Мне же 18. (18+) [ЗАВЕРШЁН]

Я бы этого не допустил.

Я не знал Лису, и она не знала меня, но в постели мы хорошо работали вместе. Когда она в первый раз наконец кончила, это был самый сладкий триумф, который я только мог себе представить.

Поедание ее сладкой киски было замечательным и по-своему полезным. Бывшая не хотела, чтобы я делал это с ней, поэтому я не делал. Лиса стала первой женщиной, которую я попробовал на вкус почти за десять лет, и я пообещал себе есть ее каждую чертову ночь, если она позволит. За короткое время нашего брака я уже чувствовал себя моложе. Последние несколько месяцев я ощущал себя не по годам старым, усталым и настороженным. Однако этот восторг от начала исчезнет. Это была иллюзия, которую я не мог развеять.

Как будто напоминая мне об этом неопровержимом факте, крик сына пронесся через радионяню, разрушая всякую надежду на скорое засыпание.

Лиса зашевелилась рядом со мной, и тихий стон сорвался с ее сладких губ. Я включил свет и сел. Еще одна бессонная ночь.

Лиса заморгала от яркого света, явно сбитая с толку.

— Что происходит?

— Сын хочет кушать.

Жена медленно кивнула и выскользнула из постели. Я тоже встал.

— Можешь спать. Я могу спиться. Знаю, тебе завтра на работу.

Я замолчал, наблюдая, как она выскользнула из нашей спальни. Через мгновение я последовал за ней. Как выяснилось вчера вечером, у Лисы не было опыта общения с ребенком. Я не был уверен, что она справится с сыном. Особенно по ночам, мой сын был требовательным, и его крики совершенно действовали на нервы. Хватит ли Лисе спокойствия, чтобы справиться с ней?

Я не думал, что она когда-нибудь обидит моего ребенка, она не была похожа на ребенка, но она была молода. Чувство подавленности может быть опасным.

Крики сына не прекратились, но стали тише. Я застыл в дверях его комнаты, ошеломленный увиденным.

Жена купила что-то вроде детского слинга, который позволяет ей носить сына на груди, и сейчас она пыталась застегнуть его на спине. Очевидно, это был первый раз, когда она попыталась сделать это. Я подошел к ней и помог. Я никогда не видел такой штуки, поэтому нам потребовалось несколько попыток застегнуть.

— Спасибо, — сказала Лиса. — Купила сегодня. Продавщица сказала мне, что это помогает успокоить детей, и я решила попробовать. Это позволяет ребенку чувствовать связь с матерью... — она замолчала.

Сын пристально посмотрела на меня, его головка покоилась на груди жены.

— Давай найдем тебе что-нибудь поесть, хорошо? — тихо сказала Лиса и погладила сына по головке. Затем улыбнулась мне.

— Ты можешь вернуться и лечь спать. Мои руки свободны, чтобы приготовить смесь. Видишь? — она подняла руки.

Я медленно кивнул. Лиса прижала ладонь к попке сына и направилась в коридор, все время тихо разговаривая с моим сыном, чьи крики стали реже. Я продолжал спускаться за ними по лестнице. Собака побежала за нами на кухню и села рядом с женой, когда та начала готовить смесь. Она тихонько покачивалась из стороны в сторону, напевая что-то себе под нос, что, казалось, успокаивало Чонсына, хотя она все еще время от времени поскуливала.

Лиса бросила на меня взгляд через плечо.

— Ты еще не доверяешь мне с этим, верно?

В ее голосе не было злости, только смирение.

— Это не вопрос доверия.

Но так оно и было. Я никогда не был очень доверчивым, и теперь моя способность к этому была почти полностью использована. Лиса грустно улыбнулась.

— Все в порядке. Он весь твой мир. Ты хочешь защитить его.

Она проверила температуру молока, затем раскрыла слинг, чтобы отдать бутылочку сыну, который тут же вцепился в нее.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы позаботиться о нем.

Я ей поверил.

Мы вместе поднялись наверх. Я заметил открытую дверь в старую спальню бывшей. Лиса проследила за моим взглядом.

— У нас с Чонсыном все хорошо, правда.

Я направился в спальню. Как и ожидалось. Я отправился в детскую сына. Лиса сидела в кресле-качалке и кормила сына.

Выражение ее лица стало суровым, заметив меня в дверях.

— Ложись спать, Чон. Я серьезно. Я справлюсь.

Я медленно отступил и лег спать. Прошло совсем немного времени, прежде чем я заснул. Я проснулся лишь на мгновение, когда Лиса снова забралась в постель, но не был уверен, который час. Она легла так близко ко мне, что я мог чувствовать ее тепло, но не возражал. Я уже снова засыпал, когда ее пальцы слегка коснулись моей руки.

* * *

Сын проснулся еще раз, но жена настояла на том, чтобы я оставался в постели, пока она об этом заботится.

Возможно, именно поэтому сегодня утром я чувствовал себя более расслабленным, чем когда-либо за долгое время. Несмотря на недостаток сна, Лиса встала, как только я закончил утренние процедуры в ванной, и проскользнула внутрь сама.

* * *

Лиса остановилась у пеленального столика, с собакой в руке чтоб собака могла посмотреть на сына сверху вниз, а сын снизу вверх. Я раздел его, и на этот раз он не сопротивлялся. Его широко раскрытые глаза были прикованы к собаке, пока я менял ему подгузник. Лиса достала из шкафа одежду и положила ее рядом со мной. Джинсы, носки, похожие на кроссовки, и свитер с надписью «Лучший сын».

— Сегодня ты наденешь свитер лучшего сына, — сказала она, ухмыляясь.

Губы сына дрогнули в легкой улыбке, и мне пришлось на мгновение отвести взгляд.

Прочистив горло, я сказал:

— Ты хороший сын.

Сын медленно кивнул, будто понял меня, и позволил мне одеть его. Более или менее, он не мог сам одеваться, но, как и во многих других вещах, он отказался это делать после смерти матери. Я поднял его со столика, но не опустил, чтобы он мог идти, как я обычно делал. Я прижал его к своему телу. Он не сводил глаз с Лулу, но, по крайней мере, не пытался увернуться от меня.

Собака выбежала из комнаты, чтобы делать все, что ей вздумается — вероятно, пописать на дорогие ковры. Как только она скрылась из виду, сыну стало не по себе. Лиса взяла его, но смотрела на меня. Сочувствие на ее лице не привело меня в ярость этим утром. Это только заставило меня почувствовать тоску. Держа сына, она подошла ко мне и коснулась моей груди.