« 3 »
Гарри не заснул сразу. Он вообще сомневался, что сможет заснуть сегодня. Слишком много переживаний. Половину из которых Рон с легкостью проигнорировал. Его, кажется, не беспокоило, что им так и не прислали никакого извещения, что завтра они будут вынуждены предпринять нечто очень серьезное, чтобы попасть в школу, что у него еще не переложены вещи.... Он спокойно спал, надеясь на утро проснуться пораньше.
Гарри не смог относиться ко всему так спокойно. Он переживал по поводу письма: до глубокой ночи выглядывал в окна, высматривая почтовую сову, размышлял, что могло случиться с птицей, строил нелепые подозрения, что про них забыли.... Переживал по поводу того, как они завтра смогут добраться до нужного места... и смогут ли... Только за свои вещи он не волновался: еще вечером, нервно меря шагами свою комнату, молодой человек покидал в чемодан все, что ему было нужно.
Ночью наступило безразличие. Гарри так и не придумал, что им делать, но теперь ему стало как-то все равно. Они всегда находили выход. Этот раз вряд ли будет исключением, надо только дождаться утра. Чтобы отвлечься, юноша развернул «Ежедневный Пророк». Подписку на газету он снова оформил, так как на Прайвет Драйв испытывал нужду в какой-либо информации из волшебного мира и... времяпровождении.
Заголовки газет наверняка радовали многих волшебников. «Министерство восстановлено после разрушений и беспорядков, учиненных Сами-Знаете-Кем», «Дементоры возвращены в Азкабан», «Министр магии заявляет...» и тому подобное. Сегодняшний номер освещал очень громкое событие: «Суд века. Сто и одни человек на скамье подсудимых. Волшебное общество обвиняет последователей Сами-Знаете-Кого». Гарри усмехнулся и открыл статью. Вольдеморта по-прежнему не называли по имени. Как он прочитал в одном из старых номеров, Визенгамонт обсуждал вопрос об «рассекречивании» его имени. Было много сторонников этой идеи: они утверждали, что если разрешить народу произносить это имя, то все смогут полностью освободиться от страха и террора перед его обладателем, которого постигла небезызвестная участь. С другой стороны, было много противников, которые предлагали благоразумно выждать время и дать людям самим адоптироваться к новой жизни. Опросили много волшебников и ведьм, как они относятся к этому вопросу. Мнения были так же противоречивы. Решающим в этом вопросе должно было стать слово Дамблдора, но директор Хогвартса остался в своем репертуаре. Он сказал: «Мне эта затея с «засекречиванием» имен не понравилась сразу. Слишком много лишнего ужаса она нагнала. Но с другой стороны, наверное, никто толком не помнит, как звали Воль... простите, «Сами-Знаете-Кого» на самом деле. Не будем же еще больше страшить людей его неприглядным прозвищем?». Статья с этими словами вышла под заголовком: «Оговорка Дамблдора. Имя или зловещее прозвище?»
Гарри читал про суд над Упивающимися Смертью и сам чувствовал, что начинает дремать. Юношу не удивляло его имя, по десять раз встречающееся в статье. Он встречал его в каждой газете уже больше месяца. И это не приносило ему никакой радости. Только еще меньше хотелось выходить из дома. Когда он проводил лето в Хогвартсе, его не могли достать репортеры, не только из «Пророка», и сюда они тоже не приходили. Скорее всего, не знали. Поэтому газеты и пестрили сожалениями об отсутствии обращений «героя». У всех насчет этого была своя версия. От тяжелой психологической болезни Гарри, до того, что Дамблдор намеренно прячет его от общественности. На самом деле все было гораздо проще: юноше просто не хотелось ничего заявлять. Как ему казалось, и без его слов все понятно. Молодого человека радовало только одно – как бы ни обстояло все в целом, но славу разделили и его друзья. Их имена встречались в средствах массовой информации немногим меньше его собственного имени. Гарри даже видел довольно содержательную статью, озаглавленную «Задумаемся о светлом будущем», в которую вставили большое интервью с Гермионой. Ее описали, как «скромная симпатичная волшебница, сыгравшая великую роль в нашем благополучии...». Она рассказывала о выборе будущей профессии и своем желании стать Целителем. Гарри был рад за нее, хотя знал наверняка, что она очень смутилась предложению дать интервью. Молодой человек все высматривал подобную статью, только с какими-нибудь вопросами к Рону. Он постыдился спросить у друга, приходил ли к нему кто-то из прессы, тем самым показав, что он не видел, если и было что-то, и надеялся все же самостоятельно найти в газете. Однако пока ничего не публиковали. Гарри опасался, что статья могла выйти раньше его подписки, а те номера он просто панически боялся читать: наверняка его фамилия была через каждое слово. Юноша не умел должным образом принимать свою славу. И хотя она была не так заметна, как раньше – молодой человек надеялся, что с годами в него стали верить, а не просто восторгаться удивительным мальчиком, - но Гарри это ни на грамм не расстраивало. Даже наоборот.
