Глава 12. Джоуи
Переводчик: Ryjik144
Редакторы: Pozitivnoesolnce
Я рухнул в кресло-реклайнер с дополнительной набивкой, которое мы купили специально для меня, и счастливо вздохнул. Мне не нравилось жаловаться перед братьями, особенно на отекшие ноги и ступни. Даже когда у меня была сломана нога, я не ныл. Постоянное раздражение беспокоило меня больше, чем сама боль.
– Не могу поверить, что они все распаковали, – сказал я.
– Так бывает, когда у тебя три команды высокоорганизованных мужчин, управляющих твоим переездом. Я удивлен, что они не спорили о том, что куда ставить. Похоже, они сами разобрались, у каждого была своя работа, – Тони разблокировал планшет для Декса. – Всего пятнадцать минут, дружок. Хорошо? Потом спать.
– Ты, должно быть, пропустил консультацию по юрисдикции, – засмеялся я. – Это было далеко не просто. Мне пришлось полностью выгнать братьев из квартиры, потому что они начали поднимать вещи одной рукой, чтобы покрасоваться, а потом ставить их в проход, просто чтобы позлить.
– Правда? Твои братья недолго были в квартире?
– Я быстро их выгнал. С явным намеком, что их мускулы нужны для новой мебели.
– Ну, хорошая работа. Я даже не заметил никаких заминок, – он похлопал по подушкам рядом с собой и посмотрел на телевизор, наклонив голову набок. – Как думаешь, может, нам стоит немного подвинуть диван? Из коридора немного падает свет...
Я простонал.
– Извини, тигр. Я даже не хочу думать о том, чтобы что-то двигать сейчас. На самом деле, я подумываю установить светильники с управлением хлопком, чтобы никогда больше не вставать с этого кресла.
– Это так похоже на девяностые, лютик. Сейчас есть полная автоматизация дома. Можно управлять всем домом с телефона. С этим и доставкой еды вам действительно никогда не придется вставать со своего кресла. Хотя я не рекомендую это. Движение полезно для здоровья...
К счастью, сильный стук в дверь прервал его прежде, чем он успел бы надоесть со своими лекциями. Иногда его семейные советы становились слишком настойчивыми.
– Ты кого-то ждешь? – спросил я.
Он покачал головой.
– Хочешь поспорить, что это Свидетели Иеговы?
Я застонал.
– Если бы у меня был хоть малейший шанс открыть эту дверь, то ты только что убил его.
Он вскочил и наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку.
– Не волнуйся, милый, я защищу тебя от миссионеров. Декс, пора заканчивать играть и выключать планшет. Время спать.
Я выглянул из-за спинки дивана, чтобы увидеть нашего вежливого незваного гостя. К моему удивлению, это был мой отец. Я не ждал его среди хаоса переезда, и это было позже, чем он обычно любил выходить из дома. Увидев его, я тяжело поднялся на ноги.
– Угадай, кто пришел? – весело сказал Тони, закрывая дверь за моим отцом. Я мельком увидел, как его телохранители занимают свои посты снаружи.
– Деда! – закричал Декс, подняв взгляд и бросив планшет в возбуждении. – Папа, можно мне остаться подольше? Я хочу поиграть с дедой.
На лице моего отца расцвела редкая улыбка чистой радости, но Тони покачал головой.
– Извини, дружок. Завтра в школу.
Голова Декса опустилась, и мой отец положил свою руку на руку Тони.
– Может быть, я расскажу ему сказку на ночь? После того, как он подготовится ко сну, конечно.
Декс снова поднял голову.
– Можно, пап? Можно?
– Только если ты сначала сходишь в ванную, наденешь пижаму и почистишь зубы.
В следующую секунду Декс уже мчался по коридору.
– И ты должен чистить каждый участок зубов по двадцать секунд, – крикнул ему вслед Тони, покачивая головой с улыбкой. – Это впервые он так сделал. Хочешь, я покажу, где книги?
Отец постучал себя по лбу.
– Не нужно. Все мои истории здесь.
– Я готов! – закричал Декс, выбегая обратно к нам.
Тони демонстративно посмотрел на телефон.
– Это было далеко не двадцать секунд на каждый участок. Возвращайся в ванную и чисть зубы как следует.
Декс вздохнул и потопал в ванную.
– Я проконтролирую процесс, – сказал отец, подмигнув.
Тони снова сел на диван и потянул меня, усаживая рядом с собой. Было не так-то просто устроить мою большую фигуру у него под мышкой, но мы справились, тихо слушая, как папа и Декс болтают друг с другом, пока чистят зубы и укладываются в постель. Когда отец начал рассказывать историю о Бабе Яге, я фыркнул.
– Что? – спросил Тони.
– Мне следовало догадаться, что нельзя было позволять отцу рассказывать сказки на ночь. Баба Яга – это русская ведьма, которой пугают детей, чтобы они хорошо себя вели. Она летает в ступе, размахивает метлой и живет в доме, который передвигается на гигантских куриных ногах.
– На самом деле это звучит менее устрашающе, чем старушка, живущая в пряничном домике и поедающая детей.
