17 глава
В комнате было темно. Только с улицы — мутный оранжевый свет фонаря, проникавший сквозь занавески. На полу в зале — Яна. В платье, перекошенном, испачканном. Рядом — пустая кружка, опрокинутый стул. Она лежала в неудобной позе, с руками под собой.
— М-м... — простонала она и зажмурилась.
Голова гудела, как будто в черепе грохотал поезд. Во рту — сухо. Сердце билось судорожно, спазмами. Она попыталась подняться, но тут же упала обратно. Ковер под ней — влажный. Пот.
— Сколько... время...
Она с трудом доползла до стола, где лежали часы — 6:27.
— Блядь! — крикнула она и вскочила, схватившись за спинку стула.
Садик. Утренник. Дети. Родители.
Она металась по комнате, хватая одежду. Ноги не слушались, руки дрожали. В ванной — синие круги под глазами, губы — потрескавшиеся, лицо — серое. В зеркале — чужая.
— Всё нормально... ты справишься... — шептала она, пытаясь накрасить ресницы, но кисточка падала из рук.
Детский сад. 8:00.
Яна вошла, как привидение. Марина уже была там, ставила стулья.
— Доброе утро, — сказала Марина, оборачиваясь. — Ты как?
— Нормально.
— Точно?
— Нормально же, я сказала.
Постепенно набегали дети. Они бросались к Яне, обнимали за ноги, тянули за руки, показывали открытки.
— Яночка, это тебе! — девочка с косичками протянула рисунок, на котором была она сама и Яна. Большие глаза, длинные волосы, рядом — солнце.
— Спасибо, моя хорошая...
Она присела, обняла девочку, но через секунду вскочила — к горлу подступила тошнота. Она закрыла рот рукой и метнулась в туалет.
Марина смотрела ей вслед, нахмурившись.
Позже, в игровой, мальчик пролил клей на ковёр.
— Ты что творишь?! — резко крикнула Яна. — Ты вообще головой думаешь?
Мальчик заплакал.
— Я не хотел... правда...
— Успокойся, ну! Всё теперь липкое! — Яна дрожала, вытирая клей.
Марина подбежала, подняла мальчика.
— Пойдём. Всё хорошо. Яна просто устала.
— Это не твое дело, — сказала Яна резко.
— Яна, ты или выспись, или уходи. Ты не одна тут.
— Я сказала — не лезь! Я справлюсь!
— Не ори. Тут дети.
Тишина. Только шмыганье носами. Яна прижалась к стене и молча опустилась на пол.
Позже. Вечер. Дом Яны.
Она села за стол, достала из шкафа то, что было спрятано. Маленький чёрный пакетик. Мефедрон.
— Нельзя... хватит... нельзя...
Но руки уже тряслись. Губы приоткрылись, как будто тело само знало, что делать.
Она высыпала линию. Долгая пауза. Слёзы катились по щекам.
— Бабушка... прости...
И вдохнула.
Час спустя. Комната.
Она лежала на диване. Улыбка — стеклянная. Глаза — в потолке.
В этот момент под дверью появился листок. Кто-то просунул его — и исчез.
Яна не сразу заметила. Но потом — встала, шатаясь, и подняла.
На листке:
«Ты думала, я просто так уехал? Ты мне ещё должна.
Фото прилагается.
Если не заплатишь — завтра это в отдел образования.»
К бумаге прикреплено фото. Она. На скамейке. Берёт у него свёрток. Выражение лица — как в тумане.
— Чёрт... чёрт...
Тем временем. У подъезда. Петя.
Он курил, опираясь на машину. Уже третий вечер подряд он сидел здесь, ждал. То приносил цветы, то просто курил, не поднимаясь.
Сегодня — молчал. Холодный воздух. Пальцы — в кровь об гильзу.
Он встал. Подошёл к двери. Постучал.
Тишина.
Постучал сильнее. Никак.
Открыл дверь — незаперта.
— Яна?! — крикнул он, входя.
Внутри — духота, полумрак. Свет — из коридора.
В зале — Яна. Она лежала на полу, сжимая в руках фото. У лица — слипшиеся слёзы.
— Яна, блядь... — прошептал он, подбежал.
Он поднял её. Пульс — слабый, но есть.
— Ты чё творишь... ты чё, дурная совсем?..
Она только бормотала что-то, не узнавая его.
Он посадил её, дал воды. Она с трудом пила, руками мимо рта.
Петя посмотрел на стол — пустой пакетик.
Он сжал кулак так, что побелели костяшки.
— Кто?
Молчание.
Он потряс её за плечи.
— Кто, сука, тебе это дал?!
Яна заплакала.
— Я... не хотела... мне страшно...
— Кто?! Скажи, я его сожгу к хуям! — крикнул он, вставая и пинаю по ножке стола, так что та сломалась.
Она только закрыла уши руками.
Он подошёл и сел рядом. Его голос стал тише.
— Я тебя вытащу, слышишь? Всё... всё будет...
Она прижалась к нему, как ребёнок.
И заплакала.