Часть 6
— Как твои дела? — спросил Хосок, ближе подходя к омеге. Чимин неопределённо пожал плечами и проговорил:
— Потихоньку. А у тебя?
— Уже намного лучше, — улыбнулся Хосок, продолжая разглядывать омегу, который до сих пор вызывает волнение в душе, и, судя по всему это взаимно, раз его щёки порозовели. — Чимин, ты свободен вечером? Давай, сходим в кафе и там поговорим.
— Да, хорошо, — в ответ улыбнулся Чимин, пытаясь утихомирить расшалившееся сердечко, переключаясь на работу.
А потом все присутствующие с восхищением следили через стекло за тем, как Хосок постепенно смог расположить к себе затравленного мальчика, который после обычного разговора на отвлечённые темы сам рассказал о том, что долгие годы вытворял с ним его отец. Когда Хосок уже собирался уходить, мальчик с надеждой посмотрел на него и спросил, придёт ли он снова к нему, на что получил утвердительный ответ. Чимин подписал заполненные протоколы и копию передал следователю, после чего направился на улицу, где возле своей машины его ждал альфа.
— Хосок, спасибо тебе за помощь. Мои ребята два дня не могли его разговорить, а у тебя это получилось за пару часов.
— Это моя работа. Хорошо выглядишь, Чимин.
— Не обманывай меня, Хосок, — смутился Чимин, ещё не оправившийся после ужасной течки. — Куда мы поедем?
— А куда ты хочешь? — поинтересовался альфа, продолжая разглядывать омегу, который прикусил нижнюю губу, раздумывая, а потом спросил:
— Ты женился за это время?
— Нет. Пришлось переехать, но я по-прежнему живу один.
— Поехали к тебе.
Хосок улыбнулся и кивнул, после чего открыл дверцу перед Чимином и быстро сел за руль. Когда они оба пристегнулись, Хосок протянул Чимину руку ладонью вверх, и тот тут же вложил в неё свою, переплетая пальцы, и улыбаясь альфе. Так они и ехали, держась за руки в уютной тишине. Хосок жил в престижном районе в огромной высотке на пятнадцатом этаже, и пока они ехали в лифте, Чимин обнял его, прижимаясь к крепкой груди, и прошептал:
— Я так по тебе скучал...
— Я тоже безумно скучал. Прости меня, Чимин, я не должен был бросать тебя...
— Давай не сейчас, — прошептал Чимин, разглядывая губы альфы и облизывая свои.
Но когда они потянулись друг к другу, лифт звякнул и раскрыл двери на нужном этаже. Они вышли из лифта, и Хосок повёл омегу к своей квартире, ввёл код в электронном замке, и пропустил его вперёд. Чимин быстро разулся и прошёл в зал, разглядывая просторную комнату. Он повернулся лицом к альфе, который замер в проёме двери, а потом снял с себя джемпер, оставшись в белой майке. Увидев, как у Хосока загорелись глаза, Чимин скинул и майку, подзывая его к себе, в то же мгновение оказываясь в крепких, но тёплых объятиях. Губы слились в поцелуе, и счастье захлестнуло с головой: как же давно Чимин мечтал об этих объятиях и поцелуях. После долгих поцелуев, Чимин принялся расстегивать рубашку альфы, а потом и стягивать её с худощавого тела. Они целовались, обнимались, скользили друг по другу руками, вспоминая изгибы любимого тела, и тёрлись, разжигая желание. Вскоре и джинсы с брюками полетели в общую кучу, освобождая распалённые тела. Чимин подпрыгнул и обхватил ногами талию альфы, а тот ладонями накрыл его ягодицы, удерживая на весу, и всё это не прерывая поцелуя, жаркого и пошлого, с языком, от которого голова кружилась и дыхание прерывалось. Хосок медленно направился в спальню, удерживая своё сокровище в руках, а потом вспомнил и проговорил, разглядывая разомлевшего любимого:
— Чиминни, милый, у меня нет презервативов.
— Не страшно, — прошептал Чимин, упираясь лбом в плечо альфе. — Я столько лет принимаю блокаторы, что вряд ли способен зачать ребёнка. Поцелуй меня, любимый.
