Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

В комнате витал запах феромонов, и на мгновение Лу Чжао перестал ощущать что-либо, кроме аромата Бай Ли.

Он позволил себе быть ведомым его рукой, погружаясь в поток света, отвечая неловко, но искренне, подражая неумело, но даже в этом слышал сдержанное дыхание Бай Ли. Лоб к лбу. Когда глаза привыкли к полумраку комнаты, стало видно взгляд друг друга. Но в этих глазах каждый видел лишь собственное отражение — беспомощное, уязвимое, далёкое от величия и силы. И всё же глаза, в которых они отражались, были полны нежности.

Когда головокружение прошло, их лбы по-прежнему соприкасались. Лу Чжао, прикрыв веки, почувствовал, как Бай Ли нежно коснулся его носа. Не говоря ни слова, он поцеловал его в губы. Никто не нарушал тишину. Они просто лежали, восстанавливая дыхание. Спустя некоторое время Бай Ли потёрся головой о плечо Лу Чжао и хрипло произнёс:

— На тумбочке.

Лу Чжао лишь через несколько секунд откликнулся: «Угу», — повернулся, взял со столика салфетки и вытер руки. Хорошо, что одежда осталась в приличном состоянии. Лу Чжао перевернулся на спину, лёг рядом с Бай Ли, уставившись в потолок. Сознание уже вернулось к нему, мысли прояснились. Смущения не было — он просто не привык говорить первым, особенно после того, что произошло.

Бай Ли, раскинувшись на кровати, швырнул смятые салфетки куда-то в темноту и внезапно пробормотал:

— Хорошо, что тут темно.

Лу Чжао не понял:

— Что?

— Темно, лицо не видно, — пояснил Бай Ли. — А то у меня аж горит.

Лу Чжао пару секунд соображал, прежде чем осознал: обычно Бай Ли вёл себя нагло, но иногда его лицо краснело, как бумажный фонарик, и становилось горячим. Он не сдержал смешка, дотронулся тыльной стороной ладони до щеки Бай Ли — действительно, горячо. Потом потрогал кончики его ушей — тоже. Бай Ли не только не отстранился, а ещё и подвинулся ближе, словно прося продолжения.

Оба расслабились.

— Почему ты так часто краснеешь? — спросил Лу Чжао. В интернете ты совсем другой.

— Откуда мне знать? Если бы знал, уже бы контролировал, — лениво ответил Бай Ли, не открывая глаз. — Наверное, наследственность. Дедушка тоже краснел.

Лу Чжао не мог себе этого представить:

— Старейшина Бай?

— Ага, — равнодушно кивнул Бай Ли. — Когда я в детстве запирал его в ванной или разбивал его машину, его лицо становилось красным, будто опухшее.

— ... — Лу Чжао едва нашёлся, что ответить. — Это потому что ты его бесил.

Бай Ли отвернулся, демонстративно отказываясь признавать очевидное:

— Всё равно это наследственность.

Лу Чжао склонялся к тому, что в этом действительно была доля правды. Мадам Тан тоже легко краснела, когда смущалась. Раньше он не замечал, но теперь, встречая её, видел сходство между ней и Бай Ли.

Лёжа на кровати, Лу Чжао вспомнил её слова: «Тебе всё же нужен наследник».

— Бай Ли, — тихо произнёс он, глядя в потолок. — Род Бай придёт в упадок.

Семья без наследника обречена. Былая слава превратится в прах, а через несколько десятилетий станет лишь малозначимым символом в памяти людей. Бай Ли повернул голову, помолчал несколько секунд:

— Да.

Этот ответ заставил сердце Лу Чжао сжаться. Он закрыл глаза, несколько раз попытался заговорить, прежде чем выдавил:

— Ты мог бы рассмотреть...

— Я не собираюсь усыновлять ребёнка, — спокойно прервал его Бай Ли. — Серьёзно, хватит уже об этом. Мне не нравится.

Лу Чжао почувствовал, что в голосе Бай Ли звучало раздражение. Сегодня его эмоции были нестабильны, и даже маска «великого молодого господина» начала спадать.

— Почему? — спросил Лу Чжао.

Бай Ли уставился в потолок, не отвечая. Прошло много времени, прежде чем он заговорил, но его слова, казалось, не имели отношения к вопросу:

— Дедушка никогда не хотел воспитывать наследника.

Лу Чжао замер.

— У его партнёра было слабое здоровье, и после рождения Бай Ин он больше не мог иметь детей, — Бай Ли придвинулся ближе, чтобы не говорить громко. — Тогда он уже не придавал значения продолжению рода. Если бы не боязнь, что всё достанется семье Тан, он бы даже не подумал о смене фамилии для ребёнка Бай Ин. Так что упадок начался уже с его поколения.

