Контракт на чувства

Милан. Октябрь. Спустя 2 года.

Мир не рухнул.

С тех пор, как Карла Сантори покинула Норвегию, небо по-прежнему окрашивалось в золото на закате, кофе был всё таким же горьким, а победа — такой же хищной и ледяной. Просто она больше не верила в случайности. Не верила в сказки. Не верила в любовь, как в спасение. А ещё — больше не писала смс, если кто-то долго молчит.

Она работала.
И выигрывала.
Она больше не просыпалась ночью в слезах. Просто не просыпалась — сон был роскошью, которую она позволяла себе по пятницам, если побеждала трёх подряд в зале заседаний.

Теперь её звали по имени. Её имя — знали на слух. Говорили быстро, с уважением и без фамильярности: Карла Сантори. Без приставок. Без «адвокатка», «стажёрша» или «протеже Равелли».

Нет. Она давно вышла из чьей-то тени. И шла строго по прямой.

— Ты уже переросла этот кабинет, — произнёс Томазо, входя без стука.

Карла не подняла глаз от бумаг.

— В нём отличный свет, — спокойно ответила она. — Я люблю свет.

— Свет есть и в пентхаусе, где сидят партнёры.

Она положила ручку и наконец посмотрела на него. Томазо Равелли. Лучший адвокат Италии. Беспощадный, пунктуальный, неподкупный. За два года он стал ей ближе, чем кто-либо после того, как рухнуло всё, что она когда-то считала вечным. Но даже в этой «близости» не было тепла.

Скорее, они были двумя ледниками, которые медленно и точно прокладывали себе путь сквозь хаос.

— Я не прошу повышения, — спокойно сказала она.
— Я знаю. Я предлагаю тебе больше. Свое. Свою фирму.

Карла замерла. Лишь пальцы невольно сжались в кулак. Томазо сел напротив, сцепив руки на столе.

— Я видел, как ты работаешь. Как ты убиваешь взглядом. Как заставляешь судью поднимать бровь. Как ты рвёшь оппонента, даже не повышая голоса. И ты знаешь, что ты уже не просто юрист, Карла. Ты — имя.

— Ты хочешь, чтобы я стала твоим франчайзингом?

Он чуть усмехнулся.

— Нет. Я хочу, чтобы ты стала мной. Только с обновлениями. Более быстрая. Более жесткая. Женщина без страха и уязвимостей.

Карла медленно выдохнула.
— В тебе вообще было что-то живое?
— Было. Пока я не понял, что эмоции делают слабее. А слабость убивает быстрее, чем нож.

Он не лгал. Именно это Карла и увидела за эти годы. Папки, дела, суды, конференции, пресс-конференции, статьи — она шла как танк. Сбивая всё, что пыталось напомнить о прошлом. В том числе — себя.

Поздно вечером, когда в офисе остались только уборщица и редкие юристы, Карла стояла у стеклянной стены и смотрела на огни Милана. Её отражение — холодное, идеально собранное, с плотно сжатыми губами — смотрело на неё в упор.

Томазо подошёл бесшумно.

— Ты думаешь, что, если откажешься, будешь защищена от следующего шага?

— Нет, — сухо ответила она. — Я просто понимаю, что открывать компанию — это финал. После него — некуда отступать.

— А ты и не отступаешь. Ни шагу за два года. Твоя карьера — это хирургия без наркоза. Хочешь — я вложусь. Имя, помещение, клиенты — всё будет. Только поставь своё имя на дверь.

Она не ответила. Просто осталась стоять в темноте.

— Ты помнишь, какой ты была в Гааге? — спросил он. — Амбициозная. Острая. Да, сломанная, но ещё живая. Сейчас ты... статуя.

— Ты сам это во мне и построил.

— Да. Потому что ты хотела выжить. И я помог. Но теперь ты не просто выжила — ты победила. И победа без собственного трона не имеет смысла.

Он поставил на стол папку с юридическим проектом её будущего бюро.
— "Santhoria Legal". Без излишеств. Только точность. Только ты.

Карла провела пальцами по кожаной обложке.

— Дай мне сутки.
— У тебя их десять. Но ты согласишься. Мы оба знаем.

Он ушёл, оставив после себя только запах кофе и свежей бумаги. А Карла осталась стоять в темноте.
Судьба снова подала руку. Только в этот раз — не в лице музыканта с горячими глазами и сумасшедшими идеями.

Нет. В этот раз судьба выглядела как холодный ментор с контрактом и местом в здании с видом на Дуомо.

И Карла, впервые за долгое время, подумала:
А может, я действительно уже не та.

Декабрь.

На двери висела табличка с выгравированной надписью:
SANTHORIA LEGAL. Avv. Carla Santhori.

Без лишних слов. Без напоминаний, чья она ученица.
Фамилия — слегка изменённая, осталась узнаваемой. Её, но уже бренд. Чёткая. Без намёка на прошлое.

Открытие прошло без фуршета, без шампанского и вспышек камер.
Просто электронное письмо, разосланное в юридические и бизнес-круги.
Внутри — только дата, адрес и короткое:
"Вопросы будем решать здесь."

