1. Корона и клетка
"Когда играешь в престолы, есть только два исхода: победа или смерть. Середины не бывает."
— Серсея Ланнистер, «Игра престолов»
Служанки, как проворные пчелы, безмолвно суетились вокруг, помогая мне облачиться в тяжелое, словно оковы, платье. Роскошная ткань была дорогой на ощупь, плотной и сковывающей движения, с обильной золотой вышивкой, изображающей причудливо вьющиеся лозы, распускающиеся цветы и порхающих птиц. И зеленой. Я скривилась, ощущая, будто на меня скользкую змеиную кожу натягивали. Нестерпимо хотелось разодрать этот жалкий наряд в клочья, оставив от него одни лоскуты. Останавливало только одно. Мой дорогой дядя будет очень недоволен. А я старалась без причины не злить его. Хоть он и не проявлял особой жестокости с того момента, как притащил меня в Красный Замок, словно беспомощную собачку на коротком поводке.
Я знала точно, что Алисента была недовольна. Я видела, как они спорили в Малом зале, пока я стояла в стороне промокшая до нитки, дрожащая от холода и жалкая. Конечно, Эймонд поступил импульсивно. Конечно, он не подумал о последствиях. Конечно, этим он обострил конфликт между нашими семьями. Конечно, меня и не помыслили отпустить. Смешно было бы даже предполагать подобное. Ведь в итоге его мать всегда смирялась с тем, что он творил. А еще она, наверное, поразмыслила и решила, что я являюсь очень хорошим рычагом давления на Рейниру. Поэтому принцу было позволено меня оставить.
Мне выделили комнату в Крепости Мейегора. Неподалеку от апартаментов моего пленителя. Видимо, королева-мать теперь вменяла сыну присматривать за мной. Комната была обычной, серые каменные стены, камин, два высоких окна, удобная мебель. За дверью всегда находился кто-то из Золотых плащей. Меня заключили в клетку, и я не думала, что сумею из нее сбежать. Я не могла связаться с матерью или братьями. Я не знала, что происходит за стенами моих покоев. Я не видела Сирион уже несколько дней и до безумия беспокоилась о ней. Мне запрещалось покидать комнату и разговаривать с кем бы то ни было. Поэтому я удивилась, когда сегодня утром мне вдруг передали приказ от Алисенты присутствовать на приеме. Официально это именовалось Приемом лордов. На деле же я понимала, что она хочет выставить меня перед знатью, как живой символ. Как наглядное доказательство того, что Веларионы больше не с Рейнирой. От меня требовали публичной демонстрации лояльности новому королю, и я ничего не могла с этим поделать.
— Миледи, присядьте... — милая худенькая девушка, похожая на мышку, и с таким же тонким подвижным носиком и блеклыми пепельными волосами, выбивавшимися из-под скромного чепчика, подсунула ко мне стул с низкой широкой спинкой. Я опустилась на него, внутренне кипя от раздражения. — У вас потрясающие локоны, миледи. Словно расплавленное серебро, струящееся и холодное.
— Спасибо. — буркнула я недовольно.
А какими они еще, интересно, должны быть? Уж точно не черными. Хотя Эймонд обрадовался бы — еще один повод поунижать меня. Я сидела, сцепив руки на коленях, ткань платья цветов Хайтауэров прожигала мне кожу невидимым пламенем. Служанки дергали пряди моих волос, сооружая прическу. Заплетали косы, оборачивали их вокруг головы, добавляя нити жемчуга и золота. Походило на причудливую корону, и я скривилась. Для честности на руки еще бы нужно кандалы надеть. Это было бы справедливо.
— Пошли вон.
Я невольно вздрогнула и обернулась через плечо на знакомый голос. Эймонд лениво подпирал плечом дверной проем и выглядел, как воплощение моих самых страшных кошмаров. В черных штанах, высоких сапогах и черном же дублете, лишь по высокому вороту украшенном замысловатой серебряной вышивкой. Волосы стянуты сзади, чтобы убрать их от резкого лица, но свободно падали на спину. На глазу неизменная повязка. Я сглотнула, в животе зашевелилось странное щекочущее чувство, похожее на трепет пойманной в силки птички. Он смотрел на меня с непроницаемым выражением, но в глубине его единственного глаза таился голодный, хищный блеск. Служанки поспешно кланялись и выходили из комнаты, оставляя нас наедине. Принц оттолкнулся от стены и прошагал вперед, остановившись прямо за моей спиной.
