Королевства

Новости о вчерашних событиях с нападением и заявлением короля Эйгона распространились со скоростью лесного пожара. К тому времени слухи достигли даже Риверрана. Из города, как из Блошиного Конца, так и из богатых районов, доносились слухи о непревзойденном мастерстве Эйгона против сотни людей. Конечно, это было высокомерием, но правда все равно была впечатляющей и ужасающей одновременно. Шестьдесят четыре человека собрались вместе с оружием в руках, чтобы убить Дейенерис и короля, когда он появился, и из этих шестидесяти четырех король убил двадцать одного. Кровь этих людей почти покрывала каждый дюйм тела Эйгона, и когда он вернулся в Красный Замок, люди увидели его. И теперь они говорили о его новообретенном титуле, но только шепотом, потому что они боялись этого.

Эйгон Красный, прозванный так за то, что запятнал себя кровью врагов, но никогда своей собственной.

Не было никакого заседания малого совета в тот день, или вечером, или на следующее утро. Эйгон очистил себя, своего волка и свой меч и заперся. Он не принимал пищу и не имел компании.

Оленна не знала, что с этим делать. Она не встречала ни одного мужчины, похожего на короля. Когда она увидела его вчера в Тронном зале, проливающего слезу после своего заявления, она поняла, что это за человек.

Почти для каждого человека власть - это самый сладкий вкус, который он когда-либо познает. Ее привлекательность прекраснее, а искушение так огромно.

Эйгон VI Таргариен был, вероятно, единственным, кто боялся власти по праву. Власти трона и своей собственной. Благодаря такому откровению она обнаружила, что жалость к нему зародилась в ней. Она никогда не носила клинок и не наблюдала за битвой, она видела только глупцов, которые наслаждались этим и наслаждались пятнами крови своих врагов.

Только в полдень король наконец вышел из своей спальни, задумчивый и тихий, но продолжающий свой день, как и любой другой, с тех пор как он прибыл и принял свое право первородства. Такие действия заставляли многих нервничать. Они не знали, чего теперь ожидать от своего короля. Они боялись.

Но когда пришло время для бизнеса, Эйгон был в здравом уме. Представитель Железного банка только что прибыл, его корабль причалил в гавани днем.

Росчерком пера Оленна подписала последнее торговое соглашение на этот день. С установлением мира и стабильности в Заливе Драконов, настало время наладить новые отношения с новыми державами. С ликвидацией работорговли этим людям нужно было найти бизнес в другом месте, а с новым рассветом для Вестероса не было более идеальной возможности.

Оленна сложила свои бумаги вместе, как только чернила высохли, и передала их своему слуге, чтобы он отнес их туда, куда им нужно было пойти. Это было все с бумагами, теперь пришло время встретиться с королем и этим носатым задом из Железного банка.

Сегодня нужно было сделать так много. Что касается ее обязанностей как Мастера над монетой, то они были незначительными. Но что касается того, чтобы быть бабушкой для своих внуков, то они были высокими. Лорас прибыл сегодня утром с острой необходимостью поговорить с ней, и они оба согласились, что ему нужно сначала устроиться, чтобы успокоить свои мысли. Он выглядел ужасно расстроенным, и Оленна отложила бы все на день ради него, если бы он не сказал, что ему нужен час или два, чтобы быть готовым.

Что бы ни было, а у нее было несколько чувств и идей по этому поводу, ей нужно было сначала сосредоточиться на своих обязанностях перед короной. Это дело с Железным банком должно было стать последним.

Оленна встретилась с королем в Малом зале Совета, и Тихо Нестерос вошел вслед за ней.

«Добро пожаловать», - приветствовал их обоих король. «Пришло время наконец рассчитаться с этими долгами».

«Конечно», - сказал Тихо, садясь, и король щелкнул пальцами. Один из кузнецов, работавших над валирийской сталью, предстал перед ним с большим сундуком в руках. Кузнец поставил его на стол и открыл, представив содержимое Оленне и Тихо.

Пять слитков отполированной валирийской стали удобно расположились в сундуке, их хватило бы на изготовление пяти мечей.

«Это один из двадцати сундуков, которые мы уже продали разным покупателям в Эссосе», - пояснил Король. «Прибыль, конечно, пойдет на погашение долгов короны Железному банку в полном объеме».

И впервые за много лет пополнить королевскую казну в изобилии. Конечно, как долго, вот в чем вопрос. С тем количеством проектов, которые король должен был выполнить, чтобы отремонтировать город, собрать армию и припасы для экспедиции на север, им понадобятся миллионы. С валирийской сталью и новыми торговыми сделками, которые должны были быть заключены с королевствами Эссоси, адами, даже с Йи Ти и Асшаем, если им повезет, они едва ли получат то, что им нужно, без дополнительных займов.

Оленна жестом дала знак своему слуге выйти вперед с документом, подготовленным для Железного банка. Он положил его перед Тихо, и тот прочитал его. "Кажется, все в порядке. Процент средств, поступающих в Железный банк от продаж, достаточен. Я полагаю, леди Тирелл является свидетелем этой документации?"

«Да. Так ты принимаешь?»

Тихо самодовольно улыбнулся. Сумма процентов по этим займам была чудовищной. Петиру Бейлишу лучше бы за это особенно жарко гореть в Семи Преисподних. «Все, что нам нужно сейчас, это перо». Тихо первым подписал документ, а затем его примеру последовал король. Он расплавил небольшую лужицу воска рядом со своей подписью и проштамповал ее своим перстнем-печаткой.

Оленна наконец подписала заявление в качестве свидетеля, и на этом препирательства с Железным банком были завершены.

«Должен признать», - сказал Тихо, собирая свои документы и завершая платежи, - «мы будем скучать по процентам по займам от короны. Лорд Тайвин принес нам много прибыли за последние несколько лет».

«Гм», - Король ничего не сказал, лишь равнодушно глядя на банкира.

Тихо прочистил горло. «Я доставлю это в Банк, и мы все уладим наверняка. Спасибо за ваше дело, ваша светлость». Тихо низко поклонился и быстро вышел из комнаты.

«Я ненавижу этих чертовых хорьков», - сказала Оленна. «Они не носят корон, но ведут себя как самые высокие короли в мире. Идиоты».

«Может быть, нам стоит задуматься о банке в Вестеросе. Но я не собираюсь называть его. Валирийский стальной банк - это не так уж и приятно».