Молодой человек уже почти спал, когда его глаза наткнулись на подзаголовок: «Обвинен профессор школы». Гарри встрепенулся, заморгал и принялся судорожно читать текст:
- «Обвинения выдвинуты Северусу Снейпу, преподавателю алхимии школы чародейства и волшебства «Хогвартс», обладателю Ордена Мерлина Первой Степени. Разорение очередного логова приспешников Сами-Знаете-Кого довело до Министерства подозрительные сведения относительно вышеупомянутой личности. И хотя профессор до настоящего момента пользовался полным доверием Альбуса Дамблдора, ему было назначено предварительное закрытое слушанье, с целью осудить или, что более вероятно, с целью получить какую-либо информацию, касающуюся секретных документов, добытых аврорами в ходе операции. Все участники слушанья от комментариев отказались, но итог этого дела можно считать определенным – в качестве защиты вызвались выступать Альбус Дамблдор и его заместитель Минерва МакГонагалл...».
Юноша отбросил газету и рывком метнулся к столу. Он пока смутно представлял, зачем так рванул и что собрался делать, но беспокойство охватило его и требовало немедленно что-то предпринять. Хотелось немедленно узнать все подробности, узнать, чем же все закончилось, какие последствия повлекло.... Потом Гарри застыл, обдумывая свои возможности. И что он может? Написать своему бывшему преподавателю? В три часа ночи? Молодой человек посмотрел на Хедвига, чистившего перья на шкафу. Письмо, конечно, придет не раньше утра, но все равно.... Это будет странно, может даже неприлично.... Снейп наверняка сейчас раздражен и зол сильнее, чем раньше, а еще Гарри будет приставать к нему со своими расспросами....
Еще через минуту раздумий юноша спросил себя: а почему это он вдруг так переживает за профессора? Как сказал Рон, он теперь ни в какой мере их не касается... и это правда. Почему же тогда Гарри вскакивает посреди ночи из-за этой статьи и хочет заняться каким-то безумством?..
Ответа на этот вопрос молодой человек так и не нашел, поэтому вернулся в постель, надеясь снова задремать.
Но это ему не удалось. Кто-то принялся настойчиво стучать в окно. Хедвиг перелетел на стол, недовольно взъерошил перья и для убедительности пару раз щелкнул клювом. Гарри аккуратно погладил его указательным пальцем, чтобы немного успокоить, и открыл окно. В комнату впорхнуло нечто, сливающееся с ночным мраком. Юноша никогда не видел сов такого темного окраса: птица выглядела очень устрашающе. Хедвигу это ничуть не внушало доверия – он медленно раскрыл крылья, переступая с лапы на лапу, и еще раз щелкнул клювом. Однако гостья не задержалась и на минуту: бросив на пол конверт, она легко и бесшумно юркнула в окно, не оставив в комнате и перышка на память. Гарри поднял конверт. На нем значилось: «Гарри Поттеру и Рональду Уизли. Срочно». Молодой человек быстро распечатал конверт, и у него внутри все похолодело – на пергаменте было всего два предложения: «Вы должны быть на платформе 9 и 34 через двадцать минут. Доброй ночи». Подписано администрацией школы авроров.
Гарри сломя голову пронесся по коридору и стал ломиться к Рону. Тот открыл не сразу и очень неохотно.
- Что еще? Гарри, ты чего? Ночь же...
- Письмо прислали!
- Какое еще письмо?.. Ну и что?
- «Что-что»... Горим! Через пятнадцать минут на платформе!
- Как через пятнадцать?!! – Рон вырвал пергамент. – Вот проклятье!!