Я сидела перед зеркалом, застыв, как мраморное изваяние, а он медленно опустил ладони на мои плечи, и наши взгляды встретились в отражении.
— Прекрасно выглядишь, perzys rybagon (маленькое пламя).
Я не знала, что сказать. Банальное "спасибо"? Лучше язык себе откушу, чем буду благодарить его. Поэтому я молчала, упрямо сжав губы. Эймонд усмехнулся, и его пальцы сдвинулись вверх к моей шее, холодные подушечки коснулись кожи моих ключиц прямо у ткани лифа, я сжала в кулаках подол платья на коленях, чтобы подавить нестерпимое желание вскочить и сбежать от него без оглядки.
— Как невежливо, молчать, когда тебе делают комплимент. — промурлыкал он, скользнув насмешливым взглядом по моему отражению в зеркале, продолжая стоять за моей спиной обманчиво близко, так что я чувствовала влажный жар его тела, словно тень, прижатого к моему над резной спинкой стула. — Думаю, этой шее не хватает ожерелья.
Принц потянулся к лакированной деревянной шкатулке, которую оставили на столике служанки, и достал из нее золотое колье, инкрустированное мерцающими в свете солнечного дня изумрудами. Сосредоточенно застегнул его на мне, огладил пальцами металл, невзначай задевая мою кожу, которая покрывалась предательскими мурашками от каждого мимолетного соприкосновения. "Как будто ошейник для послушного питомца подобрал", — с горечью подумала я и поморщилась.
— Спасибо, дядя. — все же выдавила нервозно, пересилив внутренний протест.
Эймонд снова усмехнулся, довольный своей маленькой победой, и галантно подал мне руку, помогая встать.
— Ну вот, уже лучше. Вежливо и красиво. Моя дорогая племянница должна выглядеть соответствующе своему высокому статусу, не находишь?
Естественно, это был риторический вопрос, больше смахивающий на завуалированное оскорбление, но я все-таки кивнула и уцепилась в его локоть. Потому что Эймонд настойчиво взял мою руку и властно положил на свое предплечье, ясно выказывая намерение быть моим сопровождающим. Или надзирателем. Это уж кому как нравится. Мы вышли из моих покоев. Я впитывала обстановку, наслаждаясь хоть какой-то сменой декораций. Я не привыкла находиться безвылазно в одном помещении так долго, и это, наряду с моим незавидным положением, тоже очень сильно угнетало меня.
— Я хочу увидеть своего дракона. — сказала я, пока мы спускались по лестницам и петляли по коридорам, приближаясь к Тронному залу.
Эймонд скосил на меня взгляд, как будто раздумывая, рассмеяться ему или снисходительно умилиться моей наивности. Но я должна была попробовать. Не то, чтобы я не знала, чем это закончится.
— Чтобы ты попыталась улететь к мамочке в Драконий камень? — ответ был предсказуемым.
Я вздохнула.
— Ты точно высокого мнения о моих умственных способностях, дорогой дядя. Я уже раз пыталась сбежать от Вхагар. И я не совершаю одних и тех же ошибок дважды.
— Умная принцесса. — Эймонд довольно хмыкнул, словно оценив мою дерзость.
А я неожиданно для самой себя съязвила. Потому что постоянная нервозность и напряжение решили наверное вылиться в помутнение рассудка.
— Какая приятная перемена. Принцесса. Не леди Стронг, как обычно.
Эймонд хохотнул.
— Хочешь, чтобы я вернулся к более привычному прозвищу, perzys rybagon (маленькое пламя)?
— Хочу увидеть Сирион. Я чувствую, как она беспокоится. Во имя Семи небес, ты же и сам понимаешь!
Я запнулась на полу слове, потому что мы остановились перед массивной дверью Тронного зала. Сердце забухало в груди, рот наполнился горечью. Я не хотела здесь находиться. Не хотела присутствовать на чествовании своего тюремщика, как его главный трофей. Не хотела смотреть на то, как будут клясться в преданности ему продажные лорды. Эймонд же склонился ко мне, обдавая горячим дыханием мою шею, и прошептал за мгновение до того, как тяжелые створки распахнулись:
— Я подумаю, принцесса.