Это было чем-то вроде семейной тайны. Лу Чжао никогда об этом не слышал. Он знал лишь, что история с тем, как старейшина Бай забрал Бай Ли, вызвала большой переполох в аристократических кругах.

— Я думал, старейшина Бай очень ценил тебя.

— И да, и нет, — усмехнулся Бай Ли. — Он ценил меня, потому что мы были родственниками, а не потому что я был наследником.

Лу Чжао замолчал, вспомнив слова Бай Ли, сказанные Бай Ин: «Мне не нужна семья. Мне нужен дом».

— Хотя, пожалуй, это тоже не совсем так, — вдруг продолжил Бай Ли, его голос стал тихим, словно он разговаривал сам с собой. — После смерти партнёра он уже никого не ценил.

Потому что самый важный человек исчез, и никто не мог сравниться с ним.

Бай Ли добавил:

— На самом деле, он был эмоционально скуп. У него не хватало терпения ни на Бай Ин, ни на меня. Конечно, он любил меня — я же его единственный внук. Чёрт, вот и лупил меня одного.

Уголки губ Лу Чжао дрогнули.

— Всё его терпение и большая часть чувств достались партнёру, другим почти ничего не оставалось, — Бай Ли выдохнул. — Порой мне кажется, он любил меня и Бай Ин лишь потому, что мы были свидетельством его любви.

В памяти Бай Ли чётко всплыло лицо старейшины. Чаще всего он видел его сидящим в спальне с бокалом в руке, молчаливым, словно рухнувшая гора. И только сейчас Бай Ли начал понимать его.

— Он любил каждую часть своего партнёра, — задумчиво произнёс он. — Всё, что было с ним связано, включая Бай Ин и меня. Его чувства были скудны, и этого хватало лишь на это.

Лу Чжао слушал с закрытыми глазами. Образ бывшей легенды военного мира расплывался, теряя чёткие очертания. Чувства некоторых людей не издают ни звука, безмолвные, как гладь озера. И лишь прыгнув в него, понимаешь его глубину. Эти чувства не были бурными, не разрывали сердце. Они просто забрали с собой смысл жизни старейшины Бая.

— Лу Чжао, — сказал Бай Ли. — Мои чувства скудны.

Он повернулся, их взгляды встретились. Глаза Бай Ли были спокойными и тёплыми. В этот момент Лу Чжао почувствовал лишь горечь.

Его не успокоили эти слова. Он лишь осознал, что Бай Ли был как буравчик, способный пробить лишь одну точку, долбить её до конца, невзирая на то, что под ней. И если сломается — значит, судьба. Он даже не думал о смене направления.

Бай Ли отдал свой единственный шанс Лу Чжао. Не требуя ничего взамен. Ему не нужен был наследник. Ему был нужен лишь Лу Чжао и всё, что с ним связано. Он не был уверен, что сможет посвятить достаточно терпения и чувств кому-то ещё.

Лу Чжао перевернулся на бок, обнял Бай Ли. Вдыхая шоколадный аромат, он прижался лицом к его шее и хрипло прошептал:

— Ты реально больной.

Бай Ли фыркнул:

— Эй, это ещё за что?

— Спасибо, — сказал Лу Чжао.

Бай Ли промолчал.

Лу Чжао повторил:

— Спасибо.

— М-м, — пробормотал Бай Ли. — Теперь приласкай Ли Ли.

Лу Чжао рассмеялся и крепче сжал объятия.

Ночь была долгой, а в бескрайней вселенной течение времени теряло значение. Они лежали с закрытыми глазами, но сон не шёл.

Спустя некоторое время Бай Ли заговорил:

— Цветочек, а ты о чём думаешь?

— О чём? — не понял Лу Чжао.

— Ты когда-нибудь... — Бай Ли подбирал слова. — Хотел своего ребёнка?

Вопрос заставил Лу Чжао замереть. На мгновение в его глазах мелькнула растерянность. Прожив столько лет, он порой забывал, что был омегой. Лишь когда терминал выдал имя Бай Ли, он осознал, что должен вступить в брак. Бай Ли почувствовал, как Лу Чжао слегка покачал головой.

— Нет, — ответил он.

Бай Ли не удивился. Жизнь Лу Чжао была простой. Даже в оригинальном сюжете он оставался равнодушным ко всему вокруг, что в своё время злило Бай Ли, заставляя чувствовать себя незначительным.

