Глава 14. Джоуи
– Это была еще одна схватка? – спросил Тони.
Я не смог сразу ответить, потому что стиснул зубы от боли, но как только волна прошла, я проворчал:
– Это выглядело как оргазм? Нет! Да, это была схватка. Как и пять предыдущих раз, когда ты спрашивал меня, пока я корчил гримасу смерти. Просто отметь это в приложении.
Он уже это делал.
– Эта была через пять минут после последней! Нам стоит позвонить врачу?
– Еще нет, – ответил Борис с дивана, вне моего поля зрения. – В инструкции сказано звонить врачу, когда у Джоуи схватки будут каждые четыре-пять минут на протяжении часа или двух.
Мне стоило догадаться, что мои братья будут достаточно спокойно принимать мою беременность и контролировать ее до самого конца. Как только я упомянул, что начал чувствовать схватки два дня назад, хотя они были с большими промежутками, парни организовали график дежурств, чтобы кто-то был рядом круглосуточно.
Я специально выбрал дом поменьше, чем у Василия, не желая, чтобы моя семья постоянно была рядом. Я любил их, но хотел собственного пространства для своей растущей семьи, и, хотя Тони больше не боялся моих сумасшедших братьев, он тоже ценил это пространство. Когда я возвращался домой по вечерам, мне хотелось оставить дела семьи Новак за дверью и просто быть парой с Тони. Слава богу, у нас была запасная комната, иначе я бы сошел с ума, постоянно натыкаясь на их раздражающие задницы, ведь они все равно были здесь постоянно.
И, конечно, именно Борис, самый упрямый, невозмутимый, глупо спокойный брат оказался на дежурстве, когда у меня начинались активные схватки. На него было не весело кричать или бросать в него вещи. Он просто стоял там, принимал все как каменная стена, а потом без слов подбирал беспорядок. Но если в него влить пару стопок водки, его уже не заткнуть.
– У нас осталась хоть капля водки? – спросил я Тони.
– Дорогой, мне кажется, это не лучший способ обезболивания при родах...
– Я собираюсь использовать ее, чтобы справиться с той занозой в моей заднице, которую я называю братом, – сказал я.
Тони нахмурился. Конечно, он не мог понять, насколько раздражающим было спокойствие Бориса. Он не жил с этим всю свою жизнь. Не мог понять, как его глупое молчание было похоже на постоянное осуждение.
Я сделал несколько глубоких вдохов, как мне советовали видео в интернете, и часть моей враждебности исчезла. Я знал, что я реагирую на боль и гормоны. Борис на самом деле не был...
– ...жалкий мешок с гнилой картошкой! – закричал я.
– Я или он? – спросил Тони.
– Какая разница? – прорычал я.
Тони улыбнулся мне и вытер пот со лба.
– Тебе придется быть более изобретательной, Лютик, если ты хочешь бросить вызов Адриану в самых креативных оскорблениях. И ты можешь ругаться, если хочешь, поскольку Декс сейчас на ночевке у дедушки, – он проверил свое приложение, и его губы скривились в разочаровании. – Семь минут между этими двумя.
Словно он хотел, чтобы я страдал.
Нет, это просто беременность, боль и усталость говорят, Джоуи.
– Зачем мне бросать вызов Адриану в креативных оскорблениях?
– Разве я не рассказывал тебе эту историю? – недоверчиво спросил Тони, смеясь. Борис даже осмелился высунуть голову из-за дивана. – Для контекста: Адриан настолько глубоко усвоил роль воспитателя детского сада, что почти никогда не ругается. Даже во время родов.
– То есть ты хочешь сказать, что он святой? Это сейчас не особо полезно, Тигр.
– О, боже, – Тони едва мог говорить сквозь смех. – Я не могу — тебе придется попросить Пирса рассказать всю историю, потому что я не передам ее как надо, но то, что я помню лучше всего, это то, как он сказал своей маме... – он снова захихикал. – Адриан сказал Деб сосать сопли.
Я тупо моргнул, пока Борис смеялся в ответ.
– И это смешно, ха-а-а? – последнее слово превратилось в стон, когда началась очередная схватка.
Тони прочистил горло.
– Ладно, может, сейчас это не так смешно. Но я обещаю, позже будет. О! Четыре минуты с последней!
Я схватил Тони за воротник и притянул его лицо к своему.
– Если ты мне еще раз скажешь, через сколько минут у меня схватки, я устрою тебе одну гигантскую схватку, которая продлится несколько дней. В твоей заднице.
