Этот альфа дефективен [Интерстеллар]

В воспоминаниях Бай Ли его семья всегда состояла только из него самого и старика Бай, а также портретов прежних глав семьи, висевших на стенах старого дома. 

Это была аристократическая привычка, но после того, как старик Бай осознал, что у него, вероятно, будет только один потомок-омега, эта традиция была забыта и так и не возобновилась, даже когда Бай Ли вернулся в семью. Помимо бесконечных аристократических банкетов и железных кулаков старика Бая, взросление Бай Ли сопровождали только неизменные лица незнакомых членов семьи на стенах. 

Он видел изображение супруги старика Бая — голограмма, проецируемая на стену в спальне старика. Это был мягкий и миловидный омега, чье изображение всегда произносило одну и ту же фразу: 

— Принимай лекарства вовремя, ешь вовремя, я люблю тебя. 

Бай Ли считал эти слова до смешного банальными, к тому же старик Бай уже давно к ним привык. Каждый день он включал эту голограмму, спокойно ел и пил, чистил зубы и даже, не стесняясь, лупил Бай Ли прямо перед изображением покойной, совершенно не считаясь с ее памятью. 

Перед смертью старик Бай лежал на кровати в своей спальне, сознание его было спутанным, а голограмма на стене продолжала говорить: 

— Принимай лекарства вовремя, ешь вовремя, я люблю тебя. 

Старик Бай, уже почти не осознавая реальность, пробормотал в ответ: 

— Я тоже. 

Последующие слова были неразборчивы, и Бай Ли пришлось наклониться, чтобы расслышать: 

— Я люблю вас. 

Легенда военного мира перестала дышать на этой кровати. Бай Ли подошел и выключил голограмму, которая не отключалась с тех пор, как он себя помнил. Ему показалось, что за эти несколько минут он потерял сразу двух близких. 

Бай Ли был уверен, что слова старика Бая «Я люблю вас» включали и его, но он не знал, была ли среди них Бай Ин. 

Теплый свет в коридоре мягко освещал лицо госпожи Тан, делая ее черты удивительно похожими на те, что он помнил с голограммы в спальне старика Бая. 

Голос госпожи Тан вернул Бай Ли в реальность: 

— Ли Ли, как... как твои дела в последнее время? 

— Нормально, — на лице Бай Ли застыла улыбка молодого господина Бая, но голос его был холоден. — Вам что-то нужно? Я занят, госпожа Тан, ночь коротка, а я спешу. 

Госпожа Тан покраснела, уловив непристойный подтекст: 

— Я... я просто хотела поговорить... 

— Ладно, — Бай Ли уже собирался уйти. 

Госпожа Тан растерялась, но быстро добавила: 

— Я хотела сказать, что в день твоей свадьбы с генералом Лу у меня были... дела, и я не смогла прийти. Я хотела поздравить вас, послала подарок, но его вернули. 

— Да, — равнодушно ответил Бай Ли. — Вы прислали новейший регенерирующий раствор для ванн. 

— Именно! — обрадовалась госпожа Тан. — Я слышала, он очень эффективен. Я волновалась за твое... но почему его вернули? 

Бай Ли остановился и посмотрел на нее: 

— Потому что у меня аллергия на большинство таких растворов. 

Госпожа Тан замерла, и лишь через несколько секунд тихо проговорила: 

— Прости, я не знала... 

— Ничего, — усмехнулся Бай Ли. — Откуда тебе знать? Ты ведь ничего не знаешь. 

Его улыбка была беззаботной, но кровь медленно отливала от лица госпожи Тан. 

— Прости, — губы ее дрогнули, голос стал едва слышным. — Прости, в следующий раз я буду внимательнее. 

Она бессознательно теребила край платья, не решаясь поднять глаза на Бай Ли, но и не уходила, не желая просто так закончить разговор. 

Бай Ли думал, что они с Бай Ин смешны — они стоят здесь, будто между ними действительно есть какая-то глубокая связь. 

Он вспомнил, как в первый год его учебы в школе Бай Ин сбежала из дома Тан, подвернула ногу и, прихрамывая, пряталась в углу, наблюдая, как он выходит после уроков. 

