Опять кофе...
Пусть было ещё и не так поздно, всего-то 15:48, но уже было темно. Парочки прогуливаливались держась за руки. Фонари кое-как освещали тусклую улицу. Ходить здесь одному было бы страшно. Хотя, вдвоем они бы тоже друг другу не помогли. Все таки женщина и молодой парень, не самая сильная команда.
Шел снег. Большие белые "хлопья" снега падали, создавая тем самым мягкую, пушистую "подушку". Неожиданно из-за угла вышел темный силуэт. Улица была довольно маленькая и узкая. Спальный район освещали три несчастных, мигающих фонаря. Отступать от этого странного силуэта, было попросту некуда. Так что пришлось идти ему на встречу. Он пугал не столь своей таинственностью, чем подозрительностью. Особенно когда по новостям рассказывают о маньяке, появившимся в их районе.
Он достал из кармана зажигалку и закурил. Сигарета что находилась в его рту стала видна, лишь когда он вышел на свет. Проходя рядом с ним, Гоголь почувствовал ужасный запах исходящий от него, определить его не получалось из-за табака. В полной тишине он прошел дальше, по темному, безлюдному переулку. В его движениях не было торопливости или тревоги. Он казался таким умиротворенным, тем кто никуда не спешил. Пусть Николай и не знал его, его жизнь или историю, но очень завидовал ему, что неторопливо идет куда-то, наверняка он знает что такое свобода. Темный силуэт постепенно удалялся, Гоголь смотрел ему в след, ненадолго забывшись. Его одернула мама Сигмы, сказав:
- Чего уставился на него?
- Не знаю...
- Очень странный он, на маньяка похож.
- Наверное...
- Пойдем, Сигма заждался уже нас наверное, что же мы медлим.
- Хорошо... - они двинулись дальше, в противоположном направлении от темного силуэта.
Окно покрылось красивыми узорами, из-за которых не было видно улицы.
Бело-фиолетовый парень гадал, придут ли к нему сегодня или забудут, поставив на нем крест. Тут к нему в палату постучали, из двери высунулась голова Гоголя, что глупо улыбался как ребенок. Оттолкнув дверь, Николай бросился к любимому в крепкие объятия.
- Ох, Сигмуш я так скучал! Как ты себя чувствуешь? - отодвинувшись спросил Гоголь.
- Хорошо... Вроде, вообще нечего не помню после того как мы... - его слова прервала мать что вслед за белобрысым тоже вошла в палату.
-Сигм, как самочувствие?
- Хорошо. - еще раз повторил тот.
- Угу, я вызвала тебе скорую когда нашла на полу с глубокими шрамами на теле, а Гоголю сказали - "сам очнется".
- Извините, а как выглядел врачь?
- Никош, ты думаешь я помню? Нет конечно.
- А... Ладно тогда.
- Сигма, где твой лечащий врач?
- Тут кабинет неподалеку, 235 найдешь?
- Справлюсь, вы тогда пока пообщайтесь.
- Угу. - сухо ответил Николай.
Положив рюкзак на пол, рядом с кроватью, Гоголь пристально посмотрел в глаза любимого. Они были такими родными, ничуть не отталкивали. Наоборот, они буд-то заставляли на них смотреть, гипнотезируя. Доводя смотрящего до пульсирующей боли в голове. Они словно наркотик, посмотришь немного и уже не в силах оторваться. Красивого, еле видного фиолетового цвета. Они блестели на солнце, словно дорогие бриллианты. Заставляя забываться, теряться смотря на них. Из все поглощаюших раздумий Гоголя вывел Сигма, он спросил:
- Чего это ты с рюкзаком?
- Я сразу домой потом иду...
- А.. Ладно тогда... Слушай.. - пока Сигма что-то бурно рассказывал Гоголю, тот обстрагируясь от внешнего мира, понимал что парень сидящий перед ним - его смысл жизни. Конечно он не хотел сообщать об этом бело-фиолетовому парню, ведь все таки довольно страшно осознавать, что кто-то живет только ради тебя. Чувствуешь тяжелую, нависающую ответственность над тобой.
- Никош... Ты чего?
- А, я? - наконец отряхнув голову, стараясь как бы избавиться от тяжелых мыслей, он промямлил:
- Просто задумался... Прости.
- Да нечего! Так вот, врачи тут прекрасные, прям как второй дом! Еще и заняться мне есть чем!
- Ох, завидую тебе... А мне совсем не с кем поговорить, тебя пока в школе тем более не будет..
- А с кем ты до меня общался, сейчас же с ними тоже наверное...
- Ошибаешься... Но да ладно, справлюсь.
- Вот и хорошо! Приходи по чаще, скучаю все таки по тебе...
- И я тоже...
Из-за двери выглянула мама Сигмы, сказав:
- Гоголь, нам пора. Прощайтесь и пошли. Пока сынок, скоро навещу тебя.
- Да я сейчас...
Дверь захлопнулась, а так хотелось навсегда остаться в компании бело-фиолетового парня, с ним так комфортно и тепло. Что уход от него, ассоцируется с тревогой и холодом.
- Ну не грусти пожалуйста, я сейчас сам заплачу... Все давай, иди уже!
- Ладно.. Прощай..
- Не на всегда же! - Сигма резко встал с удобного дивана и бросивший к Гоголю в объятия, он нежно поцеловал того в губы, почти сразу же отстранившись. Обняв Николая покрепче, бело-фиолетовый парень прошептал ему на ухо:
- Люблю тебя, дорогой...
- Я тебя тоже. Стоп, как ты меня назвал? - схватив за плечи парня, белобрысый немного отодвинул его от себя, посмотрев прямиком в его красивые до безумия глаза.
- Дорогой... - повторил тот.
- Не говори так, ладно?
- Хорошо... - не успев грамотно осознать что произошло, Сигму поцеловали в лоб, и закрыв за собой дверь удалились из комнаты. Он лег обратно в постель, решив отдохнуть и вздремнуть.
Наконец найдя выход из больницы, Николай увидел там уже видимо давно стоявшую маму Сигмы, подойдя к ней, он отдышался.
- Как тебя долго ждать... Вообщем у меня дела важные, сам до дома в состоянии дойти?
- Конечно, справлюсь...
- Вот и хорошо, давай.
- До свидания! - крикнул ей в след Николай, но она уже наверное его не услышала.
Холодный, морозный ветер обдувал лицо. Посмотрев в сторону своего дома, Гоголь пошел уже по выстроеному маршруту у себя в голове. Зайдя в небольшой переулок, что ночью пугал, а днем выглядел атмосферно, он не успел пройти и два шага как почуствовал до тошноты противный запах кофе. Начиная резко оборачиваться, в панике пытаясь убедить себя в том что ошибся, но нет. Оглянувшись в очередной раз Гоголь увидел его...
конец 16 главы.