Оленна ухмыльнулась, думая, что это был первый раз, когда она услышала шутку от короля с момента встречи с ним. «Это идея, и у нас будут средства, чтобы воплотить ее в реальность. Но если вы не возражаете, ваша светлость, у меня есть кое-какие срочные семейные дела, которыми я должен заняться до конца дня».

Король кивнул. «Лорас?»

Эта его способность знать вещи уже меньше удивляла ее, но все еще удивляла. «Я беспокоюсь о нем. Его письмо ко мне до того, как он вернулся сюда...» Она вздохнула с тяжелым сердцем. «Я ненавижу положение, в которое его загнали».

«Я знаю это чувство», - сказал король, вставая, - «если ему нужен друг, с которым можно поговорить, я выслушаю». Это было любезно со стороны короля. После этого он ушел.

Оленна откинулась на спинку стула и провела рукой по лицу. «Черт тебя побери, Серсея». Эта стерва повергла все в хаос, когда взорвала Септу, а просеивание пепла ради будущего своей семьи было недостаточно откровенным.

Лорас был таким старательным и исполнительным по отношению к своей семье, когда ему пришлось ухаживать за Сансой и, к сожалению, за Серсеей. Но обаяние и секс - это две совершенно разные вещи. Когда кто-то сам по себе и сам за себя отвечает, все становится серьезнее. Это было похоже на потерю одеяла холодной ночью, и тепло безопасности и комфорта исчезло.

Оленне не пришлось долго ждать, когда Лорас наконец предстал перед ней в палатах Малого совета. В тот момент, когда она увидела его, она стала свидетельницей душераздирающего момента, когда ее внук, как обычно, казался таким же счастливым, увидев ее, но затем внезапно нахмурился и был на грани слез.

«Лорас», - Оленна встала с распростертыми объятиями, - «иди сюда и дай мне обнять моего внука».

Он выдавил улыбку и сделал, как она просила. Обнимать внуков было еще более особенным, чем раньше, с тех пор как она потеряла так много из них в огне и смерти. Она больше никогда не сможет обнять своего сына так. Каким бы болваном он ни был, Мейс был ее кровью. Она любила его и детей, которых он вырастил.

Они оба сели за стол. «Каково твое положение Мастера над монетой?» - спросил Лорас.

«Не развлекательно, но это держит меня в тонусе, и мы гораздо продуктивнее, чем последние двое, у которых это было. Мы только что расплатились с пятнадцатилетними долгами». В ее голосе была легкая гордость, и это задело Лораса так, что Оленна пожалела, что сделала это. «Ты написал, что стоял наверху окна башни, но не то, что привело тебя туда. Лорас, пожалуйста, расскажи мне».

Лорас дрожал. «Я знаю, в чем мой долг, перед тобой, перед Маргери, нашей семьей и нашим народом... но я не могу этого сделать. Не могу. Я пытался. Со всем сердцем и волей я это сделал. Я... пошел в бордель и купил час с девушкой. Но когда мы оба были голыми... и она коснулась меня, я не смог этого вынести. Я выбежал так быстро, как только мог, и просто спрятался под деревом, чтобы никто не увидел, какой я дурак». Слезы потекли из его глаз, и он прикрыл их руками. «Я попытался снова, но не смог. Я гребаный шпагоглотатель, который убил наш Дом...»

«Лорас Тирелл», прошипела Оленна, «ты понимаешь одну совершенно ясную вещь: ты не убьешь наш Дом из-за этого. Серсея пустила нам кровь, но мы все еще здесь. Я здесь, ты здесь, и Маргери здесь. Мы Тиреллы, и мы всегда будем становиться сильнее. Я ясно выразился?»

Все тело ее внука тряслось, но в его голове было достаточно движения, чтобы она увидела, что он кивнул. «Мне жаль».

Оленна вздохнула и наклонилась к нему. "Ты тот, кто ты есть, Лорас. Иногда мы отличаемся, и в этой части мира быть такими - грех. Это несправедливо, но таковы вещи. Все, что мы можем сделать, это действовать так, как можем, с тем временем, которое нам дано".

«Но я не знаю, что делать, бабушка».

«Тогда скажи мне, что ты хочешь сделать».

Он отвел взгляд. «Я просто... У многих людей были мои... наклонности даже в моем положении. Они могли иметь детей... но я не могу просто...»

«К черту их. Мы говорим о тебе и только о тебе, Лорас. Мне все равно, что сделал какой-то ублюдок, который не является тобой. Как глава Дома Тиреллов, какое решение ты примешь?»

Лорас убрал руки, обнажив красные глаза и щеки, залитые слезами. «Я не хочу быть лордом Хайгардена. Я не могу. У меня нет сил быть тем, кем я должен быть. Но... я не просто убегу от тебя и Маргери. Я хочу сделать то, что, как я знаю, я могу. Я рыцарь, и я все еще буду здесь, чтобы присматривать за вами обоими. Я обещаю».

Оленна кивнула, взяв внука за руки и нежно поглаживая его большие пальцы. «Тогда это то, что ты сделаешь. Если это не для тебя, значит, это не для тебя». Она наклонилась и поцеловала его в щеку. «Это не смерть нашего Дома, Лорас. Корни нашего имени не отрезаны».

Он моргнул. «Они не такие?»

Она улыбнулась. «Я напишу твоей тете Дженне в Нью-Баррел, и мы с ней все обсудим. У нее два сына и три дочери от мужа, и все они здоровы как лошади». По чистой случайности ее дочь, сын и внуки задержались по пути в Королевскую Гавань на суд над Лорасом. Оленна думала, что Эйгон послал к ним всадника или ворона, как он сделал для нее, но он этого не сделал. Просто это произошло при странных и интересных обстоятельствах.

Или, может быть, боги были реальны. Один из немногих вопросов, на который она не чувствовала себя достаточно умной, чтобы ответить.

«Дядя Джон... он добродушный, но гордый, если я правильно помню. Будет ли он в порядке с моими кузенами...»

«Взял фамилию Тирелл?» - закончила она за него. «Ба, переехать из Нью-Баррела в Хайгарден? Даже простак не упустит такой шанс. Он даже не из главной ветви Фоссовеев, так что это было бы все равно, что найти корову, которая гадит золотым дерьмом».

Лорас наконец-то улыбнулся после стольких страданий, но вскоре снова нахмурился. «Я не хотел, чтобы все было так».

"Я знаю, что ты этого не сделал. Но они такие, какие они есть. Теперь я хочу, чтобы ты пошел и провел остаток дня с радостью в сердце и улыбкой на лице. Тебе нечего стыдиться, и я говорю серьезно, а это значит, что это абсолютная правда". Лорас закатил глаза с ухмылкой. "Веришь или нет, король предложил тебе немного своего времени, если ты хочешь поговорить".

