8. Тот самый вечер
Я смотрю на часы — 16:32.
Концерт через полтора часа.
Я сижу на краю кровати, скрестив руки, чувствуя, как внутри всё больше нарастает напряжение.
С утра я пыталась отвлечься.
Постирала толстовку Никиты, аккуратно сложила её и кладу в сумку. Как никак я пообещала вернуть ее сегодня.
Я говорила с Сарой утром, рассказала ей всё.
Она выслушала, задавала вопросы, но не давила.
Я ценила это.
Я хотела сказать ей, что всё обдумала и уверена.
Но это было бы ложью.
Я просто иду туда, и пока этого достаточно.
Билет лежит на столе.
Я беру его, кладу в карман и глубоко вздыхаю.
Родителей нет дома. Поэтому прежде чем выйти, я оставляю записку.
"Я на концерте, просто хочу развеяться. Вернусь поздно, не ждите. Всё в порядке. Ваша Эби."
Они прочитают и, возможно, что-то скажут позже.
Но меня уже не будет дома.
Я надеваю черные джинсы и белый лонгслив с открытыми плечами.
Хотела чувствовать себя уверенно, но не слишком выделяться.
Ощущение странное — будто я готовлюсь к чему-то, но сама не понимаю к чему.
Я хватаю сумку, направляюсь к выходу.
Я закрываю дверь за собой, включаю музыку в наушниках и шагаю вперед.
Я не спешу.
Я иду, чувствуя, как прохладный воздух касается кожи.
Толстовка Никиты лежит в сумке, билет — в кармане.
Я почти не замечаю музыку, хотя она играет.
Мысли цепляются друг за друга.
Что будет, когда я окажусь там?
Просто концерт?
Просто шум, свет и толпа людей?
Или что-то ещё?
Я поправляю волосы, глубоко вдыхаю, сжимая пальцами ткань лонгслива.
Ткань толстовки в сумке кажется лишней, но я всё равно взяла её.
Никита вообще помнит о ней?
Вспоминает ли вообще обо мне?
Я не знаю.
Но скоро узнаю.
***
Я подхожу к клубу и сразу вижу, как перед входом растянулась огромная очередь.
Люди стоят плотно, кто-то разговаривает, кто-то листает телефон, кто-то нетерпеливо перебирает билеты в руках.
Я замедляю шаг, переводя взгляд на толпу.
Так много людей.
Так много шума.
Я ощущаю, как в груди нарастает странное чувство — смесь напряжения и осознания, что пути назад уже нет.
Я машинально поправляю ремень сумки.
Я не думала, что здесь будет столько народу.
Но концерт.
Атмосфера.
Я глубоко вдыхаю, наблюдая, как очередь медленно движется вперёд.
Рано или поздно я окажусь там.
Я смотрю на вход, на охранников, проверяющих билеты.
Прошло около получаса.
Я переступаю с ноги на ногу, оглядываюсь, но людей только становится больше.
Чувствуется лёгкое раздражение.
Я тут застряну, наверное, на несколько часов.
Я машинально проверяю телефон.
Никаких сообщений.
Я кладу его обратно в карман, потом снова достаю.
Может, написать Никите?
Спросить, есть ли способ пройти быстрее?
Но мне это кажется неправильным.
Я ведь уже здесь.
Я ведь уже решила, что пройду через всё это сама.
Я выдыхаю, смотрю перед собой, готовлюсь просто ждать.
И вдруг телефон вибрирует.
Сообщение.
Я смотрю на экран.
Никита.
Я замираю, пару секунд просто смотрю на его имя.
Потом открываю.
«Ты уже тут?»
Я смотрю на сообщение, ощущая, как внутри всё на мгновение замирает.
Пару секунд просто держу телефон в руке, будто ожидая, что что-то изменится.
Потом быстро печатаю ответ.
«Да. Очередь огромная.»
Отправляю и тут же засовываю телефон обратно в карман, будто это поможет не думать.
Но он отвечает почти сразу.
«Подойди к боковому входу. Я скажу, чтобы тебя пропустили.»
