Лунная пыль || Lunar dust

1

Прошла почти неделя с тех пор, как пришло загадочное послание от Юты. Вытряхнуть Тайрона у Спенсер так и не вышло. Придя ночью в «Электру», она обнаружила Иана и Тайрона за барной стойкой, дружно попивающих пиво. Устраивать истерики было не в её стиле, так что она просто ушла, ожидая, что Иан на следующий день обо всём ей расскажет. Только он сказал ей не то, на что она надеялась.

- Я решил заглянуть к нему, чтобы сгладить вину. Как ты и сказала, угрожать ему было бы слишком не разумно...

- Слишком низко.

- В общем, стоит немного сгладить углы в наших отношениях, иначе, когда я пойду к ним делать татуировки в следующий раз, они набьют мне хрен.

- У тебя есть татуировки?

- Да, но я их не покажу.

- Не очень-то и хотелось, - сказала Спенсер, невольно посматривая на плечо Иана, закрытое чёрной футболкой. При первой встрече Спенсер могла бы разглядеть, что там написано, если бы сонат её не остановил. Что же там такое? Что-то компрометирующее?

Таким был их небольшой разговор на следующий день. Как поняла Спенсер, Иан не стал давить на Тайрона и Айрис, чтобы полностью не отбить у них желание сотрудничать. Это оказалось правильным решением. Сонаты довольно быстро оттаяли. Даже Айрис со своим взрывным характером теперь реагировала на Иана мягче.

Холодный день близился к вечеру. Несмотря на то, что была уже пятница пятого октября, кафе сегодня отдыхало вместе с работниками. Спенсер сидела на стуле с ноутбуком, перечитывая последние главы книги «Звёздная пыль». Эту книгу она начала писать ещё в семнадцать лет, но всё откладывала продолжение в долгий ящик. Несколько месяцев назад она вспомнила о рукописи и решила возобновить написание. Так старое хобби снова заняло особое место в её жизни. Осталось только сделать некоторое количество правок, переписать первые главы, написанные ещё в подростковом возрасте, и загрузить на писательскую платформу.

К слову, писательство - не единственное увлечение Спенсер. Она закрыла ноутбук, протёрла глаза, побаливающие от яркого света экрана, и направилась в спальню, где стояло старое фортепиано.

Освещённое тусклым светом из окна, оно одиноко смотрело на девушку из угла комнаты. Чёрно-белое. Гладкое и блестящее. В последнее время у Спенсер было не много свободного времени, так что она пропустила несколько обязательных дней в своём календаре, посвященных этому инструменту. Любовь к классической музыке ей привил отец, игравший при жизни на сцене. Он связывал любовь к инструменту с любовью к близкому человеку. И каждый раз, когда он играл, представлял себе свою жену или дочь. Музыка менялась в зависимости от того, кому он посвящал играемую мелодию. Если звуки твёрдые и плавные - Грейс, если мягкие и быстрые - Спенсер. Эту небольшую изюминку переняла его дочь.

Спенсер включила торшер у широкой напольной вешалки с коллекцией бежевых свитеров, отрегулировала яркость света, сделав его более приглушённым, отодвинула банкетку и села за фортепиано. Находясь с инструментом один на один, она всегда вспоминала отца. Он учил её бережно относиться к музыкальному инструменту. Относиться к нему так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Спенсер подняла клап, провела пальцами по клавишам, поправила текст на пюпитре, нашла любимую композицию, глубоко вздохнула и.... игра.

Эту композицию Джоэл особенно любил. Она слушала её почти каждый день, и это никогда не надоедало. При её прослушивании Спенсер представляла себе сцену, освещённую огромной многоярусной люстрой с хрустальными подвесками, и красные бархатные кулисы.

Людвиг Ван Бетховен. Соната для фортепиано номер четырнадцать до-диез минор, опус двадцать седьмой. «Quasi fantasia», более известна под названием «Лунная соната».

Соната начинается медленной, сумрачной и слегка скорбной музыкой. Спенсер переносится на пустынную поляну, залитую серебряным светом луны. На поляне ничего не растёт, там холодно и пусто, но невероятно красиво. Дует ветер, развивая густые волосы, капает лёгкий дождь. Далее музыка переходит во что-то более утешительное, определяемое движением басовых октав. И теперь Спенсер находится на берегу океана, вода которого подсвечена миллиардами голубыми биолюминесцентными организмами. Она продолжает играть, не обращая внимания на океан, словно бы отражающий в себе звёзды на небе. Последняя часть сонаты - внезапное адажио...пиано... И конец.

Спенсер опустила клап, закрыла нотную тетрадь и облокотилась на фортепиано, глубоко вдохнув сжавшийся воздух. Игра была, как обычно, посвящённой отцу.