Лорас откинулся назад. «Правда?» - он уставился в окно, почесывая щетину бороды. «Я слышал о том, что произошло вчера. То, о чем сейчас говорят люди, правда ли это?»

Оленна вздохнула. «Он хороший человек, Лорас».

****************

Облака, плывущие по небу в середине дня, предвещали дождь. С тем, насколько темными и суровыми они выглядели, мало кто мог подумать иначе. Морось началась во время ужина, с устойчивым рисунком после, когда те, кто находился в Красном Замке, удалились в свои солярии и офисы, чтобы заняться своими предсмертными обязанностями. Те, что были у королевы Дейенерис, чтобы писать депеши на Драконий Камень, в то время как те, кто был в совете Джона, занимались воронами образования Рикона, проблемами снабжения на Стене и общими проблемами, подобающими тем, кто пытается управлять городом с полумиллионом душ.

Усталая от своих обязанностей быть по сути запасной рукой Джона наряду с официальной должностью Давоса, Санса думала, что рухнет в свою кровать и уснет с мертвецами. Но вот она, ворочается и мечется. Глаза широко раскрыты, даже когда она пытается их закрыть.

Вздохнув, она села, держа одеяло и простыню обернутыми вокруг ее одетого в платье тела, пока она оглядывалась. Вспышка молнии осветила пустую спальню, привлекая внимание к воющему ветру и проливному дождю. Но Санса выросла во время жестоких зимних метелей. Она привыкла к таким звукам... как она привыкла к бессонным ночам, когда воспоминания о Рамси и Джоффри снова и снова проигрывались в ее голове. Иногда это были яркие воспоминания, иногда это были искаженные иллюзии реальности, где ее мучители одержали победу.

Хуже всего было то, как Рамси медленно сдирал кожу с Джона заживо. Ее любимый брат, ее кузен и принц Таргариенов по рождению. В те ночи она хотела умереть.

К счастью, сегодня ничего этого не произошло. Она не была мокрой от пота из-за кошмара, и ее сердце не выпрыгивало из груди. Она просто не могла спать. Кровать была холодной, и впервые в жизни отсутствие теплого тела рядом с ней сводило ее с ума. Вздохнув, Санса выскользнула из-под одеяла и схватила плащ.

Санса взяла фонарь и вышла из спальни, точно зная, куда она идет. Все входы и выходы в жилое крыло Крепости Мейегора охранялись и перекрывались на ночь, так что она была одна.

«О», - пробормотала она, когда пара красных глаз уставилась на нее снаружи комнаты Джона. «Привет, Призрак». Лютоволк наклонил голову. «Могу ли я... войти внутрь. Я хочу поговорить с моим братом... моим кузеном... тьфу, Джон». Это все еще иногда сбивало ее с толку, не зная, как его назвать. К счастью, язык Призрака просто провел по его носу и позволил Сансе перешагнуть через него. Открыв задвижку комнаты, чтобы войти.

Огонь все еще потрескивал, но больше не было слышно ни звука. Должно быть, он спал. Сзади, Призрак втиснулся между ней и дверью, чтобы проскользнуть внутрь. Немедленно наткнувшись на коврик у очага, он рухнул на бок.

Это заставило Сансу тихонько хихикать.

Поставив фонарь на богато украшенный столик в комнате, которая когда-то принадлежала Серсее, Санса подошла к толстым мехам и одеялам на кровати. «Джон», - пробормотала она. «Джон, ты спишь?» Глупый вопрос, но если он не спит...

Рычание с другой стороны кровати едва не заставило ее подпрыгнуть. Она прокралась на цыпочках, и ее рот издал потухший вздох.

«О, Джон, ты тупица». Джон свернулся на еще одном меховом коврике медведя, несомненно убитого Робертом на одной из своих охот, и на него была накинута еще одна шкура для тепла. «По крайней мере, на этот раз у тебя хватило здравого смысла положить подушку под голову». Огромная кровать, подходящая для короля и одного, может быть, четырех любовников, чтобы разделить ее с ним, а Джон спал на полу, словно он все еще был на полигоне с Ночным Дозором.

Санса могла бы дать ему пощечину.

В конце концов она решила сесть на кровать и лечь. Сначала сняв плащ и используя его как одеяло. Снаружи продолжал литься дождь, но в покоях было тепло и спокойно, как в ее любимых воспоминаниях о Винтерфелле.

"Джон?" - прошептала Санса, но в ответ ей послышались лишь тихие вздохи его сна. Она замерла, думая обо всем, что происходило, обо всем, что должно было произойти, и где она будет во всем этом. Она могла видеть только себя одну. Но сегодня она могла притвориться, что ее там нет.

«Когда я увидела, как ты въезжаешь в ворота Черного замка, это было самое счастливое чувство, которое я когда-либо испытывала с тех пор, как мне пришлось наблюдать смерть отца. Увидев, как ты и Рикон вернулись живыми, я действительно поняла, что я больше не одна, мы не одни». Она повернула голову к нему, проверяя, просыпается ли он, но он не просыпался. «Это заставило меня пожалеть, что ты не мой брат, чтобы я могла поцеловать тебя за то, что ты свел нас снова вместе». Она хихикнула про себя, накручивая на палец прядь рыжих волос. Чего она не делала с момента ареста отца. «Если бы Серсея знала, она бы никогда не перестала смеяться над этим. А потом, когда наступила та ночь, ты рассказал правду о себе... Я чувствовала так много всего. Я поняла так много всего, но недостаточно».

Сглотнув, Санса обнаружила, что ее голос сухой, а тело дрожит даже под плащом. «У богов есть чувство юмора, не так ли?» Ее смех не достиг ее глаз. «Всю свою жизнь я мечтала о золотом Принце, который был бы для меня единственным... но этот Принц был не на юге, а прямо у меня под носом все это время». Она подавила рыдание. «Ты всегда был Принцем, о котором я всегда мечтала. Не выигрывая турниры или танцуя со мной, а будучи рядом со мной».

Закрыв глаза, Санса хотела посмотреть на Джона, снова увидеть его спящего. Но она не могла. Вина нахлынула на нее, вина и стыд. От ее детского обращения с ним как с каким-то позором до того, что она могла сделать с ним, планировала сделать где-то в темных уголках своего разума, когда бежала от Рамси. Когда она была в его лагере до гибели Мизинца и вызова Джона. Лучшее, что он когда-либо делал.

