XXX. Частицы нас и наших душ.
🎧Bruno Sanfilippo – Piano Textures 2 Part III (обязательно для атмосферы)
30
Частицы нас и наших душ, что листьями слетели этой осенью.
Они вместе прожили черные дни недели.
Расставили все точки, дабы оба одиночки.
Ведь столкнулись полюсами...
Виноваты они сами...
***
Со дна памяти что-то поднималось. Непонятные крики, душераздирающий плач. Все было хорошо, пока не понял, что плакал где-то он сам. Он слышал свой дрожащий голос с чужих уст, хотя сам парень стоял на месте и не подавал никаких эмоций. Неожиданно он обернулся и перед ним, перед его, ничего не понимающими глазами открылась дверь. Юноша пошел к ней, хотел поскорее выбежать, выйти, но услышал фразу, которая мгновенно остановила:
«Тэхен... — казалось, юноша слышит чей-то ласковый шепот, — Не уходи».
Как это ни глупо, он смутился и вспыхнул, ведь теперь это был голос Чонгука. Огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что здесь его нет.
— «Еще рано, пламя не поглотило тебя. Оно только сожгло твою судьбу. Останься.»
Тэ застыл, не двигаясь с места, и ждал, что чужой голос раздастся снова, но он растворился в ветре. Больше всего он хотел снова услышать Чонгука, а не самого себя. Чужого себя, который пытался поглотить его мысли.
***
Спустя несколько дней после аварии.
21 ноября
Он проснулся тонущий в боли и не мог изменить исход,
снаружи он казался живым, а внутри давно уже мертв.
Cон настолько опутал ложью, ведь он сбился с верного следа.
Долгий страх превозмогла душа.
Тэхен с застывающим сердцем видел, как его мир, его реальная счастливая жизнь уходят в прошлое, отделяются от него, и ощущал, как сцеплен, скреплен он новыми сосущими корнями со всем тем чужим и мрачным, чем этот его мир окружен. Впервые он отведал смерти в прошлом, а у смерти вкус горький, ибо она — это рождение, трепет и страх перед ужасающей новизной.
«Я боюсь засыпать. Каждая ночь меняет меня, уничтожает, сбрасывает на ноль те песчинки правды, способной разобраться с происходящим.
Каждый новый день я — мои привычки, но не чувства или опыт. Привычка чувствовать, привычка стремиться, привычка терпеть и срываться, жалеть, ненавидеть, веселиться. Хотя для меня этого ничего не существует. Ведь я пустой. Я просто блуждающая в этом мире душа без чувств и эмоций.
Правда настолько горькая и безобразная, что даже решиться повернуться к ней лицом и принять ее, — от этого не встречу я ничего кроме разочарований. Увы, таков исход моего существования...»
Сегодня он постарается не уснуть, хоть и понимает, что пара бессонных ночей ничего не изменит, только сделает хуже. Глупая надежда на откровение. Еще одно стремление и подражание.
Теплый свитер, теплая куртка и теплые ботинки. Тепло бесцельно разливается по поверхности тела, холодного и бесчувственного. В лужах отражается лес и его прекрасное содержимое. Мерзкий дождь. Черная одежда. Серая музыка. Замерзшие глаза.
Никогда не любивший холод он стал его обителью.
— Я же говорил. Эта осень мне к лицу.
Он долго решался на это после новости о Чонгуке. Больше он не смотрел телевизор, именно его Тэхен обычно включает, чтобы не чувствовать себя одиноким. А теперь одна безысходность. Холод на душе. Одиночество. И пустота...
Теперь Тэ снова стоит на обрыве.
Снова на краю обрыва.
***
В этот же день.
Погода сегодня не дарит теплых лучей, теплых объятий, теплых чувств. Чонгук перестает чувствовать себя живым, ведь все его страдания и переживания туманят разум. Потерять родных, жить дальше самостоятельно — это для него как новая закрытая книга. Он не представлял как найдет тот освещенный путь, по которому будет двигаться дальше. Хотя, думать о будущем уже страшно, ведь настоящее «подарило» слишком много боли. Черная полоса сливается с Чонгуком, как одно целое, забирая к себе, заживо уничтожая.
Наследник шмыгает носом, проходя несколько кварталов по родному городу Осло. Привычные закоулки уже не вызывают трепет по всему телу. Живописные горы за городом не вызывают тот восторг, что раньше.
Когда ты одинок, все вокруг становится таким же.
Когда ты одинок, все вокруг становится серым, как и ты сам.
Когда ты одинок, принимаешь себя таким, какой ты есть.
Когда ты одинок, то смотришь на мир другими глазами...
Если присмотреться к человеку достаточно внимательно, ты будешь о нем знать больше, чем он сам. И если этот человек будет Чонгук, кроме потухшего огня в глазах ты больше ничего не увидишь и не узнаешь.
История каждого человека важна, сценарий каждой личности вечен, божественен, поэтому каждый человек, пока он жив, чудесен и достоин всяческого внимания. В каждом приобретается образ духа, в каждом страдает живая тварь, в каждом свои строки судьбы.