В поцелуе Хосок мелкими шажками дошёл-таки до постели и опустил на неё омегу, тут же начиная покрывать кожу поцелуями. Чимин же в свою очередь гладил спину альфы, шею, руки, и ни на секунду не прерывал тактильного контакта, как будто боялся, что он может исчезнуть. Хосок поцелуями спустился к паху омеги, не забыв обласкать оба его соска, вырывая сладкие стоны и дрожь по телу, и приласкал половой орган и ртом, и руками. Альфа приподнял таз Чимина, закидывая разведённые ноги ему на плечи, после чего припал губами к анальному отверстию, и языком стал толкаться внутрь, удерживая за бёдра вновь задрожавшего возлюбленного. Чимин стонал и шептал какие-то нежности, а сам плавился от безумно интимной ласки, путаясь пальцами в шелковистых волосах Хосока. Чимин был так сильно возбуждён, что у него даже смазка выделилась, что раньше происходило лишь в течку. Хосок одним широким движением лизнул промежность омеги от ануса до яичек, а потом снова взял его член в рот, проникая пальцами в сжимающееся отверстие. Вскоре он навис над ним, смазывая свой член выделяющейся смазкой, приставил головку и медленно толкнулся, поглаживая внутренние стороны бёдер. Хосок уселся удобнее на коленях, расставляя их по бокам от омеги, и придерживал стройные ноги, прижимая их к омежьей груди, раскрывая его ещё больше для глубокого проникновения. Чимин глаз не отрывал от альфы, с наслаждением ощущая его движения в себе, и положил свои ладони на его колени, поглаживая их пальцами и сжимая. Через некоторое время Чимин протянул руки к альфе, желая его обнять, и он подался безмолвной просьбе, укладываясь на омегу всем телом, обнимая за плечи и голову, и начиная нежный поцелуй, продолжая вбиваться нижней частью тела в жаркое нутро. Чимин крепко обнял альфу руками и ногами, и начинал каждый раз новый поцелуй, когда он отвлекался или менял положение тела. Вскоре оба кончили, и долго еще лежали, не разрывая объятий и лениво целуясь, так как Чимин не дал выйти из себя Хосоку, и у них началась сцепка.
— Я люблю тебя, Чимин. Я был идиотом, когда бросил тебя. Столько лет потеряли... я постоянно думал о тебе.
— Почему ты ни разу мне не написал? Не позвонил? Не пришёл ко мне домой, ведь я живу всё там же, — проговорил тихо Чимин, запустив пальцы в волосы альфы и массируя ему кожу головы.
— Боялся. Я боялся, что не нужен тебе и что ты меня прогонишь.
— Ты очень нужен мне, Хосок. Не бросай меня больше, слышишь? Давай начнем всё сначала.
— Давай. Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, Хосок-и, до сих пор люблю. И я тоже часто думал о тебе.
И снова поцелуи, и тесные объятия. Вскоре узел спал, и Хосок смог выйти из омеги, переворачиваясь на спину, а Чимин тут же подполз и лёг ему на грудь головой, чувствуя обнимающую его руку. Так хотелось остаться с любимым до утра, но нельзя, ему надо домой, грустно вздохнул Чимин, поглаживая пальчиком ореол соска альфы. Хосок как будто его мысли прочитал и спросил:
— Как Чонгук? Он уже взрослый. Как ты с ним справляешься?
— Сложно, — тяжело вздохнул Чимин. После долгого молчания, Чимин посмотрел в лицо альфе и проговорил: — Я знаю, что ты знаешь о нашей с ним истинности, и он сам недавно об этом узнал.
— Как? — на лице Хосока отразилась целая палитра эмоций от удивления до страха и ужаса.
— У меня рано началась течка, но я сказал, что простудился. Чонгук тогда уезжал на спортивные соревнования на целую неделю, и я думал, что успею прийти в себя. Не успел. Он вернулся на четыре дня раньше, успев принять участие во всех соревнованиях, где был заявлен, и все их выиграл. Он переживал за меня, поэтому отпросился и приехал... а там я течный и ничего не соображающий... нет, я конечно, сопротивлялся, но... что я мог сделать?
— Вы переспали? — спросил альфа, уже зная ответ, ласково вытирая слёзы с нежных щёк.