Тони сглотнул и кивнул.
Я отпустил его.
– Теперь перестань болтать. И принеси мне мой мяч для йоги.
* * *
"Я буду рожать дома...", "Я справлюсь с естественными родами...", "Это не может быть хуже, чем сломать три ребра..." – говорил я.
Прошлый я слишком много болтал о том, в чем ничего не понимал. Прошлый я был идиотом.
– Я передумал, – простонал я. – Я хочу пойти в больницу и сделать эпидуральную анестезию.
– Слишком поздно для этого, – сказал доктор Перельман, выскакивая из-под моих ног, где проверял ребенка. Это был старый еврейский врач, который помогал появиться на свет мне и всем моим братьям. – Нет времени ехать в больницу. Но мы наконец-то подготовили надувной бассейн. Это должно помочь с болью.
Я старался не думать о том, как удивился врач, узнав, что мы еще не установили бассейн. Я винил Бориса. Это он был с инструкцией. У него была только одна задача! Но поскольку я не сказал, когда именно нужно было подготовить бассейн, мой тупой братец даже не подумал предложить это.
Я не был уверен, был ли он временами более буквальным, чем Сайрус, или просто невнимательным.
Конечно, как только доктор заставил Тони и Бориса заняться установкой бассейна, им потребовалось пятнадцать минут, чтобы понять, как его надуть, а затем, когда он был надут, им пришлось выяснить, как подключить специальный шланг от крана в ванной к бассейну и установить нужную температуру. Так что я весь последний час сверлил их взглядом, пока мои схватки становились все чаще и чаще.
Доктор помог мне дойти до ванны, и Борис исчез, когда я скинул с себя тонкую больничную рубашку. Раньше у него никогда не было проблем с моей наготой. Может, его пугала сама идея родов.
Тони сидел снаружи бассейна, готовый поддержать меня, пока я опускался в теплую воду — как раз вовремя для следующей схватки.
Это было... действительно лучше. Все еще больно, но я больше не чувствовал, что мое тело пытается вывернуть меня в неестественные положения, утяжеленное гравитацией. Врач скинул ботинки к двери и наклонился передо мной. Бассейн был маленьким, только чтобы я мог поместиться, а доктор мог дотянуться до всего необходимого для малыша.
– Я хочу, чтобы ты расслабился. Сосредоточься на дыхании и восстановлении энергии на эту минуту, – сказал доктор Перельман. – Потому что через мгновение мы начнем тужиться.
Расслабься. Правильно. Накапливай энергию. Как будто это возможно. Но я прижался к груди Тони и нашел утешение в присутствии своего альфы.
– У тебя все получится, – прошептал он. – Ты такой сильный и красивый. Не могу поверить, что твое тело способно на такое. Это волшебно.
Эти слова заряжали энергией больше, чем любое дыхание. Я слабо улыбнулся, а потом заметил две резиновые уточки, плавающие у моих ног. Маленький дьявол и маленький ангел.
– Что это, черт возьми? – спросил я.
– Не переживай, они стерилизованы, – заверил меня Тони. – Но разве они не милые?
– Милые?
– Ну, понимаешь, они представляют две стороны нашей семьи? – его голос затих, когда он понял, что мне не смешно. – Я просто подумал, что это может быть хорошим отвлечением... В некоторых видео говорилось, что полезно иметь что-то визуальное для концентрации. Например, дерево, но это показалось мне слишком странным для тебя. А уточки – это весело. И у нас роды в воде... и эти... да ладно, забудь. Я от них избавлюсь.
Он уже собирался встать, но я крепко схватил его за руки, когда на меня накатила схватка.
– Не смей оставлять меня.
– Понял, – сказал доктор Перельман, вылавливая уточек и небрежно бросая их на защитный коврик под бассейном. – Если ты готов, можешь тужиться с этой схваткой, Джоуи. В противном случае мы подождем следующую.
Готов тужиться? Никогда. Но я хотел, чтобы это закончилось. Я хотел перестать чувствовать, будто кто-то пытается разорвать мое тело изнутри.
Поэтому я тужился с первобытным криком, как раз когда Борис вбежал обратно, держа в руках телефон, направив его на меня.
– Простите! Я никак не мог разобраться, как включить видеозвонок, – сказал он.
Я увидел на экране мелькнувшие лица нескольких человек, но не смог понять, кто это был, из-за боли, и переключил свой рев на него.