Это была не компания. Это было заявление.

Карла встала у окна нового кабинета. Дорогой бетон, стекло от пола до потолка, стальные перегородки, минимализм. Команда — собрана лично ею: амбициозные, хищные, молчаливые. Она не брала тех, кто улыбался слишком часто.

— Ты адаптировалась быстро, — заметил Томазо, стоя в дверях.
Он всё ещё приходил без стука.
Возможно, потому что знал — он тот единственный, кто может.

— Не привыкать, — отозвалась Карла. — Выиграть рынок Милана — не сложнее, чем выиграть суд. Просто процесс длиннее.

— Ты ведёшь всё сама. Стратегия, бюджет, даже дизайн сайта.

— Я не доверяю людям. Пока не проверю их на разрыв.

Томазо вошёл, уселся в кресло напротив, не снимая пальто.
Он всё делал быстро. Точно. Без сантиментов. Они не были друзьями, не были партнёрами в личном смысле, но между ними была выверенная стабильность. Взаимный расчёт.

— У тебя будет слишком много дел, — спокойно сказал он. — Если хочешь, я переведу несколько клиентов к тебе напрямую.
— Не нужно подачек.
— Это не подачки. Это бизнес.

Он молча достал планшет и протянул ей:

— Контракты. Четыре международных дела, два наследственных, и один конфликт с прессой у крупного бренда. Сможешь — возьмёшь. Нет — откажешься.

Карла просмотрела список. Улыбнулась краешком губ — по привычке, не по чувству.

— Я возьму всё.

— Конечно, — кивнул он.

Молчание между ними было не тяжёлым, а продуктивным. В нём варились решения, формировались стратегии, прорастала сила. Они оба это знали. Никакой романтики. Только слаженность.

Ночью, когда офис был пуст, Карла стояла у кофемашины. Её пальцы дрожали от усталости, но в голове — ни одной ошибки.
Она привыкла не жаловаться. Не замедляться. Не нуждаться.

Томазо вошёл в кухонную зону.

— Ты работаешь даже в день открытия.
— Компания должна чувствовать, что я — в каждом винтике.
— Это делает тебя похожей на меня.
— Или делает тебя похожим на меня.

Он налил себе кофе.
Пауза.

— Думаешь, мы похожи?

Карла чуть приподняла бровь.
— Мы — система. Чёткая. Логичная. Ни ты, ни я не позволим эмоциям быть рулевыми.

— Но ты была другой, — тихо добавил он.

— Все были. До катастроф.

Он не стал спрашивать, что именно было катастрофой. Он и так знал. В её жизни был человек, чьё имя она не произносила больше . Но это имя всё ещё было частью её молчания.
Теперь оно становилось историей.

Сближение было незаметным. Не тёплым. Не искренним — точным.

Он давал ей больше дел. Она принимала вызовы. Он наблюдал, как она растёт — беспощадно, системно, умело.
Она, в свою очередь, выстраивала стратегию. Он — логику. Они редко спорили. Почти не соглашались сразу, но и не тратили время на объяснения.

Он никогда не касался её руки.
Она никогда не смотрела на него как на мужчину.
Они просто дополняли друг друга. Без драмы. Без риска.

В январе Карла выиграла своё первое крупное дело как глава собственного бюро. Это было резонансное слушание по авторским правам, которое следовало бы идти к Равелли — но клиент выбрал её.

После заседания, когда пресс-служба осаждала её у дверей суда, Карла вышла в холодный воздух, выпрямив спину.

— Avvocato Santhori, ваше первое дело в новом статусе — и такая победа! Что вы чувствуете?

Она посмотрела в камеры. Лицо — холодное, собранное, идеальное.

— Я чувствую, что это только начало.
— Какие планы?
— Доминировать. Без истерик. Только закон. Только результат.

Её слова разлетелись по газетам, по лентам новостей, по телеграм-каналам с аналитикой.

"Карла Сантори — новое лицо миланского правосудия."

Поздно вечером она сидела в пустом офисе. Томазо пришёл в полумраке.

— Ты читаешь отзывы?

— Нет. Это пустое.

— Ты уже поняла, что мы — не люди. Мы — машины. Для системы.

— Так и есть.

Он кивнул.
— Если однажды у меня не станет времени, я передам своих людей тебе.
— Это доверие или расчёт?
— Это стратегия. Мы оба знаем: ты не подведёшь.

Когда он ушёл, Карла смотрела на Милан. Под ней — огни. За ней — власть. Впереди — рост.

Она больше не дрожала.

Ни от чувств. Ни от боли. Ни от вины.

Старая Карла Сантори умерла тогда, когда самолёт унес её из Норвегии.
Новая Карла Сантори родилась здесь, в Милане.

Без шансов на ошибку.
Без права на слабость.
Без любви.

Но с собственной компанией.
С ледяным союзом, на котором строят империи.
С будущим, которое не задаёт вопросов — только принимает условия.