Мы шагнули внутрь. Я все так же продолжала держаться за его руку — принц положил свою ладонь поверх моих пальцев и не позволил отстраниться. Я бывала в Тронном зале множество раз до этого, но он все так же внушал трепет — настоящее сердце власти Семи Королевств. Я огляделась. Высокие каменные стены уходили ввысь, теряясь в полумраке под сводчатым потолком, поддерживаемым массивными колоннами. На них были развешаны гербовые щиты великих домов Вестероса, как символ их верности короне. И я горько хмыкнула. Какая ирония. Верность короне, невзирая на то, на чью голову она одета. Свет проникал сквозь узкие стрельчатые окна, отбрасывая длинные тени и освещая пылинки, танцующие в воздухе. Вдали, на высоком помосте в глубине зала возвышался Железный трон, внушая благоговение и страх. Перед ним простирался огромный зал, полный сейчас многочисленных придворных, лордов и знати. Торжественную тишину нарушали приглушенные голоса и тихий шелест одежды. Мы с принцем прошли вперед по каменным плитам, местами потертым от времени и шагов предыдущих поколений. Откуда то сбоку раздался торжественный голос мастера над церемониями, заглушая гомон толпы.
— Приветствуйте прибытие его светлости, принца Эймонда Таргариена, брата короля, лорда-командующего королевской армии! И её светлости Вайриссы Веларион, принцессы Драконьего Камня!
Я поджала губы и сузила глаза. Раньше бы к моему титулу добавили еще "дочь Рейниры Таргариен, законной наследницы Семи королевств и бла-бла-бла", теперь же на этом предпочитали не акцентировать внимание. Эймонд шел рядом с выражением уверенного превосходства и скучающей небрежности на лице. Я выпрямила спину, стараясь не концентрироваться на том, как сверлили нас взглядами и перешептывались за нашими спинами лорды. Естественно, мое присутствие рядом с младшим принцем давало обильную пищу для сплетен.
Эйгон, новоявленный король, развалился на троне. Он был одет в богато расшитый камзол из темного бархата, на груди которого красовался золотой трехглавый дракон, и мягкие черные брюки. На светловолосой макушке возлегала корона Завоевателя — мать упорно старалась подчеркнуть перед знатью легитимность его притязаний на трон. Я взглянула на его надутый вид — видимо мой второй дядюшка мучился похмельем — и подавила злорадный смешок. По правую сторону от него стояла королева и Отто Хайтауэр. Они, естественно, обрядились в цвета своего дома. На Алисенте было элегантное оливковое платье с квадратным вырезом и длинными рукавами из тяжелого шелка с золотой вышивкой и изящные не кричащие украшения: золотая цепочка с подвеской в виде фамильного герба и тонкие серьги с изумрудами. Вдовствующая королева излучала изысканность и сдержанное достоинство. Как и ее отец, который стоял рядом с ней в темно-зеленом камзоле с массивной золотой цепью Десницы короля поверх него. Я скривилась. Находиться рядом с ними не хотелось. Но никто не собирался давать мне в этом выбора. Эймонд подвел меня к ступеням, мы поднялись и остановились с левой стороны от трона.
— Птичка моя, как настроение? — король поднял на меня глаза с развязной улыбкой, и я чуть не поперхнулась от его фамильярности. — Как хорошо, что ты сейчас рядом с нами, в полной безопасности и под моей защитой.
Эйгон хохотнул. Я хлопала ресницами, не находясь с ответом. Вернее, слова крутились у меня на языке, но я благоразумно решила их не озвучивать. Я прекрасно понимала, что я не в том положении, чтобы прилюдно высказывать свое истинное мнение о ситуации. Эймонд же не был столь сдержан. Я услышала его раздраженный протяжный вздох сбоку, от чего король заулыбался еще активнее.
— Может быть после этого скучного приема нам танцы устроить, а? Потанцуешь со мной, птичка?
— Благодарю за предложение, ваше величество. — я выдавила из себя вежливую улыбку. — Драконы не танцуют в цепях.
Эйгон довольно рассмеялся, находя мой ответ забавным. А я увидела, как поморщилась Алисента, явно не одобряя поведения сына, на что последний совершенно никак не отреагировал.
— Тогда давайте начнем! — король вскочил с трона и хлопнул в ладоши. — Лорды! И леди. Мы сегодня собрались здесь, чтобы почтить доблесть моего дорогого брата, который, рискуя собой, вернул в лоно семьи нашу прекрасную племянницу принцессу Вайриссу.