— Понятно, — пробормотал Бай Ли. — Тогда я могу спокойно быть транжирой.

Лу Чжао не понял:

— Что?

— Будем есть, пить и веселиться, — с напускной важностью заявил Бай Ли. — Всё равно копить не для кого. Надо сначала пожить для себя.

Смена темы была слишком резкой. Лу Чжао чувствовал, что его мозг не поспевает за мыслями Бай Ли.

— Я давно хочу выделить комнату для своих коллекционных моделей, — увлечённо продолжал Бай Ли. — У меня там несколько наборов моделей мехов, пылятся на складе. Поставлю их там и буду любоваться три раза в день.

— ... — Лу Чжао не нашёлся, что ответить. — ...Ладно.

— А ещё можно путешествовать, — Бай Ли жестикулировал. — В этом году уже не успеем, но в следующем можно съездить на те самые модные спутники в сезон дождей. Говорят, там красиво.

Лу Чжао не был знаком с местами, которые перечислял Бай Ли. Он не разбирался в развлечениях «великого молодого господина», но слушать его было забавно.

— Ага, — согласился он.

— Тогда у нас ещё много свободного времени, — задумчиво сказал Бай Ли. — Может, и ты начнёшь играть в симуляторы? Это весело. В следующий раз сходим на оффлайн-турнир.

Лу Чжао не отказался:

— Ага.

— Только без Хо Цуня и Сы Ту, — добавил Бай Ли. Эти оба — сплошное разочарование.

— Ага, — ответил Лу Чжао, не сдержав улыбки.

Смех одного передавался другому через лёгкую дрожь тела. Бай Ли тоже засмеялся. Эти бесцельные планы на будущее были несерьёзными, но никому из них не было скучно. Когда они осознали, что время уже позднее, тема разговора успела смениться раз десять.

В комнате были приготовлены пижамы и другие вещи. Парадный мундир Лу Чжао и костюм Бай Ли слегка помялись, и их пришлось отдать роботу-слуге для приведение в порядок.

Бай Ли вышел из ванной, потирая только что высушенные волосы. Лу Чжао уже полулёжа сидел на кровати, просматривая военные сайты на своём терминале.

— Кхм, — Бай Ли вдруг вспомнил о важном вопросе. — Эм...

Лу Чжао поднял на него взгляд и увидел, как «великий молодой господин» нервно переводит глаза с предмета на предмет. Он молча подвинулся, освобождая место. Комната была большой, но диван не казался таким же удобным, как дома. Даже если бы он был удобнее, Бай Ли сегодня явно не хватило бы духа спать на нём. Он колебался, но почему-то не попросил у администрации лайнера две каюты. Бай Ли чувствовал, что поступил эгоистично, но делал вид, что ничего не замечает. Он дал себе шанс быть ближе к Лу Чжао.

Но внешне всё ещё пытался сохранить лицо:

— Эм, это не очень хорошо.

— Ага, — не отрываясь от экрана, согласился Лу Чжао. — Не очень.

Едва он договорил, как Бай Ли стремительно юркнул под одеяло, лишь через несколько секунд высунув половину лица и жалобно прошептав:

— Цветочек, на диване нога болит.

Ночник на стене отбрасывал тёплый свет, озаряя покрасневшую щёку Бай Ли, делая его мягким и беззащитным.

Лу Чжао хотелось рассмеяться, но он сдержался. Он потянулся, чтобы ущипнуть Бай Ли за горячее ухо, но тот натянул одеяло до самых мочек. Тогда Лу Чжао провёл рукой по его волосам, ощущая, как мягкие пряди скользят между пальцев.

Под одеялом Бай Ли содрогнулся. Сегодня он и правда был не в себе. Ранее он едва сдерживался, чтобы не коснуться желёз Лу Чжао — инстинкты альфы бушевали, и он почти поддался им.

Бай Ли услышал, как Лу Чжао выключил ночник и отложил терминал. Он сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая свою реакцию, и лишь тогда стянул одеяло с головы — прямо в тот момент, когда Лу Чжао посмотрел на него.

Генерал Лу, полулёжа, поймал его на месте преступления.

— Бай Ли, — в темноте Лу Чжао разглядывал его глаза. — Ты ещё краснеешь?

Вопрос застал Бай Ли врасплох. Щёки всё ещё горели, и он лишь кивнул.

Мысль о том, что альфы не должны краснеть, казалась ему смешной. Но он ничего не мог поделать с собой — Лу Чжао сбивал его с толку своей прямотой.

— Из-за меня? — спросил Лу Чжао.

