Руслан
Голова гудела. За окном было утро - серое, пасмурное, и вроде бы даже птицы орали, но Руслану было плевать. Он сидел за компьютером, разглядывая вяло мигающий курсор в строке поиска, словно в этом мелькании был хоть какой-то смысл.
Пальцы лежали на клавиатуре, но не двигались. Он просто смотрел в экран. Сообщения от Ильи остались непрочитанными - да и кто он теперь, Илья? Никто. Он ушёл ещё до того, как всё это начало рушиться. До ночных срывов, до приступов, до того, как Руслан начал бояться засыпать.
С кухни донёсся голос матери. Тихий, но резкий, режущий ухо.
м: Руслан! Ты опять не спал?! Ты слышишь меня вообще?
р: Ага...
Он специально не повышал голос. Если говорить тихо - она уйдёт быстрее. Вроде.
м: Господи, ты выглядишь как зомби! Сколько можно сидеть за этой дрянью?
р: Лучше, чем в церкви сидеть.
Эта фраза сорвалась с уст, прежде чем он успел остановить себя. Мать влетела в комнату. Она была в длинной юбке, с косынкой на голове - готовая к литургии, готовая спасать душу сына, который не хотел быть спасённым.
м: Что ты сказал?
р: Ничего.
м: Не надо мне тут! Быстро собирайся. Сегодня служба, и ты идёшь со мной.
р: Я не хочу туда.
м: Это не обсуждается, Руслан. Слышишь? Ты думаешь, тебе лучше станет от этих... таблеток? От твоих наркотиков? Только Бог может помочь.
Он не ответил. Только зло стиснул зубы. Руки дрожали - лёгкие тики снова накатывали. Иногда это было незаметно, а иногда - как сейчас - начинало изнутри как будто кто-то скребсти. Он ненавидел это состояние. Хотел вырваться из собственного тела, но не мог. Оно принадлежало ему и мучило его одновременно.
Он встал. Без слов. Без сопротивления - так проще.
---
Церковь. Руслан всегда чувствовал там что-то не то. Запах ладана щекотал нос и вызывал почти физическую тошноту. Люди вокруг - как будто не живые. Лица - маски. Одни молятся громко, другие крестятся, третьи просто стоят с видом полного покоя.
Он - нет.
Ему было больно. Ему было жарко. И душно. Тело дёргалось само собой, руки иногда тряслись. Его взгляд скользил по иконам, будто от них можно было выцепить хоть какой-то ответ. Но все лики смотрели с равнодушием.
Он тихо наклонился к матери.
р: В туалет можно?
м: Только быстро. И не шляйся!
Он кивнул и вышел в коридор, ведущий к задней части храма. Там был старый, полуразвалившийся туалет, который давно никто не ремонтировал. Но ему не нужен был комфорт.
Дверь закрылась с глухим скрипом. Вдох. Выдох. Он достал из кармана свёрнутый в обёртку от жвачки пакетик. Мелкий порошок. Почти ничего не осталось, но и этого было достаточно.
Он зачерпнул немного на ключ - быстро, на автомате - и вдохнул.
Горечь ударила в нос, в затылок. Пульс участился. Стало жарко, потом прохладно, потом странно легко.
Он уставился в грязное зеркало. Оно было разбито по краям, стекло мутное. Его отражение казалось не своим.
Синяки под глазами. Щёки впали. Он был как будто взрослым, и в то же время - абсолютно потерянным ребёнком.
р: Что с тобой стало, Русик...
Он усмехнулся. Глухо. Сам себе. Потом запустил руки в волосы и снова вдохнул воздух, дрожащий от запаха хлорки и плесени.
Вернулся к скамейке спустя пятнадцать минут. Мать фыркнула, но ничего не сказала. А он сидел рядом и чувствовал, как по телу растекается странное спокойствие. Ненастоящее. Но хоть что-то.
---
Вечером отец вернулся с работы. Тихий, усталый. Он редко вмешивался. Считал, что мать лучше знает, как «воспитать».
Руслан лежал на кровати, уставившись в потолок.
о: Руслан... сынок... мама говорит, ты опять плохо спал?
р: Мама много чего говорит.
о: Ты должен бороться. Понимаешь? Я тоже в твоём возрасте...