Она повернула голову к Джону, когда услышала, как он шевелится, но он просто перевернулся на спину, все еще спал. Она вздохнула с облегчением, но затем ее сердце забилось в груди. Она начала двигаться без задней мысли, медленно и тихо с кровати и вниз на пол. Она была прямо рядом с Джоном, ее лицо было в нескольких дюймах от его лица. Он был таким красивым.

Она наклонилась и закрыла глаза, сокращая расстояние между ними. Но затем она тут же остановилась и открыла глаза. Что она делала? Она отстранилась так мягко, как только могла, и встала. Она чувствовала, будто потеряла память о том, что только что сделала, спрашивая себя, почему она лежит на полу, а ее губы почти на волосок от губ Джона? Но чувство осталось, и ее охватила великая печаль. Она все еще была для Джона сломленной и оскорбленной сестрой, а он все еще был слишком Старком, и она тоже не была Дейенерис.

Кому нужна такая испорченная женщина, когда рядом Королева Драконов. Просит, чтобы ее взяли?

Санса взяла свой плащ, скользнула к двери, тихо закрыла ее за собой и, рыдая, убежала в свои покои.

*************

Только когда в комнатах раздался только звук завывающего дождя, Джон моргнул и вздохнул. Насколько же он был глупцом, что не видел ничего из этого? Он думал, что достаточно знает о женщинах, чтобы замечать знаки, но он полностью ослепил себя, чтобы увидеть их от Сансы.

Джон поднес руку к лицу и чуть не ударил ее. Ему следовало обратиться к ней в тот момент, когда он проснулся, когда она открыла его дверь. Если бы не звук ее голоса, говорящего с Призраком, он бы потянулся за кинжалом и вскочил на ноги. Но вместо этого он молчал и слушал, думая, что должен был, потому что знал, что в последнее время он был не лучшим из братьев по отношению к ней. Часть его все еще была привязана к ненависти, которую он держал за то, что она сделала с ним... нет, не с ней, не с новой Сансой.

Но все равно он чувствовал себя дерьмом из-за того, что только что произошло. Позволил ей открыть ему свое сердце, а потом все закончилось слезами. Ему следовало проснуться и сказать ей что-нибудь, чтобы уладить все, по крайней мере, или сделать что-нибудь еще, а не просто лежать и позволить ей неосознанно нести ему свою душу вот так. Это было жестоко с его стороны. Она бы никогда этого не сделала, если бы он не спал, не так ли? Но с другой стороны, почему он ничего этого не сделал, когда она была так близка к поцелую его? Если бы он проснулся, то чего бы она от него ожидала? Обнять ее крепко, как это сделал бы дядя Нед, и не допустить, чтобы все было так...

«Она ненавидела меня... - сказал он себе. - Я был всего лишь одним из препятствий на пути к тому, чего она действительно хотела...» По крайней мере, в другой жизни, но на этот раз слова Мизинца не отравляли ее разум и не препятствовали борьбе за власть с Дейенерис.

«Бран», - прошептал Джон, но не получил немедленного ответа. Это было впервые. «Бран?»

« Да?» - раздался голос Ворона, но он звучал устало.

«Ты знала об этом? О Сансе?»

« Это единственный раз за все время, когда она призналась в чем-то подобном, Джон. Секрет, который так же тщательно охраняется, как и твой».

«Она манипулирует мной?» - нерешительно спросил Джон... «Я имею в виду...» Ему нужно было знать, и он ненавидел думать так цинично, но, учитывая, во что превратилась Санса из его прошлого...

« Нет, это не так».

"Вы уверены?"

« Сила тогда смягчила ее боль, но ты заставил ее противостоять ей. Ты сделал ее сильной. Она будет благодарна за это».

Джон вздохнул и положил руку под голову. «Я понимаю, но не могу в это поверить... или, может быть, не хочу. Быть ненавистным гораздо легче, чем быть любимым».

« Маргери Тирелл предлагает теперь искать любовь в женщинах, а не в мужчинах».

Глаза Джона расширились, и он почти почувствовал наглость сесть от шока. «Это... что-то, я полагаю».

« Ты не кажешься слишком уж облегченным», - заметил Ворон. « Возможно, ты немного разочарован?»

Глаза Джона сузились от силы, наблюдающей за ним. "С каких это пор ты снова начал понимать, что такое чувства? Санса может любить того, кого хочет. Но если это я, то ее ждет только печаль. Так будет лучше. Помоги ей двигаться дальше, если придется".

« Только если я должен». Ворон исчез, и Джон снова остался один.

Внимание Джона переключилось на Призрака, который забрался на его кровать и свесил голову вниз, на Джона, издав ворчащий звук, который был похож на раздражение.

«Для меня это слишком мягко, мальчик».

Зверь снова издал ворчание.

"Ладно, я попробую". Джон выбрался из удобного каменного пола и залез на большую кровать под тонкие простыни. В тот момент, когда он откинулся назад, он словно провалился в пушистый снег. Казалось, он застрял в падении.

Он был готов сдаться и вернуться на пол, но тут слабый запах уловил его нос. Это был аромат... знакомый. Должно быть, это было одно из масел Сансы, которое она использовала в качестве духов. Джон позволил себе на мгновение задуматься об этом запахе и не осознал, насколько он был приятен, пока не впустил его в свой разум для размышлений. Он задержался на запахе достаточно долго, чтобы погрузиться в мягкий сон.

**************

Влажность осеннего шторма прошлой ночью все еще присутствовала в полуденном воздухе, но яркое солнце и ясное небо хорошо справлялись с испарением всех луж и капель, засоряющих сады. Это было благословением, что сегодня было так прекрасно, потому что Маргери уже давно планировала обед с Сансой, и она также пригласила саму Королеву Драконов. Это должна была быть их первая встреча, и Маргери с нетерпением ждала этого дня.

Она зарезервировала для них павильон с видом на залив в тот день. Все было готово, и она решила провести некоторое время в одиночестве, чтобы подготовиться к светской встрече с самой Королевой Драконов. Несмотря на то, что она больше не была Королевой, Маргери все еще была обязана королю попытаться сделать все возможное, чтобы найти согласие между ним и Королевой Дейенерис.

И вот она здесь, шарф повязан вокруг лица, а платье прикрывает ее тело в стиле бабушки. Это ощущалось... стесняющим, а также болезненным, учитывая все, что ей приходилось скрывать... По правде говоря, это было скорее отвлечением для нее, чем-то, что занимало ее время, чтобы было меньше поводов для страха сегодня вечером. Все было устроено и готово, но это не мешало ей сомневаться и передумывать.