- Это было очень грустно, - сказал позади голос, вырвавший Спенсер из туманных воспоминаний.

Грант стоял в проёме двери, облокотившись на дверной косяк. Он не раз слышал, как Спенсер играет. Но никогда не слышал именно этой композиции.

- Такие у меня отношения с этой музыкой, - ответила она, вставая с банкетки.

Сегодня они решили провести вечер вместе. Как в старые добрые времена.

- Смотри, что я принёс, - Грант протянул большую плетёную корзину, в которой когда-то давно лежала дюжина пасхальных яиц и съедобный кролик. Сейчас же здесь несколько плодов граната и инжира, очень Грантом любимых, красное полусладкое "Каберне-совиньон", любимое Спенсер, и плитка горького шоколада.

- Это лучший микс для вечера на крыше, - улыбнулась Спенсер и двинулась к кровати, на которой лежал сложенный бежевый плед. - Ты пока иди, я возьму нам кое-что и подойду.

- Хорошо, - кивнул Грант и вышел из комнаты.

Спенсер взяла плед подмышку и двинулась к коридору, где в антресоли покоились пыльные бокалы. Проходя кухню, она щёлкнула выключателем, и наполненная ранее светом комната растворилась в темноте. На белой тумбе у двери, где обычно лежали ключи и прочий мелкий хлам, стоял автоответчик, на котором отчаянно мигал красный светодиод, уведомляющий о сообщении. Девушка нажала кнопку проигрывания и двинулась к антресоли.

- Привет, - послышался в автоответчике тихий голос Майи. - Самолёт на сегодня отменили, так что я не смогу приехать к твоему дню рождения. Знаю, я обещала пару дней назад, что точно буду на праздновании, но многое вышло из-под контроля. Надеюсь, что подарок исправит мой прокол. Я послала его почтой несколько часов назад самой дорогой доставкой. Ожидай его вовремя. Люблю. Целую. Пока.

Запищали гудки. Спенсер выдохнула. Что-то подсказывало ей, что так и будет. Подруга последние несколько месяцев выглядела невероятно подавленной. Обычно её громкий низкий голос превратился в печальный и тихий. Все эти изменения произошли после аварии. Майю сбил её бывший парень - Джеффри Томпсон. Ревнивый абьюзер. Спенсер и Грант помогли Майе понять, что от такого человека нужно держаться подальше, после чего Майа объявила Джеффри о расставании, о котором тот и думать не желал. Он избил девушку, а затем погнался за ней на машине по переулку. Три месяца он сидел, после чего с помощью своего папочки адвоката вышел. Не мудрено, что Майа, узнав об этом, решила на время уехать из города. Теперь она отдыхает у своей тётушки в Майами. Джеффри же, кажется, не пытался больше её отыскать. Он ещё ни разу не зашёл в «Хризалиду» и не звонил Гранту и Спенсер, выбивая местоположение бывшей. Прогресс.

Спенсер настроила автоответчик, взяла два бокала и вышла из квартиры. Дверь на площадку была в коридоре, так что любой житель дома мог подняться на последний этаж и провести время под открытым небом, чего никто практически не делал. Этот дом строился изначально для участников благотворительных организаций одной компании, в которой состоял отец Гранта. Все, кто на постоянной основе вкладывался в организацию, получали здесь квартиры. Так их получили и Грант со Спенсер. Грант потратил всё своё наследство, а Спенсер - накопленные деньги. Сейчас дохода кафе вполне хватает, чтобы периодически делать неплохие вклады. Организация занимается социальной поддержкой малообеспеченных семей, сирот, инвалидов и людей, попавших в трудную жизненную ситуацию. К тому же они время от времени устраивают благотворительные балы и вечеринки в рамках своих акций, куда приглашают не только членов организации, инвесторов и меценатов, но и обычных граждан и учеников. Мистер Бэйли, управляющий домом, уже не раз отправлял Гранту и Спенсер пригласительные билеты на мероприятия, проводимые в бальном зале дома на первом этаже, но никто из них так и не побывал ни на одном.

Два бокала и плед - всё, что было необходимо. Спенсер вышла из квартиры.

2

С детства Спенсер верила, что звёзды и их положение действительно влияет на судьбы людей, верила в гороскопы. Может, на это повлияло созвездие родинок на её щеке, а может это всё наивный характер. Впрочем, вполне вероятно, что оба варианта верны.

Небо поздним вечером налилось синевой, облаков почти не было, так что тёмное космическое полотно расстелилось над Нью-Йорком во всей красе. Маленькие белые звёздочки висели где-то далеко в бездушном глухом пространстве, подмигивая всем желающим ими полюбоваться.

Звякнули бокалы.

- Созвездие Дракона, - сказала Спенсер, выведя в воздухе ломаную линию, - а там Большая Медведица, видишь?