– Иногда. Все зависит от того, какую историю отец рассказывает.
Тони потерся носом о мою голову.
– Это истории, на которых ты вырос?
– Да. И они вызывали у меня довольно странные сны.
– Если они помогли сделать тебя таким, какой ты есть сегодня, с куриными ногами или без, то, думаю, все будет в порядке.
Мы слушали, как отец закончил свой рассказ и пожелал Дексу спокойной ночи.
– Он спросил, расскажешь ли ты ему еще одну историю, Тони.
Мой истинный обнял меня и встал.
– Без проблем. Я пойду, завершу дело.
Я попросил его помочь мне встать с дивана, прежде чем он исчез в комнате Джоуи и закрыл дверь, чтобы ничто не отвлекало от завершения ритуала укладывания.
– Хочешь выпить, пап? Воды? Вина? Водки.
Отец посмотрел на меня так, будто я должен был знать лучше.
– Я здесь, чтобы отпраздновать твой переезд в новый дом, сын.
– Водка, значит, – я достал бутылку, которую оставили мои братья. Было странно не присоединиться, честно говоря. Я налил себе стопку содовой, как делал с братьями. Она уже была теплая и выдохшаяся, но лучше, чем ничего.
Отец поднял свой бокал, а я поднял свой.
– За твой новый дом и этот новый этап твоей жизни. Пусть он будет таким же радостным, как и сложным.
Мы осушили наши бокалы одним глотком и на мгновение замолчали. Какими бы шумными ни были наши семейные сборы, в такие моменты мы умели хранить тишину. Моменты для размышлений.
– Твой папа был бы горд, – сказал отец, шокировав меня. Он редко говорил о папе. Даже спустя столько лет после его смерти его горе было так велико, что его голос почти сорвался на этой короткой фразе.
Слезы жгли мне глаза и хлынули, прежде чем я успел их сморгнуть.
– Прости, – всхлипнул я, пытаясь найти что-то, чтобы вытереть глаза и нос. Отец нашел коробку с салфетками и протянул мне. – Это беременность делает меня таким сентиментальным.
– Не извиняйся за свои слезы, сын мой. Есть много вещей, которых мужчина может и должен стыдиться, но слезы не входят в их число. Наши эмоции – это основа нашей силы, даже когда они не выражены. Демонстрация уязвимости самым близким людям — это драгоценный дар. Я не отношусь к этому легкомысленно.
Я не знал, как ответить. Я не был уверен, что вообще смогу. Поэтому мы снова погрузились в эту уютную тишину.
Отец встал, чтобы налить нам еще по одной рюмке, заменив мой напиток газированной водой. Но вместо того, чтобы предложить тост, он сидел, глядя на свой бокал.
– Я тоже горжусь тобой, – наконец сказал он. – Из всех моих сыновей я больше всего беспокоился о тебе, когда ты рос, – он улыбнулся воспоминаниям. – Не то чтобы я мог тебе этого сказать. Ты так хотел проявить себя. Я беспокоился о том, что ты рос в нашем грубом мире без твоего папы как образца для подражания, и поэтому я позволил тебе бороться изо всех сил. Я позволил тебе проявить себя. Я не жалею об этом, но иногда я думал, не позволил ли я тебе стать слишком жестким. Не слишком ли толстой стала твоя броня, чтобы через нее могло пройти чувство любви. Что тебе будет трудно найти такую любовь, как у нас с твоим папа... Но я вижу, что я беспокоился напрасно. Тони хороший человек. Хороший партнер. Вы создаете крепкую семью.
Он крутил бокал в пальцах, и я знал, что он видит что-то, чего здесь нет... кого-то, кого здесь нет. На мгновение мне показалось, что я тоже вижу его. Моего папу, прижавшегося к отцу так же, как я недавно прижимался к Тони, с обожающим взглядом.
Затем я моргнул, и отголосок воображения исчез.
– За семью, – сказал папа, поднимая бокал. – Это все, что у нас есть, в конце концов. Она помогает нам пережить трудные времена. Она поддерживает нас, когда кажется, что все потеряно.
– За семью, – эхом повторил я.
Отец поставил бокал и поднялся.
– Иди сюда, сынок.
Я подчинился, но неловко, не понимая, что задумал отец. Когда он жестом указал подойти ближе, я сделал это неуверенно.
И тогда отец обнял меня, сжав в своих руках с такой силой и любовью, которую он так часто скрывал за образом Дона.
– Я люблю тебя, мой мальчик. Я так рад, что ты тот, кто ты есть. Ты хорошо справился.
Я так старался сдерживать эмоции, которые нарастали у меня в груди, пока отец создавал этот особенный момент для нас, но это простое объятие полностью разрушило мои барьеры, и я обнял его, как маленький мальчик, которым был, когда умер папа, не осознавая, что мне это нужно. Не осознавая, что где-то глубоко внутри меня все еще оставалась часть, которая хотела доказать что-то отцу.
Но мне не нужно было ничего доказывать. Он считал, что я – достаточно хорош.
– Я тоже тебя люблю, папа.