Плотское влечение [18+]

Поцелуй меня.

Голос Евы эхом отозвался в голове, я смотрел на нее взглядом, полным недоумения. Она просит
поцеловать ее, украсть ее первый поцелуй, а я стою и смотрю на нее так, будто не слышал ее резкой просьбы.

— Ева, — я произношуее имя, и боль от имени прошлась по губам, проявляющиеся в покалывающих ощущениях на губах.

— Массимо, — её карие глаза начинают излучать свет, в котором можно уловить признаки зарождающейсянадежды.

Я рефлекторно делаю шаг назад, брови непроизвольно сближаются, а губы сжимаются в узкую линию.

— Ева, я не собираюсь целовать тебя.

— В таком случае, я не смогу простить тебя.

Манипуляция.

Девочка и вправду считает, что сможет управлять взрослым мужчиной, ставший главой мафии и повидавший жизнь. Я знаю об этих трюках куда больше нее, и стоит ударить по самолюбию, как она разнесется в щепки.

— Значит, не прощай, но словесные извинения ты приняла, — натягиваю саркастическую улыбку и покидаюпределы спальни.

Я оставил Еву в недоумении стоять посреди комнаты. Мне стоит заняться работой и привести офис впорядок, ведь не все члены клана привыкли к тому, что к власти пришел некий Массимо Элиас Аристон, а не наследница Виталина Селена Филлион, она точная копия Аннабель.

Жаль, что она умерла.

Жаль, что умер ее муж Натан.

Он хорошо дружил сДемьяном.

И они оба работали на Данте, защищали Эвелину.

Кроме того, в их компании еще присутствовал Вильям, муж моей тети Арии со стороны отца.

— Папочка, давай посмотрим сериал?

Лорелей подбежала ко мне со спины с пультом от плазмы в руке, крепко сжимая его, лишь бы он никуда не упал.

Слабая улыбка коснулась моих губ и растянулась по лицу.

Чувствую себя уставшим, хотя ничего тяжелого я не делал ни сегодня, ни вчера.

Мне нужно унять пыл.

Наорать на подчиненных, дабы они начали привыкать к новому хозяину их криминальной
организации и не смели расслабляться. Я не намерен давать поблажек, ни на что подобное они не должны рассчитывать.

Бизнес — это не то место, где можно расслабиться. Немного отвлечешься, и весь бизнес утратит смысл.

Прогорит нахер.

— Девочка моя, — я опускаюсь на корточки, протягиваю руку и касаюсь мягких волос дочери. Боже, какие они приятные, и так похожи на локоны Лилит. — Папе нужно отъехать по работе, ты посидишь немного с мамой, а позже я приеду и обязательно посмотрим сериал. Договорились, малышка?

Глаза Лоре заметно потускнели, но она вздохнула и кивнула.

Я улыбнулся и оставил на ее щеке легкий поцелуй, потрепал по голове и ушел собираться.

***

Мой мужской строгий костюм главаря мафии выполнен из высококачественного затемнённо-серого матового сукна. Пиджак двубортный, с чётко выраженными плечами, что подчёркивает решительность и силу. Лацканы пиджака выглядят элегантно и придает мне власти.

Брюки прямые, с идеальной посадкой, подчёркивающей мощность моего тела, ради которого я столько лет пахал в спортзале и других изнурительных тренировках, длящихся по восемь-десять часов в день до момента, пока меня не приняли в Семью. Ремень из кожи высокого качества с металлической пряжкой.

Галстук — классический, чёрного цвета, с изысканным узлом, но без лишних аксессуаров.

В качестве обязательных элементов — белая рубашка из тонкой ткани, которая контрастирует с
костюмом, и запонки из благородных металлов с минималистичным дизайном.

На ногах — кожаные ботинки классического стиля, чёрного цвета, начищенные до блеска.

Весь образ дополнен аксессуарами: часы на кожаном ремешке, которые могут быть не только функциональным элементом, но и статусным символом.

Я вхожу в офис, а после следую в свой кабинет, где я должен уладить некоторые неприятности.

Строгий офис мафиози — это место, где царит атмосфера напряжения и таинственности, власти и
тотального контроля. Интерьер выполнен в тёмных тонах, с элементами роскоши, но без излишеств. Мебель массивная и прочная, подчёркивающая серьёзность намерений
хозяина, то есть меня.

