Утонуть в нём |+18|

Выйдя из тонированной машины, мы проскользнули в здание через пожарный вход. Пара ударов - и дежурные сотрудники скорой уже лежали без сознания. Переодеться в их форму заняло не больше минуты.
Никаких вопросов. Никаких взглядов.

Мы сели в реанимационный фургон и выехали на передний двор больницы, как будто были частью смены.

Я вышел первым. Быстро осмотрелся.
В холле, среди усталых лиц и запаха антисептика, взгляд сразу зацепился за неё.

Рыжеволосая. Светлая кожа. Ярко-синие глаза - почти ледяные.
Вся какая-то не отсюда.

Я подошёл.

- Ты Марта?

Она вздрогнула, словно я ударил её голосом.
Подпрыгнула и подняла на меня глаза

- Да... точнее, нет... Я имею в виду... Я сегодня вместо неё...

Я не стал слушать.

Где-то там, на другом конце города, чья-то жизнь висела на волоске. У меня не было ни секунды.

- Отвечай. Ты - Марта?

Она нахмурилась, но не испугалась.
Наоборот - спокойно взяла сумку, шагнула к выходу и бросила через плечо:

- Где машина? Я - Марта.

Она шла молча, шаги твёрдые, быстрые. Сумка через плечо, халат - аккуратно застёгнут.

Никаких слов, ни капли лишнего. Но я чувствовал: она напряжена. Настолько, что могла бы рассечь воздух своим взглядом.

Ровно в этот момент из-за угла с коротким визгом шин вылетела скорая.

Машина круто развернулась и остановилась прямо у крыльца. Её слегка окатило брызгами.

Аллесия едва заметно дёрнулась, но не шагнула назад. Только прищурилась.

Молча повернулась ко мне.

- Это наша машина?

- Да, - спокойно ответил я.

- Стильная подача, - пробормотала она. - Почти как в кино.

Я не стал отвечать. Просто открыл ей дверь.

Она задержалась на секунду. Смотрела в салон, будто что-то искала глазами.
Потом села. Медленно, молча.

Я зашёл следом и сел напротив.

Машина тронулась.

- Пациент где? - спросила она спустя пару минут, глядя прямо вперёд.

- Скоро будем.

Она кивнула.

Но взгляд её скользнул на мои руки.
На то, как я сижу.
На то, как переглянулись водитель и сопровождающий.

Она не сказала ни слова. Но я видел: она всё запоминает.

- Надеюсь, это действительно срочный случай, - сказала она спустя минуту тишины. - У меня дома ребёнок. Ждал, что я вернусь к ужину.

Я повернул к ней голову. Ненадолго.
Глаза у неё были усталые, но не пустые.

- У тебя есть сын? - спросил я, слишком спокойно.

Почти отстранённо.

Как будто это не вызвало во мне ни капли эмоций.

Почти.

- Да, - коротко ответила она, не отводя взгляда. - Пятилетний.

- Папа присмотрит, - сухо сказал я и отвернулся к окну.

Она чуть усмехнулась. Без радости.

- Если бы всё в жизни было так просто, правда?

Я промолчал.

Потому что слишком хорошо знал, что просто не бывает.

***

Когда мы приехали, я первым спрыгнул с машины и открыл дверь со стороны пассажира.

Она вышла осторожно - не с испугом, скорее с настороженностью.
Оглядевшись, она перевела взгляд на меня:

- Где пациент?

Я молча кивнул в сторону старого здания. Там, на одной из кроватей, мы уложили пленника.

Наш ветеринар - тот самый, что ухаживает за лошадьми - приглядывал за ним до нашего прибытия. Его знаний было достаточно, чтобы тот не сдох до приезда «настоящего» врача.

Через минуту с заднего сиденья спрыгнул Микеле, за ним - двое наших парней. Они сразу начали скидывать с себя форму скорой.

- Безвкусная тряпка, - фыркнул Микеле, с отвращением скидывая халат.

Я только кивнул. Жакет и правда сидел как чужая кожа. Снял его, не спеша.

Аллесия - или, как она всё ещё пыталась представляться, «Марта» - смотрела на нас с холодным презрением. Почти как врач, что попал в дурдом, но должен молча делать своё дело.

Она не задала ни одного вопроса. Только пошла вперёд - к зданию, куда я указал.

Упрямая, прямая походка.
Без суеты, но с внутренним напряжением.

Мы пошли следом.
Я - молча.
Она - не зная, что её ждёт.
А Микеле - с лёгкой ухмылкой, как будто в этой ночи ему было даже весело.

Помещение было сырым, с запахом старого дерева, спирта и чего-то более тягучего - металла и крови.

Он лежал на кушетке - не двигаясь. Бледный, в полубреду, с темно-красным пятном на животе, уже успевшим запачкать простыню.Рядом сидел тот самый ветеринар, что знал толк в перевязках, но не в срочных операциях.

Аллесия замерла на пару секунд.
Её взгляд перескочил с пульсовой волны на капельницу, потом - на рану. Резко обернулась к Адриано.

- Его нужно везти в больницу. Сейчас же.

Я ожидал этого.

- Это невозможно, - сказал я спокойно.

- Он теряет много крови, и если...

- Это была случайность. Наш десятилетний племянник нашёл пистолет, - перебил я. - Всё произошло в доме. Мы не хотим втягивать полицию. Понимаете?

Её брови дрогнули. Она хотела что-то сказать.

- Но ведь...

