Время перемен

Второй шанс

Когда за Кощеем закрылась дверь, в квартире воцарилась уютная тишина. Всё еще ощущалась лёгкая эйфория от прошедшего вечера — от смеха, теплых слов и времени, проведённого с близкими. Но сейчас, когда все разошлись, Есения почувствовала, как на неё постепенно накатывает волна неописуемого чувства. Это была не грусть или тревога — скорее, глубокое осознание того, как много значат для неё люди, которые были рядом все эти годы.

Она посмотрела на Вову и Марата, которые возились на кухне, убирали со стола. И вдруг, словно ведомая этим внутренним порывом, Есения подошла к ним. Не говоря ни слова, она обняла обоих сразу, крепко прижимая их к себе.

Марат первым отреагировал, он слегка удивился, но его руки тут же обвили её в ответ. Вова тоже на мгновение растерялся, но затем с нежностью обнял её за плечи, прижимая к себе.

— Есения, всё в порядке? — прошептал Марат, чувствуя, как сестра чуть дрожит.

— Да, — тихо ответила она, с трудом сдерживая слёзы. — Просто... я так вас люблю. И... просто не могу не сказать это. Мы так много пережили за последнее время, и я не знаю, как бы я справилась без вас.

Её голос был полон тепла и искренности. Это были те слова, которые копились в ней долгое время, но которые она не решалась произнести вслух. Сейчас, в этой новой квартире, в этом новом начале, Есения почувствовала, что ей нужно выразить всё, что она чувствовала.

— Мы тоже тебя очень любим, — тихо ответил Вова, крепче прижимая её к себе. — И всегда будем любить.

Марат тоже молча кивнул, его глаза блестели от эмоций. Он был младше, но всегда чувствовал себя защитником для сестры, несмотря на её силу и независимость.

— Я всегда знала, что вы лучшие, — продолжала Есения, отстраняясь, но всё ещё держа их за руки. — Я горжусь вами, горжусь тем, что мы вместе. Эта квартира — это не просто новый дом, это наш шанс начать всё заново. Без старых проблем, без боли. Мы сможем.

На мгновение в комнате повисла тишина. Этот момент был наполнен такой нежностью и близостью, что казалось, будто время остановилось. Они стояли втроём, ощущая единство, которое не нуждалось в словах.

Наконец, Есения чуть улыбнулась и произнесла:

— Ну ладно, хватит с меня сентиментальности, а то я сейчас совсем расплачусь.

Вова усмехнулся, выпуская её из объятий.

— И правильно, а то меня тоже уже на слёзы тянет, — подмигнул он. — Давайте лучше убирать со стола, а то потом утонем в грязной посуде.

Есения засмеялась, чувствуя, как напряжение покидает её. Её братья всегда умели вернуть её в реальность своим юмором и простотой. Они начали собирать тарелки, обмениваясь шуточками, и атмосфера снова стала лёгкой и непринуждённой.

— Я буду мыть посуду,  — сказала она, забирая в руки пару тарелок. — Кто со мной?

— Я, конечно, — сразу откликнулся Марат, тоже взяв несколько тарелок. — Кто же ещё?

— Вова, ну ты как всегда, — поддразнила она старшего брата. — Решил сбежать?

— У меня есть важные дела, — серьёзно ответил он, направляясь в гостиную. — Коробки сами себя не разберут.

— Конечно, важные, — усмехнулся Марат. — Ладно, мы справимся.

Вместе с братом Есения начала мыть посуду. Шум воды, лёгкие разговоры и ощущение покоя наполнили её душу. В это время Вова разбирал коробки в гостиной, стараясь всё поставить на свои места.

— Знаешь, — вдруг сказал Марат, — я думал, что этот день будет сложнее, но он оказался... правильным. Словно мы на своём месте.

— Да, я тоже так чувствую, — согласилась Есения, вытирая очередную тарелку. — Эта квартира — это наш новый дом.

Они продолжили свою работу, когда внезапно раздался звонок в дверь. Это было настолько неожиданно, что они замерли на месте. Было уже около 10 вечера, и никто из них не ожидал гостей в такое время.

Есения и Марат переглянулись.

— Кто это может быть? — шёпотом спросила она, глядя на Марата.

— Не знаю, но мы никого не ждали, — с тревогой ответил Марат.

