Part 9
Все вернулись обратно в лагерь. Дорога домой была трудная.
Было душно.
Небо грохотало где-то вдалеке, но пока никто не обращал внимания. Никто — кроме Лии.
Её что-то беспокоило.
Не змеи, не звери, не Том — а воздух. Он дрожал. Казалось, лагерь стоял на дыхании огромной, пока спящей силы.
— Чё с тобой? — Том вынырнул из палатки, босой, лохматый, с едва заметным беспокойством в голосе.
— Ты не чувствуешь? — Лия смотрела вверх. — Давит.
Гром. Порыв ветра сорвал со столба флаг. Он упал в пыль.
А потом — всё случилось резко.
Ветер выл, как будто его кто-то мучил. Пыль вставала стеной. Гроза началась не по правилам — без капель, без предупреждения. Просто: вжжух — и лагерь будто оказался на границе другой реальности.
— Все в домики! Быстро! — кричали вожатые, перекрикивая завывание.
— Лия! — Том подлетел к ней, схватил за руку. Она стояла как вкопанная. Глаза стеклянные.
— Что?..
— Пошли! Бегом! — он сжал её пальцы так, что больно. Не специально — просто страхом.
— Там девочка! — выкрикнула Лия и сорвалась с места. Где-то на другом конце поля кто-то плакал — потерявшийся ребёнок не мог найти вход в здание, ветер гнал его в сторону леса.
Том выругался.
— Блядь, Лия, стой!
Но она уже рванула.
Он бросился следом.
Пыль хлестала по лицу. Летели листья, пластмассовая тарелка ударила Тома в плечо. Он не думал. Просто гнался за Лией, которая гналась за чужой жизнью.
Когда она схватила девочку, у неё дрожали руки.
Когда он подхватил их обеих, у него дрожал голос:
— С тобой всё нормально, блядь?!
— Она бы ушла туда. — Лия кивнула в сторону леса. — Там темно.
Он ничего не сказал. Просто развернулся и побежал назад, держа Лию за запястье, девочку — на плече.
Когда они добрались до здания, мокрые от пыли, волосы спутаны, глаза щиплет — он посмотрел на неё.
Молча.
А потом вдруг подошёл, резко, притянул ближе и просто...
положил подбородок ей на макушку.
Молча. Без романтики.
Так, как будто она была его. Его сумасшедшая, бешеная, бесконечно ценная девочка.
— Тебе вообще нормально жить с таким сердцем? — буркнул он.
— А тебе — с таким страхом за меня?
Он фыркнул.
— Иди к чёрту.
— А ты — со мной?
Он посмотрел вниз, прямо в её глаза.
И не ответил. Потому что уже был.
Они вернулись в здание — не торопясь, не прячась. Тишина лагеря тянулась липкой ватой, всё уже затихло. Кто-то спал, кто-то шептался в темноте, кто-то проверял батарейки фонарей. Света всё ещё не было.
Лия прошла мимо коридора, направляясь к себе. Но остановилась. Потому что шаги сзади — лёгкие, знакомые, — не отставали.
— Что? — тихо, но дерзко бросила она через плечо.
Том подошёл вплотную. Без слов. Просто наклонился и взял её за запястье — спокойно, уверенно, будто знал, что она не уйдёт. Развернул к себе.
И в следующую секунду — молча, без пафоса — потянул к себе, к стене, и поцеловал. Жадно, глубоко, без суеты. Как будто этот момент горел внутри него уже давно, и вот — он взорвался.
Она не отстранилась.
Просто пальцы сжались на его худи, а спина будто вжалась в прохладную стену. Поцелуй был долгим. И после него — пауза. Горячая. Щекочущая. Дикая.
Лия дышала тяжело, смотрела в его глаза — уже без привычного вызова.
— Всё? — только и прошептала.
Он качнул головой.
— Ни хрена не всё, Ли. — Его голос был хриплым. — Всё только начинается.
И она улыбнулась. Такая... настоящая.
— Я думала, что привыкну, — прошептала она, глядя перед собой. — Что все, кто приходят, — уходят. И нормально. Так и должно быть.
