Глава 2.
ЛАЛИСА
Чемодан мой и рюкзак стоят в прихожей, намекая, что всё ещё может измениться и расслабляться точно рано. Сижу на табуретке, сложив ладони на коленях, как примерная школьница. Слушаю шум льющейся воды, доносящийся из душа.
Отец выходит ко мне в чёрных спортивных штанах и серой футболке. На мощной шее полотенце, короткий ёжик волос снова влажный.
— Голодная? — Спрашивает он.
Открывает холодильник. Достаёт оттуда миску с салатом, несколько контейнеров с готовой едой. Выкладывает на тарелки, греет. Ставит одну передо мной. Запечённая рыбка с травами пахнет очень вкусно, но мой желудок сжался в комочек от волнения.
Он садится напротив. Молча быстро ест. Я из вежливости тоже ковыряюсь в тарелке.
— Давай-ка теперь ещё раз и по порядку. — Отложив столовые приборы, кладёт на столешницу сцепленные в замок ладони. — Ты - моя дочь.
— Да.
— Когда день рождения?
— Двадцать седьмого октября.
Прикрывает веки и на пальцах что-то считает. Встряхивает головой, проводит ладонью по затылку.
— Мда, — нервно смеётся, — всё, что сейчас крутится у меня на языке, при девочках обычно не произносят. Ты говорила, фотографии матери есть. Принеси, — просит он.
Соскакиваю с табуретки и нахожу среди своих вещей старый фотоальбом. Последний раз он пополнялся лет десять назад. Зато там наша с мамой жизнь в замерших картинках.
Отдаю отцу. Внимательно смотрит, иногда хмурясь, иногда улыбаясь.
— Нет, я всё равно не понимаю! — Откладывает альбом в сторону. — Какого... Кхм... Чёрта она за нас двоих тогда решила?! — Пожимаю плечами. — Да это не тебе. Так... — Машет он рукой. — С этим надо переспать. Дочь. — Тяжело сглатывает.
Встаёт. Нервно проходится по кухне, заполняя собой всё её пространство.
— Ты на маму, кстати, похожа, — облокотившись бёдрами на плиту, снова меня рассматривает.
— А она говорила, что на тебя, — грустно улыбаюсь.
— Нет. На маму, — качает он головой, — улыбаешься так же. Когда-то меня от этого унесло. Номер мне её дашь? Надо как минимум сказать, что ты добралась. Или она не знает, что ты ко мне рванула? — Щурится отец.
— Мамы нет. — Опускаю голову ниже. — Уже шесть лет. Убили.
— Твою ж... Как?! — Его огромные кулаки белеют и хрустят.
— Отчим был дальнобойщиком. Маму с собой взял, красивые места показать. Она и раньше иногда с ним ездила, когда график на работе подгадать получалось. Поехали. А ночью на стоянке на них и ещё две машины напали. Там перестрелка была. Это даже в новостях показывали, — хрипну и тихо плачу.
Вспоминать очень больно. Я скучаю.
— Охренеть. И с кем ты жила? С бабушкой?
— Угу, — шмыгаю носом.
Отец наливает воды в стакан и вкладывает мне в руку. Делаю несколько глотков. Ставлю на стол.
— Бабушка не отдала меня в детский дом. Оформила опеку. Строгая... — Грустно улыбаюсь. — Боялась, что я, как мама... — Замолкаю.
— Да это не мама. Это, выходит, я дурак. Но она всё равно должна была сказать! Я же на сборы перед турниром тогда уехал. Вернулся, а меня послали. Да так, что вариантов вернуться не осталось. А оно вон всё как... Чёрт! — Проводит ладонями по лицу.
— Я, когда маленькая совсем была, спрашивала: «Мам, а кто мой папа?»
— И что она отвечала?
— Твой папа - чемпион. Я гордилась, — тихо смеюсь, смаргивая слёзы, — в садике всех доставала. Бабушка ворчала всё время. Это я помню, хотя была совсем мелкой.
— Бабушки тоже больше нет, так?
— Угу. У неё диабет и сердце. За городом ей было полегче. У неё там небольшой домик с огородом.
— Помню я этот домик, — кивает отец.
— Вот в него она и перебралась. А я там жить не могла. Школа же, экзамены. И бассейн. Договорились, что поживу у подруги под присмотром её мамы. Одну в квартире бабуля меня оставлять категорически не хотела. Чуть больше месяца назад мы её похоронили. Там же. Родительница подруги помогла мне, а вот опеку до совершеннолетия оформить отказалась. Одно дело, я у них жила пять дней в неделю, а другое - полная ответственность за чужого подростка. — Цитирую её слова. — В общем, у меня на руках уже был твой адрес. И теперь я здесь. Может быть, ты бы мог мне помочь? — Чувствую, как горят щёки. — Только до совершеннолетия. Я готовить умею. И на шее сидеть не буду. А потом могу обратно уехать...
— Ты от опеки слиняла, что ли? — Перебивает он.
— Да, — пищу, закусив губу, — не хочется ни в какой интернат. Совсем. Я про него такое слышала!
Отец сдавливает пальцами виски и жмурится. Наливает себе воды. Выпивает залпом.
— Мне со всем этим точно надо переспать. Пошли, — кивает в сторону комнат.
Послушно иду следом.
У него просторная двушка. У нас тоже двухкомнатная была, но гораздо меньше. Или народу просто больше, поэтому так казалось.
Показывает мне спальню. Лаконичную, мужскую.
— Здесь устраивайся. Я на диване переночую. Все вердикты будут утром на свежую голову.
— Спасибо.
Он неопределённо кивает в ответ. Заносит мои вещи в комнату и снова уходит на кухню.
Первым делом ставлю телефон на зарядку. Кто знает, какое решение отец примет утром. Лучше подготовиться.
Переодеваюсь в чистое. Достаю полотенце и иду умываться, мечтательно косясь на душ. Не решаюсь пока воспользоваться. И спрашивать не буду. Он разговаривает с кем-то по телефону уже довольно долго.
Возвращаюсь в спальню. Забираюсь на кровать и открываю чат с Джису.
Jisoo
Уф-ф! Я рада, что всё нормально. Весь день за тебя волновалась.
Lalisa
Я не ночую на улице. Так что всё не просто нормально. Пока всё хорошо.
Мы ещё немного болтаем, но усталость берёт своё. Под звуки шагов и мужской голос за стенкой я засыпаю.
— Лиса. Лалиса.
— М? Ой! — Резко сажусь. Волосы падают на лицо. Глаза еле открываются.
— Извини, не хотел пугать. Завтрак на столе. Мне на работу надо. У пацанов утренняя тренировка. Вернусь, съездим кое-куда.
— Куда?
— Тест делать, — смеётся он, — надо ж это всё как-то официально органам объяснить. Мне нелегалы в квартире не нужны, — подмигивает и уходит, а я сижу и снова улыбаюсь.
Ура? Вроде же, да. Да?
А-а-а!!! Мама была права. У меня, похоже, отличный папа!
— Чемпион, — немного нервно хихикаю, спуская ноги с кровати.