Вова вышел из гостиной, присоединившись к ним в коридоре.

— Кто там может быть в такой поздний час? — спросил он, его голос был более серьёзен, чем обычно.

Они все вместе собрались в коридоре. Есения первая подошла к двери и заглянула в глазок. То, что она увидела, вызвало у неё неожиданное облегчение — на пороге стояли их родители. Она не ожидала увидеть их в такое позднее время, но впервые за долгое время при виде их чувство тревоги моментально сменилось на что-то мягкое и тёплое.

Она тихо выдохнула, словно сбросила с плеч незримый груз, и обернулась к братьям, не произнося ни слова. Её взгляд говорил сам за себя — всё в порядке. Вова и Марат, уловив её сигнал, сразу же расслабились. Сомнений больше не оставалось, и напряжение, которое несколько секунд висело в воздухе, испарилось так же быстро, как и появилось.

— Родители, — коротко проговорила Есения, на мгновение ещё задержавшись у двери.

Она медленно повернула замок и открыла дверь, широко улыбаясь, стараясь не выдавать, что пару секунд назад они все были встревожены чьим-то поздним визитом.

Когда Марат и Вова, наконец, увидели стоявших перед ними родителей, их реакция была почти такой же. Оба выдохнули, словно внезапно сняли тяжёлую ношу. Марат даже усмехнулся, хотя до этого был видно напряжён. Вова тоже едва заметно кивнул, не скрывая облегчения.

Перед ними стояли Кирилл и Диляра. Отец выглядел уставшим, но в глазах был какой-то теплый свет, который редко можно было в них заметить. Диляра стояла рядом, держа его под руку, её лицо светилось привычной добротой.

— Привет, — первой заговорила Есения, отступив назад, чтобы они могли войти. — Мы вас совсем не ждали.

Кирилл едва заметно улыбнулся.

— Мы не хотели вас беспокоить, — сказал он. — Просто решили, что это важный день, и нужно быть рядом.

Диляра тепло кивнула в ответ на слова мужа, добавив:

— Мы с вашим папой думали, что хотя бы на несколько минут заглянем, посмотреть, как у вас дела.

Есения почувствовала, как её сердце сжалось от этих слов, но на этот раз не от боли, а от чего-то близкого к радости. Ведь, несмотря на все прошлые разногласия, в этот момент они казались семьёй.

Когда Диляра и Кирилл переступили порог, Диляра, как всегда, первой подошла к Есении и крепко обняла. Тёплое объятие Диляры было для Есении чем-то привычным, будто несущее в себе ту же заботу, что и всегда.

— Как же я рада вас видеть, — тихо сказала Диляра, отстраняясь и гладя Есению по плечу. — Ты такая молодец, мы так гордимся вами.

Есения улыбнулась ей в ответ, ощущая спокойствие от этих слов. Она не ожидала, что родители придут так поздно, но теперь всё казалось таким правильным. А потом произошло то, чего она совсем не ждала.

Кирилл, который обычно держался на расстоянии, шагнул к ней и, немного замешкавшись, тоже заключил её в объятия. Это было неожиданно и странно — тёплые руки отца, которые Есения не чувствовала так давно, теперь нежно обнимали её, будто мир восстановил что-то утраченное. Она стояла, словно окаменевшая, не сразу ответив на этот жест, потому что в последний раз, когда отец её так обнимал, это было ещё до смерти мамы. Это чувство было таким давним, что она уже почти забыла, как это — чувствовать тепло отца.

Есения замерла, не веря своим глазам и ощущениям. Сердце забилось быстрее, от чего-то внутри вдруг сжалось. Она не знала, как реагировать. В голове мелькали воспоминания о прошлом, о том, каким был отец когда-то, и каким стал после — холодным, отстранённым. А сейчас он обнимал её, словно между ними ничего не произошло, словно всё было как раньше.

За её спиной Марат и Вова тоже стояли в абсолютном шоке. Братья переглянулись, не веря тому, что видят. Для них это тоже было необычно и неожиданно. Марат даже слабо приподнял брови, а Вова едва заметно покачал головой, будто бы спрашивая: «Это что, на самом деле происходит?»