Водитель опоздал, и Бай Ли долго стоял у входа, так долго, что Бай Ин наконец не выдержала и вышла из укрытия. Она спрашивала, почему он не идет домой, не устал ли стоять, в каком он классе, какие предметы любит, кем хочет стать. 

Бай Ин думала, что Бай Ли ее не узнает, и, краснея, представилась школьной учительницей, которая просто интересуется учениками. В конце она спросила, принимает ли его дедушка лекарства и ест ли вовремя. 

Бай Ли уже не помнил, что ответил тогда, но чувствовал то же самое, что и сейчас — они с Бай Ин были просто смешны. 

Когда приехал водитель, Бай Ли сел в машину и лишь через некоторое время оглянулся. Бай Ин сделала несколько шагов за ним, но из-за боли в ноге остановилась. Бай Ин всегда была такой — если ей было больно, она останавливалась и плакала, не в силах решить ни одну проблему. 

Он не знал, приходила ли Бай Ин так же тайком навещать Бай Ли из книги, и какие чувства испытывал к ней тот Бай Ли. 

Сам он считал, что должен относиться к Бай Ин холодно — с самого начала он не хотел иметь ничего общего с этой матерью, которая в оригинальной истории была всего лишь фоном. Но, возможно, из-за того, что он не был «оригинальным» Бай Ли, его поведение изменилось, и в деталях, не описанных в сюжете, Бай Ин несколько раз тайно приближалась к нему на банкетах. 

Тогда здоровье старика Бая уже ухудшилось, и Бай Ли, как наследник семьи, посещал аристократические приемы. Однажды, выпив лишнего, он зашел в туалет для альф и чуть не обмочился, увидев там Бай Ин. 

Она, как всегда, спрашивала, как его дела, как здоровье старика Бая. 

Возможно, из-за алкоголя Бай Ли не сдержался и резко накричал на нее, сказав, чтобы она больше не вспоминала старика Бая и не разыгрывала этот дешевый спектакль. 

В тот раз Бай Ин не заплакала. Она лишь сжалась от его слов, повторяя: 

— Прости... 

После этого дня Бай Ли осознал, что испытывает к Бай Ин гнев. Гнев, разочарование, непонимание и легкую горечь. 

Бай Ли очнулся от мыслей. Сегодня он слишком часто уходил в себя. Он провел рукой по лбу: 

— Ладно, если больше ничего, я пойду. 

— Ли Ли, — госпожа Тан схватила его за руку. — Не сердись, я просто хотела спросить, как твое здоровье, счастлив ли ты в браке... Когда ты был в больнице, я хотела навестить тебя, но у меня были дела... 

— Какие дела? — Бай Ли не выдержал и резко повернулся к Бай Ин. — Какие такие дела были у тебя, когда старик Бай умирал, и ты даже не пришла проститься?! 

Его резкое движение дернуло руку Бай Ин, обнажив под длинным рукавом платья бледную кожу с синяками.  Взгляд Бай Ли застыл на них, его маска «молодого господина Бая» треснула, и лицо исказилось от ярости.  Госпожа Тан в панике отдернула руку, попятилась, но Бай Ли схватил ее и закатал рукав. 

— Он снова бил тебя? — его голос был тихим. — Он снова бил тебя. 

— Это случайность, — дрожала Бай Ин. — Правда, Ли Ли, со мной все в порядке. 

Бай Ли молчал. 

Госпожа Тан добавила: 

— Уже поздно, тебе нужно отдыхать. И передай привет генералу Лу. Вы прекрасная пара, будьте счастливы. 

В голове Бай Ли стоял гул. 

Ярость, ненависть и чувство бессилия переполняли его грудь, атакуя каждую клетку. Он не понимал Бай Ин. Она была как грязь, которую невозможно поднять. 

— Неужели ты должна... — прошептал Бай Ли. 

Бай Ин не расслышала и легко высвободила руку, но почувствовала колебания его феромонов. Несмотря на слабое здоровье, ее психическая сила была высокой, и она выдержала это давление, поняв, что с Бай Ли что-то не так: 

— Ли Ли, со мной все в порядке, не волнуйся, хорошо? 