Я вздохнула, смотря на то, как зашевелилась толпа, подбираясь ближе к трону. От пестрых нарядов и украшений рябило в глазах. Лорды зашумели, выкрикивая здравницы королю и его брату. А Эйгон продолжил паясничать:
— Клянусь Древними Богами и Семерыми, иногда мне кажется, что единственный серьезный разговор, который можно было бы провести в этом зале — чей наряд сегодня выглядит наиболее… выдающимся! — король оглядел придворных, которые льстиво заулыбались, и остановился на пожилом полноватом мужчине лет пятидесяти. — О, лорд Стокворт, неужели это ваше лучшее одеяние?
Несчастный лорд неловко заулыбался.
— Ладно, ладно, шучу! Хотя… — Эйгон набрал воздуха в грудь.
Но Алисента выступила вперед и прервала его дальнейшие словоизлияния.
— Мой дорогой сын, Эйгон, развлекает нас, как всегда. Но сегодня у нас есть и более важные новости, которыми я хотела бы поделиться с вами. — королева сделала глубокий вдох и улыбнулась, оглянувшись на отца. Тот кивнул, и она продолжила уже более уверенно. — Как вы знаете, благополучие Семи Королевств и прочность нашей фамилии — моя главная забота. В эти неспокойные времена особенно важно укреплять связи между великими домами.
Я слушала ее речь отстраненно, словно наблюдая за скучной пьесой. Нужно было просто перетерпеть, и скоро все закончится. Я вернусь в свои унылые покои, в душную тишину и привычное уже заключение. Возможно, уговорю Эймонда позволить мне повидаться с Сирион. И может быть, смогу разузнать по пути в Драконью яму от своих сопровождающих что-нибудь о том, что происходит в Драгонстоуне. Поэтому слова Алисенты пролетали мимо меня, не задерживаясь в сознании. До того момента, пока она не сказала, обернувшись к нам с Одноглазым принцем с решительным выражением лица, не оставляющим места для споров:
— Поэтому, после долгих размышлений и обсуждений, мы пришли к решению, которое, я верю, принесет мир и стабильность. Мой сын, принц Эймонд Таргариен возьмет в жены леди Вайриссу Веларион!
Воздух застрял у меня в горле, и я почувствовала, как отхлынула от моего лица кровь, делая меня мертвенно бледной. На меня словно обрушилась лавина снега, погребая под собой всю мою жизнь и надежды. Я не могла поверить в то, что я услышала. Не могла уложить в голове и воспринять это, как данность. Этого не могло быть. Нет. Никогда. Не со мной. Это не по настоящему. Мне это снится. Я проснусь и пойму, что этого не было. Ужасная реальность растает, как утренний туман. Гомон и крики знати, что начали выкрикивать поздравления, ударили звуковой волной. Я почувствовала, как задрожали мои руки. Обвела взглядом толпу. Улыбающиеся лица, радостные выражения. Эйгон стоял, уронив челюсть в пол, а потом рассмеялся, запрокинув голову. Отто Хайтауэр самодовольно ухмылялся. Алисента смотрела на меня твердо и предупреждающе.
Я не знаю, чего я хотела от Эймонда, когда перевела на него умоляющий взгляд. Он же не мог просто так безропотно согласиться с этим? Он ненавидел меня, я это знала, как и я его. Он не хочет меня в жены, это точно. Сейчас он откажется. Вот сейчас. Непременно. Я продолжала смотреть на него, как щенок, которого пнули ногой. Увидела, как потемнел его глаз от непонятных мне бушующих в нем под поверхностью эмоций. Принц стиснул челюсти так сильно, что на скулах заиграли желваки. И промолчал. И я поняла, что он не скажет ничего наперекор своей матери. И непроизвольно попятилась от них всех. Глупая. Наивная. Что я надеялась сделать? Сбежать? Развернуться и исчезнуть из этого места? Или закричать и объяснить лордам, что я не хочу, и не согласна, и не буду выходить замуж за человека, с которым меня связывают только годы взаимных обид и ненависти? Как будто он бы позволил мне сделать что-то настолько безрассудное и уничтожить безупречную репутацию королевского дома.