Когда Кирилл наконец отпустил её, Есения посмотрела на него, пытаясь понять, что изменилось. В его взгляде была не та холодная отчуждённость, к которой она привыкла, а что-то другое — мягкое, почти извиняющееся.

— Прости, — тихо сказал Кирилл, убрав руку с её плеча. — Я просто... Я знаю, что давно должен был сделать этот шаг.

Есения лишь молча кивнула, пытаясь разобраться в своих чувствах, и слегка улыбнулась. Внутри неё всё было перевёрнуто вверх дном, но сейчас она просто хотела сохранить этот момент.

Кирилл, отстранившись от Есении, неожиданно для всех, шагнул к Вове. Старший из братьев стоял как вкопанный, не зная, чего ожидать. Отец подошёл ближе и, немного помедлив, заключил его в объятия. Вове потребовалась секунда, чтобы понять, что это не сон. Он неловко, но всё же ответил на объятие, хлопнув Кирилла по спине.

— Прости, Вов. За всё, — тихо проговорил Кирилл, отступая назад и смотря сыну в глаза. Вова молча кивнул, не в силах подобрать слов. Внутри него бушевала буря чувств, но снаружи он сохранял невозмутимость.

Марат, наблюдая за всем этим, сделал шаг назад, не веря своим глазам. Но, как только отец повернулся к нему, он замер на месте. Кирилл шагнул к младшему сыну и точно так же обнял его, аккуратно, будто боялся сломать. Марат стоял неподвижно, ошеломлённый происходящим.

— И тебя прошу простить, — сказал Кирилл, отступая. — Я знаю, что был не лучшим отцом. Но я хочу, чтобы вы знали... Я горжусь вами. Всеми вами.

Марат открыл было рот, но слов не находилось. Он лишь кивнул, проглотив комок в горле.

Есения, стоявшая чуть позади Кирилла, переглянулась с Дилярой. Она не могла поверить своим глазам. Что случилось с отцом? Когда он успел так измениться?

— Что с ним? — шепотом спросила она, стараясь не привлекать внимания. — Он ведь не был таким...

Диляра, стоявшая рядом, мягко улыбнулась и положила руку Есении на плечо.

— Время всё меняет, Есения. Мы все растём, даже взрослые. Думаю, он просто понял, что было не так. Дай ему шанс.

Есения, опустив глаза, едва уловимо кивнула, понимая, что это момент, который нельзя упустить. Но одновременно с этим она ощущала непонимание: почему вдруг сейчас? Почему спустя столько лет?

— Давайте лучше я покажу квартиру,  — сказала она, пытаясь вернуть всех к реальности и сбить напряжённость.

— Да, — откликнулся Вова, всё ещё переваривая произошедшее. — Покажем, как мы обустроились.

— Давайте, проходите, — Есения взяла себя в руки, пригласив родителей пройти дальше вглубь квартиры.

Кирилл и Диляра кивнули, и вся семья отправилась на небольшую экскурсию. Есения шла вперёд, показывая комнаты, рассказывая о том, как они распаковывали вещи, где что разместили и какие планы по дальнейшему обустройству. Однако её мысли всё время возвращались к поведению Кирилла. Она чувствовала, как её разум крутится вокруг одного и того же вопроса: откуда взялась эта неожиданная перемена?

Каждый раз, когда отец обращался к ней или к братьям, он казался каким-то другим человеком — мягким, тёплым, будто бы вернувшимся из далёкого прошлого, до всех тех моментов, которые разбили их семью.

— Тут у нас будет столовая, зона для гостей, — говорила Есения, показывая родителям место, где они только недавно болтали с друзьями. — Ну, и конечно, кухня, на которой ещё много работы, но мы справимся.

Когда осмотр был закончен, Есения предложила всем присесть за стол. В атмосфере витала лёгкая, но заметная неловкость. Кирилл всё ещё оставался непривычно молчаливым, а Есения не могла удержаться от внутреннего беспокойства. Сев за стол, она поймала взгляд Вовы — в нём был вопрос, который, казалось, он хотел задать, но не знал, как сформулировать.

Есения наполнила чашки чаем, затем обернулась к отцу:

— Пап, ты как? — её голос звучал осторожно, словно она боялась нарушить эту хрупкую гармонию.

Кирилл посмотрел на неё, и его глаза на мгновение задержались на её лице. В этом взгляде было что-то новое, что-то, чего она раньше не видела. Сочувствие? Раскаяние? Она не могла понять.