Санса была первой, кто прибыл с двумя своими знаменосцами Старка на буксире. Она выглядела так неуместно между двумя солдатами, красавица между двумя чудовищами. Северяне не дикари, но им не помешала бы хотя бы подстричься. Но у Сансы была небольшая припухлость на щеках и покраснение в глазах. Она плакала вчера вечером, но почему?

У них не было времени поговорить наедине, потому что сразу после того, как Санса нашла дорогу в павильон, из-за изгороди появилась королева Дейенерис с двумя своими Безупречными стражниками на буксире, а также Миссандеей и Наатом. Было ясно, что леди Миссандея шептала Дейенерис о своих опасениях, скорее всего, о Сансе, о чем Маргери догадалась, поскольку глаза леди постоянно метались между ее королевой и Сансой. Прежде чем Королева Драконов и Переводчица повернули за угол к павильону, они остановились и посмотрели друг на друга, Дейенерис дала свои заверения леди Миссандее, мягко пожав их руки и нежно улыбнувшись. Переводчица кивнула и вернулась на тропу, откуда пришла, и Дейенерис наконец присоединилась к Маргери и Сансе.

Маргери не могла не заметить подозрительного выражения на прекрасном лице Миссандеи, направленного в основном на Сансу.

«Добрый день, ваша светлость», - поприветствовала их Маргери, и три женщины сели за приготовленный для них стол.

«Я благодарна за приглашение, моя леди», - ответила Дейенерис. «Должна признать, что с нетерпением ждала настоящей встречи с Розой Хайгардена, которую не будут прерывать разбойники».

Улыбка Маргери была неохотной. Роза Хайгардена, этот титул был для нее теперь фальшивым. «Я весьма польщена, ваша светлость». Красота Дейенерис была потусторонней, она казалась нежной на ощупь, как ангел, но с ростом почти таким же внушительным, как Тайвин Ланнистер. Не имело значения, сколько раз они встречались, но каждый раз было что-то большее, чего Маргери не замечала раньше. Она была весьма впечатлена, когда впервые встретила двух легендарных Безупречных солдат. Одно их присутствие было грозным, и они не сдвинулись ни на дюйм, стоя на страже своей королевы. Не было никаких сомнений, кто лучший солдат из всех собравшихся вокруг, рыцари дома Маргери, Безупречные или стражники Старков. Но из того, что Маргери знала об их воспитании, стоила ли такая сила всего того, что у них отняли?

Но то, что без сомнения привлекло взгляд Маргери, были три дракона, парящие над заливом. В один из самых редких моментов в ее жизни рот Маргери был открыт от благоговения.

«Они прекрасны, не правда ли?» - сказала Дейенерис.

«Невероятно», - вздохнула Маргери, и ее сердце наполнилось таким удивлением, которое раньше находило ее только в детстве. «Как их зовут?»

«Мой конь - Дрогон, зеленый - Рейгаль, а бронзовый - Визерион».

«Рейегаль, в честь отца Джона», - сказала Санса, и Дейенерис кивнула. «Неудивительно, что Джон выбрал его своим драконом».

Глаза Королевы Драконов заблестели. «Я была так счастлива, когда они выбрали друг друга». Она вздохнула. «Теперь только Визериону нужен кто-то, и все трое моих детей будут связаны.

«Визерион...» - размышляла Маргери. «Назван в честь твоего другого брата?»

Дейенерис кивнула с полуувядшей улыбкой, глядя на своих драконов. "Визерис. Он... он был добр ко мне, когда мы были молоды, и я всегда буду любить его за это. Он спас мне жизнь, когда мы бежали от Узурпатора".

Санса протянула руку и коснулась ее руки. «Теперь все сделано». Дейенерис кивнула в ответ, и они улыбнулись друг другу.

Маргери заметила это, приподняв бровь, прежде чем отложить это на потом. «А Дрогон? Откуда ты взял имя Черного Ужаса Возрожденного?»

Дейенерис фыркнула, почти посмеиваясь над прозвищем. «Дрогон назван в честь моего мужа, дотракийского кхала. Он был могущественным человеком и великим лидером своего народа. Мы... наши отношения были сложными, но он научил меня быть сильной, гордой и бесстрашной. Я всегда буду с теплотой вспоминать это о нем».

«Я никогда не мечтала, что когда-нибудь увижу возвращение в мир таких созданий». Маргери снова обратила внимание на Сансу и Дейенерис, обе выглядели совершенно прекрасно в своих платьях. «Я также слышала, что по стенам Винтерфелла бродит великан, Санса. Это небольшое преувеличение или правда?»

Санса слегка улыбнулась. "Его зовут Вун Вун. Он кроткий зверь, но с ним шутки плохи. Один из вождей сказал мне, что неразумно слишком долго смотреть на великана. Когда они не застенчивы, они злы, и я видела, как он поднимал валуны, словно буханки хлеба. Держу пари, что его бросок такой же мощный, как катапульта". Раздался смешок, который она подавила пальцами.

Маргери подняла бокал с вином, чтобы сделать глоток, но остановилась, когда Санса упомянула такое чудо. «Интересно, были ли они вдохновением для таких устройств, когда они исчезли из реальности и стали легендой для мира людей».

Дейенерис сорвала с серебряного блюдца ломтик персика. «Я хотела бы узнать об Одичалых. Люди говорят, что они грабители и насильники, и все же Эйгон заключил с ними мир после тысяч лет раздоров».

Санса отпила стакан медового виноградного сока. "И вы сделали то же самое, объединив дотракийскую орду под одним знаменем, ваша светлость. Не совсем мягкий народ, если верить общеизвестным фактам".

Дейенерис улыбнулась. «Принято».

"Джон не сказал многого о том, что именно он сделал. Была... его бывшая возлюбленная, которая была Одичалой. Ее звали Игритт". Дейенерис подняла бровь на это. "Он жил среди них, так что, насколько я могу судить, эта девушка и присутствие армии мертвецов убедили его прекратить состояние войны. Большинство не хотели заключать мир, но когда мертвецы напали на них, у них не было выбора. Спаслось менее десятой части всего войска".

Маргери почувствовала, как по ее позвоночнику пробежала дрожь, и, похоже, та же дрожь прошла и по Дейенерис.