В следующий момент раздался яростный крик Бай Ли: 

— Неужели ты должна висеть на этом дереве Тан Сяо до конца?! Сколько раз я должен говорить, чтобы ты наконец поумнела?! — его голос вырывался из груди. Он снова схватил ее за руку, но не решался смотреть на синяки. — Я говорил, что он мразь! Говорил, чтобы ты ушла! Я дам тебе денег, уезжай куда хочешь! Сколько раз я это повторял?! Бай Ин, ты вообще помнишь, что твоя фамилия Бай?! 

Глаза Бай Ин наполнились слезами, она кусала губы, не отвечая. 

— Ты знаешь, где умер старик Бай? Ты думала, каково ему было не увидеть тебя перед смертью? — впервые за все эти годы Бай Ли задал этот вопрос. — Если ты выбрала этот путь, то хватит притворяться моей матерью, ладно? 

Возможно, последние слова пронзили сердце Бай Ин. Она закрыла лицо руками и наконец закричала: 

— Он говорил, что мой отец в порядке, что в Империи новые методы лечения, и если я буду послушной, то скоро смогу вернуться к нему! 

Бай Ли замер, словно его окатили ледяной водой. 

— Я уже представляла, как извинюсь, сделаю все, что угодно, лишь бы отец был жив. Столько лет мне было стыдно перед ним, но в этот раз я бы не расстроила его... — Бай Ин говорила. — Прости... прости... 

Прошло много времени, прежде чем Бай Ли хрипло произнес: 

— Ноги у тебя есть. Ты могла вернуться сама. 

Казалось, крик забрал все силы Бай Ин. Она медленно покачала головой: 

— Ли Ли, ты не понимаешь... Ты не знаешь, насколько омега зависит от альфы после повторных перманентных меток. Даже слабый запах его феромонов заставляет меня подчиняться. 

Подчиняться. 

Бай Ли закрыл глаза. 

Если перманентная метка — это клеймо, которое альфа ставит на омегу, то повторные метки с впрыскиванием большого количества феромонов в железу омеги — это способ вызвать зависимость.  Со временем физическое подчинение проникает в кости и становится душевным рабством. 

Метки можно стереть, но это нанесет еще больший урон организму и оставит последствия. Бай Ин была уже не молода, ее здоровье слабое, годы жизни «в золотой клетке» сделали ее хрупкой. Она не была уверена, что переживет процедуру стирания меток. 

Она была такой — если ей было больно, она останавливалась. 

— На самом деле не все так плохо, — Бай Ин вытерла слезы. — Правда, он всегда извиняется, утешает меня, дарит подарки. Он говорит, что будет любить меня вечно, между нами есть чувства. 

Бай Ли смотрел на нее и думал, что они оба смешны.  Он, видимо, слишком зазнался, раз вообразил, что может вытащить Бай Ин из трясины.  Никто не мог этого сделать. Она жила в своем выдуманном мире, потому что, очнувшись, ей пришлось бы столкнуться с невыносимой реальностью. 

Золотая рыбка не может уплыть в океан. 

— Ты сказала, что не пришла на свадьбу из-за дел, — хрипло спросил Бай Ли, уже спокойнее. — Каких дел? 

Бай Ин помолчала: 

— Я была в больнице и спросила, как избавиться от повторных перманентных меток. Он разозлился. 

Он разозлился, и потому несколько дней она не могла выйти из дома.  Не говоря уже о свадьбе Бай Ли — радостном событии, о котором она даже думать боялась. 

Бай Ли усмехнулся: 

— И ты называешь это «чувствами». 

Бай Ин опустила глаза: 

— Я думала, что это они. 

Как же это все бессмысленно.  Бай Ли чувствовал, что с него достаточно. 

— Иди, — он провел рукой по лицу. — Сегодня я... не в себе, наверное, перебрал с выпивкой. 

Бай Ин хотела спросить о его здоровье, но, увидев его нахмуренные брови, сдержалась и лишь кивнула. Однако она не уходила, нерешительно топчась на месте. 