Он ринулся в свою комнату, принялся беспорядочно хватать вещи из старого чемодана и скидывать в новый.
- Одевайся! – крикнул на него Гарри, опускаясь на колени и перехватывая свитер. – Быстрее давай!
Через три минуты Рон был готов. Он не стал надевать носки, запихнув их в чемодан и буркнув, что оденет в поезде или где-то там еще, и завязывать шнурки. Гарри приволок из своей комнаты все свои вещи и они, не договариваясь, одновременно аппарировали.
- Дьявол! – ругнулся Рон.
Они оказались у входа в здание вокзала.
- Наверное, блокировали аппарирование прямо к перегородке, - бросил Гарри, левитацией поднимая чемодан. – Некогда, пошли.
Вокзальная дверь оказалась, естественно, заперта.
- Алохомора! – приказал Рон.
Его чемодан, освободившись от чар Левитации, шумно грохнулся на лестницу.
- Тише! – Гарри подхватил его имущество, едва не уронив свое.
Они быстро бежали через зал ожидания к платформам, едва не задевая лавки. Их ботинки глухо стучали по полу.... Это не могло не привлечь внимания.... Когда Рон заклинанием открыл очередную дверь, у них за спиной раздался крик ночного сторожа:
- Эй, вы!!! Что вы тут делаете?!! Стойте!
Молодые люди, естественно, не остановились. Они быстро втолкнули свои вещи за дверь и уже почти проскочили сами.... Вдруг у Гарри возле уха что-то просвистело, Рон сдавленно вскрикнул, но все же они успели протиснуться и захлопнуть створку. Гарри наложил заклятье запечатывания, а Рон немного отдышался и посмотрел на свое плечо.
- А-а!! Какое он имел право так делать?! – завопил он, осматривая дырку в свитере и царапину на плече. – Какое право имел стрелять?! Он бы убил меня!!
- Ничего, Рон, не нервничай.... Не попал же... - бормотал Гарри, понимая, что несет чушь.
Его друг, однако, не обратил внимания и довольно быстро пришел в себя.
У них в запасе оставалось еще пять минут, когда они, не останавливаясь, пересекли барьер, разделяющий платформы 9 и 10. Резко затормозив, они быстро огляделись и расценили обстановку. На платформе уже собралось приличное количество человек, все собирались группами и о чем-то тихо переговаривались. Тут Гарри заметил поезд...
Это был не алый нарядный Хогвартс-экспресс, на котором юноша почти каждый год попадал в школу. Паровоз был черным, как уголь, и, если бы не два фонаря, которыми он освещал себе пути, его едва ли можно было различить в темноте. Тут раздался низкий леденящий душу гудок и зловещий экспресс выпустил клубы пара. Это было жутковатое зрелище, все собравшиеся сразу притихли.
- Куда они нас повезут? – тихо прошептал Рон. – На тот свет?
Гарри пожал плечами и зашагал по направлению поезда: стоять на платформе больше не было смысла; все медленно потянулись к вагонам.
Войдя внутрь, молодым людям стало лучше: внутри это был обычный поезд, с самыми обыкновенными купе. Они нашли себе свободное место и уселись у окна друг напротив друга.
Экспресс издал еще один гудок и медленно тронулся. Друзья смотрели, насколько стремительно он набирает обороты. Через полминуты за окном уже мелькали дома и магазины, а через полчаса они исчезли, сменившись бесконечной ночной природой...
Гарри не знал, в каком направлении они движутся. И очень сомневался, что едут по путям, ведущим в Хогвартс. С одной стороны, ему хотелось знать, в какую сторону от хогвартской дороги они свернули, но с другой – не хотелось. Все было покрыто такой завесой неизвестности и неожиданности, что было даже боязно ее нарушать....
Они просидели молча около двух часов. Потом Рон неожиданно вздохнул, повернулся к Гарри и спросил:
- Ну, вот мы едем... Что дальше?
- Не знаю, - Гарри немного удивил вопрос друга. – Может, попробовать еще поспать?
Однако ни один из них так и не заснул. Оба пялились в окно и думали, каждый о своем.
Сумерки стали редеть. Утро было серым и тоскливым. Солнце так и не выглянуло из-за туч, и вся зелень казалась тусклой.
