Запретные искушения

Звонок будильника мерзкий, противный, как назло громкий, вырвал меня из состояния полудрёмы. Полночь я не спала. То убирала хаос, который сама же и устроила, то пыталась на холодную голову разобраться в происходящем.

Вчера пришёл Ной. Мямля-мямлей, чуть ли не на коленях умолял вернуться. И вот я сижу, смотрю в потолок и думаю: а Доминик бы так смог? Вот настолько унизительно, жалко. Не укладывается в голове. Он ведь не тот, кто ползает. Он идёт, берёт и уходит.

С другой стороны... если бы я по-настоящему любила Ноя, я бы, наверное, растрогалась. Сердце бы сжалось, как при мысли о Доминике. Когда я представляю его в такой же роли вдруг, внезапно, у порога, растрёпанный, с глазами полными сожаления мне хочется обнять его, утешить, спрятать от мира. И тогда в голову закралась коварная мысль: а Доминик бы так поступил? Стал бы так унижаться?
Нет. Он не такой.
Доминик - сила, уверенность, грация. Он привык брать, не просить. У него в голосе команда, в движениях контроль.
А Ной... Ной - мальчик. Не до конца сформировавшийся, эмоциональный, будто тонкокожий. Он не держит удар, но готов ползать в пыли за ради одобрения.

И зачем я снова вспоминаю Доминика? Почему сравниваю их?
К чему всё это?
Не понимаю, что со мной. Почему мой мозг отключается рядом с ним? Я превращаюсь в пластилин. Мягкий, податливый. А он лепит из меня, что хочет. Только когда остаюсь наедине с собой, способна мыслить здраво и трезво понимать: всё это абсурд. Между нами быть ничего не может. Это неправильно.

Это запрещено.

Я легонько шлёпнула себя по щеке и, наконец, встала. Осторожно выглянула из комнаты. Гостиную заполнял кислый запах перегара, и на диване, как мертвец после вечеринки, растянулся Ной. Я, на цыпочках, прошмыгнула в ванную, быстро проскочила через все утренние ритуалы и, уже с полотенцем на голове, вернулась в гостиную. Пора было поднимать это тело.

— Ной, вставай, мне нужно собираться! — я дёргала его за плечо с явной брезгливостью.

— Нессочка... — пробурчал он, даже не открывая глаза. — Любимая моя...

— Господи, открой ты уже глаза, чёрт тебя побери!

Меня выворачивало. Даже не от запаха, от его... вида. Жалкого. Растрепанного. Разочарование разливалось по венам. Нет, он не плохой. Он даже хороший. Добрый. Любящий. Но не мой. Вот просто не мой человек.

— Как же мне плохо... — Ной приподнялся, потирая висок. — Что вчера произошло?

— А ты не помнишь, да?! — меня трясло. Даже не от слов, а от его выражения лица, от которого закипало всё внутри. Сама не понимала, почему меня так бесит его слабость.

— Несса... — он посмотрел на меня испуганными глазами. И меня снова переклинило.

Я стиснула зубы и выдохнула.

— Тебе пора.

— Прости... — начал он, но его бормотание перебил звонок в дверь.

Меня будто током ударило. Руки затряслись, в голове закрутились мысли: кто? кто за дверью?

— Быстро сюда! — я схватила его за шиворот, втащила в комнату и с грохотом захлопнула дверь. — Ни звука, понял?! — крикнула я в щёлку и метнулась к входной.

Первое, что я увидела это огромный, нереально красивый букет пионов. Нежно-розовые, воздушные, как облака. А за ним лицо Доминика.

— Доброе утро, принцесса, — с ленцой улыбнулся он и, не дожидаясь разрешения, шагнул внутрь.

— Доброе... — я растерялась. Настолько растерялась, что не смогла выдавить ничего внятного. Мозг работал со скрипом: он... цветы... дверь... Ной...

— Чем угостишь? — Доминик положил букет на островок, уселся на диван, как у себя дома, и вдруг резко поморщился. — Фу, принцесса, тут как в мужском общежитии после вечеринки. Чего так перегаром несёт?

— Эм... баловалась вчера немного, — слабо улыбнулась я, на бегу хватая любимые духи, брызгая в воздух и распахивая окно.

— Ты меня пугаешь, — он рассмеялся, уткнувшись в телефон.