Бай Ли спросил: 

— Что-то еще? 

— Э-э... — глаза Бай Ин были еще красными, но она взяла себя в руки и застенчиво проговорила. — Генерал Лу... его травмы... ты знаешь о них? 

Бай Ли прищурился, изучая ее лицо. Через мгновение ответил: 

— Он мне не врал. 

Бай Ин вздохнула с облегчением, переплела пальцы и тихо сказала: 

— Я боялась, что ты не так понял... раз ты знаешь, то мне нечего добавить. — Она посмотрела на Бай Ли и осторожно продолжила: — Ли Ли, травмы генерала Лу — не его вина. Не расстраивайся, будьте счастливы вместе. 

В коридоре повисло молчание, и брови Бай Ли слегка разгладились. 

— Да, — ответил он. — Я знаю. 

Бай Ин кивнула. Она не знала настоящего состояния Лу Чжао, но добавила: 

— Но лечение нужно продолжать. В семье Бай остался только ты, тебе нужен наследник— 

— Ты не понимаешь, — Бай Ли холодно посмотрел на нее. — Мне не нужна семья. Мне нужен дом. 

Бай Ин замерла. 

— Двое — это тоже дом, — сказал Бай Ли. — Я хочу, чтобы он был свободен. 

Теплый свет коридора окутывал их, когда Бай Ин уходила, слегка пошатываясь. Каблуки ее туфель были высокими, и она снова чуть не подвернула ногу.  Когда она скрылась из виду, Бай Ли все еще стоял там. В тишине он вспомнил, как выглядела Бай Ин, уходя — ее волосы были собраны высоко, но вместо открытой шеи, как у лебедя, ее строго закрывало платье с высоким воротником. 

Бай Ли подумал, что на самом деле он ничего не знает о Бай Ин. Ожерелье, которое он ей подарил, она, возможно, никогда не наденет.  В теплом свете он медленно опустился на корточки, чувствуя, что что-то сдавливает его грудь, не давая дышать. 

Кто-то подошел и остановился перед ним.  Бай Ли поднял голову и увидел лицо Лу Чжао.  Тот, как всегда, смотрел спокойно, без лишних эмоций, лишь в глазах отражался силуэт Бай Ли. 

Они молчали. Через некоторое время Бай Ли усмехнулся: 

— Кажется, я немного приглушил голос. 

Лу Чжао ответил: 

— Угу. 

Бай Ли спросил: 

— Ты слышал? 

Лу Чжао кивнул: 

— Угу. 

Бай Ли выругался: 

— Все слышал? 

— Угу, — спокойно сказал Лу Чжао. — Подслушивал, прости. 

Хотя на самом деле он просто не смог удержаться.

— Генерал, да вы даже не извиняетесь, — Бай Ли покачал головой, затем снова опустил ее. — Черт, какой-то бардак, блин, достало. 

С тех пор, как Лу Чжао узнал Бай Ли, он впервые услышал от него такие слова — полные отчаяния, бессилия. Совсем не похоже на молодого господина Бая. Но Лу Чжао все равно не испытывал неприязни. 

Бай Ли сидел на корточках, опустив голову. Лу Чжао позвал его: 

— Бай Ли. 

Ответа не последовало, он даже не пошевелился. 

Лу Чжао постоял немного, затем тоже присел рядом и погладил Бай Ли по голове: 

— Пошли в комнату, Бай Ли. 

Бай Ли кивнул, но не двигался. Он понимал, что нужно встать и уйти, но не мог.  Просто не мог. 

— Лу Чжао, ты не представляешь, — голос Бай Ли был приглушенным. — Ее слишком опекали. Слишком. Что бы старик Бай ни сказал, она слушалась, никогда не спорила, была послушной и мягкой. Не то что я. Она ничего не просила, жила в мире без бурь, считая всех людей хорошими. 

В груди Лу Чжао стало тяжело. Он почти не помнил свою мать и не понимал чувств Бай Ли, но просто видя его таким, ему стало трудно дышать. 

— Она проявила характер всего один раз. Всего один, — в голосе Бай Ли звучали сдержанные гнев и горечь. — Я не могу ее выносить. И не могу помочь. 