В офисе минимум декора, преобладают строгие линии и формы. На стенах висят картины в дорогих рамах, но они не отвлекают внимание от основной функции помещения. Свет приглушённый, создающий полумрак и добавляющий таинственности.

В центре кабинета стоит большой, массивный и просторный стол, с инкрустацией из ценных породтёмного дерева. На нём разложены документы, папки и другие атрибуты делового
человека. Моё кресло — мягкое и удобное на вид, но в то же время внушительное и подчёркивающее статус. На стенах развешаны дипломы или награды, которые создают иллюзию респектабельности и законности бизнеса.

Вдоль стен также расположены шкафы с книгами и папками, создающие впечатление, что здесь ведётся серьёзная работа. В моём кабинете минимум окон, а те, что есть, закрыты тяжёлыми шторами. На полу — дорогой ковёр, который заглушает шаги и добавляет ощущение роскоши.

В помещении минимум сотрудников, которые выглядят профессионально и сдержанно. Каждый знает свои обязанности и выполняет их чётко и быстро.

В целом, строгий офис мафиози создаёт впечатление надёжности и власти. Здесь нет места для лишних эмоций и слабостей. Здесь нет места для ошибок или неуместных жестов. Всё подчинено одной цели — достижению успеха в делах.

Запах дорогого парфюма и кожаной мебели дополняет общую картину.

— Данте Клементе Моретти выражает желание провести совещание с твоим участием 20 февраля. В совещании примут участие еще трое: господин Циглер, господин Вилларе и господин Бенедетти. И, конечно, не забываем про его сыновей и почему-то будет присутствовать Эвелина, про это мне ничего, к сожалению, не известно.

— Что за мужчины? — Янепроизвольно нахмурился. — Старшие? Младшие?

— Младшие.

Я нахмурился и выхватил у вошедшего Блэйка, моего советника, папку с информацией.

— Данте не смог до тебя дозвониться, потому проинформировал меня, ведь я твое доверенное лицо.

— Блэйк, — я осмотрел сероглазого советника, смирив его презрительным взглядом. — Помолчи.

Сквозь густую тишину я обошел стол и, отодвинув кресло, опустился на него. Блэйк поправляет
элегантный воротник рубашки и складывает руки перед собой, периодически раскачиваясь вперед-назад от скуки.

— Что это? — Я указал на папку и, раскрыв её, начал изучать содержимое.

— Здесь собраны данные об охранных мероприятиях и персональные дела всех убитых жильцов. Расследованием убийства занимается полиция, однако прогресс в этом деле крайне незначителен. На данный момент отсутствуют какие-либо улики, способные пролить свет на обстоятельства преступления. Я беседовал с офицером Грейсоном, однако его комментарии по поводу убийства не внесли никакой ясности.

— В таком случае, какой смысл твоего участия в этом? Ты ничего не нашел.

— Моя задача заключается в систематизации и анализе имеющихся фактов.

Я глубоко вздыхаю и потираю переносицу.

— Никто не остался вживых, — говорю я мысли вслух и пересматриваю содержимое папки вновь.

— Виталина Филлион единственная выжившая, и еще пару семей, которые в тот момент находились в Монако.

— Офицер Грейсон вызывал их на допрос?

— Они ничего незнают, к сожалению.

Я рассматривал детские лица на фотографиях, они одного возраста с моей дочерью, но их жизнь закончилась жестоко и слишком уж рано.

— Убиты и дети...

— Не просто убиты, они расчленены. Беспощадно.

Расчленены.

Маленьких детей непросто убили и отобрали жизнь, а заставили мучиться. Умирать в муках и страдать от рук ублюдка.

Я сжимаю челюсти от гнева и разочарования.

В другой папке, предоставленной Блэком, содержатся фотографии с места преступления и тела жертв.

— Массимо, я настоятельно рекомендую тебе воздержаться от дальнейшего участия в этом деле.

— Аннабель и Натан также являются членами моей семьи, поэтому твое мнение, Андерсон, в данный момент не имеет для меня значения.

Блэйк замолчал и усмехнулся.

— Отправь Вилсона, чтобы присмотрел за моей дочерью издалека.

— Он уже давно там. Ненавязчиво наблюдает, и девушка, сидящая с ребенком, не знает об этом.