— Всё хорошо, Есения, — наконец ответил он. — Я просто... много думал. Хочу всё исправить. Вы заслуживаете лучшего.

Есения молчала, не зная, как реагировать. Слова отца звучали так искренне, что у неё даже дрожь пошла по телу. Внутри неё смешивались чувства — радость от того, что отец, возможно, начал осознавать свои ошибки, и страх, что это всё может быть временным.

Тем временем Диляра, словно почувствовав напряжение, мягко коснулась руки Кирилла:

— Давай, пей чай. Мы тут не для того, чтобы напрягать атмосферу.

Кирилл кивнул, словно соглашаясь, и сделал глоток. Атмосфера за столом стала чуть легче, но Есения продолжала ощущать на себе эту тяжесть. Они говорили о квартире, о планах на будущее, об обычных вещах, но каждый раз, когда она смотрела на Кирилла, внутри неё затаилось ощущение, что это только начало чего-то большего.

Она знала одно — сегодняшний вечер изменил что-то в их семье, но до конца не понимала, что именно.

— Я долго думал об этом вечере. Думал, что никогда не смогу сказать вам то, что вы заслуживаете услышать... Но теперь понимаю, что дальше так нельзя, — вдруг заговорил Кирилл.

Есения невольно сжала руки на коленях. Она бросила взгляд на Вову и Марата, которые сидели по обе стороны от неё. Их лица, словно зеркала, отражали её собственные чувства: сомнение, тревога, надежда.

— Я был жесток, — продолжил Кирилл. — Я не был тем отцом, каким должен был быть. И я понимаю, что слова не могут изменить прошлое. Но... я хочу попробовать. Попробовать стать лучше. Для вас.

Есения чувствовала, как внутри что-то дрожит. Ей хотелось ответить, сказать что-то ободряющее, но голос застрял в горле. Вместо этого она только кивнула, глядя на Диляру, которая поддерживала отца взглядом.

— Мы все делаем ошибки, — осторожно начала она, понимая, что сейчас важно не разрушить этот хрупкий момент. — Главное — это желание их исправить.

— Спасибо, что ты хочешь изменить всё, пап, — тихо произнёс Вова. Это были одни из самых простых слов, которые он мог сказать, но за ними стояла целая история боли и разочарований.

Марат молчал. Он сидел, склонив голову, и казалось, что он вот-вот что-то скажет, но потом передумал. Этот разговор был для него столь же неожиданным, как и для остальных.

Кирилл, встретив молчание Марата, перевёл на него взгляд, как бы ожидая чего-то. Марат нервно поигрывал ложкой, избегая смотреть отцу в глаза. Но, наконец, он всё же поднял голову.

— Не знаю, пап... Сложно просто так взять и забыть всё, — сказал он тихо, не поднимая глаз. — Я... Я столько раз мечтал, чтобы ты просто остановился. Чтоб ты хотя бы раз сказал, что... жалеешь. А теперь... теперь я не знаю, как на это реагировать.

Несмотря на то, что Есения и Вова терпели издевки отца намного дольше, чем Марат, они успели к этому привыкнуть и на многие скандалы старались закрывать глаза и не обращать внимание. В отличие от них, Марат не мог смириться с этим, в моменты, когда ему больше всего нужен был отец, его не было рядом. В детстве Кирилл проводил очень много времени с Маратом, но позже тоже перестал обращать на него внимание, а потом и вовсе начал устраивать ему скандалы, ссоры.

Есения почувствовала, как напряжение снова поднимается в воздухе. Она внимательно наблюдала за реакцией отца. Кирилл нахмурился, но не от гнева — его лицо выражало растерянность, словно он только сейчас начал осознавать, сколько боли его действия принесли детям.

— Я понимаю, Марат, — наконец тихо сказал он. — Я действительно понимаю, что вам будет трудно простить меня. И, честно говоря, я не прошу прощения прямо сейчас. Я прошу только одного — дайте мне шанс. Пусть это будет... маленький шаг к чему-то лучшему.

Вова кивнул в знак поддержки брата, но его лицо оставалось серьёзным. Он тоже ещё не знал, как воспринимать слова отца. Есения чувствовала, как в груди загорается нечто вроде надежды, но и она понимала, что их долгий путь к прощению только начинается.