Лу Чжао обнял Бай Ли, губы его коснулись волос. Он сказал: 

— Угу. 

Бай Ли почувствовал легкий запах свежей травы от Лу Чжао, закрыл глаза и понял, что сегодня он особенно устал. 

Раздался звук лифта — кто-то поднимался. Уже было поздно, гости постепенно расходились по своим комнатам. 

— Пойдем, — Бай Ли поднялся, опираясь на колени, и улыбнулся Лу Чжао. — Поговорим в комнате. 

Лу Чжао сжал губы, молча встал и пошел с ним. 

Хотя они уже открывали дверь раньше, Лу Чжао не заходил внутрь. Как только он услышал ответ Бай Ли, то не смог сдержаться и остался слушать, поэтому дверь автоматически заблокировалась, и теперь нужно было открывать ее снова. 

Лу Чжао достал свой терминал. 

— Я сегодня немного потерял контроль, — голос Бай Ли все еще был хриплым. — Стыдно, прости. 

Лу Чжао понял, что он говорил о моменте, когда его феромоны вышли из-под контроля из-за эмоций. Даже стоя за углом, Лу Чжао почувствовал их. Он покачал головой: 

— Ничего страшного. Это было недолго, и госпожа Тан не пострадала. 

Время было коротким, и Бай Ли не проявлял агрессии. Лу Чжао тогда колебался, но не вышел из-за угла.  Это было дело между Бай Ли и Бай Ин.

Бай Ли опустил глаза, наблюдая, как ловкие пальцы Лу Чжао нажимают на терминал, и дверь открывается. 

— У нее высокая психическая сила, просто слабое здоровье, — сказал он. — После смерти супруги старик Бай вернулся на главную планету и заставил ее тренироваться, так что немного поправилось. 

— Угу, — Лу Чжао не знал, что ответить, но не хотел оставлять Бай Ли одного, поэтому просто издал этот звук. 

Они вошли в комнату. Номер для пары был просторным, с огромной прозрачной стеной, за которой виднелись звезды. В комнате было темно, они стояли у входа, молча глядя на космос. 

Бескрайняя вселенная и крошечные человеческие проблемы. Но люди всегда сталкиваются именно с ними. 

В темноте Бай Ли заговорил: 

— Я думал, каким был бы мой ребенок. 

Тело Лу Чжао слегка дрогнуло: 

— Я... 

— Если бы у меня родился омега, как бы я его воспитывал, — Бай Ли сжал его руку, голос был ровным. — Старик Бай защищал Бай Ин, позволял ей расти беззаботной, жить легче, чем те омеги, которых с детства готовили к браку и светским обязанностям. Но он не показал ей мир, не научил выбирать и отвечать за свои решения. 

Лу Чжао помолчал несколько секунд, затем тихо сказал: 

— Большинство омег такие. В школе я тоже посещал уроки этикета, готовясь к браку. Многие омеги выходили замуж сразу после выпуска. 

Бай Ли впервые слышал об этом и удивился, сжав руку Лу Чжао: 

— Но ты все равно выбрал военную карьеру, хотя знал, что это будет трудно. 

— Мой отец умер рано, и некому было решать, женюсь я или нет, — равнодушно ответил Лу Чжао. — Трудности — мой выбор. 

Бай Ли спросил: 

— Если бы твои родители были живы, и ты рос как традиционный омега, ты бы все равно выбрал этот путь? 

Воцарилась тишина. 

Если бы родители Лу Чжао были живы, и его семья была достаточно обеспеченной, его с детства учили бы традиционным нормам для омег — принимать свой пол, подчиняться обстоятельствам и обществу.  Конечно, возможно, его врожденный упрямый характер все равно привел бы его на этот путь.  В мире всегда есть те, кто ломает рамки. Но большинство остается внутри них. 

— Говорят, она раньше интересовалась исследованиями мехов, — продолжил Бай Ли. — В ее комнате были книги об этом. Но после того, как она стала омегой, супруга старика Бая убрала их. Омеги, достигнув определенного возраста, распределяются по бракам, и большинство бросает работу, предпочитая семейную жизнь. Она постоянно слышала это и в конце концов сама так решила. 