— И зачем ты приехал? — я украдкой посмотрела на цветы. Они были... божественные. Настолько нежные, трепетные. Я не могла оторваться. Это был не просто букет — это было признание. Подарок с подтекстом.

— Хотел отвезти тебя в школу. И заодно порадовать, — сказал он, с лёгкой ухмылкой.

Я отвела взгляд. Внутри всё сжималось: за дверью сидит Ной. И слышит. Слышит всё.

— Спасибо, но я сама поеду. У меня дела. — я возилась с вазой, не зная, куда себя деть. — Кстати, как там папа? — выдала первое, что пришло в голову, чтобы хоть как-то замаскировать ситуацию.

— А что с папой?

— Ну... вы же общались?

— Несса, у тебя все в порядке, может ты заболела? Или вчерашний пикник так сказался на тебе? - засмеялся Доминик, а я тут же поперхнулась слюной, громко кашляя.

— Ну, конечно, вчерашний самый обычный пикник был таким... семейным! - я натянула нервную улыбку, проворачиваясь спиной к нему.

— Ты уверена, что всё хорошо? — в его голосе звучала уже не насмешка, а беспокойство.

— Да! Всё отлично! — улыбнулась я. Слишком натянуто. Слишком фальшиво.

И тут — чих.

Громкий. Предательский.

Доминик мгновенно обернулся.

— Ты что, не одна? — голос стал жёстче.

— Я... Я... — меня бросило в дрожь. — Собаку завела! Не хотела тебе говорить! Не знаю почему!

— Принцесса, врать ты так и не научилась, — сухо сказал он, шагнул к двери, распахнул её — и в проёме возник Ной с лицом, полным ужаса.

— Какая-то плохая у тебя псина, — хмыкнул Доминик, не отводя от него взгляда.

— Что за выражения?! — возмутился Ной, но дрожь в голосе выдала его. Он пытался казаться смелым, собранным, но глаза бегали, плечи подрагивали. Он чувствовал — что-то не так. Всё слишком не так.

— Ты что тут забыл, щенок? — Доминик произнёс это спокойно, даже почти ласково. Но от этой «ласки» тянуло холодом.

— Я... э... — Ной сглотнул. — Я имею право быть здесь. Мы с Ванессой вчера всё обсудили. Мы решили попробовать ещё раз! — выстрелил он фразу, как пулю, отчаянно, будто защищался от удара.

Я замерла. Что он несёт?!

— Ты, — начал Доминик, подходя ближе, — совсем уши потерял? Какие, к чёрту, отношения?

— Несса, скажи ему! — Ной кинулся ко мне, его глаза метались от меня к Доминику. — Ты же сама... мы вчера... я остался, потому что...

Он замолчал.

Доминик молчал тоже. Только смотрел. Жёстко. Проникающе. Он умел создавать тишину, от которой хотелось сжаться, исчезнуть.

— Голубки, значит, — хмыкнул он наконец. — Роман у вас тут.

— А вы... — Ной перевёл взгляд на букет. Его лицо скривилось. — Вы всегда дарите такие букеты племянницам?

— Только особенным, — не моргнув, ответил Доминик. — У тебя, судя по всему, и на одуванчик не наскреблось.

— Вы... — Ной сглотнул. — Это ненормально.

— А ты нормальный? — Доминик приблизился на полшага. — Пришёл, выспался, и теперь метишь территорию?

— Я... я слышал всё, — выдохнул Ной. Голос срывался. — Я слышал... как ты ей сказал, что хочешь порадовать. Как ты зашёл. Как она растерялась. Вы вели себя... как...

— Как? — Доминик навис над ним. — Продолжай.

Ной сжался.

— Вы... вы больные, — выдавил он и, не дожидаясь ответа, рванул к выходу.

— Стой! — закричала я, но он уже хлопнул дверью так, что стены дрогнули.

В комнате повисла гробовая тишина.

Тишина.

Мокрое полотенце свалилось с головы, волосы прилипли к лицу. Настроение ниже плинтуса и даже не знала из-за кого, от Ноя или от Доминика. Или от обоих сразу.

Но мысли были только об одном.
Ной понял. И если он вздумает рассказать...

Мне крышка. В лучшем случае. В худшем от меня откажутся. Всё слишком сложно, слишком запутано, слишком... непростительно.

Но я не позволю. Он не разрушит мою жизнь. Не дам.