Глава 7
Леви
Леви Аккерман стоял в углу тренировочной площадки, наблюдая за очередным отрядом новобранцев. Его взгляд был сосредоточен, словно острые лезвия клинков. Сегодня был обычный день — тренировки, дисциплина. Всё шло своим чередом, но внутри Леви было странное беспокойство, которое он старательно пытался игнорировать.
Его раздражало только одно — Кира Мартинес. Эта девушка, с её хрупкой внешностью и решимостью, не выходила у него из головы. Её стойкость и желание доказать что-то миру вызывали у него и раздражение, и странное чувство беспокойства. Он видел много таких новобранцев — они были слишком слабы для того, чтобы выжить в этом мире, где титаны могут раздавить тебя в одно мгновение. Но в Кире было что-то другое, что-то, что он не мог понять.
Леви окинул взглядом тренировочную площадку. Солнце пробивалось сквозь тучи, освещая новобранцев, которые тренировались под пристальным взглядом инструкторов. Он чувствовал себя частью этого механизма, наблюдая за тем, как одни падают, а другие поднимаются.
Он отвернулся от площадки и направился к казармам. В голове мелькали мысли о предстоящем совещании с Эрвином и обсуждении следующего задания. Ему нужно было сосредоточиться на боевых задачах, на стратегии — на всём, что могло помочь им выжить в следующей миссии. Но каждую минуту мысли о Кире возвращались, как назойливый шепот, который не давал ему покоя.
Когда Леви шагал по узким коридорам казарм, погружённый в свои мысли, внезапное столкновение с кем-то вывело его из равновесия. Он остановился, мгновенно сжав кулаки от неожиданности. Перед ним стояла Кира. Её глаза расширились от испуга, и она замерла на месте. Весь её внешний вид — от взъерошенных, длинных русых волос до тонких пальцев — заставил Леви замереть на мгновение.
— Извините, капитан, — тихо, но ровно произнесла Кира.
Леви смотрел на неё, не моргая. Внутри всё кипело от смешанных чувств, но он мастерски прятал это за холодной маской безразличия. Её испуганные глаза и напряженная поза вызывали в нём странное чувство, которого он ненавидел. Слабость. Он никогда не мог позволить себе слабость, особенно перед такими, как она. Но её хрупкость и решимость тревожили его.
— Ты всегда так невнимательна, Мартинес? — сказал он, стараясь звучать как можно более саркастично. Ему нужно было вернуть контроль над ситуацией. — Или это только сегодня?
Кира выпрямилась, но её глаза всё ещё были полны неуверенности. Она казалась маленькой и беззащитной перед его суровым взглядом, но всё же держалась достойно.
— Нет, капитан. Я просто задумалась, — ответила она, её голос слегка дрожал, но она старалась скрыть свои эмоции.
Леви раздраженно прищурился. Ему не нравилось, что эта девушка занимает столько много места в его мыслях. Она была слишком хрупкой для этого мира, слишком мягкой для той жестокости, которую им всем приходилось переживать каждый день. Но почему-то именно её упрямство и решимость вызывали у него не только раздражение, но и что-то большее.
— Задумалась, да? — с лёгким сарказмом повторил он. — Задумалась о том, как завтра упадёшь с УПМ или о том, как не сможешь увернуться от удара в бою?
Он хотел ударить по ее самолюбию, увидеть, как она сдастся или хотя бы покажет слабость. Но вместо этого она выдержала его взгляд, что только усилило его внутренний дискомфорт.
— Я знаю, что у меня есть недостатки, сэр, — ответила Кира, её голос был спокойным, но твердым. — Но я стараюсь их преодолеть. Каждый день.
Эти слова заставили Леви остановиться. Он видел многих, кто пытался "стараться", но мало кто из них действительно мог выжить. И теперь он видел перед собой девушку, которая казалась совершенно неподходящей для войны, но у которой была эта непоколебимая решимость.
— Стараешься, — пробормотал он, сжимая кулаки за спиной. — Зачем тебе это? Почему бы просто не вернуться домой и не заняться чем-то полезным? Здесь не место для тех, кто просто старается.
Он знал, что её слова не успокоят его. Он хотел, чтобы она поняла всю серьёзность ситуации. Титаны не оставляли места для тех, кто не был готов умирать каждую секунду. Но Кира не отвела взгляд.
— Я не могу вернуться домой, — её голос был тихим, но решительным. — У меня нет дома и не к кому возвращаться, я пришла сюда бороться и сражаться за тех, кто жив.
Её ответ поразил его. Он чувствовал в этих словах не только отчаяние, но и глубокую боль, с которой она жила. Это было что-то большее, чем просто желание сражаться. Леви понял, что перед ним стояла не просто новобранка, а человек, который уже давно потерял что-то важное. Но почему это беспокоило его больше, чем должно было?
— Ты должна понимать, что если останешься здесь, ты, скорее всего, пойдешь на корм титанам в первой же миссии, — резко сказал он, стараясь заглушить ту часть себя, которая хотела ее защитить. Он знал, что это было бессмысленно. В этом мире каждый должен был выживать сам.
Кира сжала кулаки, но её голос оставался твёрдым.
— Я понимаю, капитан. Но я готова рискнуть. Я не боюсь умереть.
Эти слова ударили по Леви, словно молот. Её решимость и готовность встретить смерть, возможно, даже раньше, чем она могла себе представить, тронули его. Он не хотел, чтобы она умирала. Он не мог позволить себе думать о её смерти, но это чувство становилось всё более навязчивым.
— Дурацкий героизм, — прошептал он, отворачиваясь от неё. — Ты думаешь, что твои слова что-то изменят? Это не игра, Мартинес. Это война, и она уничтожит тебя.
Он ждал, что её уверенность пошатнется, что она хотя бы на мгновение покажет слабость. Но её голос прозвучал твёрдо, даже спокойно:
— Я знаю, что это не игра. Но это мой выбор, и я не отступлю от него ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще.
Леви замер, пытаясь осмыслить ее слова. Он не мог найти ни капли сомнения в её глазах. Это вызвало в нём странное чувство беспокойства, словно он стоял на краю пропасти. Ему хотелось разозлиться на неё, но вместо этого он чувствовал беспомощность перед ее решимостью.
— Хорошо, — сказал он, наконец отворачиваясь от неё. — Делай, что должна. Но не рассчитывай на поблажки. Если ты оступишься, никто, включая меня, не станет рисковать жизнью и спасать тебя.
Её молчаливое согласие было последним, что он хотел услышать. Он развернулся и ушёл, но внутри него всё переворачивалось. Этот короткий разговор с Кирой оставил след, который он не мог стереть.