р: Только не надо, ладно? Я знаю, ты бухал, кололся и всё это. Я не ты. И не хочу быть тобой.
Молчание. Отец сжал губы. Хотел что-то сказать, но не стал.
о: Просто... мы любим тебя. И не хотим, чтобы ты погиб.
р: Поздно.
о: Что?
р: Я уже погиб. Просто ещё дышу.
---
Ночь. Руслан снова сидел за компом. Ленты соцсетей прокручивались, как бессмысленные лоскуты. Сколько он ещё выдержит? Как долго можно жить в теле, которое не слушается? В доме, где на тебя смотрят как на больного? В мире, где Бог молчит?
Он не чувствовал усталости. Только пустоту. За окном кто-то орал - пьяная компания. Он знал одного из них - сосед. Смеялся так, как будто ничего не было плохого в этом мире. Как будто всё можно было вылечить просто пивом и шутками.
Руслан встал. Прошёл на кухню. Холодильник пустой. Половина ламп не горит. Он взял бутылку воды, отпил, и вернулся в комнату.
Он думал о том, что в понедельник мама опять поведёт его к батюшке. Что таблетки, которые выписали, он всё равно не будет пить. Что однажды он просто не проснётся - и это будет самое спокойное, что с ним случалось.
Он снова достал пакетик. Остатки. Маленькая доза. Последняя. Он знал, что больше не сможет найти, пока мама всё контролирует. А потом - пустота. Бессонные ночи, дрожащие пальцы, чужие тени на стенах.
Но он вдохнул.
---
Утро. Он проснулся не сам. Мать трясла его за плечо.
м: Руслан! Вставай! Ты что сделал? Господи, что с тобой?
Он приоткрыл глаза. Комната плавала. В ушах стоял гул.
м: Мы едем. Сейчас же. Я вызываю врача. Ты - всё, хватит! Мы поедем в клинику. Я больше не могу. Я тебя туда сдам, понял? Надо что-то делать, пока ты себе хуже не сделал.
р: Мне уже хуже.
м: Господи... Господи, прости...
Он хотел встать, но не смог. Ноги не слушались. Руки дрожали. Что-то внутри будто оборвалось.
Пока его везли в машине, он смотрел в окно. Деревья. Люди. Всё - будто в тумане. Только одна мысль стучала в голове:
А вдруг там будет тише?
Он ещё не знал, что через пару дней окажется в комнате с другим мальчиком. Рыжим, веснушчатым, с тихим голосом и голосами в голове.
Но это - потом.
Сейчас он просто ехал в никуда.
Скорая ехала быстро. За окном мелькали дома, светофоры, люди. Руслан лежал на жёсткой кушетке, закутанный в серую ткань, его трясло. Мир плыл мимо, будто сон. Мать молилась вслух, сидя рядом.
м: Господи... Господи, спаси... Пусть он придёт в себя...
Он отвернулся к стенке. В груди стучало тяжело. Он не хотел слушать её. Не хотел видеть никого. Только темноту. Только пустоту.
---
В приёмном покое больницы было холодно и пахло хлоркой. Руслана сразу отвели в отдельную палату - пока временно. Ему вкололи что-то - он не знал что. Медсестра сказала:
мс: Это для того, чтобы тебе стало спокойнее. Успокойся, мальчик.
р: Не трогай меня.
мс: Сейчас не ты решаешь, кого трогать.
Она улыбнулась, но улыбка была фальшивая. Липкая. Как дешёвый пластырь. Через десять минут он уже почти не чувствовал тело. Только ватные ноги и провал в голове. Всё растеклось - страх, боль, злость. Он лежал, как тряпка, не сопротивляясь.
Потом пришла капельница. Рука на сгибе была тонкая, жилистая, с маленькими следами от старых уколов - кто делал, когда, зачем - никто не знал. Но Руслан смотрел на неё, как будто это была карта: по этим линиям он пытался понять, как дошёл до такого.
---
На следующий день в палату пришёл отец. Он стоял у двери, в руках держал пакет с фруктами. Выглядел растерянно.
о: Привет, сынок...
р: Ты принёс яблоки?
о: Да. И бананы. Твои любимые...
р: Угу.
Он молчал. Отец сел на край кровати, опустив взгляд.
о: Мы с мамой... Мы просто не знали, что делать. Прости. Мы правда хотим, чтобы тебе стало лучше.