Лу Чжао не знал, что сказать, только сжал руку Бай Ли в ответ.  Сегодня Бай Ли говорил больше обычного, вспоминал и делился мыслями. Раньше Лу Чжао хотел слышать это, но не в такой ситуации. 

Он вспомнил слова госпожи Тан: «Тебе нужен наследник». 

Бай Ли смотрел на звезды: 

— Когда я только начал заниматься разработкой мехов, Сы Ту предложил два проекта. Один — для альф с физическими ограничениями, другой — нынешний, снижающий требования к физической силе за счет усиления психической. Первый проект имел прототипы, но был несовершенен, второй требовал начинать с нуля, и успех не гарантировался. 

Тогда исследовательский центр только начинал работу, все было в хаосе. 

Лу Чжао посмотрел на Бай Ли — тот никогда раньше не говорил об этом. 

— Увидев второй проект, я подумал: что, если однажды и омеги, и беты, и даже альфы, — голос Бай Ли был тихим, он вспоминал тот выбор. — Если у всех будет больше возможностей, если дети будут расти в мире, где они сами могут выбирать и не жалеть из-за общества, станем ли мы свободнее? 

В сердце Лу Чжао что-то щелкнуло.  Капля упала в воду, вызвав рябь. Бай Ли сделал выбор — он выбрал второй проект. Тогда их исследовательский центр называли «центром трудоустройства для инвалидов». Но он все равно выбрал второй проект. 

Лу Чжао не знал, сомневался ли Бай Ли хоть раз за эти годы, как он терпел боль в левой ноге после каждого провального эксперимента. 

— Я хочу, чтобы у нее было больше выбора с тех пор, как она взяла книгу о мехах. Хочу, чтобы у Чжоу и Сы Ту был выбор. Я искренне жду дня, когда у всех будет больше возможностей, — голос Бай Ли стал тихим и надтреснутым. — Лу Чжао, я хочу, чтобы у тебя был выбор. 

Он сжал руку Лу Чжао так сильно, что та дрожала, но это не могло заглушить его внутреннюю дрожь. 

— Иди куда хочешь, делай что хочешь. Я выбрал тебя, поэтому уважаю любой твой выбор и не пожалею. — Бай Ли сказал: — Даже если в твоем выборе не будет меня. 

Люди делают выбор и идут разными путями, мир сплетен из этих дорог. Иногда Лу Чжао думал, что выбор перед ним слишком мал, но когда Главная Система выдала имя Бай Ли, он нажал «принять».  Тогда у него был только этот выбор. 

Слава богу. 

Слава богу. 

Лу Чжао поцеловал Бай Ли. Он не мог найти слов, поэтому целовал его жестко и страстно.  Бай Ли отвечал с той же яростью. В темноте они споткнулись и упали на кровать, Бай Ли оказался снизу, потянув Лу Чжао за воротник. 

Между прерывистыми вздохами Лу Чжао коснулся левой ноги Бай Ли и хрипло сказал: 

— Ты действительно больной. Сам такой, а еще думаешь о выборе для других... 

Бай Ли хотел ответить, но Лу Чжао снова поцеловал его. Лу Чжао чувствовал, что целует свет. Этот свет был поврежденным, уязвимым, но все еще ярким. Все еще освещающим его в темноте. 

В мире может быть много выборов, но второго Бай Ли не будет. 

Безмолвные поцелуи, обмен феромонами, чувства, раздувающиеся в комнате с видом на звезды. 

Как будто их охватило пламя, затуманив разум. Лу Чжао чувствовал, как дыхание Бай Ли пахнет шоколадом, погружая его в свет. Бай Ли прошептал ему на ухо: 

— Тсс. 

Тепло коснулось уха, вызвав странное волнение. Как тогда в раздевалке тренировочного зала, перед тем как он его пометил. 

Лу Чжао не видел лица Бай Ли, только чувствовал его руки. В темноте и космосе они касались друг друга. Без мыслей, отдаваясь дыханию и прикосновениям, деля тепло среди звезд.