— Шанс, — медленно повторил Марат. — Ты хочешь, чтобы мы дали тебе шанс, да? — его голос дрожал, но он говорил твёрдо. — А как ты думаешь, сколько нам понадобилось времени, чтобы пережить всё, что было? Ты хоть раз думал, как мы выживали? Ты не видел, как Вова нас защищал, как Есения заботилась о нас... Тебя не было.

Кирилл опустил голову, его руки сжались в кулаки, как бы не находя себе места.

— Я знаю, что не был рядом, — его голос едва слышно сорвался. — И понимаю, что никакие мои слова не вернут потерянные годы. Я не ожидал, что смогу вернуть ваше доверие за одну ночь... Я просто хочу хотя бы начать это делать.

Есения почувствовала, как её сердце сжалось. Она видела, как тяжело это даётся Кириллу. Хоть его извинения и не исправят прошлого, но они стали первым шагом, который казался таким недостижимым долгие годы.

— Папа, — сказала она мягко, прерывая нарастающую тишину, — мы все нуждаемся в том, чтобы пройти этот путь. Ты прав, словами уже не изменить ничего, но если ты действительно хочешь что-то изменить... — она посмотрела на братьев, пытаясь найти поддержку. — Мы можем попробовать. Вместе.

Вова слегка кивнул, но не стал ничего добавлять. Марат же всё ещё был скован, но по его лицу можно было понять, что внутри он тоже борется с противоречивыми чувствами.

Есения почувствовала, как сердце сжалось. Она знала, насколько трудно её братьям довериться снова. И сама она, хоть и стремилась к миру, боялась вернуться к прежним чувствам.

— Мы все прошли через многое, папа, — произнесла она, — И я хочу верить, что ты изменился. Но мы все знаем, что это не произойдёт за один вечер.

— Да, — согласился Вова, стараясь говорить спокойно. — Это долгий путь. Но, возможно, если мы все будем двигаться в одну сторону...

Марат снова поднял взгляд на отца, будто колеблясь. Он был тем, кто сильнее всех скрывал свои эмоции. Но сейчас они вырвались наружу.

— Я просто хочу понять, почему теперь? Почему именно сейчас ты решил, что мы тебе важны?

Кирилл вздохнул, потёр рукой подбородок, будто не зная, как начать.

— Я многое осознал, — начал он. — Понял, что не хочу терять вас окончательно. Это ведь уже случилось однажды... с матерью Вовы и Есении. Я просто... — Он сделал паузу, собираясь с мыслями. — Я боюсь, что могу потерять и вас.

В комнате повисло молчание. Слова Кирилла оказались неожиданно честными и тяжёлыми. Есения посмотрела на Вову. Это был тот момент, когда решение принимать им.

— Ладно, — тихо произнёс Вова. — Попробуем. Но давай без ложных надежд. Это будет непросто.

Марат посмотрел на брата, а потом снова на Кирилла. Он был готов согласиться, но не мог позволить себе быть таким открытым, как Вова.

— Посмотрим, что получится, — буркнул он, чуть приподняв уголки губ в легкой, почти невидимой улыбке.

Есения выдохнула, чувствуя, как внутри начинает спадать напряжение. Это было только начало, но шаг сделан.

После того как разговор о прощении и извинениях немного утих, атмосфера за столом стала легче. Они начали обсуждать более обычные, бытовые вещи. Кирилл, будто стараясь поддерживать новую для себя роль заботливого отца, расспрашивал у Вовы о службе, у Марата — о планах на ближайшие дни, а Есения рассказывала, как прошёл её день. Диляра поддерживала беседу, добавляя какие-то мелочи, которые казались такими незначительными, но помогали удерживать спокойную и непринуждённую атмосферу.

— Так как вам новая квартира? — поинтересовалась Диляра, оглядываясь вокруг.

— Просторная, — ответил Вова, пожав плечами. — Мы пока ещё обживаемся, но тут гораздо уютнее, чем в старой.

— Я как зашла, сразу почувствовала. Знаете, прямо как новый этап в вашей жизни, — добавила она с тёплой улыбкой. — Всё к лучшему.

— Ну вы молодцы, — похвалил их Кирилл, чем снова всех удивил. — Я... горжусь вами. Честно.

