Глава 12🖤
Париж.
Дождь шёл всю первую неделю. Он стучал по узким улочкам, капал с парапетов и собирался в лужах, в которых отражался уставший Хёнджин, сидящий у окна. Он листал фотографии в телефоне: Феликс — спящий, Феликс — с растерянной улыбкой, Феликс — в его объятиях.
— Он в каждом фото, заметил Чан, подходя сзади.
— Потому что он в каждой моей мысли.
Минхо, проходя мимо, бросил:
— А ты ещё говорил, что не влюблён. Ага.
— Ага, — буркнул Хёнджин, не отрывая взгляда от экрана.
Сеул.
Феликс стоял у зеркала в пустой комнате.
— Ребята, а можно я перееду в вашу спальню? крикнул он, выглядывая из-за двери.
— Конечно! отозвался Джисон. — Чем нас больше — тем теплее.
Сынмин уже развалился на одной половине кровати, а Айэн натягивал толстовку Чана, которую «совершенно случайно» у него украл ещё до отъезда.
— Я скучаю по их запаху, вздохнул Айэн
— А я скучаю по их нытью, добавил Сынмин. — Скучно без Минхо, некому бурчать на меня каждое утро.
— Ага, некому говорить, что ты громко жуёшь, — усмехнулся Джисон.
Париж.
Минхо завис над списком дел на день. Съёмка. Интервью. Репетиции.
— Минхо, ты опять забыл позвонить Хану, — сказал Чан.
— Я не забыл. Я просто… я боюсь, что услышу, как у него всё хорошо без меня.
— Ты серьёзно? Джисон буквально вчера отправил тебе видео, где он смотрит в стену 30 минут и говорит: «Минхо бы сейчас шипел на меня, но зато рядом».
Минхо хмыкнул. Но потом всё же набрал.
— Привет, сказал он. — Ты... скучал?
— Каждый час, Ли Минхо. Даже когда ел мороженое.
— Это серьёзно. Ты ел без меня?
— ...Ну я же страдал.
Оба рассмеялись.
Сеул.
— Джисон! — закричал Сынмин. — Скажи мне, зачем ты купил десять бананов?
— Это была акция!
— Но нас четверо!
Феликс наблюдал за ними с дивана и писал в блокноте.
— Что пишешь? поинтересовался Айэн
— Сценарий. Для клипа. Про любовь на расстоянии.
— Ну, это очень в тему.
— Да. Только в конце они встречаются. Потому что… иначе я расплачусь прямо сейчас.
Париж.
Вечером, на террасе отеля, Хёнджин и Чан устроились на креслах. С ветром, пледами и чашками чая.
— Нам пора домой, сказал Хёнджин.
— Мы только приехали, хмыкнул Чан.
— Но я уже здесь всё сфоткал. А их — нет.
— Потерпи ещё чуть-чуть.
Хёнджин замолчал. Потом сказал:
— А вдруг они изменятся? Или забудут, каково это — быть с нами?
Чан посмотрел на него спокойно.
— Ты забыл, как Феликс целует? Как Джисон смеётся? Как Сынмин притворяется взрослым, а Айэн ворует одежду?
— Нет.
— Вот. И они — тоже не забыли.
Сеул. Поздний вечер.
Феликс вышел на балкон, укутанный в плед. Внизу шумел город, но здесь, наверху, было тихо. Он открыл мессенджер.
В чате: “3 сердца Лиса”
Он набрал:
"Спите? Я скучаю."
Через минуту — ответ.
Чан: “Мы только о тебе и думаем.”
Хёнджин: “Феликс, мы нашли местную кофейню с твоим любимым вкусом. Возьмём тебе с собой.”
Минхо: “Скажи Хану, что я вернусь — и не позволю ему есть мороженое без меня.”
Феликс улыбнулся.
Мир был большой.
Но любовь — ещё больше.
И она держала всех их вместе, несмотря на расстояния.
Европа. Прага. Студия звукозаписи.
— Это не обсуждается? — голос Чана сорвался, хотя он старался держаться спокойно.
— К сожалению, нет, — сказал менеджер с тем самым деловым тоном, от которого хотелось разбить ближайший микрофон.
— Компания заключила соглашение с европейским лейблом. Вы будете продвигать проект в течение года. Это огромная возможность. Для всех.
Хёнджин встал, оттолкнув стул.
— А наша жизнь? Наши отношения? Наш дом?
— Это — ваш выбор. Но профессионально… вы уже сделали его, когда подписали контракт.
Минхо молчал. Он смотрел в точку, в его пальцах дрожала ручка.
Год.
Триста шестьдесят пять дней. Без их голосов за дверью, без теплоты Феликса под боком, без шепота Джисона в полусне, без привычной боли в груди от того, что ты дома. Дома, которого больше нет рядом.
Сеул. Вечер.
Феликс впервые за долгое время не смог улыбнуться, когда зазвонил телефон.
Он смотрел на экран. «Чан». Его пальцы дрожали.
Он нажал «принять».
— Привет… — тихо.
— Лис, нам нужно поговорить, — голос Чана был сухим. Слишком сухим.
Сынмин, услышав тон, сразу сел рядом, положив руку на плечо Феликса.
Хан вышел из кухни. Айэн замер у двери.
— Нас оставляют. Ещё на год.
Пауза. Тишина.
— Что?
— Мы остаёмся в Европе. Контракт. Музыка. Проект.
— На… год? — выдохнул Феликс.
— Да.
Сердце ударилось о грудную клетку. В глазах всё потемнело. Он чувствовал, как боль растекается по телу, словно яд.
— Я не... я не знаю, как... — начал он, но голос сорвался.
— Я тоже, прошептал Чан. — Но, пожалуйста, не отпускай нас. Мы не хотим тебя терять.
Феликс отключился, не попрощавшись.
Он закрыл глаза. Потом просто разрыдался, уткнувшись в плечо Сынмина.
— Это нечестно, прошептал он. — Они обещали вернуться.
Хан. Позже.
— Я его убью, — мрачно произнёс Джисон.
— Кого?
— Минхо. Он обещал, что это всё ненадолго. Он клялся, что мы скоро будем вместе.
— Ты скучаешь, — мягко сказал Айэн
— Да, чёрт возьми! Я скучаю по его бурчанию, по его странным привычкам, даже по тому, как он закрывает пасту зубной щётки вместо меня. А теперь — год. Как будто нас вычеркнули.
Минхо. Ночь.
Он долго смотрел в экран, прежде чем нажать «видеозвонок».
Хан ответил сразу.
— Не звони мне, если ты не на пути в аэропорт, — буркнул он.
— Я не хотел... — начал Минхо.
— Ты не хотел остаться? Или ты не хотел, чтобы я узнал об этом как последний?
— Я… — он замолчал. — Я хотел быть с тобой.
— А теперь не хочешь?
— Очень хочу. Но, видимо, этого уже мало.
И тишина снова повисла между ними.
— Знаешь, Минхо... — прошептал Хан. — Я дождусь тебя. Но больше не смей обещать, если не уверен.
Феликс. Позже. Одиночество.
Он лёг в кровать, свернувшись калачиком. На подушке — старая футболка Хёнджина. Запах почти выветрился. Почти.
Он закрыл глаза. Прошептал:
— Только не забывайте меня… пожалуйста.
И заснул, укутавшись в боль.