Гук переключает музыку в плеере и открывает дверь главного здания их компании. Папарацци продолжают своими настойчивыми глупыми вопросами бить по нервам наследника. Он надевает черный капюшон на голову и всячески срывается на журналистов, слыша придирчивые вымогания. Проходя несколько коридоров, поднимаясь с каждым этажом все выше, Гук стучится в дверь одного из кабинета. Парень услышал разрешение войти и, сняв с головы капюшон, подошел к столу, смотря на женщину холодным, как лед, взглядом.
— Чонгук, это ты, — поднялась с места работница их компании для приветствия, — Ты пришел забрать документы господина Сокджина? Будь добр, подожди минуту, — вежливо попросила женщина, спешно выходя из кабинета.
Наследник долгое время рассматривал обстановку в этом большом кабинете, так напоминающего комнату его брата. На лице Чона снова печаль от воспоминаний и милых разговоров с родным в его личном кабинете по вечерам. Гук потирал красные глаза, пытаясь сдерживаться. Глаза режут много графиков и различных декораций на стенах, в центре самой комнаты стоит журнальный столик с кожаными диванами. Делая повторный круг по кабинету, Чонгук остановился возле стола, на котором присутствовал идеальный порядок, только несколько папок лежали в разброс. Все не вызывало никаких впечатлений, если бы Гук не наткнулся на рамку с фотографией, стоящую на краю стола. На снимке изображен юный парень, его лицо было измазано яркими красками, а его улыбка, словно солнце, ослепляла. На заднем фоне стоит девушка, как посчитал Чонгук, — это та женщина. Она обнимает со спины этого парня за плечи и так же искренне улыбается.
«Т-Тэхен?»
— Чон Чонгук, простите за ожидание, — вошла в кабинет женщина, держа в руках стопку документов, — Там возникла небольшая проблема с принтером и... — не успела продолжить работница свою речь, как наследник ее прервал:
— Прошу прощения, но можно узнать, кто этот парень на фотографии? — Гук подносит рамку женщине, давая той подробно все разглядеть.
— А, это, — опустила она глаза, — Это мой младший брат.
— Как его звали?
— Тэхен, — задрожал голос у женщины, — К-Ким Тэхен.
«У него есть сестра? Неужели...»
— Его уже нет как три года... — на глазах женщины накатились слезы.
— Что, простите?
— Сегодня ровно три года как он погиб, точнее — пропал без вести. Предполагали, что он покончил жизнь самоубийством, но это дело закрыли, так и не обнаружив тело.
Чонгук молниеносно среагировал, выбегая из кабинета. Настолько быстро, что пошатнулись горшки с цветами, стоящие на выходе из комнаты.
— Постойте! — крикнула сестра парня вслед наследнику.
Подгоняя таксиста, Гук отсчитывал каждую минуту. Руки трясутся настолько, что прикосновения к предметам становятся совершенно неряшливыми. Волнение, страх, беспокойство — Чон яркий пример этих чувств. Даже не взяв сдачу, Чонгук выбегает из салона, а после сквозь сбитое дыхание стучит в дверь дома Тэ. Кричит, зовет, надеется, что Тэхен там.
А в ответ тишина...
«Лишь один шанс, лишь один раз.»
Паранойя заставляет мысли биться в истерике, биться, как тарелки о кафель. Это убьет его рано или поздно, но прямо сейчас он не смеет останавливаться.
Чон считает до трех:
«Раз».
Он уже готов бежать, его мысли готовы порваться на части, но еще слишком рано.
«Два.»
Он боится его потерять, он боится не успеть.
Многих уже потерял.
Многих уже не вернуть...
«Раз, два, три.»
Стоп.
Он увеличил скорость; бежал быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Но неважно, как быстро он бежал, Гук не мог избавиться от картины того, что смысл его жизни пострадал. Парень не снизил темп... Он не колебался ни секунды, просто продолжал бежать.
На бесконечном пути, Чонгук добрался до леса, перед глазами мелькают тени. Пройдя сквозь сухие колючки, он остановился. На обрыве показался знакомый облик, но пелена перед глазами не дает его разглядеть.
«Не могу, не могу, не могу! Разобрать черты, столь знакомые мне.»
Слишком много дыма от огня, что залило дождем. Он верит, что для них он не останется последним.
— Тэхен! Стой! — крикнул Чон, надеясь на то, что тот повернется.
Гук идет навстречу к нему, забывая о себе и о своем состоянии. Лес накрывает снегом, словно мел. Пушистые хлопья кружатся вокруг них, создавая воздушные ленты из снежинок. Теперь они вместе стоят на обрыве, не решаясь посмотреть друг на друга. Чонгук без слов берет его руку и крепко сжимает. Воздух мутнеет в виде сероватой пелены из-за пыли. Но Чон не отпускает, держит. Тэхен повернул голову, смотря в столь любимые глаза, ощущая то тепло, которое всегда исходило от этого родного человека и всегда согревало. Ким улыбается, чувствуя как его душа начинает чувствовать так не хватавшего тепла.
