Чонгук
СЗАДИ ОСОБНЯК НЕ ВЫГЛЯДИТ столь величественно, как спереди. И так всегда: люди слишком зациклены на фасаде, а что творится за кадром, для них не играет никакой роли. Но не для меня. Мне не столь важна красивая картинка, сколь содержание. Возможно, некоторые решат, что я, бедный парень из гетто, всего лишь завидую и критикой пытаюсь успокоить свои комплексы. Но дело не в зависти, я всегда знал, что могу добиться в этой жизни всего сам. У меня была цель в отличие от большинства богатеньких деток. Ради своей мечты я был готов, не жалея сил, работать и получал ни с чем не сравнимое удовлетворение, добиваясь желаемого. Ведь этот успех целиком и полностью принадлежал мне. Не моему отцу, матери или семье, в которой мне посчастливилось родиться. А мне - Чонгуку Бодеру. Да в моей душе не было ни капли зависти, скорее некая злость из-за несправедливости этого мира. От этого никуда не уйдешь, и так будет всегда. Кто-то сорит деньгами без всякой необходимости, а кому-то на ужин нечего есть. Этот гнев я хранил в самом сердце, он придавал мне силы, он помогал мне бороться и не опускать руки. Только благодаря своей исступленной злобе я никогда не сдавался.
Марсель встречает меня у черного входа. Глянув на часы, он удовлетворенно кивает:
- Ты пунктуален.
- Ну и каков план? - интересуюсь я, и он пожимает плечами:
- Будем импровизировать, но пока хотелось бы тебя подготовить. Во-первых, если вдруг Лалиса упадет в обморок, сразу же вызываешь скорую и сообщаешь мне. Телефон оставляешь рядом с ней и сам уходишь, понял? Не надо играть в рыцаря и оставаться: ты ей все равно не поможешь, а вот в тюрьму на пять лет угодишь.
Я только открываю рот, чтобы перебить его, но парнишка наглым образом не дает мне этого сделать и продолжает:
- Я говорю - ты слушаешь. Я не твоя мамочка, чтобы воспитывать. Ты в любом случае сделаешь как захочешь. Так вот, второе: если при виде тебя ничего не произошло, то не надо падать перед ней на колени и слезно, пуская сопли, рассказывать ваше прошлое.
Я бросаю свой фирменный взгляд на Марселя:
- Я похож на парня, который будет такое вытворять?
Он ехидничает и, приподнимая бровь, заявляет:
- Любовь делает людей непредсказуемыми.
Мне хочется послать его и стереть эту наглую улыбочку с его лица, но я решаю не тратить ни сил, ни энергии.
- Так мне тут ее ждать? Что ты вообще придумал?
- Да, здесь. Выбрав удобный момент, я скажу Лисе, что хочу выйти подышать свежим воздухом, а по дороге абсолютно неожиданно мне приспичит в туалет, и я попрошу ее подождать снаружи.
Я закатываю глаза:
- И это весь твой план?
Марсель разводит руками и самодовольно заявляет:
- Все гениальное просто.
- Чертов гений, а сколько мне ждать под ливнем, ты тоже решил?
- Нет, приятель. Тут по обстоятельствам, но, как говорится, настоящую любовь можно ждать вечность.
- Еще одна шуточка на эту тему, и я тебе врежу, - ухмыльнувшись, предупреждаю я, и парень нахально улыбается:
- Правда глаза колет, да? Ладно, не кипятись, я пошел, держи телефон при себе. И серьезно, ничего сам не рассказывай ей, прошлый раз чуть не закончился комой. Она должна вспомнить сама.
Я замираю:
- Какой еще комой?
Марсель прикусывает губу, словно жалея о сказанном. Нахмурившись, он все-таки решает пояснить:
- Самой обыкновенной, Чонгук. Той, из которой не все выходят.
Я сжимаю кулаки:
- Твою мать, почему ты не сказал мне об этом раньше? По-твоему, одного моего вида недостаточно, чтобы это случилось?
Я боялся, что она упадет в обморок, но что это дело может закончиться комой...