— Да. Господи, Хосок, он мой сын, мой родной сын, а мы с ним трахались. Мне так тяжело. Меня постоянно гложут мысли, что всё это неправильно, и что мы не должны этого делать, но меня безумно сильно тянет к нему. Чонгук... он... совсем не воспринимает все мои доводы, он добивается меня, он трогает и целует, а мне так тяжело ему отказывать. Хотя сейчас он живёт с омегой в нашем доме, и переключился на него, но знал бы ты сколько сил мне это стоило. Я говорю ему «нет», а сердце готово выпрыгнуть из груди и кричать «да, да я весь твой, возьми меня». Когда он обнимает и целует другого, когда они трахаются, я готов вены себе вскрыть, такая ревность меня гложет. — Чимин замолчал, пытаясь успокоиться, а потом грустно вздохнул, и сказал: — Вот такие у меня дела. И вот, что происходит сейчас в моей жизни. Но я не врал тебе, я, правда, люблю тебя и хочу снова встречаться с тобой. Ты примешь меня с моими проблемами?
— Да, Чимин. Я приму тебя, поддержу и помогу, — серьёзно проговорил Хосок, стискивая омегу в руках, и целуя его в лоб. — Но почему ты не переедешь от них?
— Я не могу бросить папу. Отец умер два года назад, а его парализовало. Сейчас он может передвигаться, но из комнаты своей выходит редко, поэтому ему нужен постоянный уход. — Наступило продолжительное молчание, во время которого каждый думал о своём, а потом Чимин проговорил, снова заглядывая альфе в глаза: — Спасибо тебе, что выслушал. Мне не с кем было поделиться своими проблемами, и я всё держал в себе. А сейчас мне легче стало. Ты знаешь моего папу, с ним такие вещи нельзя обсуждать, так как у него мнение только одно и оно неизменно уже много лет. Хотя... не важно. Спасибо.
Они ещё немного полежали вместе, но Чимин вскоре засобирался домой, поэтому нехотя выполз из постели, и быстро побежал в душ, смыть пот и вытекающую сперму. Но процедура мытья растянулась надолго, так как к нему присоединился Хосок и они неторопливо занялись любовью прямо под струями тёплой воды. Даже когда он оделся и уже собрался выходить, они долго ещё не могли расстаться, обнимались и целовались, а потом Хосок решил отвезти Чимина домой. Подъехав к дому, Чимин быстро поцеловал альфу в губы и выскочил из автомобиля, помахав ему рукой. Было уже поздно, и дом был погружён в темноту, поэтому Чимин старался не шуметь и тихо направился через гостиную к лестнице. Но вдруг вспыхнул свет от лампы, стоящей на столике возле дивана, на котором сидел раздражённый Чонгук. Чимин замер, разглядывая сына, а тот вдруг часто задышал, вставая и подходя к омеге.
— Ты где был? Ты на время смотрел? А телефон? Зачем тебе телефон, если ты не отвечаешь на звонки? Я же волновался. И от тебя воняет альфой! Ты с кем кувыркался?!
— Ну, во-первых, не кувыркался, а занимался любовью. Во-вторых, следуя из выше озвученного по телефону болтать мне было некогда. И в-третьих, я уже давно взрослый, и могу задерживаться хоть до утра где хочу и с кем хочу. Всё? Допрос окончен? Я иду спать. Спокойной ночи, — Чимин направился к лестнице, но Чонгук его вдруг больно схватил за предплечье и развернул к себе, впиваясь в плечи и встряхивая несколько раз:
— Ты в своём уме? Я твой истинный! — заорал Чонгук, совсем не контролируя себя. — Как ты смеешь мне вот так вот просто говорить, что трахался с другим?!
— Отпусти меня, Чонгук! Мне больно! — Чонгук опомнился и отпустил омегу, тут же жалея о своём срыве. Он с сожалением смотрел на папу, который с болезненной гримасой на лице потирал ноющие участки тела, но тут же отступил назад, когда альфа протянул к нему руки с желанием погладить и утешить. Чимин выпрямил спину, расправил плечи, строго посмотрел на Чонгука и уверенно проговорил: — Повторяю для особо одарённых, слушай внимательно и запоминай, ведь память у тебя отличная. Говорю как сыну, что я имею право встречаться с тем, с кем захочу. Захочу даже замуж выйду за него и тебя не спрошу. Ты уже давно взрослый и твою психику я не нарушу, приведя в дом отчима. А теперь говорю тебе как истинному: я тебя не принимал, и принимать не собираюсь. Наша связь противоестественна. Ты её закрепил против моего желания, и я бы очень хотел отмотать время назад и всё изменить. Сейчас у тебя есть Тэхён, у меня мой альфа, и я хочу, чтобы так всё и оставалось. К тому же его метка ослабит нашу связь, и я попрошу пометить меня в ближайшую же течку. Он мне не откажет. Тебе всё понятно? Вот и славно. Вопросы есть?