- Доктор! - резко рявкнул Микеле, шагнув вперёд.

Аллесия вздрогнула. Глаза расширились, но она не отступила.
Я бросил на брата взгляд - короткий, без слов.Тот понял. И уже тише, почти вежливо, проговорил:

- Пожалуйста... Он мой отец.

Пауза.
Тишина в комнате сгустилась, как сироп.

Я видел, как в ней борется всё - профессионал, страх, подозрение, совесть.

Но она кивнула.
Медленно, нехотя.

- Мне нужен стерильный инструмент. И перчатки. И... тишина, если это возможно.

Я кивнул.
Она подошла к столу. Мы вышли.

Никто здесь всё ещё не знал её имени.
И именно это - её пока спасало.

Я остался за дверью. Аллесия - внутри.

Она встала рядом с кушеткой и мельком взглянула на мужчину. Потом - на ассистента. Тот в этот момент как раз развязывал марлю.

- Вы... - она слегка замялась. - Простите, а кто вы по специальности?

Он пожал плечами, не поднимая глаз.

- Ветеринар.

Аллесия замерла.

- Простите?

Он наконец посмотрел на неё. Спокойно, почти буднично.

- Я ухаживаю за лошадьми. Но у нас тут часто бывают... ранения. Так что я умею затягивать артерии. Пуля - не самое страшное, что я видел.

Несколько секунд - тишина.

Её лицо побледнело. Она огляделась: старый стол, ободранные стены, инструменты, от которых пахло не больницей, а конюшней.

Сделав медленный вдох, она выдохнула через нос.

- Прекрасно, - произнесла она одними губами. - Просто великолепно.

Но потом всё равно надела перчатки.
Потому что, кажется, отступать уже было поздно.

***

Часы перевалили за четыре утра.

В доме стояла тишина. Только редкие шаги наших людей в коридоре, да гул где-то в груди - от бессонницы и слишком долгого ожидания.

Я стоял у двери и слышал, как в комнате стихли последние движения.
Она вышла.

Ровная спина, шаг - усталый, но всё ещё уверенный.
До поры.

На втором шаге она пошатнулась.
Потом ещё.
И в следующую секунду - просто начала оседать.

Я оказался рядом быстрее, чем подумал.

Поймал её. Подхватил. Не сразу - полностью.

Одной рукой - под колени, второй - за талию.

Она была лёгкая. Тепло от её тела мгновенно пропитало одежду.
На секунду она уронила голову мне на плечо.

- Осторожно, - сказал я, тихо. Без жёсткости.

- Я... в порядке, - пробормотала она.

Врёт.
Руки дрожат, губы белые. Она на ногах держалась только из принципа.

- Нет, доктор. Сейчас - нет.

В этот момент из комнаты вывалился Микеле. Волосы как у черта, глаза сонные, лицо раздражённое. Он остановился в дверях, уставившись на нас.

- Ты её прибил, да? - зевнул.

Я не ответил.

Он подошёл, схватил бутылку с водой с тумбы и протянул:

- Держи. А то свалится. Вид у неё, мягко говоря, не праздничный.

Я сел на диван, не выпуская её из рук. Микеле поднёс бутылку к её губам.

- Пей, доктор. Сейчас не выпендривайся.

Она сделала пару глотков.
Губы дрожали.

Я чувствовал, как её дыхание становится тише.

Мы молчали.

Она лежала у меня на руках, как будто всегда была здесь.
Как будто была моя.

Но это чувство - опасное.
А я себе давно не позволяю опасного.
Не после всего.

***

Она очнулась у меня на руках. Слабая, будто всё, что было внутри, выгорело.
Я аккуратно опустил её на диван. Она села, тяжело дыша, опираясь на колени.

- Он жив, - прошептала она, переводя взгляд на Микеле. - Твой отец будет жить.

Микеле чуть приподнял брови. Молча. Улыбка была еле заметна, почти из жалости к себе.

Она не знала правду.
И я не собирался сейчас что-то объяснять.

Аллесия откинулась назад, закрыла глаза. Но в следующую секунду её живот громко напомнил о себе.
Тишина разбилась урчанием.

Она резко села ровнее, даже покраснела.

- Мне нужно домой. Или... вернуться в больницу. Моя смена закончилась.

Я не поверил. Ни одному слову.

- Ты даже не ела, - тихо сказал я.

- Я в порядке.

- Нет, не в порядке. Голодная и бледная.

- Я не голодна, - отрезала она.

- Звучит убедительно, - сухо заметил Микеле, - особенно после того как твой живот пытался заговорить с нами.

Я кивнул:

- Принеси что-нибудь.

- Что? Сейчас?

- Сейчас.

Минут через десять он вернулся с тремя тёплыми пакетами. Кальцоне. Едва он раскрыл их, аромат разошёлся по веранде.

Запах был домашним. Неприлично уютным для такого места.

Мы вышли во двор. Утро начинало вступать в свои права - прохладный воздух, редкие голоса птиц, зелёный лес и тихое фырканье лошадей где-то внизу.

Она села на край деревянной скамьи.
Я - рядом.
Протянул ей один из пакетов.

- Просто поешь. А потом я отвезу тебя.

Она взяла.
Молча. Откусила. Медленно. Как будто сдалась.

Мы ели без слов.
Тепло от еды, лес, дыхание лошадей и...
что-то в ней - человеческое, упрямое.
Она не знала, с кем села рядом.
И я не знал - зачем всё ещё сижу.