Борис отшатнулся, его лицо побелело.
– Ого. Если ты так себя ведешь, то я не понимаю, зачем ты вообще хотел позвать всю семью на этот момент. Это пугает.
– И расслабься, – сказал доктор Перельман, игнорируя Бориса.
– Убирайся, – выдавил я из последних сил, что у меня еще оставалось.
– Да... – Борис уже наполовину скрылся в коридоре. – Хорошая идея.
– Почему ты его не остановил? – прорычал я Тони.
– Эм, Джоуи? – ответил Тони тонким голосом. – Кажется, ты сломал мне пальцы.
Я понял, что все еще крепко держу руки своего альфы.
– Ой, – тихо сказал он.
– Бывает, – сказал доктор Перельман. – Мы позаботимся о тебе позже, альфа-малыш. Сейчас время твоего омеги. Улыбайся и терпи, парень. А ты, Джоуи? Тужься!
* * *
Последние моменты рождения Веры прошли для меня как в тумане. Она скользнула в воду, и доктор Перельман быстро вытащил ее оттуда, мокрую и странно выглядящую. Он положил ее мне на грудь, пока перерезал пуповину, потому что пальцы Тони распухли, как фиолетовые сосиски, и он явно не смог бы справиться с этим.
Для меня оказалось правдой то, что говорят о гормонах и химических веществах, которые переполняют тело и действуют как естественное обезболивающее. Я помню, как встал, как Тони помог мне принять душ, как добралась до нашей кровати. Однако моменты боли стерлись из памяти. Честно говоря, я не особо помню, что я чувствовал.
Первое и уже положительное воспоминание было, как я прижался к своему партнеру и нашей идеальной маленькой девочке, засыпая от усталости. А последнее, что помнил перед сном, было то, как Тони забрал Веру из моих рук, чтобы я мог спокойно спать.
* * *
Когда я проснулся, Тони сидел на кровати рядом со мной, держа спящую Веру на коленях.
– Ты вообще спал? – спросил я.
– Нет, – сказал он. – Я не могу перестать смотреть на вас двоих.
Я подложил под голову подушку, чтобы лучше ее видеть.
– Она явно красивее нас обоих.
– Я бы поспорил, – сказал Тони.
– Мне приснилось, или Борис ворвался на роды с кучей людей по видеосвязи?
Тони покачал головой.
– Боюсь, это было наяву. Он, кажется, до сих пор не вышел из гостевой комнаты, и я не вставал, чтобы проверить.
Вера тихонько посапывала, и я не слышал ничего более милого. Но, как бы мне ни хотелось наслаждаться совершенством этого крошечного существа, которое мы создали, мне сейчас нужны были утешающие объятия моего альфы.
– Может, ты положишь ее в люльку, чтобы мы могли немного пообниматься? – спросил я.
– Эм... – Тони поднял руки. Пальцы у него были толстые от бинтов. – Сейчас это немного сложно.
Я сел слишком резко, и тело протестовало сотней разных способов, но меня больше волновал мой партнер, а не я.
– О нет! Это из-за меня, да?
– Все в порядке, – сказал Тони. – Честно говоря, я буду винить Бориса, потому что только когда он вошел, я почувствовал, что что-то треснуло.
Я поморщился.
– Мне все равно жаль. Это настоящая причина, почему ты не спал? Ты не мог трансформироваться, чтобы исцелиться? У тебя не было возможности переложить Веру?
– Может, немного... но я не врал: вы двое выглядели слишком мило. Я бы не променял эти тихие часы ни на что.
– Ну, теперь это закончится. Я возьму ее, а ты трансформируйся, чтобы ускорить исцеление, – я осторожно поднял Веру, поражаясь, насколько она крошечная и хрупкая. – Она кажется почти нереальной, – прошептал я. И в этот момент она приоткрыла свои маленькие глазки. Всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы убедить меня, что она абсолютно реальная и живая.
Теперь, держа ее в руках, мне не хотелось отпускать нашу малышку. Но мне действительно нужно было немного близости с моим альфой, не беспокоясь, что мы можем ее случайно задеть. Я медленно вылез из кровати и положил Веру в люльку, боясь, что она заплачет из-за смены места, но она была спокойна и довольна. Тони встал с другой стороны, быстро трансформировался в волка и обратно. Я немного завидовал его небольшой форме в данный момент. Если бы я попробовал то же самое, я бы рисковал сломать кровать, прикроватную тумбочку и, возможно, даже стену.