Взгляд Эймонда стал еще более мрачным, когда он проследил мое движение. Он шагнул ко мне, закрывая меня собой от взоров жадных глаз придворных. Пальцы его впились в мое предплечье чуть повыше локтя так сильно, что я зашипела от обжигающей боли. Со стороны мы наверное смотрелись, как влюбленные, решившие тихо обсудить радостную новость. На деле же принц наклонился ко мне так близко, что я чувствовала его дыхание на своих губах. Но тон его был далеким от ласковости, когда он процедил угрожающие слова:
— Не делай ничего глупого, принцесса.
— Ты же не хочешь?... — мой голос дрожал, и я ненавидела это проявление слабости. — Ты не можешь серьезно рассматривать возможность согласиться на это...
— А почему бы и нет, ñuha perzys rybagon (моё маленькое пламя)? Я недостаточно хорош для тебя? Твоему изысканному вкусу претит стать женой Одноглазого принца?
— Причем тут это?! — я зашептала в ответ на надрыве. — Ты же меня презираешь! Как и моих братьев! Разве не так?!
— Все так... — другая рука Эймонда поднялась к моему лицу, и он очертил пальцами изгиб моей скулы, а я вздернула подбородок, пытаясь не выказывать еще больше паники и страха, чем оно было и без этого. — Ненавижу тебя, презираю. За то, что всегда выбирала их сторону. За то, что оправдывала то, что нельзя оправдать. А знаешь что? Если ты так не хочешь становиться моей женой, я помогу. Будешь королевой, хочешь? Может Эйгон тебе больше понравится в качестве мужа, чем я?
Я уставилась на него неверяще. А он продолжал нависать надо мной, подавляя и выматывая. Жесткий, высокий, словно выточенный из стали и тени. Губы сжаты в твердую линию. Пальцы продолжали оставлять синяки на моем предплечье. Я покачала головой, мое лицо исказила скептическая гримасса.
— Ты не серьезно... — я сказала, не веря сама себе. Наверное, Эймонд был единственным из известных мне людей, ну возможно кроме моего отчима Дэймона, который был способен на что угодно. Даже на такое. — У Эйгона уже есть жена.
— И что? — губы принца искривила жестокая усмешка. — Станешь второй женой. Как тебе, а? Матери понравится. Она же так упорно лепит из него Завоевателя. Как символично. И в этом уподобиться ему. Великий Эйгон II и две его королевы. Так что ты выберешь, Рисса?
Я почувствовала, что меня начинает колотить, как в лихорадке. Сдерживала изо всех сил злые беспомощные слезы, которые так и норовили пролиться из глаз. Хотелось кричать от несправедливости. А еще от страха. И я замотала упрямо головой.
— Я не буду. — возразила и увидела опасный блеск в его единственном глазу.
И я по-настоящему испугалась, что он и правда сделает это. На эмоциях. Отдаст меня Эйгону. Я посмотрела на короля. Он был... Ну он был Эйгоном, которого я знала так же хорошо, как и своих собственных братьев. Пьяница. Бабник. Жестокий и поверхностный. И мысль о том, чтобы стать его во всех смыслах этого слова, приводила меня в ужас. Потому что это было бы еще хуже, чем быть связанной с Эймондом. А он же словно и не замечал моих отчаянных метаний и паники. Отпустил мою руку и сделал шаг назад невозмутимо.
— Не будешь? Ну хорошо. Тогда я сделаю выбор за тебя сам.
— Нет! — я взвизнула и судорожно уцепилась за его локоть уже по собственной воле. — Тебя... С тобой... Боги... Я выбираю тебя. Я выйду замуж за тебя.
Я увидела как под его обычной маской холодности и высокомерия промелькнуло что-то другое. Самодовольство может быть. От того, что я подчинилась, так или иначе. И его ладонь накрыла мою на его предплечье покровительственно, пока мы стояли перед толпой и принимали поздравления и заверения в верности от лордов. Алисента выглядела довольной, потому что она добилась желаемого. Эйгон, как обычно, ничего не воспринимал всерьез. На Десницу я и вовсе старалась не смотреть. Перед глазами все расплывалось, словно в тумане, я не могла сконцентрироваться ни на чем, говорила какие-то слова невпопад, словно марионетка. В животе скрутился тугой клубок страха и паники, пока я продолжала цепляться за руку того, с кем меня связали без моего согласия.
Принца Эймонда Таргариена.
Моего ненавистного дорогого дядю.
Моего навязанного будущего мужа.