Словно в тот дождливый вечер, когда он требовал ответа. Бай Ли сидел на диване, глядя в глаза Лу Чжао, присевшего перед ним. Он не знал, какое у него было выражение лица, но слышал вопрос: «Ты такой из-за меня?». Тогда он не смог ответить. Не смел признаться, но и не хотел лгать. Лишь когда Лу Чжао заснул, он повторял снова и снова: «Да».

В темноте Бай Ли чувствовал на себе его взгляд.

— Да, — тихо, но чётко ответил он.

Он видел, как глаза Лу Чжао вспыхнули. За прозрачной стеной простирались звёзды, но ни одна не могла сравниться с их сиянием. Бай Ли перевернулся, обнял Лу Чжао, вдыхая травяной аромат его тела после душа:

— Можно я обниму тебя, пока мы спим?

Лу Чжао устроился поудобнее:

— Ага.

— Сначала действуешь, потом спрашиваешь, — заметил он.

— В следующий раз повторю, — ответил Бай Ли.

В темноте раздался смешок Лу Чжао.

«Всё, пиши пропало», — подумал Бай Ли, закрывая глаза.

Он загорелся светом в глазах Лу Чжао.

Бай Ли видел сон, в котором сцены сменяли одна другую. Он был заперт в оболочке, способной лишь наблюдать за миром через чужие глаза. Мир за пределами этой оболочки был не лучше, чем она сама. Бай Ли чувствовал, как её переполняли ненависть и мрак, не находящие выхода. Он видел, как она крушила всё вокруг, как ночами проклинала весь мир, как без меры глотала таблетки и микстуры. Её ненависть к миру была отравленным клинком, который, не сумев поразить других, вонзался в неё саму. А в зеркале отражалось лицо, точь-в-точь как у Бай Ли.

Это был он, и не он. Они имели одинаковую внешность и статус, но были вынуждены принять разную судьбу. Бай Ли не мог сопротивляться. Он лишь смотрел на своё отражение, искажённое злобой. Сцены мелькали, и среди них он начал замечать лицо Лу Чжао. Он видел, как тот не мог сопротивляться ограничениям, наложенным его полом, как подчинялся, как на его шее оставались следы укусов. Он видел его холодные, чужие глаза. Лу Чжао раз за разом отталкивал его, но Бай Ли прижимал его к кровати.

«Не надо», — кричал Бай Ли из своей оболочки, но звук терялся в пустоте.

В этом аду, где он был вынужден наблюдать за всем, но не мог вмешаться, он увидел финальную сцену. Он душил Лу Чжао, прижимая к полу. Тот, с лицом, покрытым потом и неестественным румянцем, пытался сопротивляться, но не мог сбежать от судьбы помеченного омеги. Оболочка взбесилась. Жажда обладания и ярость разрывали грудь. Бай Ли слышал её слова, но Лу Чжао не отвечал, и это лишь злило её ещё больше.

Тёмный угол комнаты. Разбитые губы Лу Чжао. Кулаки оболочки. Феромоны альфы, сводящие омегу с ума.

Голова Бай Ли раскалывалась от боли. Он знал, что всё не должно быть так, но мир снова и снова твердил ему обратное. Кто-то выбил дверь. Свежий воздух и свет хлынули внутрь. Оболочку отшвырнули — её тело, ослабленное годами бездействия, не выдержало противостояния с другим альфой. Гневные крики. Удар в переносицу. Оболочка рухнула на пол.

Лу Чжао забрали из его рук. Кто-то накинул на него одежду. Он шёл к выходу, не глядя на оболочку.

Бай Ли видел его спину. Свет за дверью озарял Лу Чжао, холодного и отстранённого. Он уходил, покидая Бай Ли. Оболочка поднялась, бросилась к нему, что-то крича, схватив Лу Чжао за руку. На этот раз тот не обернулся, лишь резко дёрнулся. Оболочка пошатнулась, наткнулась на стеллаж, ударилась головой об угол. В глазах помутнело, и она увидела, как что-то тяжёлое падает с полки прямо на левую ногу...

Бай Ли проснулся от кошмара, резко сев. Левая нога ныла. Он тяжело дышал, сжимая колено, в ушах стоял звон.

Сюжет оригинальной истории терзал его нервы, а боль в ноге разрушал рассудок. Бай Ли едва не ощутил, как сливается с той оболочкой. Страх и ненависть затрудняли каждый вдох. Чья-то рука потянулась к нему в темноте, коснулась лба.

— Бай Ли, — голос Лу Чжао был сонным. — Тебе плохо?