– К этому нужно будет привыкнуть, – я снова забрался в кровать рядом с Тони, стараясь случайно не задеть его быстро заживающие пальцы, пока он обнимал меня. – Я не помню, чтобы Наташа была такой маленькой.
– Легко забыть, как быстро они растут, – задумчиво сказал Тони. Для него этот процесс был таким же новым, как и для меня, что я иногда забывал, что у него большой опыт общения с маленькими детьми и младенцами. – Скоро она будет гоняться за Дексом. Прокалывать уши. Водить машину.
– Подожди, подожди, подожди, – остановил его я. — Я пока не готов думать дальше, чем о смене ее первого подгузника.
– Прости. Просто трудно не бояться будущего. Ох, и прорезывание зубов. Я боюсь прорезывания зубов.
Я быстро поцеловал его.
– Не бойся. Мы справимся вместе. И у нас будет много помощи. Вся моя семья. Павло, если он сможет снова посмотреть нам в глаза. И если я не ошибаюсь, понадобится бомба, чтобы выбить твою маму и Деб, когда они приедут сюда. У нас больше поддержки, чем мы можем себе представить. Мы окружены любовью. Особенно здесь, – я коснулся своей груди, затем его. – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – сказал Тони.
Я устроился пониже в кровати и перекатился на бок, похлопав по матрасу рядом с собой.
– А теперь давай ты немного поспишь. Тебе нужно хотя бы час или два, прежде чем моя семья сюда нагрянет.
– Не забывай мою маму и тетю Деб. По уровню „слишком много" они всегда превосходят твою семью. Особенно когда дело касается младенцев.
Мы положили подушку между моим телом и его рукой, и я устроил голову на его плече.
– Думаю, скоро увидим.
* * *
Моя семья приехала большой компанией, хотя они дали Дексу немного времени побыть с его младшей сестрой, прежде чем ворваться в дом.
– Что думаешь? – спросил я мальчика.
– Она похожа на куклу, – сказал он, внимательно разглядывая ее.
– Правда? Но она быстро вырастет. Всего через несколько лет вы будете строить замки, и пинать мяч друг другу.
– Она сможет бороться? – спросил Декс, заставив Тони фыркнуть.
– Если она захочет, – дипломатично ответил я. У меня не было проблем с тем, чтобы любой из моих детей занимался любым видом спорта, независимо от их пола или идентичности, но это не означало, что другие примут это легко. Я пока не был готов обсуждать с Дексом тему дискриминации. Он поймет это со временем, к сожалению.
Декс еще несколько мгновений смотрел на нее.
– Можно я пойду играть с машинками?
– Пока еще нет, дружок, – сказал Тони. – Твой Деда и дяди хотят кое-что сделать, прежде чем ты уйдешь.
Я был рад, что Вера встретится с моей семьей и получит их благословение.
– Я позову всех.
Моя семья начала заходить по одному, включая Ривера, Наташу и всю семью Сайруса. Борис замыкал процесс с виноватым видом.
– Извините за вчерашнюю ночь, – сказал Борис. – Я думал, что в списке говорилось про видеозвонок во время родов.
– Что? Где это было написано? – Лицо Тони выражало такое же недоумение, как и мое.
Борис передал ему список, и Тони рассмеялся, прикрыв глаза, прежде чем передать листок мне.
– Это список подсказок, – сказал я. – Здесь около пятнадцати вопросов. Ты посмотрел на "видеороды, вопросительный знак" и решил, что я хочу, чтобы вся моя семья видела, как я рожаю ребенка?
– Это была ошибка, честно, – сказал Борис, все еще глядя в пол.
– Если честно, – сказал Иван с улыбкой, – мы думали, что он звонит, потому что ребенок уже родился. Никто из нас не ожидал увидеть твою голую, потную, стонущую задницу.
– Не смей стыдить моего партнера, – внезапно прорычал Тони. – Хотел бы я посмотреть, как кто-нибудь из вас пережил бы то, что он пережил прошлой ночью.
– Я переживал, – сказал Лиф, подняв руку. – И готов бросить вызов любому из вас, больших парней, кто думает, что сможет справиться с родами. Есть симуляции. Кто-нибудь хочет попробовать продержаться дольше меня? – его яростное маленькое лицо стало моим любимым в этот момент.
– Лиф, ты сумасшедший, – сказал Ривер, качая головой. – Если мне больше никогда не придется через это проходить, я буду счастлив.