р: Хочешь, чтобы я стал другим. А не лучше.
о: Нет... Нет, не так... Просто - чтобы ты не страдал...
р: Уже поздно.
---
Вечерами Руслан слушал, как за стенами кто-то плачет. Иногда - кричит. Больница была вроде как обычная, но отделение для таких, как он, было замкнутое, почти тюремное. Иногда персонал забывал, что перед ними дети.
Однажды он услышал, как рядом кого-то крепко держали и кололи. Потом - шаги. Потом тишина.
Он сжал кулаки.
В голове тихо мелькнуло: "ты тут надолго".
---
Мать пришла через день. Она была уставшая, глаза запухшие от слёз или алкоголя - неясно.
м: Руслан... ты должен понять. Это всё - для твоего же спасения.
р: Я не просил спасать.
м: Я мама. Я не могу смотреть, как ты себя убиваешь...
р: Лучше бы не смотрела.
м: Я... Я виновата. Может, я слишком давила... Может, не так воспитывала... Я хотела, чтобы ты был с Богом...
р: Бог умер.
м: Не говори так.
р: Тогда я умер. Вместе с ним.
Она расплакалась. Настояще. Без истерики, но с надрывом. А он отвернулся к стене. И ни слова больше не сказал.
---
Прошло ещё несколько дней. Руслан лежал, глядя в потолок. Каждый час тянулся, как резина. Таблетки делали его вялым, как будто тело было чужим. Мысли медленные. Сердце тянуло вниз.
Он начал замечать трещины на потолке. Они ползли, будто живые. Иногда казалось, что они шепчут. Иногда - что двигаются.
Однажды ночью он тихо поднялся. Капельница снята. Палата была без камеры. Он пошарил в тумбочке - забрал мелочь, зажигалку. В углу у окна - халат и кеды. Всё - на ходу.
Открыл окно. Третьи этаж. Но сбоку была старая пожарная лестница.
Он выбрался. Сердце билось как сумасшедшее. Ноги дрожали. Но он шёл. Сперва - по двору. Потом - за забор. Потом - в ночь.
---
Город ночью - как заброшенный мир. Фонари - тусклые. Дома - мёртвые. Машины редко. Люди - странные, пьяные, разбитые. Руслан шёл сквозь это всё, как призрак.
Он дошёл до старого парка. Там пахло сыростью и тиной. Кто-то бухал у лавочек, кто-то спал прямо на скамейке. И он сел. Просто - среди всех. Среди таких же. Чужих. Своих.
К нему подошёл парень. Худой, с татуировкой паука на шее.
п: Эй, мелкий, чё заблудился?
р: Просто сижу.
п: Слушай, я тебя знаю. Ты же Русик? Из Троицкой?
р: Ага.
п: Ты с Ильёй когда-то тусил, да? Я его брат.
р: И чё?
п: Есть кое-что. Хочешь?
Он протянул руку с маленьким свёртком. Руслан не ответил. Просто взял. Подошёл к дереву. Вдохнул. Тело вздрогнуло. Мир снова стал тёплым. Пульс - быстрым. Страх - тихим.
Он засмеялся. Беззвучно. Он снова был живым.
---
Спустя полчаса появились полицейские. Двое. Обычные. Устало глядящие. Один из них подошёл сразу к Руслану.
полиция: Ты - Руслан Тушенцов?
р: Угадай.
полиция: Вставай. Ты в розыске. Мама заявила. И ещё - у тебя в кармане чё?
р: Воздух.
Они обыскали. Нашли. И всё - быстро. Руки за спину. Машина. Пакет с наркотой в пластиковом пакете.
полиция: Малолетка, а уже как взрослый.
р: Ага. Только никому не нужен.
---
Мама плакала в отделении. Отец сидел рядом, молча. Полицейский писал отчёт.
врач: Мы не можем больше держать его у нас. Ему нужно в специализированное учреждение.
м: Куда?
врач: Есть место. В областной психоневрологической. Там отделение подростков. Там работают с такими случаями.
м: Боже...
врач: Лучше не медлить.
Руслан молчал. Он сидел на лавке у окна. Смотрел, как капли дождя стекали по стеклу. Они были одинаковые. Бесконечные.
Он знал - дальше будет хуже.
Но он ничего не чувствовал.
Абсолютно.