— Нет, — Бай Ли постарался говорить ровно, чувствуя тепло его ладони. — Всё в порядке.

Лу Чжао ощущал дискомфорт от феромонов Бай Ли, что было редкостью. Обычно они не давили на него так сильно.

В темноте он видел лишь силуэт Бай Ли, склонившего голову. Лу Чжао, превозмогая неприятные ощущения, стёр пот с его лба:

— Ты не в порядке. — Заметив, что Бай Ли держится за колено, спросил: — Нога болит?

Бай Ли не ответил. Голос Лу Чжао сливался с кошмаром. Бай Ли чувствовал, как эмоции оболочки — жестокость, ярость, жажда обладания — терзают его разум. Лу Чжао колебался, затем дотронулся до ноги Бай Ли. Тот резко схватил его за руку, сжал так сильно, что Лу Чжао почувствовал боль. Но он не отдернул руку. Позволил Бай Ли сжимать её, чувствуя, как его пальцы дрожат.

Бай Ли поднял голову. Его тёмный взгляд был устремлён на Лу Чжао. В этом взгляде было что-то незнакомое, заставившее Лу Чжао на мгновение замереть. Но вскоре он понял, что Бай Ли дрожит. Так же, как тогда, когда они только вошли в эту комнату. Бай Ли держал его за руку и говорил, что уважает любой его выбор.

— Если тебе нехорошо, — голос Лу Чжао смягчился, он поцеловал Бай Ли. — Я помассирую тебе ногу.

Прикосновение губ к коже вернуло Бай Ли в реальность. Он чувствовал себя глупо и безнадёжно. Закрыв глаза, он ослабил хватку, провёл рукой Лу Чжао по своей ноющей ноге.

— У меня болит нога, — хрипло произнёс он.

Эти слова сжали сердце Лу Чжао.

Он откинул одеяло, неуверенно начав массировать левую ногу Бай Ли. Руки, управлявшие боевыми мехами, теперь осторожно касались шрамов. Лу Чжао жестом включил ночник. В мягком свете Бай Ли не сводил с него глаз. Тот хмурился, стараясь не давить слишком сильно.

— Лу Чжао, — начал Бай Ли. — Что, если моя нога откажет?

Лу Чжао вздрогнул, поднял взгляд:

— Не откажет.

Бай Ли усмехнулся:

— А вдруг?

Неизвестно почему, но эта усмешка ранила Лу Чжао. Он покачал головой:

— Не будет «вдруг».

Бай Ли хотел продолжить, но Лу Чжао резко оборвал его:

— Не будет.

Он не хотел слышать ничего, что могло бы его расстроить. Бай Ли понял это. Они замолчали. Руки Лу Чжао продолжали работать, стараясь облегчить боль. Бай Ли наблюдал за ним и вдруг осознал, что Лу Чжао иногда ведёт себя по-детски. Он не хотел слышать неприятные вещи, поэтому повышал голос, будто сердясь.

И тогда «великий молодой господин» решил повести себя ещё более по-детски:

— Ножка болит-болит. — Лу Чжао поднял на него взгляд. Бай Ли, краснея, добавил: — Без поцелуя не пройдёт.

Лу Чжао не мог злиться на него. Его напряжённые плечи расслабились. Он посмотрел на Бай Ли, наклонился и поцеловал его в колено. Едва он отстранился, как Бай Ли взял его за подбородок, заставив встретиться взглядом.

— Если она действительно откажет, — прошептал Бай Ли. — Лу Чжао, я ни на кого не буду злиться.

Лу Чжао не понял, хотел было спросить, но вдруг почувствовал лёгкую дрожь. Бай Ли поддержал его, оба насторожились, прислушиваясь к движениям лайнера. Робот-слуга в углу издал лёгкий звук, получив уведомление.

— Что случилось? — спросил Бай Ли.

— Просим гостей сохранять спокойствие, — мягкий женский голос робота загорелся красным. — К лайнеру присоединяется частное судно. На время стыковки движение приостановлено. После посадки новых пассажиров рейс продолжится.

Лу Чжао и Бай Ли переглянулись.

Через несколько секунд красный свет сменился зелёным:

— Идентификация пассажиров завершена. Они присоединятся к вашему путешествию. Сейчас шесть часов двадцать семь минут утра. Завтрак будет подан через тринадцать минут. Приятного аппетита.

Бай Ли смотрел на робота, сердце его бешено колотилось.

Он закрыл глаза, чувствуя, будто погружается в тёмную вселенную, где лишь запах Лу Чжао напоминает ему о реальности.