«Он доблестен, делая все, что мог, Санса», - сказала Маргери, - «Я рада знать, что среди всей этой борьбы все еще есть те, кто пытается собрать мир по кусочкам, как они могут». Она выпрямилась в кресле. «Но вы можете называть меня дурой за то, что я выбрала блаженное неведение, сегодня слишком хороший день, чтобы говорить об ужасных вещах». Мне в голову пришла идея. «Я не могу говорить за себя, но я знаю, что вас двоих лишили радостей королевской жизни, в которой вы должны были вырасти. Так что сегодня днем ​​почему бы нам не отказаться от наших титулов и не побыть фрейлинами».

Дейенерис вопросительно посмотрела на Маргери с ухмылкой. «Это звучит как забавная идея. Особенно с ужасами, которые надвигаются».

Санса пожала плечами, подняв брови. «Мое время было всего лишь гигантским фасадом, чтобы Серсея не смотрела на меня слишком много. Было бы замечательно попробовать это с сердцем сейчас».

Маргери сорвала виноградину и отправила ее в рот, прежде чем посмотреть на своих охранников. «Оставьте нам немного места, ладно? Женщинам нужно уединение». Ее люди кивнули, и Санса с Дейенерис заказали то же самое для своих охранников. «Итак, - начала она, - есть только одна вещь, о которой женщины в нашем положении могут говорить в такой ситуации».

«И что это?» - спросила Дейенерис. «Я никогда раньше не была в таком положении».

Маргери улыбнулась из-под вуали. "Конечно, лихой король. Красивый мужчина, неженатый и одинокий по ночам. Его глаза, конечно, ищут кого-то, кто был бы рядом с ним".

Дейенерис продолжала улыбаться, но в ее глазах отражалось другое настроение. Санса тоже неловко поерзала и отвернулась к еде.

«Мы молодые женщины, а не старые карги. Мы заслуживаем того, чтобы поговорить об этом». Дейенерис и Санса посмотрели на нее одновременно. «Или, может быть, нам стоит поговорить о глазах, которые смотрят на него». Но с кого начать? «Я слышала, он прослезился, когда впервые взглянул на тебя», - сказала она Дейенерис.

Королева драконов сделала небольшой вдох. «Однажды он сказал мне, что я напоминаю ему о его большой любви. О той, которая предала его, и которую он убил». Она посмотрела на Сансу. «Это та Игритт, о которой ты говоришь?»

«Я не уверена», - сказала Санса. «Он сказал мне, что Игритт была первой девушкой, которой он солгал. То, что произошло потом, может дать ответ, поскольку она утыкала его стрелами».

«И он убил ее?» - спросила Дейенерис.

«Эм, нет, я думаю, это был мальчик из Дозора, и она умерла у него на руках». Санса глубоко вздохнула. «И он сам поджег ее костер».

Дейенерис покачала головой, почти смахивая слезу с глаз. Это было довольно душераздирающе. «Тогда это не она, а кто-то другой».

«Мне интересно, кто бы это мог быть». Санса покачала головой. «У него никогда не было любовников в Винтерфелле, когда мы его вернули. Он всегда держался в одиночестве, кроме Рикона и меня, когда не был на встрече с лордами... нечем гордиться. И никого не было, когда он был лордом-командующим, до того, как он...» Слова Сансы застряли у нее на языке. Все знали, что она собирается упомянуть о его смерти. «Освободился от своих обетов».

«Возможно, он не скажет еще чего-то», - сказала Маргери, отпив вина, - «но он заслужил право на свои секреты. Нам следует сосредоточиться на событиях последних нескольких дней. Он посрамляет последних десяти королей, и при этом не проявляет интереса к королеве. Есть ли что-то, чего не видит замужняя женщина вроде меня?»

«Он красив, - начала Дейенерис, - силен и респектабелен. Любая девица с вожделением бросила бы на него взгляд, даже после того, как он признался любому потенциальному нападающему».

«А твои?» - спросила Маргери. «Не глаза Королевы или Разрушительницы Цепей, а глаза Дейенерис Таргариен?»

Дейенерис замолчала, отпивая вино. «Я бы солгала, если бы сказала, что они этого не делают, но я бы назвала вас тем же, если бы вы согласились с этим. Вы оба». Они переглянулись, но Санса была единственной, кто, казалось, был немного озадачен.

Маргери вздохнула, признавая, что Дейенерис права. «Мой муж - мягкий и добрый лорд, но не такой великий человек, как король. Если бы я не была замужем, я бы всегда оказывалась под пристальным взглядом короля», - честно призналась ей Маргери, не скрывая ничего. «Но я замужем и останусь верной своему мужу, как не смогли бы быть его мать и Роберт. Но ты, Санса», - ее глаза сузились в озорном взгляде, который у нее был раньше, - «тебе буквально ничто не мешает иметь маленьких Таргариенов».

«Маргери!» - воскликнула Санса, щеки ее стали такими же красными, как и ее волосы. Даже Дейенерис слегка покраснела. Но ее тон был почти сердитым, а не смущенным. «Я его сестра».

«Ты его кузен, а жена Тайвина была его. А Эйгон - Таргариен». Маргери пошевелила бровями. «Они склонны придерживаться уникальных и твердых реакций по отношению к своим сестрам...»

«Достаточно», - Санса покачала головой с легкой улыбкой, но Маргери заметила, что Дейенерис выглядела одновременно обиженной и злой, пытаясь скрыть это от них.

«Я сказал что-то, что оскорбило тебя, Дейенерис?»

Дейенерис глубоко вздохнула и посмотрела на Сансу. «Ты была бы ему прекрасной женой, Санса. И матерью новой эпохи Таргариенов».

Маргери смутилась. «Ты не хочешь продолжить свой род, Дейенерис?»

Грустная улыбка появилась на лице Дейенерис. «Если бы я только могла. Я не могу иметь детей, Маргери. Ведьма, убившая моего мужа, прокляла меня быть бесплодной до конца моих дней». Она вздохнула.

"Опять это, - Санса протянула руку через стол и мягко положила ее на руку Дейенерис. - Я все еще не верю, что ведьма-убийца - самый надежный источник информации, Дейенерис. У нее есть все основания и стимулы лгать тебе".

Королева драконов моргнула. «Ты уже говорила это раньше... и, возможно, ты права, но я не могу позволить себе открыться для еще большей боли. Я так и не забеременела с тех пор, как умер Дрого».

«У тебя был любовник?» - многозначительно спросила Маргери.