Есения чуть не подавилась от неожиданности, услышав эти слова от отца, и бросила быстрый взгляд на Вову и Марата. Оба брата тоже были слегка шокированы, но молчали, стараясь скрыть свои эмоции.

— Спасибо, пап, — наконец произнёс Вова, осторожно, словно проверяя, что этот разговор на самом деле происходит.

— Мы стараемся, — добавила Есения, чувствуя, как к горлу подступает что-то тяжёлое. Всё это было слишком неожиданным.

— Я вижу это. И это главное, — снова сдержанно улыбнулся Кирилл, не торопясь продолжать тему. — Ну ладно, пойдем мы, пожалуй, с мамой, чтобы не задерживать вас.

Когда родители поднялись и направились к двери, все трое — Вова, Есения и Марат — пошли их провожать. Есения сдерживала растущее чувство беспокойства, её сердце билось быстрее обычного, когда они подошли к двери.

— Спасибо за вечер, — сказал Кирилл, прежде чем обнять сначала Вову, затем Марата, а после — Есению. Его объятия были неожиданно теплыми и крепкими, словно он пытался компенсировать все прошедшие годы. Есения почувствовала, как её тело напряглось от неожиданности, но всё-таки она ответила на объятие, хотя было странно чувствовать это от отца после стольких лет.

Когда за родителями закрылась дверь, тишина, повисшая в квартире, казалась почти оглушительной. Есения стояла, опираясь на косяк двери, и продолжала молча смотреть на закрытую дверь, словно ожидая, что что-то еще произойдёт.

— Ну и что это было? — первым подал голос Марат, с непонимающим выражением на лице. Он потер затылок, недоверчиво хмыкнув.

— Без понятия, — ответил Вова, по-прежнему нахмурившись. — Он никогда раньше так себя не вёл.

Есения перевела взгляд на братьев, их лица отражали то же самое чувство — недоумение. Она всё ещё не могла до конца поверить в то, что только что произошло. Кирилл, их отец, не только извинился, но и попытался обнять каждого из них, словно стремился вернуть что-то, что давно было потеряно.

— А ты что думаешь, Есеня? — спросил Вова, глядя на неё с серьёзным выражением лица.

— Я не знаю... — медленно ответила она, по-прежнему чувствуя лёгкую дрожь в руках. — Мне всё это кажется странным. Он никогда не говорил таких вещей. Никогда не делал... ничего такого.

Марат фыркнул.

— Много лет всё было по-другому, а тут вдруг — такой спектакль. Думаешь, он правда изменился? Или это всё на время?

— Я не уверена, — тихо сказала Есения, опуская взгляд. — Может, что-то с ним действительно произошло... Но сложно сразу поверить.

— Что-то произошло — это точно, — согласился Вова. — Возможно, Диляра что-то сделала, повлияла на него, не знаю.

Есения нахмурилась.

— Я даже спросила её, что с ним, пока мы стояли рядом, — призналась она. — Но она ничего внятного не ответила, просто сказала, что он сам решил всё изменить.

Марат покачал головой, не веря в простое объяснение.

— Это слишком резкое изменение, — заметил он. — Как будто его кто-то подменил. Он всегда был... ну, ты знаешь. А тут вдруг — заботливый папаша.

— Думаешь, не стоит верить в это? — задумчиво спросила Есения.

— Не знаю, — протянул Марат. — Может, это временно. Но в любом случае, я бы пока не расслаблялся.

— Согласен, — поддержал его Вова. — Время покажет, что это было.

Когда разговор иссяк, и тишина вновь окутала квартиру, Марат первым решил пойти к себе, так как его потянуло ко сну. Часы уже показывали почти 12 часов ночи

— Ладно, я пойду, — буркнул он, направляясь в сторону своей комнаты. Вова кивнул и, поднявшись, последовал за младшим братом.

Есения осталась одна в гостиной. Она огляделась вокруг: на столе остались крошки и несколько грязных тарелок, в воздухе витал слабый аромат еды, а на фоне едва слышно играло радио. Вздохнув, она встала и решила убраться.