Я медленно киваю имахаю рукой, прогоняя советника. Андерсон развел руками и покинул мой кабинет, оставив меня наедине с собой, своими мыслями и проблемами.

«Зачем нужна Эвелина на встрече? Это не для ее ушей явно. Она слишком хрупкая, чтобы знать подробности.»

Отправив сообщением Маттео, я посмотрел на включенный ноутбук с электронной информацией.

«Мама что-то знает. Она хочет рассказать.»

Я усмехнулся.

«Данте знает? Он мог бы передать сам.»

«Этого я не знаю. Ты разобрался с личными делами умерших?»

«В процессе.»

***

20 февраля.

Массивные двери закрываются за нашими спинами.

Рядом со мной с левой стороны Ева, одетая в элегантное платье. Оно воплощение изысканности и таинственности. Платье выполнено из дорогой, качественной ткани, цвет глубокий
и насыщенный бордовый. Оно имеет приталенный силуэт, который подчёркиваетфигуру, но при этом не сковывает движений. Юбка прямая с изящными линиями, создающими гармоничный образ. Глубокий вырез на груди добавляет нотку элегантной дерзости.

— Ты можешь подождать меня в гостиной на втором этаже. Тебя проведут.

— Зачем мы здесь? — Ева сжимает руку Лорелей и смотрит на меня с вопросами в глазах.

— По работе, встретиться в офисе Данте не слишком хорошая идея. Слишком много лишних ушей.

Ева хмурится.

Я делаю несколько шагов вперед, которые кажутся чересчур долгими.

Гостиная оформлена в классическом стиле с элементами роскоши. Большой камин из белого мрамора служит центром комнаты, а вокруг него расположены роскошные диваны и кресла с обивкой из дорогой кожи. На стенах висят картины известных художников, а на полу —персидский ковёр ручной работы.

Я окидываю взглядом присутствующих и не замечаю Аэро Циглера, Киллиана Вилларе и Рафаэля Бенедетти.

— Где остальные? —сухо спросил я.

— Подъедут позже, — скупо ответил Данте и бросил на свою жену подозрительный взгляд.

Странно.

Еву сразу же увел Вилсон, пробормотав что-то вроде того, что ей нужно переждать меня у девочек.

Я замечаю отца, стоящего возле Данте, и сохраняю молчание. Излишние слова сейчас ни к чему, и
мне бы хотелось понять, что такого происходит здесь и сейчас.

— Доминик, — Маттео коснулся плеча брата, и тот встрепенулся, возвратившись в настоящее.

Доминик сидит в кресле, опустив голову. Его плечи опущены, словно под тяжестью невидимогогруза. В глазах читается глубокая печаль и разочарование. Он сжимает в руках
телефон. Его взгляд устремлён вдаль, словно он пытается увидеть в прошлом то, что когда-то было, но теперь, кажется, утрачено навсегда.

Пережить измену той, кого любил больше всего на свете.

Я даже не представляю, что он сейчас чувствует.

Ему точно плевать на всех.

— Я бы хотела сохранить это в тайне, но, к сожалению, это невозможно.

Сев на диван рядом со Стефано, я обратил внимание на Эвелину, чье эмоциональное состояние было под пристальным наблюдением Данте.

— Две недели назад я разговаривала с Офелией, — голос Эви дрогнул, она бросила взгляд на среднего сына, Доминика, и прикусила губу, что свидетельствовало о ее внутреннем
напряжении.

Доминик хранил молчание, избегая зрительного контакта с матерью.

— Она призналась мне, что является дочерью Юлиана, — продолжала Эвелина.

В воздухе повисла гнетущая тишина, напоминающая паутину, сплетенную из напряжения и недосказанности.

Внешне Офелия неимела сходства с Юлианом, а его супругу я не знал вовсе.

Она была дочерью врага.

Твою же мать...

— Офелия намеревалась уничтожить всех, втереться в доверие, но ее планы изменились, когда она влюбилась в Доминика. Ее стремление к разрушению уступило место чувствам, и она
не могла раскрыть правду, опасаясь последствий. Я дала ей две недели, чтобы насладиться любовью, после чего она должна была исчезнуть. Именно поэтому... Офелия не изменяла. Она солгала только для того, чтобы избежать разоблачения.

Тишина становилась все более напряженной, приобретая характер затянувшегося ожидания.