– Могу ли я взять ребенка? – спросил папа своим глубоким, спокойным голосом. Все остальные немедленно затихли.
– Ее зовут Вера Каролина Петерсон-Новак, – с гордостью сказал я ему.
– Вера Каролина Петерсон-Новак, – повторил он, и радость наполнила его лицо и голос. – Добро пожаловать в наш мир. Он труден, но он становится ярче, потому что в нем есть ты, – папа передал ее Василию, который стоял сразу слева от него.
Василий легко покачал ее, и меня поразило, насколько увереннее он был с Верой, чем с Скайлар, ребенком Сайруса. Вот что значит иметь собственного ребенка.
– Пусть ты будешь светом для многих, но самое главное для себя.
Миша потерся носом о ее носик, его широкая улыбка растянулась от уха до уха.
– Чтоб ты чаще смеялась.
Иван убрал с ее лба тонкую прядь волос и поцеловал ее нежную кожу.
– Да обретешь ты истину и мудрость, даже когда это трудно.
Она почти умещалась в одной руке Сайруса, когда он осторожно взял ее.
– Пусть ты найдешь радость, куда бы ты ни пошла.
Борис стряхнул с себя смущение достаточно, чтобы сосредоточиться на моменте.
– Познай себя и оставайся верной этому.
Они передали ее обратно отцу, который жестом подозвал Декса.
– Твоя очередь, старший брат. Хочешь благословить свою сестру?
Брови Декса нахмурились от сосредоточенности, и я закусил губу. Это был благоговейный момент, но его серьезность была просто до смешного милой.
– Может, она когда-нибудь сможет побороться со мной?
Мягкий смех прокатился по комнате, но отец улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Может быть, сможет, – он выпрямился и прижал мою девочку к себе, улыбаясь ей сверху вниз. – Вера Каролина Петерсон-Новак. Желаю тебе жить долгой жизнью, полной радости. Желаю тебе улыбаться больше, чем плакать. И желаю тебе найти любовь, которая продлится всю твою жизнь и дольше.
Его благословение было одинаковым для каждого ребенка, но оно никогда не теряло ощущения волшебства. Он поцеловал ее трижды: в лоб, подбородок и нос, а затем передал ее обратно мне.
Тони громко шмыгнул носом, привлекая к себе всеобщее внимание.
– Хватит на меня смотреть, – возмутился он. – Я больше не могу списывать это на симптомы сочувственной беременности!
– О, мой дорогой альфа. Позволь мне рассказать тебе то, что сказал мне однажды очень мудрый человек, – я улыбнулся отцу. – Ни один мужчина не должен стыдиться своих слез.
Глаза моего отца сверкали, хотя его собственные слезы так и не упали.
– Не знаю насчет мудрости, но за опыт я могу поручиться.
– За то, тебя и любят, – сказал я.
– Эм... вы, большие мафиози, любите групповые объятия? – спросил сквозь слезы Лиф. – Потому что это как раз идеальный момент.
– Почему бы и нет? – спросил Миша, заключая Ивана и Василия в однорукие объятия.
Через несколько секунд половина моей семьи, благодаря его энтузиазму, рухнула на край моей кровати, а Декс радостно закричал:
– Медвежья куча! – и запрыгнул сверху.
– Ну, это не совсем то, что я планировал, – сказал Миша откуда-то из-под Сайруса.
– Но мы ценим твой порыв, – сказал я. – Я бы никогда не променял эту семью на что-либо в мире.
– Не раскисай, – сказал Борис, чье лицо и глаза подозрительно покраснели.
– Как будто все это время не было одной большой сентиментальной сценой, – закатил глаза Ривер. – Вы, большие и страшные альфы, самые сентиментальные существа на этой планете, честное слово.
– В этом нет ничего плохого, – заявил папа. – По крайней мере, в кругу семьи.
Я протянул руку к Тони. Безопасность семьи. Это то, что я больше всего любил в нас, и я был так счастлив разделить это с Тони. Несмотря на все споры между мной и моими братьями, мы всегда были в безопасности друг с другом.
– Мы здесь! – раздался крик Рене откуда-то из дома.
– О, Боже, помоги нам, – пробормотал Тони.
– Безопасность семьи, – прошептал я ему, посмеиваясь.
– А как насчет безопасности от семьи?
Я притянул его к себе для поцелуя.
– Как будто ты когда-либо этого захотел бы.