Я снова замираю, ощущая раздвоенное чувство.
Остаться в очереди?
Пройти внутрь быстрее?
Я не знаю, чего хочу, но всё равно уже начинаю двигаться в сторону указанного входа.
Я подхожу к боковому входу, ощущая, как внутри всё ещё остаётся напряжение.
И тут дверь открывается.
Как только Никита выходит, толпа реагирует моментально.
Громкий всплеск эмоций — визг, крики, кто-то машет руками, пытаясь привлечь его внимание.
Особенно девушки.
Я чувствую, как на меня тут же обрушиваются взгляды.
Испытующие, удивлённые, а некоторые — явно завистливые.
Охранник говорит с Никитой, тот кивает, отодвигает ограждение.
Я прохожу, стараясь не обращать внимания на чужие реакции.
Я не знаю, что они думают, но мне это неважно.
Я смотрю на Никиту.
Он кивает мне, но ничего не говорит сразу.
Я тоже молчу, просто жду.
Я вижу, как его взгляд цепляется за детали — мои черные джинсы, белый лонгслив, кулончик на моей шее, волосы, которые я машинально поправляю.
Что он думает?
Я не знаю.
Но он тоже не торопится говорить.
Шум за спиной становится глуше, как будто этот момент отделён от всего вокруг.
И вдруг он движется ближе.
Не резко, не уверенно, а осторожно, будто давая мне время на решение.
Его рука касается моей — лёгким движением, проверяющим.
Я не отстраняюсь.
Тогда он берёт меня за руку чуть крепче и ведёт внутрь.
Я ощущаю тепло его пальцев, и это странно, потому что я не думала, что так будет.
За спиной всё ещё слышны чужие взгляды, всплески эмоций, тихие обсуждения.
Но мне уже всё равно.
Я смотрю вперёд, следую за ним, ощущая, как шаг за шагом всё меняется.
Мы проходим внутрь.
Шум вокруг становится насыщенным — музыка гулко отдаётся в стенах, голоса сливаются, создавая многослойный фон.
Но я ощущаю только его руку, тепло, которое странно не хочется убирать.
Я не знаю, почему.
Мы идём дальше, и я замечаю, как на нас смотрят.
Некоторые просто беглым взглядом, другие — с открытым любопытством.
Как будто я не должна быть здесь.
Но я здесь.
Никита наконец отпускает мою руку, но не сразу — будто давая мне время осознать.
Я не смотрю на него прямо, но чувствую, что он тоже заметил, как меняется всё вокруг.
Никита немного улыбается.
— Отлично выглядишь, — говорит он, чуть наклоняя голову.
Я ощущаю легкое тепло под кожей, но просто киваю.
— Ты долго сомневалась перед тем, как прийти? — спрашивает он, голос звучит чуть мягче, чем я ожидала.
Я не знаю, почему он это спрашивает.
Как будто для него важно понять, насколько это было сложным решением.
Но я не успеваю ответить.
К нам подходят два парня, это Артем и Егор, друзья Никиты. Я видела их в клипах с Никитой. Дада, я посмотрела парочку.
Я замечаю их раньше, чем Никита — два абсолютно разных силуэта.
Артем выше, немного полноватый, с легкой ухмылкой, будто он всегда на позитиве.
Егор маленький, резкий в движениях, с быстрым взглядом, который сразу оценивает меня.
Артем усмехается первым, как будто вся сцена ему кажется забавной.
— Ну, наконец-то мы познакомимся, — говорит он, оглядывая меня, но больше смотрит на Никиту, будто ожидая какой-то реакции от него.
Егор стоит чуть позади, но его взгляд цепляется за меня быстрее, чем я успеваю что-то сказать.
— Ты о ней столько говорил, что мы уже начали думать, что ты её придумал, — Егор ухмыляется, бросая быстрый взгляд на Никиту.
Я ощущаю, как внутри всё немного сжимается.
Я перевожу взгляд на Никиту, но он никак это не комментирует, только усмехается, будто тоже не знает, как реагировать.
