14 глава
Лалиса
Когда Чонгук сказал, что заставит меня заплатить, я не поняла, что, черт возьми, он имел в виду. Мне пришлось отбиваться от него, чтобы я могла вытереться и надеть свою одежду.
Он сидит на скамейке, уперев локти в колени и сцепив пальцы у подбородка. Он смотрит на меня с мрачным жаром, как будто я устраиваю для него эротическое шоу. О, и он делает это совершенно голым.
Я не смогла бы избежать его взгляда, даже если бы захотела. Он проникает под кожу и в мою кровь. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не обращать на него внимание. Мои щеки горят.
Тот факт, что он наблюдает за мной, пока я переодеваюсь, – это другой уровень близости. Для Чонгука, кажется, такие обыденные вещи, как застегивание моей юбки или лифчика, – это шоу дня.
Мой взгляд падает на шрам, и я отхожу за ряд шкафчиков, чтобы закончить одеваться. Легкий смешок доносится до меня с другой стороны, прежде чем раздается шуршание одежды.
Наконец-то. То, что он разгуливает голым, должно считаться преступлением. Только когда он тащит меня на парковку, я начинаю задумываться о смысле его слов.
Ни за что на свете я не позволю ему заманить меня в машину. Я едва избежала его пещерных лап в школе – месте, полном людей. Кто знает, что он сделает, если отвезет туда, где меня никто не сможет найти?
Я резко останавливаюсь перед его «Феррари» и выдергиваю свою руку из его. Он тоже останавливается и переводит взгляд с меня на машину.
– Я думал, ты хочешь узнать ту историю.
Я складываю руки на груди.
– Ты можешь рассказать мне здесь. Не обязательно садиться в машину.
– Черта с два, сладкая. Ты должна сесть в мою машину, чтобы узнать эту историю.
Я прикусываю нижнюю губу, и мои руки сжимаются в кулаки. Он знает, что я отчаянно нуждаюсь в ответах, и использует это против меня самым жестоким из всех возможных способов.
Если я пойду с ним, то не знаю, что, черт возьми, он сделает. Но готова ли я отказаться от своего единственного шанса узнать о прошлом?
Даже мои сеансы терапии с доктором Ханом станут бесполезными, если я буду продолжать блокировать свое подсознание.
– Я почти уверен, что ты не собираешься соблазнять меня. – Чонгук наклоняет голову набок, его глаза темнеют. – Но сейчас ты меня провоцируешь.
Я прослеживаю за его взглядом. Одна пуговица на моей рубашке расстегнута, и через образовавшееся отверстие виднеется лифчик и линия груди.
– Извращенец. – Я отворачиваюсь от него и застегиваю рубашку. – Это из-за тебя я одевалась в спешке.
Его улыбка становится шире.
– Хм. Неужели я так сильно выбиваю тебя из колеи, сладкая?
Да, придурок. Но я не говорю этого и просто фыркаю.
– Садись в машину. – Он указывает на «Феррари». – У нас в запасе не весь день.
В голову приходит идея. Я поднимаю голову.
– Я не сяду на то же место, что и Сильвер. Кто знает, что она там оставила?
– Твоя ревность очевидна.
– Что? Нет.
Это было задумано как колкость, чтобы он оставил попытки затащить меня в свою машину. Это не должно было показать, что меня волнует, кому он позволил сесть на мое место.
– Я знаю, что ты собственница по отношению ко мне. – Он подходит ближе, как хищник. – Не так сильно, как я к тебе, но близко. Единственная разница в том, что тебе стыдно это показывать.
– Перестань вкладывать слова мне в рот. – Я свирепо смотрю на него. – Я не сяду в машину, точка.
Он пристально смотрит на меня одну секунду. Две. Три... Поднимает плечо и направляется к водительскому месту.
Погодите. Он уходит? Конечно, он уезжает. Чего я ожидала от человека с таким уровнем коварства?