— Кто он? Запах очень знакомый, но я не могу понять... вспомнить... — у Чонгука в голове мысли крутились в хороводе и он не мог нормально соображать. Папа отказывается от него. Истинный не принимает. От этого так больно. Безумно больно. Но всё же одна мысль бьётся в голове сильнее остальных. Кто он? Кто этот альфа? И вдруг Чонгука озарило. Он вспомнил, кому принадлежит запах, которым пропитался его любимый папа. Опять. — Хосок? Ты снова встретил Хосока?!
Чонгук поразился тому, как лицо омеги озарилось любовью и нежностью, когда он услышал имя альфы, и жгучая ревность заполнила сознание. На него Чимин никогда так не реагировал, как на возлюбленного. Только злился и упирался, отталкивая.
— Да. Мы с Хосоком снова встречаемся, и в этот раз у тебя не получится нас разлучить. Я люблю его, Чонгук. До сих пор люблю и по-настоящему. И ты своими истериками и сценами ревности этого не изменишь. Я хочу быть с ним, и я буду с ним. Прими это, как я принял Тэхёна. Надеюсь, ты послушаешь меня и не натворишь ничего ужасного. Спокойной ночи.
Чимин поднялся по лестнице, успев уловить краем глаза движение на втором этаже, но не стал ловить шпиона, и прошёл в свою спальню, закрывая дверь. Тэхён тут же вернулся к лестнице, и стал медленно спускаться вниз, поглядывая на Чонгука, который стоял изваянием посреди гостиной, погрузившись в мысли. Он медленно подошёл к нему, но не близко, так как не знал, что может сделать Чонгук в таком состоянии. Через некоторое время он тихо позвал альфу по имени, и тот посмотрел на него таким взглядом полными боли, что Тэхёну захотелось разреветься, громко и некрасиво. Ему больно потому что его альфе больно. Чонгук держался изо всех сил и распалял в себе злость, пока Тэхён не полез к нему с объятиями, поэтому не выдержал и разревелся. Его сильно трясло и в груди что-то жглось, добавляя боли, но сильные руки дарили тепло и поддержку, успокаивая. Вскоре Чонгук затих, чувствуя себя опустошенным. Он держался за Тэхёна, как утопающий за спасательный круг, и был рад его присутствию. Родной и любимый папа разбил его вдребезги, растоптал и лишил надежды на будущее. Зачем ему теперь жить? Снова наблюдать за тем, как он счастлив с другим? Как его обнимает и целует не он, а чужой альфа? Чувствовать чужой запах на нём? Что Чонгук такого совершил ужасного в прошлой жизни, что в этой его так жестоко наказывают? Он всего лишь хотел быть с любимым, и не его вина, что его истинный собственный папа. Погрузившись в свои невесёлые мысли, Чонгук совсем не заметил как Тэхён отвёл его в их комнату, уложил и укрыл одеялом, собираясь лечь отдельно. Но он тут же очнулся и потянулся за омегой, привлекая к себе, молчаливо умоляя не бросать его. Тэхён лёг рядом с Чонгуком, уложил его голову себе на грудь, и стал поглаживать по волосам, успокаивая и усыпляя. Измученный истерикой, Чонгук вскоре погрузился в беспокойный сон, где снова переживал ссору с Чимином.
Сам же Чимин и не подозревал о реакции альфы на окончательный свой отказ. Он разделся, лёг в постель, в телефоне удалил пропущенные звонки Чонгука и его сообщения, мельком их просмотрев, а потом с трепетом увидел новое сообщение с незнакомого номера, которое оказалось от Хосока. Они потом ещё долго переписывались, а после Чимин впервые за последнее время уснул счастливым.