Кивок. «Капитан-наемник, совершенно низкого происхождения. Он был... забавным и признавался мне в любви, но я не любила его в ответ». Она покачала головой. «Никогда не заморачивалась с каким-либо чаем или отказом, и я никогда не становилась тяжелой с ребенком». Вздохнула, и она закрыла глаза, но затем открыла их, сверкая фиолетовым оттенком. «Но худшее уже не ждет меня». Дейенерис теперь искренне улыбнулась и взяла Сансу за руку. «Только потому, что Эйгон жив, моя семья не увидела конца. Я думаю, ты должна быть его, Санса».

Теперь это была Санса, которая выглядела обиженной и убрала руку. «Последний человек, которого он хотел бы видеть, - это та сука, которая была ему задницей с шести лет».

«Но теперь все по-другому, не так ли?»

Санса наклонила голову, словно пожимая плечами. "Иногда он себя ведет... кажется, он шокирован тем, что я здесь, рядом с ним. Поначалу он был довольно отстраненным и недоверчивым. Но, думаю, он наконец видит во мне свою сестру, а не дочь моей матери".

Проклятье монстрам, которые так сформировали Сансу. Именно из-за боли, которую она перенесла, Маргери поняла, что Сансе нужен кто-то, кого она будет любить еще больше. «Ну, если не король», - сказала она, откидываясь назад, немного разочарованная тем, что ее компания не имела намерения завоевать сердце короля Эйгона, «тогда кто? Холостяки в Вестеросе уже не так желанны, как раньше».

«Это правда», - размышляла Санса. «Всех хороших уже забрали или они погибли на войне». Она постучала себя по виску. «Маргери, у тебя нет кузенов?»

«Почти никого не осталось», - мрачно ответила она. «У моей тети Джанны трое сыновей, но все они женаты». Маргери посмотрела на Сансу. «Я слышала слух, что Робин Аррен из Долины пошёл на поправку, но он всё ещё немного неуклюжий мальчик».

Санса фыркнула. «Ему становится лучше, но я думаю, что когда ему исполнится тридцать, он станет настоящим мужчиной... пока рано говорить об этом, мой дорогой кузен».

Дейенерис выглядела заинтересованной. «Должно быть, он довольно характерный, учитывая, что он твой кузен. А как насчет Лораса?»

Подавив смешок, Маргери покачала головой. «Он не в восторге от тех, у кого наши... части». Глаза слегка расширились, Дейенерис кивнула. «Моя бабушка сказала мне, что он уходит с поста наследника, чтобы имя Тирелл могло продолжиться через нашего кузена, Уилласа Фоссавэя. Через несколько недель он возьмет имя Тирелл и сядет в Хайгарден». Новая идея, которая была восхитительной, пришла в голову Маргери. «Если ни один мужчина не достоин двух прекрасных женщин при дворе, возможно, некоторые девушки достойны».

Санса и Дейенерис захихикали. «Только не эта шутка, Маргери», - сказала Санса.

«Извините, но вы уже говорили об этом раньше?» Дейенерис могла только покачать головой, в ее глазах светилась радость, когда она потягивала вино. «Альтернативы мужчинам среди прекрасных женщин мира?»

«Я не шутила», - ответила Маргери, глядя на Сансу. «Не так уж и редко, как можно было бы подумать. Хотя меня лишили девственности во вторую брачную ночь, я провела много ночей в постелях других дам и исследовала каждый уголок и щель». Она откинулась назад и вздохнула, нежно глядя на небо.

«Правда?» - спросила Дейенерис.

Маргери кивнула с ухмылкой. «О, места, куда мы никогда не думаем идти, если у нас нет помощи. Не такие интенсивные, как хороший член внутри тебя, но по моему опыту, это мягче и намного слаще. Гораздо приятнее, поскольку оба должны быть заинтересованы в удовольствии друг друга». Не то чтобы у его светлости были проблемы, догадалась она.

Дейенерис поерзала на месте. «Я слышала, как леди Яра рассказывала о борделях, которые она посещала, не говоря уже о наклонностях леди Элларии».

Столь же раскрасневшаяся и разгоряченная, Санса сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. «Да, леди Эллария. Оглядываясь назад... не было ни одной души, которую она или ее муж не хотели бы уложить в постель». Ей удалось пожать плечами. «Никогда не пойдет на пользу альянсам или детям».

«Но мы уже на вершине», - ответила Дейенерис. «Никто не сможет бросить нам вызов в выборе партнера».

Наступила неловкая тишина, и на кратчайший миг Маргери обнаружила, что Дейенерис и Санса встретились взглядами... но быстро отвернулась. Маргери отпила остатки вина, чтобы скрыть улыбку. Забавное маленькое семя было сшито.

«Думаю, нам стоит прогуляться», - сказала Санса. «Эти стулья никогда не были удобными».

«Какая хорошая идея», - согласилась Дейенерис, и Маргери с радостью присоединилась к ним. На сегодня у нее было достаточно веселья. Теперь пришло время дать им немного. Когда они шли по каменным дорожкам вокруг сада, они делали это в эпизодах молчания, уделяя время тому, чтобы полюбоваться всем вокруг, время от времени указывая на интересное зрелище. В этот момент их стражники снова последовали за ними.

Когда они повернули за угол и прошли под путепроводом стены замка, они шли по тропинке, которая выходила на южные территории замка, включая тренировочный двор. Женщины все остановились и наклонились через край, чтобы взглянуть на экспозицию, которую они увидели перед собой.

Внизу, во дворе, Эйгон и его четыре Королевских гвардейца яростно сражались друг с другом. Четыре на одного, и Король держался с сосредоточенностью, словно он был в настоящей битве. Убийца Короля, конечно, был медленнее остальных, но все равно они сражались быстро.

Пальцы Маргери сжались в кулак. Из всех королей, почему она не могла выйти замуж за этого? Она могла бы потребовать, чтобы Томмен освободил ее от клятв. Слишком поздно. Она повернула голову ровно настолько, чтобы увидеть лица Сансы и Дейенерис, и у них обоих был одинаковый взгляд в глазах, восхищение и голод.

Спарринг принял поворот, когда из-под навеса возведенного павильона вышел Лорас со своими спарринговыми доспехами и мечом. Он присоединился к драке, но для короля ничего не изменилось. Он не нападал, а только отбивал меч за мечом.

Взгляд короля поймал взгляд наблюдавших за ним женщин, а затем он внезапно сменил тактику, перейдя в наступление, и за считанные секунды сбил с ног пятерых мужчин.

«Bony iksis kostōba», - сказал один из Безупречных Дейенерис.

«Он действительно горд», - ответила Дейенерис. «Но не слишком гордится своей победой».