Я смотрю на Артема и Егора, чувствую, как их внимание сосредоточено на мне, но не с давлением — скорее с любопытством.
Артем усмехается, наклоняя голову.
— Ну, раз уж ты наконец здесь, то давай нормально познакомимся, — говорит он, протягивая руку.
Я немного медлю, но все-таки беру его за руку, быстро пожимая.
— Эби, — говорю коротко.
— Знаем, знаем, — ухмыляется Егор, закладывая руки в карманы. — Только Никита держал нас в напряжении, будто ты призрак из прошлого, который может появиться в любой момент.
Я перевожу взгляд на Никиту.
Он просто смотрит на меня, но в его глазах мелькает то, что я не могу прочитать.
Артем смеется, хлопает Егора по плечу.
— Ладно, не начинай, а то она передумает тут быть.
Егор фыркает, но отводит взгляд, будто решает не давить.
Я замечаю движение сбоку, кто-то быстро подходит к нам, и через секунду перед нами оказывается девушка.
На вид лет двадцать пять, может чуть больше.
Темные волосы, строгий взгляд, быстрые, уверенные движения.
Она не смотрит на меня, её внимание полностью сосредоточено на Никите, Артеме и Егоре.
— Пять минут, — говорит она четко, не тратя лишних слов. — Готовьтесь, потом сразу на сцену.
Я вижу, как Никита слегка напрягается, но кивает.
Артем хмыкает, качает головой, но тоже не спорит.
— Не терпится, — Егор усмехается, но без привычной дерзости.
Я перевожу взгляд на девушку, и вдруг замечаю, как её глаза на мгновение задерживаются на мне.
Как будто она отмечает моё присутствие.
Но ничего не говорит.
Она просто разворачивается и уходит, оставляя после себя ощущение контроля, будто всё, что происходит здесь — под её наблюдением.
Я смотрю на Никиту.
— Кто это?
Он чуть наклоняет голову, как будто решает, стоит ли объяснять.
— Катя, наш менеджер, — наконец отвечает, его голос звучит спокойно, но не слишком непринужденно.
Я смотрю в ту сторону, куда ушла Катя, но она уже растворилась в толпе, будто появилась на секунду только для того, чтобы напомнить, что они скоро выходят.
Менеджер.
Я перевожу взгляд обратно на Никиту, пытаясь понять, почему он сказал это с таким оттенком.
Спокойно, но как будто что-то скрыто в этом ответе.
Артем и Егор уже куда-то ушли, наверное готовиться.
— Она всегда так с вами? — спрашиваю я, наблюдая, как он на секунду хмурится.
— Да, — коротко отвечает он. — Она следит за всем. Чтобы мы были на месте, чтобы всё шло по плану.
Его голос звучит ровно, но я чувствую, что он немного устал от этого контроля.
Я киваю, не спрашиваю больше, но внутри остается ощущение, что между ними есть какая-то динамика, которую я пока не понимаю.
Музыка вокруг становится ещё громче, кто-то рядом смеётся, кто-то машет Никите, и я вижу, как он на автомате кивает в ответ.
Но его взгляд всё ещё на мне.
Этот момент не уходит.
—Пошли
Никита жестом показывает, чтобы я шла за ним, и мы направляемся в сторону кулис.
Гул толпы приглушается, голоса звучат тише, но напряжение всё ещё витает в воздухе.
За сценой — совсем другое пространство.
Я замечаю, как кто-то из команды проходит мимо, кто-то проверяет аппаратуру, а в углу стоит небольшой диван, несколько стульев и стол с бутылками воды и энергетиков.
Никита кивает в сторону дивана.
— Здесь можешь посидеть, пока всё начнётся, — говорит он, будто стараясь дать мне возможность почувствовать себя комфортно.
Я смотрю вокруг, вдыхаю, ощущая совсем другую атмосферу.
Я сажусь на диван, ощущая, как внутри всё ещё есть напряжение, но уже иначе.
Никита смотрит на меня пару секунд, но потом кто-то зовёт его, и я вижу, как его лицо меняется.
Рабочий настрой.
Он кивает мне и уходит дальше, к ребятам, к сцене.