- Да, вижу.

- А вон там, - она отвела палец правее, - созвездие Близнецов.

- Где?

- Вон. Если соединить эти звёздочки, то получатся два человека, держащихся за руки.

- О, и вправду. Откуда ты всё это знаешь? - поинтересовался Грант.

Они лежали на крыше, рассматривая небосвод. Половина «Каберне-совиньон» была безжалостно высушена за полчаса. В корзине осталось несколько несчастных кусочков шоколада и пара принесённых плодов. За приятной беседой оба не заметили, как быстро кончалась провизия.

- Всегда было интересно из-за родинок. Мама говорила, что это судьба - родиться под знаком Весов и иметь при этом их созвездие на лице.

- А где же их созвездие?

- Оно там, где нас нет.

- В южном полушарии?

- Ага.

Снова звякнули бокалы. На один плод инжира вдруг стало меньше.

- А ты веришь в гороскопы? - спросила Спенсер, отправляя в рот последний кусок шоколада.

- Если бы я знал, что означает для меня зодиак Близнецов, то непременно бы ответил.

- Что же. Зодиак Близнецов является знаком воздуха. Люди с таким знаком обычно посвящают свою жизнь самокопанию, с целью разобраться в себе, но так этого и не постигают. Лично у меня Близнецы ассоциировались с двойственностью, а не с тобой. Ты не похож на человека с масками.

- Ну, с воздухом ты точно подметила. Я невероятно ветренен, не находишь?

- Да, - ответила Спенсер, слегка улыбнувшись. - Особенно когда заказываешь лишнее.

Грант рассмеялся. Он вправду очень часто не рассчитывает и заказывает десерты в кафе с излишком, так что некоторые из них засиживаются на прилавках дольше нужного, но Спенсер никогда не обижалась. Эта одна из тех милых черт, что ей в нём нравились. Эта ветреность проявлялась и за пределами «Хризалиды». Не раз Грант забывал, например, запирать квартиру, или путал ключи, часто он даже не слышал, когда к нему обращались, потому что о чём-то задумывался. Когда Грант впервые начал работать в кафе, то постоянно путал названия кофе. Для него они были одинаковыми. А теперь он профессиональный бариста, сам придумывающий некоторые напитки. Как, к примеру, его «Дикий апельсин» - холодный кофе с долькой цитруса и корицы.

Он долил последние капли «Каберне-совиньон» и выпил залпом, хотя правила хорошего тона настоятельно рекомендовали повертеть бокал, насыщая напиток кислородом, и с аристократичным видом высушить.

- Никогда не спрашивал, почему тебе нравится именно «Каберне-совиньон». Это из-за аромата ванили и ягод, или из-за тонкого миндального привкуса? - спросил Грант, наблюдая за Спенсер, допивающей своё.

- Оу, ты разбираешься в вине?

- Да. Его делают из винограда.

- Блестящие знания.

Небо постепенно чернело. Теперь его можно было словно зачерпнуть руками, как воду. На ладонях остались бы маленькие серебряные точечки, утопающие в тёмной космической квинтэссенции. Уже перевалило за полночь. В домах рядом выключался свет.

- Кстати, - сказал Грант, посмотрев на свои серые наручные часы, - официально уже шестое число. И твой день рождения. Насколько мне известно, у созвездия Весов, как и у многих других, есть какая-нибудь самая яркая звезда. У Весов это - Киффа Бореалис, от латинского «Северная чаша». Символично, правда?

- Ты заучил?

- Да, - признался Грант. Спенсер тепло улыбнулась. - Это было не так сложно выговорить, если учесть, что сложнее было всё-таки достать эту звезду с неба.

Грант достал из кармана маленькую коробочку и протянул подруге. А та чуть не подавилась зёрнами граната. Она погладила красную бархатную крышку коробки и открыла её.

3

Стояла пасмурная октябрьская погода. Солнце спряталось за серые плотные облака, которые пропускали через свою призму унылые бледные лучи. Нью-Йорк погрузился в свинцовую дымку лёгкого тумана. Люди на улицах стали менее приветливыми и куда-то более спешащими.

Иан первым пришёл в кафе, что даже для него самого стало невероятным открытием. Он впервые увидел прилавки пустыми. Кинув рюкзак на софу, сонат пристроился к шкафчику с едой, куда обычно Спенсер прятала свои обеды.

И... Бинго! За пакетами противных куриных отрубей Иан нашёл пачку сэндвичей.

- Думала, что я не найду? - победно ухмыльнулся он. - Ну-ну, глупая девчон...

Дверь в комнату заскрипела и открылась. Сонат застыл с открытым ртом, готовым оторвать щедрый кусок мясного сэндвича.