Никто не произносил ни слова.

Абсолютное молчание.

Лишь глухое ожидание реакции Доминика.

— Мама, ты издеваешься? — первое, что произнес Доминик, его голос звучал холодно и отстраненно.

— Держи себя в руках,— вмешался Данте, его тон был категоричен.

— Ты могла бы рассказать об этом отцу, если не мне. Мы бы решили эту проблему, пока она была здесь. Но теперь где мне ее искать? Неизвестно где?! Врываться в дом Юлиана под обстрел?

Доминик резко поднялся с кресла, его дыхание было тяжелым, а на лице читалось явное недовольство.

— Я дала Офелии слово, что никто не узнает, — тихо, но уверенно произнесла Эвелина.

— Ты подумала о последствиях? Тебе плевать, что я почувствую, когда она исчезнет? Вам было
похуй? — с вызовом спросил Доминик.

— Ты перегибаешь палку, — шепотом, но с явной угрозой произнес Маттео, дергая младшего брата за рукав.

— Перегибаю? Я? Перегибаю, блять?!

С иронией в голосе Доминик отдернул руку и, не говоря ни слова, покинул гостиную, направившись вглубь особняка.

— Я все испортила, да?

Эвелина посмотрела на мужа, смотрящего вслед сыну.

— Ему нужно переварить это.

— Ты вернешь Офелию?

Данте пожал плечами, задумываясь.

— Иди.

Эвелине ничего не остается делать, как повиноваться и уйти.

И почему она сразу ни о чем не рассказала?

Эти мысли не дают мне покоя.

Не будь Эвелина женой Данте, ее ложь сочли бы за содействие с Вилларе, и без колебаний убили бы за предательство.

Ее спасло только это.

Остальные приехали ровно через пятнадцать минут после небольшого инцидента. Обсуждение того, как забрать Офелию и о планах Юлиана, затянулось почти на весь вечер. Киллиан поведал обо всех планах своего отца, рассказал траекторию, в то время как Аэро предложил вылить бензин и поджечь его, создав отвлекающий маневр. Этот жестокий Циглер, убивший собственную мать около семи лет назад, ничем меня не удивляет и не трогает.

Я остался на ночь у семьи Моретти, потому что ночной перелёт вытрахивает из меня все силы.

Лорелей спала на отдельной кровати в гостевой спальне, в то время как я устроился на одной с Евой, лежащей рядом в одной шелковой ночнушке.

Мой член напрягся при виде девушки в столь откровенном и соблазнительном наряде.

Сука.

— Я не понимаю всей этой шумихи, — лепечет девушка, положив ладонь на мою грудь и водя по ней кончиками пальцев, изображая невидимые узоры.

— Ты и не должна знать о моем бизнесе, — я обхватываю запястье Евы и отодвигаю ее руку в
сторону. — И прекрати уже.

— Что прекратить?

— Думать, что я сдамся и выебу тебя.

Она замирает и отводит взгляд.

— Ты просто не понимаешь, Массимо, — оправдывается она и поднимается, слегка нависнув надо мной.

— Не понимаю что? Что у тебя недотрах и ты хочешь, чтобы я лишил тебя девственности? Уж поверь, этого не будет. Ты всего лишь ребенок. Подросток, которому дали свободу и он решил
попробовать нечто новенькое. Но, дорогая, трахаться с мужиком вдвое старше тебя — это не новенькое. Это далекое старенькое, давно забытое. Ева, не пытайся ко мне прикасаться более чем в деловом плане, я прекрасно понимаю твои намеки, но ты для меня ребенок. Просто ребенок, и я не рассматриваю тебя как девушку!

Глаза Евы заполняются слезами боли от моих слов. Злость захлестнула мой разум с новой волной. Я сжал губы и отодвинулся от девушки, оставив ее наедине с ее чувствами.

— Спокойной ночи, — произнес я, отвернувшись на другой бок и укрывшись одеялом, слушая тихие всхлипы Евы.

Кровать скрипнула, когда она поднялась, накинула и повязала на поясе халат и вышла из комнаты.

Фыркнув, я не обратил внимания на ее уход. Поплачет — вернется. Я не собираюсь спать с ребенком.

Всхлипы прекратились спустя несколько минут, вернее, перестали быть слышны, и я уснул глубоким и спокойным сном.