— Сегодня же двадцать первое ноября? Помнишь, GRavD, нашу первую встречу в этот день?
— Помню, SeaGull, — слабо улыбнулся Ким.
Чонгук делает чувства острее, поэтому Тэхен никогда не мог сфокусировать взгляд на других чужих людях, он чувствует эйфорию от любого его прикосновения, не смотря на то, что не имеет чувств.
Все, что хочет Гук, это быть ближе, ближе, еще ближе, стать кожей Тэ, превратиться в этого человека, которого любит, чтобы узнать о нем всё. Узнать всё, чтобы любить еще сильнее. Он часто дышит и пытается запомнить каждую мелочь этого момента. Тэхен для Чонгука — единственное море, в котором его инстинкт самосохранения равен нулю. Секунды кажутся настолько молниеносными, что одно сплошное моргание становится незаметным, мимолетным.
— В этот день я сбросился с этого обрыва ровно три года назад. Этим совершая самую ужасную ошибку в моем сценарии, — не имея тех эмоций, которых нужно в этот момент проявить, утверждал Тэ, — Сегодня день моей смерти прошлого меня. Последний день существования моей души в этом мире.
— Н-нет, подожди, я не понимаю, — вспоминая все слова его сестры, не хотел принимать правду Чон.
— Я чувствую наши страданья, — мягко сказал Тэхен, смотря вперед, в пустоту,
— Вижу наши мечты, что теперь не сбудутся никогда. Я сломал наше будущее, Чонгук, — чувствуя, как рука парня рефлекторно сжала ладонь Кима, — Мы бесполезные. Мы снимаем со шрамов швы на наших сердцах.
— Т-Тэхен, послушай меня! — щурился Чонгук от колкого ветра.
— Я стучался в закрытые двери, прятался в страхе, но всё-таки я твёрдо верил, где-то внутри, что сделаю тебя счастливым. А не наоборот... — опуская голову, винил себя парень, — Что скрывает та дверь, за которой то счастье? Сколько нужно было сил, чтобы я её отворил?
Чонгука трясет от страха каждую секунду, что тот отпустит руку. Зрачки Тэ похожи на черные дыры, и оторваться от них невозможно, даже двигаясь со скоростью света. Чон хочет притянуть его к себе и крепко обнять, но он остановился, чувствуя, что рука Кима сливается с воздухом. Они стоят на обрыве в миллиметре от пучины пустоты. Его рука пропадает, растворяется, исчезает . Чонгук больше его не держит.
— Я понял. Мне нужна твоя любовь, прежде чем я упаду. Исчезну.
— Постой! — кричал в голос. Он уже не сдерживал слез, катившихся градом по бледным щекам, наблюдая как яркие искорки, словно светлячки, появляются вокруг любимого.
— Спасибо. Спасибо тебе, — и второе спасибо было произнесено мягко, почти так, словно оно имело предназначение для более важных вещей. Может, что-то вроде, "спасибо", что встретил меня, нашел меня, откопал меня из кучи осколков. Спасибо, что подарил мне жизнь, слезы, мечты, бесконечные ряды желтых записок, освещающих мою комнату, спасибо, что показал мне, как красив закат.»
Вокруг Тэхена кружились ослепляющие блики, лучезарные светлячки. Они будто забирали его с собой, растворяя в воздухе его душу. Мелкие осколки, будто каждое воспоминание исчезало вслед за Кимом. Он сиял не просто редкими точками вокруг его души, а будто самыми настоящими звездами, соединившись в единый большой поток. Он буквально сиял громадной россыпью звезд. Чонгук бросился к нему, будто с надеждой удержать.
Стой, замри на секунду, не убегай.
Стой, дай коснусь твоих губ. И....
Это безумие. Он не сможет вернуть его.
После Тэхена остались витавшие с снежинками звезды, которые растворялись с каждой секундой безвозвратно. На руках Гука остались два светлячка, также постепенно угасающие, и он, сжав их в кулак, упал на холодную землю. Порывистый ветер волнами шевелил темные волосы, ночной воздух вызывал стаю таких уже привычных мурашек. С огромным трудом сдерживаемые слёзы рекой полились по бледным щекам. Карие глаза Гука выглядели безжизненными и давяще-печальными, словно предгрозовое небо. Тело парня сотрясалось от рыданий. На душе было тяжёлое ощущение того, что случилось нечто непоправимое, что забрали самого дорого и самого последнего человека, ради которого он мог продолжать жить. От этого гнетущего чувства было не убежать. Он поднял свои глаза на вечернее небо. На темном полотне виднелись первые звезды.
Он теперь будет там. Он будет сиять, и его сияние будет рядом каждую ночь.
Звёзды падают, по щекам парня продолжали невольно катится слёзы. Он нужен ему был, как воздух, как пламя. Как много он значил для него, так и искра нужна для огня.
Мы вновь встретим друг друга, Чонгук...
***
We say goodbye, we hold on tight
Мы прощаемся, крепко держась
To these memories that never die.
За воспоминания, которые никогда не умрут.