог и стримы Алексея приносили им достаточно заработка, чтобы они могли жить вполне комфортно, о чем говорила квартира, в которую они недавно переехали. Однако, самой школьнице определенно не хотелось быть полностью финансово зависимой от молодого человека, не имея собственных денег в принципе. У нее были время и желание, однако определенно не было поддержки со стороны любимого. Долгие споры закончились лишь выводом о глупости Елизаветы и очень агрессивным смирением с происходящим.
Чувствуя определенный укол совести, девушка забирала верхнюю одежду из гардеробной, дабы покинуть учебное заведение после трех отсиженных уроков. О собеседовании она договорилась на сегодня, однако как бы ни старалась, была вынуждена назначить его в ущерб школьному времени.
Зимняя слякоть из подтаявшего снега, ужасный холод, что нещадно морозил девичьи ноги, облаченные лишь в капроновые колготки, прикрытые сверху черной юбкой до колена, заставляли Андрющенко поморщиться. Она старалась как можно скорее сориентироваться в пространстве, чтобы скорее добраться до места потенциальной работы.
Все мысли крутились вокруг коллектива и специфики данной работы. Решив начать с малого, девушка откликнулась на вакансию официантки в небольшом баре в центре города. Работа ей не казалась столь сложной, однако в определенный ступор и страх ее вводила собственная асоциальность. Лиза действительно очень сложно находила контакт с людьми, а вот постоянные переезды, сначала от матери к молодому человеку, а после и в другой город, совершенно не шли темноволосой на пользу, буквально препятствуя возможности завести друзей. Она в очередной раз сменила школу в этом году, когда они с Лешей решили переехать совершенно на другой конец города, приглядев себе двухкомнатную квартиру в достаточно хорошем состоянии. Определенно можно было бы сказать, что район совсем не из лучших, да и дом был достаточно старый, но их все устраивало.
Старые трамваи нещадно шумели при своем движении, заставляя некоторых пассажиров кривить лица и раздраженно затыкать уши наушниками, однако темноволосая наоборот наслаждалась столь специфическими звуками, ощущая спокойствие от размеренного движения и той самой атмосферы старых трамваев.
Выскочить из общественного транспорта Лизе удалось лишь через час пути. Девушка задержалась возле остановки, дабы проверить свой дальнейший путь по навигатору, что светился в стареньком самсунге школьницы. Уже было поняв свой путь, темноволосая сделала несколько десятков шагов по короткому пути до бара, как возле автомобильной стоянки ее сбило черное нечто, заставляя выронить телефон и упасть на скользкую поверхность асфальта самой. Первое, на что обращает внимание одиннадцатиклассница, так это на лежащий недалеко смартфон и новую трещину на нем. Лишь после зеленые глаза возмущенно поднимаются наверх, смотря на отдаляющуюся фигуру блондинки, что подняла руки в «мирном» жесте.
— Ничего личного, кисунь, надо смотреть на дорогу, а не на экран телефона. — проговаривает девушка достаточно грубым голосом, прежде чем развернуться и ускоренным шагом скрыться в дверях здания.
В мыслях проскальзывают всевозможные проклятия, прежде чем Лиза переводит свой взгляд на саднящую коленку, где замечает порванную ткань капрона и следом уже выступившую кровь из неглубокой ранки. Ей искренне казалось, что жизнь над ней определенно насмехается, посылая столь обидные ситуации. Новая трещина на и без того убитом телефоне, порванные колготки и разбитая коленка прямо перед собеседованием. Кое-как поднявшись, девушка шмыгает носом, спешит отряхнуться от колючего снега и старается найти на здании вывеску нужного бара.
Дойдя до помещения без дополнительных приключений, Андрющенко спешит стянуть со спины рюкзак и прикрыть им многострадальные коленки. Помещение бара было достаточно приятным. Не особо вырвиглазное освещение, достаточно пространства. Осмотр бара школьницей прерывает женский, слегка хриплый голос, что слышится из-за спины Елизаветы. Оборачиваясь, школьница видит девушку, покрытую большим количеством татуировок, включая и ее лицо. Уставший взгляд и достаточно убитый вид прямо говорят о том, что эта «леди» определенно пришла сюда не по своей доброй воле.
— Девушка, мы закрыты до пяти часов, будем с удовольствием ждать вас и ваш алкоголизм позже. — Слетает с чужих губ, прежде чем женская рука тянется к темноволосой, дабы ее вывести.
— Я не посетитель, я по вакансии. У меня собеседование назначено в половину третьего. — Старается достаточно быстро проговорить Андрющенко, прежде чем незнакомый человек коснулся бы ее спины.
Чуть нахмурившись, девушка еще некоторое время осматривала Лизу и будто бы сама давала ей оценку, прежде чем достаточно резко, но при этом устало улыбнуться и протянуть собственную руку для знакомства.
— Прости, я просто совершенно не вдупляю. Не выспалась как следует после продолжения смены, если ты понимаешь, о чем я. — Девушка смеется, а зеленоглазая натягивает вежливую улыбку, пожимая чужую руку, едва притрагиваясь. — Я Виолетта, но можно просто Вилка. Поварешкой тут работаю. Пойдем, я тебя провожу к начальству.
Андрющенко старалась держать определенную дистанцию с местным поваром, но не настолько, чтобы та смогла бы это заметить и, тем более, на это обидеться. Лиза все так же вежливо улыбалась, прежде чем покинула новую знакомую перед входом в кабинет, возможно, будущего начальства. Неловко постучавшись и дождавшись разрешения, девушка зашла в чужое для нее пространство. Ноги Лиза все так же прикрывала рюкзаком, дабы не позволить увидеть женщине свой потрепанный вид. Она смущенно улыбалась и искренне пыталась выглядеть приветливой и вполне подходящей для работы с людьми.
Если быть честной, школьнице казалось, что процесс устройства на работу должен был быть достаточно сложнее, однако все прошло довольно гладко. Уточнив некоторые детали и нужные справки, которые темноволосая должна была предоставить в ближайшее время. Лиза смогла договориться о предпочитаемых ею сменах, прежде чем полностью расстаться с начальством до ее первого рабочего дня. По-хорошему, Андрющенко стоило бы познакомиться с коллегами и этим местом, но единственное, чего желала сейчас Лиза — это скорее оказаться дома, дабы разобраться с получением необходимых медицинских документов.
Они взяли тебя чисто из жалости. Ты действительно думаешь, что так долго продержишься среди людей? Лиза, ты противна всем, кроме меня.
Мысли одна за другой крутились в голове школьницы, пока она спешила оказаться в безопасной для себя обстановке. Судорожно закрывая за собой дверь квартиры, она только тогда смогла вдохнуть полную грудь воздуха, когда переступила порог квартиры. Лиза обессиленно сползала по двери на пол, опустошенный взгляд зеленых глаз был направлен ровно на стену напротив. По румяной из-за недавнего мороза щеке медленно катилась слеза, полная страха признания в отсутствии сил. В боковом кармане рюкзака завибрировал телефон, оповещая о новом сообщении. Сообщении от единственного контакта, который был в телефоне одиннадцатиклассницы. Единственного, что она смогла позволить себе оставить в контактах.
«Как прошел твой день, Лизонька? Как ты там без меня?»