- Успокойся, это было целых два месяца назад. За это время ее организм должен был окрепнуть.
- А если нет? - рычу я. - Я сваливаю!
- А если да? А если один твой вид поможет ей? А если еще что-нибудь? Ты серьезно хочешь играть со мной в эти «если»? У тебя есть шанс помочь ей, но ты, конечно, можешь струсить, найти оправдание для своей совести и свалить к чертям собачьим.
- Или же я могу просто-напросто сделать так, что она впадет в кому! - Я повышаю голос и гневно смотрю на Марселя. - О чем ты только думал?
Он не прячет взгляда, скорее с вызовом приподнимает напряженный подбородок:
- На моих глазах она резала себе живот канцелярским ножом. Она, черт бы ее побрал, вонзила его себе в кожу и просто разрезала живую плоть. Понимаешь? - Его голос звучит тихо, но твердо. А в глазах виден страх. - Она не в себе, но все вокруг делают вид, будто не замечают этого. Так удобнее.
Я молчу, не зная, что ответить. Марсель опускает голову.
- На самом деле, идея увидеть тебя принадлежала ее психотерапевту. Просто папа настолько не хочет слышать твое имя, а видеть тем более, что он запугал его и всех окружающих вариантом с комой. Но давай смотреть правде в глаза: риск есть всегда и во всем. И лично я склонен считать, что долбаный психолог, получающий четыреста евро в час, знает, о чем говорит. Мне нужно идти, надеюсь, твоя истерика закончена. В любом случае ты знаешь, где выход. - Он замолкает и тихо добавляет: - Прими правильное решение, Чонгук.
Он уходит, и я остаюсь совсем один на заднем дворе у черного хода. Периодически вижу, как включается и выключается свет в коридоре, ведущем к этой двери, но силуэт в окне не мелькает. Я не могу уйти - не после того, что сказал мне Марсель. Я видел страх в его глазах, страх за родную сестру, близкого человека. Он боится ее потерять. Гоню плохие мысли прочь... не могу поверить, что она сделала такое с собой.
Я замерз до костей и стараюсь наматывать круги в маленьком дворике, даже решил немного попрыгать, но ничего не помогает. Я не чувствую пальцев рук и ног. Стараюсь унять волнение. В голове не укладывается, что она может впасть в кому от одного моего вида. Но, возможно, ее брат прав, и если инициатива исходила от врача, то у этого всего, может быть, есть смысл. Марсель бы не просил о помощи, если бы я не был его последней надеждой.
В тот момент, когда я готов отправить сообщение с нецензурной бранью и сказать, что получил обморожение десятой степени, дверь открывается... И я абсолютно не готов ее увидеть. Три месяца я грезил, как вновь загляну ей в глаза. Но сейчас мое сердце замирает, и мне стыдно признаться, но я испытываю страх.
Лалиса не сразу замечает меня, дверь за ее спиной громко закрывается, и она пытается найти ручку.
- О господи! Эта дверь открывается только снаружи, что ли?! - восклицает она.
- Да, - коротко отвечаю я, и она резко оборачивается.
Она выглядит удивленной при виде меня, она явно не ожидала здесь кого-то увидеть. На улице очень темно, я практически не вижу ее лица, но свет из коридора освещает очертания ее фигуры в легком платье.
- Ты замерзнешь, - говорю я охрипшим голосом. Не знаю, зачем я произношу именно это, однако вид ее голых плеч и спины повергает меня в ужас. На улице же так холодно, как она могла выйти под ливень в таком виде?..
Она замирает, словно сказанные мною слова ввели ее в ступор. Я готовлюсь к самому худшему, моя фантазия уже представляет ее распластанной на земле с кровью из носа. Я нащупываю телефон в кармане, намереваясь набрать 18 как можно скорее
18 - [ номер для вызова скорой помощи во Франции]
Но Лиса ошеломляет меня: она быстрыми шагами направляется в мою сторону, вплотную прижавшись, обдает меня своим запахом, заглядывает в лицо и шепчет:
- Феникс.