Он медленно повернулся к ней, не перебивая.
— А потом ты.
— Я что?
— Ты не должен был... остаться.
Том наклонился ближе.
— А я и не собираюсь уходить.
Она хмыкнула — коротко, будто горько.
— Через месяц ты вернёшься в Лос-Анджелес. Я — в Берлин. Всё как всегда. Только теперь мне впервые не всё равно.
Он посмотрел на неё. Впервые — не дерзко, не самоуверенно. Просто — честно.
— Ты моя. Слышишь? Он прислонился лбом к её, и она на секунду прикрыла глаза — дышала медленно, будто училась сдерживать что-то очень живое внутри.
— Я не исчезну, — тихо сказал он. — Я буду писать. Всегда. Утром, ночью, когда скучать начнёшь. Даже если ты не ответишь — всё равно.
Она открыла глаза. В них не было слёз — только усталость и... надежда, может быть.
— Ты не обязан, Том.
—Лия, заткнись, — почти усмехнулся он. — Я обязан, потому что хочу.
Он взял её за руку.
— Мы будем на связи. Каждый день. Я обещаю.
Она не ответила. Только чуть сильнее сжала его пальцы, и в этом движении было больше слов, чем она когда-либо говорила вслух.
Он замолчал на секунду, глядя на неё так, будто видел сразу всю её — настоящую, без бравады, без иголок. И тихо добавил:
— Даже если что-то пойдёт не так... если вдруг всё пойдёт к чёрту... я всё равно буду здесь.
Он поднял руку и коснулся её груди, чуть выше сердца, аккуратно, бережно.
— Здесь. Поняла?
Лия сглотнула.
Сердце билось под его пальцами слишком громко, как будто кричало: "Слышишь? Он в самом деле здесь."
Она не нашла слов. Только кивнула. И чуть склонила голову, как будто доверяла ему в этот момент больше, чем себе.
— Не смей забывать это, — пробормотал он, уже чуть ближе. — Не забывай меня.
И впервые за всё это лето ей не хотелось огрызнуться, уколоть в ответ, спрятаться в сарказме.
Она просто стояла и слушала.
И чувствовала.
Они вернулись в лагерь под утро, тихо, без слов, будто не хотелось разрушать ту тишину, в которой были только они вдвоём. Вожатые даже не заметили их отсутствия — или просто сделали вид. А лагерь всё ещё дремал, будто после какого-то общего сна.
В комнате Лия натянула футболку, села на кровать, проведя пальцами по щеке — как будто там всё ещё остался его след. Она молчала. Просто дышала. Просто чувствовала.
В этот момент дверь тихо приоткрылась. На пороге стояла Джами — с хитрой, заговорщицкой улыбкой и чем-то за спиной.
— Ты не спишь? — прошептала она.
— Ага. Уже, — буркнула Лия, но без злости.
— Лови, — Джами подошла ближе и сунула ей в руки три маленькие фотографии.
Лия сначала не поняла, потом посмотрела... и дыхание сбилось.
На первой — они сидят на берегу, Том чуть склонился к ней, почти прикасаясь лбом. Лия смеётся — будто бы по-настоящему.
На второй — как он ведёт её за руку вдоль воды.
А на третьей — тот самый момент, когда он указал на её сердце. И её взгляд — не в сторону, не в землю, а прямо на него.
— У меня фотик с печатью, — пожала плечами Джами. — Старье, но работает. Не знаю, когда ты ещё будешь так смотреть на кого-то, так что... ну, держи. Только не теряй, окей?
И вышла, не дожидаясь ответа.
Лия осталась одна. С тремя фото, которые казались тяжелее воздуха.
Она прижала их к груди. И в голове всплыли его слова:
"Я всё равно буду здесь."
Они вернулись в лагерь под утро, тихо, без слов, будто не хотелось разрушать ту тишину, в которой были только они вдвоём. Вожатые даже не заметили их отсутствия — или просто сделали вид. А лагерь всё ещё дремал, будто после какого-то общего сна.