Я подбегаю к пассажирской двери и со стоном плюхаюсь на сиденье. Мне не нужно поднимать глаза, чтобы видеть его ухмылку. Я чувствую ее всем своим существом.
Придурок.
Машина набирает обороты, и я сжимаю бедра. Я все еще чувствительна – и возбуждена – после душа. Вибрация двигателя усугубляет ситуацию. Или улучшает – зависит от того, как вы на это смотрите.
– И? – Я подавляю беспокойство.
– Что «и»?
– Я в твоей дурацкой машине. Что за история?
– Я же сказал. – Он бросает взгляд в мою сторону. – Сначала ты должна заплатить.
– Заплатить за что?
– Подумай.
Он хватает меня за бедро в том месте, где юбка встречается с чулком. Я пытаюсь оттолкнуть его руку, но он только крепче сжимает пальцы. После некоторого времени тщетной борьбы я сдаюсь и смотрю в окно.
Я стараюсь не думать о его коже на своей. Я стараюсь не чувствовать, как его пальцы чертят сводящие с ума круги на внутренней стороне моих бедер. Это невозможно.
На протяжении всей поездки он ведет машину с беспечным видом и поддразнивает меня. Кто-то хорош в многозадачности. Его пальцы чертят дорожки по чувствительной плоти. Я ерзаю на своем сиденье.
Каждый раз, когда я говорю ему остановиться, он просто просовывает пальцы мне под юбку, теребя край моего нижнего белья. Я стараюсь оставаться неподвижной, и он воспринимает это как одобрение, позволяя своему пальцу блуждать по моим складкам. Его невозможно победить.
– Хм, кто-то мокрый.
Я сжимаю губы в линию и пытаюсь свести бедра. Он сжимает пальцы еще крепче.
Эта навязчивость заставляет меня взвизгнуть. Его глаза устремлены на дорогу, но он все равно сеет во мне хаос.
– Хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе пальцами, сладкая?
Я не отвечаю.
– Я могу добраться до места, которое сводит тебя с ума, и заставить кричать так, чтобы слышала вся округа.
– Прекрати, черт возьми!
Я стону, мое лицо пылает от напряжения. Его грязные слова всегда приводили меня в ужас.
– Хм. Ты должна знать, что чем больше ты это говоришь... – Он погружает в меня два пальца. – Тем сильнее я буду давить.
Я вскрикиваю, чуть не опрокидываясь на своем сиденье. О, боже. Я не знаю, из-за позы ли это или из-за того, как он входил в меня. Волна подходит так близко, что невозможно бороться с ее интенсивностью.
– Я скучал по твоей тугой киске, сладкая. – Он толкается в меня пальцами, ударяя по сверхчувствительному месту снова и снова.
Откуда, черт возьми, он знает мое тело лучше, чем я сама?
– Видишь, твоя киска знает, что принадлежит мне. – Он не спускает глаз с дороги, подводя меня к краю высокого обрыва. – Твоя киска знает – никто другой не даст ей того, что могу я, но ты продолжаешь бороться с этим.
Он прижимает большой палец к моему клитору. Я задыхаюсь и хватаюсь за ремень безопасности, чтобы сохранить равновесие.
Я уже близко. Я так, так близко, что чувствую это в воздухе.
– Ох... Чонгук... Боже, пожалуйста...
– Хм. Хочешь, чтобы я позволил тебе кончить, Лиса?
Я мгновенно ненавижу себя, когда киваю. Он околдовал меня, нравится мне это признавать или нет.
– Тогда, может, тебе не стоило меня злить, а?
Прежде чем я успеваю осмыслить его слова, он убирает руку, оставляя меня опустошенной. Я смотрю на него широко раскрытыми глазами.
Неужели этот придурок только что бросил меня на грани оргазма?
– Я же сказал. – Он засовывает свои пальцы – те самые, которые только что были внутри меня – в рот. – Сначала ты должна заплатить.