На кухне было тихо и уютно, свет от лампы мягко ложился на стол, создавая теплую атмосферу. Есения включила радио погромче, и комната наполнилась звуками старой песни, которая ассоциировалась у неё с чем-то очень знакомым и домашним. Поддавшись ритму, она начала пританцовывать, убирая остатки еды в холодильник и складывая посуду в раковину.

Музыка помогала отвлечься от недавнего разговора с отцом, и с каждым движением напряжение, которое она ощущала весь вечер, постепенно спадало. Есения кружилась по кухне, напевая слова любимой мелодии, и чувствовала, как её сердце становится легче. Ещё несколько минут — и кухня снова сияла чистотой. Она домыла последнюю тарелку, убрала её в шкаф и вытерла руки полотенцем.

В этот момент она мельком увидела, как Вова вышел на балкон, держа в руках пачку сигарет. Он не говорил, что пойдет курить, но это было ясно и без слов. Есения решила последовать за ним. Сейчас ей хотелось быть рядом с братом, поговорить о чём-то важном, пока ночь ещё не закончилась.

Выйдя на балкон, Есения ощутила холодный ночной воздух, который обдувал лицо и помогал привести мысли в порядок. Вова стоял, опираясь на перила, глядя вдаль на огни ночного города, зажигал сигарету.

— Не замёрзнешь? — спросил он, заметив, что сестра вышла к нему.

— Не думаю, — она прижалась к стене, скрестив руки на груди, и слегка улыбнулась. — Просто захотелось подышать воздухом.

— Понимаю, — кивнул Вова, выпуская клуб дыма.

Они стояли молча несколько минут, наблюдая за огнями домов и машин, проезжающих по дороге внизу.

— Думала, как всё изменилось, — тихо сказала Есения, нарушая тишину. — Новая квартира, новые надежды... А всё равно что-то внутри не отпускает.

Вова молчал, но по его лицу было видно, что он тоже размышляет о том же.

— Знаешь, — начал он, затушив сигарету о перила, — все эти изменения, они не всегда сразу чувствуются. Вроде бы что-то новое, а внутри всё ещё старое. Со временем станет легче, вот увидишь.

Есения кивнула, пытаясь уловить его мысль.

— Просто я не думала, что это всё будет так... странно. Я рада, что мы здесь. Но теперь и папа ведет себя по-другому. Это пугает.

— Он нас тоже удивил, — признался Вова, улыбнувшись уголками губ. — Но может, и ему стоит дать шанс. Люди иногда меняются.

— Надеюсь, — ответила Есения, чувствуя, как её слегка знобит от прохлады и от мыслей, что всё это может быть ненадолго.

Вова обнял её за плечи, чуть прижав к себе.

— Всё будет хорошо, — сказал он тихо, поцеловав сестру в макушку, — Мы справимся.

Есения улыбнулась и, опираясь на его плечо, посмотрела вдаль, чувствуя, что их связь никогда не была крепче, как сейчас.

Вова затушил свою сигарету, аккуратно нажав окурком о металлические перила балкона, и выбросил его в пепельницу. Он посмотрел на Есению, которая продолжала задумчиво смотреть на огни ночного города.

— Ладно, пора спать, — сказал он, медленно выдохнув. — Завтра день обещает быть долгим.

— Да, — тихо согласилась Есения, поднимаясь с перил и потянувшись. — Спасибо тебе, Вов. За разговор.

— Ты всегда можешь на меня рассчитывать, — Вова улыбнулся, и они обменялись теплыми взглядами.

Они вместе вернулись в дом, осторожно закрывая балконную дверь, чтобы не разбудить Марата. В гостиной царила тишина, свет был приглушен, создавая в квартире умиротворённую атмосферу.

— Спокойной ночи, — тихо сказал Вова, направляясь в сторону своей комнаты.

— Спокойной, — ответила Есения и, проводив его взглядом, пошла к себе.

Оказавшись в своей комнате, Есения с удовольствием потянулась, чувствуя, как за день накопилась усталость. Она переоделась в свою любимую мягкую пижаму, ощущая тепло ткани на коже, и быстро распустила волосы, встряхивая кудри. Кровать манила её, и она уже собиралась лечь, когда вдруг услышала легкий звук, словно что-то прилетело ей в окно.

как думаете, кто это может быть? а еще, что вы думаете на счет кирилла?

мой тт: yankkivan
мой фикбук (там я пишу этот фанфик, более детально): nikivyankk