- Доброе ут... - сказала Спенсер, зевая. - Что? Иан! Я оставляла это на сегодня.

Иан не стал терять времени и быстро засунул сэндвич в рот.

- Пофдно, - с трудом ответил он.

Девушка укоризненно посмотрела на него и направилась к шкафчикам. Не смотря на этот грустный инцидент (а она вообще-то думала об этом сэндвиче всю дорогу в кафе), её настроение ничуть не омрачилось, ведь практически всю ночь она провела на крыше с Грантом. Мечтательный взгляд никак не сползал с её лица.

- Эй, - кинул ей Иан, дожевав, - а что это ты такая счастливая?

- А что, нельзя?

- Твоя тупая лыба раздражает.

- К счастью, это твои проблемы.

Иан вдруг резко поднялся и рывком оказался рядом со Спенсер. Его рука потянулась к её белой шее.

- Что это? - он потянул на себя пальцем короткую золотую цепочку с маленькой пятиконечной звёздочкой.

Спенсер оттолкнула его и упёрла руки в бока. Да как он может подходить так близко? Ещё и тащить её.

- Грант подарил, - ответила она, не скрывая лучезарной улыбки.

- И по какому же поводу?

- По поводу моего дня рождения, тупица. Все дни рождения висят у тебя за спиной.

Иан обернулся и увидел висящую возле двери рамку, внутри которой покоился белый лист со списком. Даже день рождения Иана туда вписали, хоть он и выдуманный.

- Кому надо вообще туда заглядывать? Полный бред. И прекрати так светиться. Тебе не на что надеяться.

- Что? Да мы только друзья!

- Да... То-то тебя от этого и коробит. Уже небось в сладком сне видела, как переезжаешь Оливию на машине и уезжаешь на ней же в закат. Прими к сведению, что ты для него всего лишь подруга. Я-то знаю.

- Неужели?

- Именно. Пудришь себе мозги. И мне заодно.

- Что ты имеешь в виду?

- Бла-бла. Заткнись, - промычал Иан.

Спенсер покраснела. Всё её окрылённое настроение улетучилось. Теперь она только и думала, как свернуть шею одному ухмыляющемуся барану.

- Кстати, - сказал Иан, вытирая пыль с кофейного столика. Он заметил ход мыслей Спенсер и решил, что пока лучше не выкобениваться, - а где твой Лось?

- У него есть имя.

- Не знал, что между собой животные как-то друг друга называют.

И всё-таки он доигрался. Прилетевший ему в спину веник пооустудил желание острить. Сонат хотел выкинуть поганый пучок ворсинок в окно, и он бы с радостью сделал это, если бы на окне не стояли решётки. Пришлось идти кадрить длинноногих посетительниц.

Спустя несколько минут пришёл и Грант. Его несколько обеспокоило то, как обидчиво на него посмотрел Иан. Позже всё-таки выяснилось, что зуб на него заточили из-за прилетевшего веника. Теперь у Иана не только чесалась спина, но и зудело эго. Спасибо шуточкам Гранта. Правда, сонат нисколько не подавал виду, что его как-то беспокоят смешки. Он придумывал про себя целые списки ответов для Гранта, и настолько увлёкся, что начал путать заказы.

- Ой, прошу прощения, - сказал он милой посетительнице, озадаченно потирая затылок, - я принёс вам моккачино вместо фраппучино.

- Ничего, я в них не разбираюсь.

- Я тоже.

Но даже не это было самым интересным.

- Спенсер, я вчера повесил объявление во время выходного, - сказал Грант. - На удивление, к нам ещё никто не зашёл.

- Да... В прошлый раз к нам пришла целая толпа подростков. Они даже рассорились из-за того, кто будет в костюме. А ты повесил на видное место?

Грант не успел ничего ответить. Колокольчик над входом зазвенел, все работники машинально повернулись. У Спенсер отвисла челюсть. Даже такой человек, как Иан, ахнул от души. В кафе зашёл высокий красноволосый сонат. Тот самый, что чуть не избавил Спенсер от мозга. Он уверенно прошёл мимо нескольких занятых столиков, держа в руках объявление.

- Рене... - выдохнула Спенсер, стоило сонату приблизиться.

- Мы знакомы? - спросил он, строя наигранную гримасу полного недоумения.

Спенсер отрицательно качнула головой. Что за игра? Иан оказался рядом очень быстро. Этот лентяй мог двигаться шустро, когда ему было нужно.

- Интересует работа? - вежливо спросил Грант, кивая на листок бумаги в руках Рене.

- Да. Я согласен на условия работы. Когда приступать?

Сердце Спенсер ушло в пятки. Только ничего не подозревающий Грант проводил будущего сотрудника в комнату для персонала. Иан и Спенсер тревожно переглянулись.

Что это может значить?