Санса слегка покачала головой. «Джон - величайший мечник, которого я знаю, и единственный, кто, как я знаю, ненавидит это».

Маргери смутилась. «Искусный воин, владеющий легендарным клинком. Король - воплощение мечты каждого юноши в мире».

Санса посмотрела на нее. «Мальчики мечтают о сверкающих доспехах и мече в руке, но они не понимают, кто встретит конец их клинка. Одичалые, Болтоны, Умертвия, даже его собственные Братья Дозора. Это все, что он когда-либо делал. У него никогда не было возможности сделать что-то другое».

Раздался коллективный вздох, поскольку все три женщины разделяли огромное сочувствие.

«Ну что ж, мои дамы», - сказала Маргери, - «сегодня я насладилась больше, чем многие вчерашние дни. Мне будет грустно, что я не смогу быть с вами и наслаждаться этим еще долгое время».

«Что ты имеешь в виду?» - спросила Санса. «Ты возвращаешься в Хайгарден?»

«В связи с уходом Лораса мне нужно помочь уладить дела, так как моя бабушка нужна здесь. Завтра я уезжаю».

Санса шагнула вперед и нежно обняла ее. «Я буду скучать по тебе, Маргери».

Маргери обняла ее в ответ. «И я тебя, Санса. Но я верю, что когда все это закончится, мы обе будем стоять гордые и полные надежд на будущее». Они отпустили друг друга и посмотрели на Дейенерис. «Для меня было большой честью разделить с вами компанию, ваша светлость. Я надеюсь, что все можно будет уладить без насилия».

«Благодаря Эйгону мы можем это сделать». Неожиданно Дейенерис шагнула вперед и обняла Маргери. «Я рада, что мы все смогли стать фрейлинами на один день».

Было грустно расставаться с друзьями, но у Маргери были свои обязательства перед собой, которые она должна была выполнить. Она уже приняла меры, и время, проведенное вместе, поможет ей преодолеть предстоящие трудности.

Наконец наступила ночь. Маргери никогда не была столь нетерпелива, чтобы что-то произошло так. Она сильно рисковала в этой игре, но шансы были в ее пользу. Этот человек, Квиберн, спас руку Цареубийцы, когда ее следовало отрубить, он спас Гору от яда мантикоры... в каком-то смысле. Избавиться от ее шрамов и вернуть ей красоту - это должно было быть почти пустяком.

Маргери прокралась через Красный замок по маршруту, который патрулировали только рыцари, присягнувшие ее Дому. Она считала удачей, что король так долго сохранял доверие к знаменосцам ее семьи, а не набирал больше северян. Конечно, некоторые из мужчин ее семьи решили присоединиться к недавно сформированной Королевской армии, но они все еще оставались верными там, где им нужно было быть.

Хотя Маргери шла на виду у мужчин своей семьи, никто не должен был ее сопровождать. Это было одним из условий Квиберна, и он с радостью объяснил, что, хотя она и согласна подвергнуться рискованной процедуре, любой зритель может вмешаться, не понимая, что он собирается сделать, потому что это будет выглядеть не более, чем нанесение большего ущерба.

Красный замок был тихим и неподвижным, единственным звуком были ее шаги, стучащие по камню. Она прошла глубоко в нижние секции, взяв свечу и палку, когда для нее не было света. Сначала она думала, что они будут делать это в подвалах, но данные ей указания привели ее в хорошо освещенную комнату, которая, по намерениям и целям, Маргери предположила, была складом.

«Леди Тирелл», - поприветствовал ее Квиберн. Он сидел у стола, смешивая два флакона с веществами. «Надеюсь, никто не видел вас по пути сюда?»

«Да, мы одни, и будем такими столько, сколько потребуется. У меня двое мужчин следят за тропой».

"Очень хорошо. Я скоро буду готов. Если вы не против, - он указал на белое одеяло, сложенное на другом столе. - Расстелите его и раздевайтесь. Под ним лежит простыня, которой вы можете укрыться, пока мы не будем готовы".

Маргери сначала поискала простыню и немного обрадовалась, что она у нее есть. Ей не нравилось представляться этому мужчине, даже если он один никогда не бросал похотливых взглядов, но она собиралась сделать то, что ей было нужно, чтобы получить то, что она хотела. Она положила одеяло на стол, сначала расправив каждую маленькую складку, а затем начала процесс раздевания. Она втянула воздух, когда осталась в нижнем белье. Было холоднее, чем она думала сначала. Даже простыни было недостаточно.

Серебряное зеркало лежало на столе рядом с тем местом, где она должна была сидеть. Инстинктивно она подняла его и увидела свое изуродованное лицо. Стоически выдерживая долгое время, здесь Маргери позволила себе заплакать над уродливым, уродливым существом, в которое превратила ее Серсея. То, что снаружи, было тем, чем Серсея была внутри... и если бы она осталась в ядовитой атмосфере Королевской Гавани, она была бы и внутри.

Запечатлевая в памяти увиденное, Маргери отложила зеркало. Впитывая уроки, будучи готовой никогда больше не видеть это лицо.

Маргери села на стол и наблюдала, как маленький человек готовит свои вещи. Он время от времени толк в ступке травы, а затем бросал в миску небольшую веточку, которую поджигал. Когда начал подниматься дым, он быстро накрыл верх.

«У тебя есть «Маковое молоко»?» - спросила Маргери. Она не могла отрицать страх, который у нее был по этому поводу. А что, если все пойдет наперекосяк и она станет еще более отвратительной, чем сейчас? А что, если случится худшее, и она умрет? Нужно ли ей бодрствовать для этого или она будет спать? Если она уснет, что ее разбудит?

«Я не использую это для таких целей, как это. Количество, которое вам понадобится, приведет вас к зависимости. То, что я делаю здесь, гораздо безопаснее ценой продолжительных головных болей в течение двух недель. После этого вы будете свободны». Он подошел с закрытой миской перед ней. «Когда я сниму крышку, глубоко вдохните дым три раза».

Маргери кивнула. «Я готова».

Квиберн поднесла чашу к подбородку и сняла крышку. Маргери опустила нос и вдохнула дым, стараясь относиться к нему как к духам и не кашлять. Запах дыма был странным, почти опьяняющим, и после второго вдоха у нее закружилась голова. С последним вдохом у нее ужасно закружилась голова.

«Теперь тихонько ложись и спи...»

Маргери не могла понять, что происходит, она теряла связь между реальностью и сном. Тьма настигла ее, и последним осознанным образом, который она увидела, был блеск ножа.