А я остаюсь здесь.
Я слышу, как толпа на секунду замирает, а потом взрывается криками, когда свет резко вспыхивает на сцене.
Музыка стартует сразу, ритм гулко отдаётся где-то внутри, и я чувствую, как всё вокруг оживает.
Из-за кулис видно, как ребята выходят на сцену, как Никита берёт микрофон, его фигура чуть наклоняется вперёд, ловя первые звуки.
Я наблюдаю, но внутри всё ещё чувствуется странное напряжение.
Я здесь.
Выравниваю спину, будто это поможет держать себя в руках.
И вдруг слышу шаги рядом.
Катя.
Она не сразу смотрит на меня, сначала быстро проверяет что-то на планшете, потом переводит взгляд.
— Нравится? — спрашивает она, голос ровный, но в нём есть оттенок наблюдения.
Как будто она хочет понять не только мой ответ, но и мою реакцию в целом.
Я перевожу взгляд на Катю, но сначала не отвечаю.
Мне странно, что она вообще спрашивает.
Как будто ей реально интересно, что я думаю.
— Я только начала слушать, — говорю, оглядывая сцену.
Она кивает, но не уходит, остаётся рядом, будто что-то оценивает.
— Ты давно знаешь Никиту? — её голос всё такой же ровный, но в нём чувствуется анализ.
Этот вопрос звучит просто, но я знаю, что он несёт больше смысла.
Я перевожу взгляд на сцену, где Никита уже полностью погружён в музыку, его движения резкие, но контролируемые.
— Давно, — отвечаю я, чувствуя, как внутри всё немного напрягается.
Катя слегка кивает, наблюдая за сценой, но я понимаю, что она не просто интересуется.
— Он на этапе, когда важно правильно выстроить всё, — говорит она ровно, будто делая акцент. — Особенно то, как он выглядит для публики.
Я чуть хмурюсь, но молчу, просто слушаю.
— Его популярность только растёт, — продолжает она. — И часть этого успеха — его образ.
Я понимаю, о чём она говорит, но её тон звучит так, будто это предупреждение, а не просто информация.
— Ты думаешь, я мешаю этому? — спрашиваю прямо.
Она смотрит на меня чуть внимательнее, но не слишком резко.
— Думаю, он не должен отвлекаться, — отвечает она спокойно.
Я ощущаю, как внутри медленно поднимается раздражение.
С какой стати кто-то будет решать, что Никита должен, а что нет?
Это его жизнь.
Я ненавидела, когда кто-то так говорил, будто может диктовать другому человеку, как ему жить, что чувствовать, на что имеет право.
—Может, он сам будет решать. Он уже давно не пятилетний ребенок. — бросаю я, голос звучит чуть резче, чем я планировала.
Катя переводит на меня взгляд, но не выглядит удивлённой.
— Он не всегда осознаёт, что лучше для него,— говорит она ровно.
Я сдавливаю пальцами ремень сумки, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
— И ты, конечно, знаешь лучше, да?
Катя чуть качает головой, но в её взгляде нет злости, только уверенность.
— Я знаю, как работает индустрия, — отвечает она спокойно. — И я знаю, что если он начнёт публично показывать свою личную жизнь, это изменит его путь.
Я смотрю на неё, ощущая, как в груди разгорается неприязнь.
Его путь.
Как будто он не человек, а проект, который нужно контролировать.
Я сжимаю пальцы сильнее, чувствуя, как раздражение уже не просто тлеет, а разгорается внутри.
— Я думаю, он сам разберётся, — произношу ровно, но не слишком тихо.
Катя не реагирует резко, но её взгляд остаётся пристальным, будто она анализирует каждую мою эмоцию.
Я не хочу больше оставаться в этом разговоре.
Не хочу стоять здесь, где мне напоминают, что кто-то решает, как он должен жить.
Я резко перевожу взгляд на сцену, ловлю момент, когда Никита двигается, когда он полностью в музыке.
Потом просто разворачиваюсь и ухожу.
Не знаю, куда именно.
Главное — подальше от Кати.
....