Гарри теперь на все сто процентов был уверен, что этот поезд не идет в Хогвартс или даже где-то рядом со школой. Они въехали в лес, и сразу стало еще темнее. Коридор между деревьями был так узок, что ветки едва не задевали стекла вагонов. Юноша не надеялся разглядеть что-то в лесной темно-зеленой стене, но все равно продолжал, как зачарованный, глазеть в окно.
Неожиданно дверь купе с тихим скрежетом распахнулась. На пороге стоял парень, с несоразмерно узкими печами и длинными руками, очень высокий и худой, но явно не привыкший думать о себе плохо. На его лице играла самодовольная усмешка, глаза, тоже будто насмехаясь, разглядывали Гарри и Рона. Он уже был в мантии поверх темной рубашка и... волосы у него были зеленого оттенка. Молодые люди молча и довольно мрачно уставились на него. Лично Гарри не был удивлен ни его появлению, ни внешнему виду. Уже слишком много он увидел за свою не очень длинную жизнь, чтобы удивляться парню с зелеными волосами...
- Привет, - вошедший не очень приятно ухмыльнулся, и тряхнул головой, откидывая волосы; оказалось, что в левом ухе у него две серьги. – Вы новенькие, да?
Гарри медленно кивнул, внимательно наблюдая за каждым движением нежданного гостя.
- Очень хорошо. Я Джек. Что ж... Поздравляю вас с моим обществом, - он полез в карман за волшебной палочкой.
Гарри и Рон почти одновременно и значительно быстрее Джека достали свои палочки и наставили ему в грудь.
- Спокойно! – неожиданно весело рассмеялся он, все же достав свою ободранную и выщербленную палочку. – Просто проверяю...
Новый знакомец уселся рядом с Роном.
- Агрессивные новенькие, - его лицо будто изменилось и потеряло наигранную маску презрения. – А, в прочем, не удивительно. Гарри Поттер, так? И его не менее знаменитый друг Рон Уизли?
На этот раз кивнул Рон.
- Да что вы, в самом деле? – снова расхохотался Джек. – Шуток не понимаете? Да не бойтесь! Я не кусаюсь!... Ну, только в экстренных случаях...
Парень рассмеялся свой же шутке. Гарри и Рон продолжили угрюмо наблюдать за ним. Ни одному он явно не внушал ни доверия, ни симпатии. Слишком уж насторожила их его непонятная выходка с волшебной палочкой. А если бы они не так быстро среагировали, он бы их заколдовал?..
- Ну, что вы такие дикие? – немного посуровел Джек. – Я же так... Тьфу ты, Великий Мерлин, какие подозрительные.... – он убрал палочку. - Отличниками будете.
- Джек! – пронесся по коридору сердитый голос. – Ты опять запугиваешь новичков?!
В купе вошла девушка, скорее всего, ровесница Джеку, хотя из-за прямых каштановых волос и сердитого выражения на лице выглядела старше. У нее были красивые карие глаза, но очень прямая осанка, поэтому с первого взгляда о ней складывалось крайне противоречивое впечатление. На ней тоже была темная рубашка и мантия, но, в отличии от Джека, не с беззаботно расстегнутыми верхними пуговицами, а стянутая на воротнике черным галстуком...
- Этих запугаешь... - отозвался Джек. – Знакомьтесь, - опять обратился он к Гарри и Рону. – Моя чрезмерно правильная сестра Джул.
Друзья все так же молча посмотрели сначала на парня, потом на его сестру. Лицом они были похожи, как две капли воды, но определенные различия в имидже отдаляли их друг от друга...
Девушка укоризненно посмотрела на брата.
- Хватит выставлять себя идиотом и позорить меня, - отчеканила она. – Вернись в свое купе и перестань всем докучать.
- Сестричка, ты недостаточно меня старше, чтобы диктовать такие законы. Лучше сама иди сюда и познакомься. Очень примечательные личности едут с нами в поезде.
Джул краем глаза глянула на Гарри и Рона.
- Я заметила. Поприветствую их в школе. А сейчас мне нужно идти. У меня обязанности. Тебе, возможно, слово не знакомое. Так что, - она, наконец, соизволила повернуть голову к молодым людям. – Будьте добры, присмотрите за ним и лучше не выпускайте из купе. До встречи.
Девушка все с той же гордой осанкой пошла дальше.
- Фу... Зануда, - поморщился Джек. – На год старше меня, стала экспертом раньше всех и мнит себя непонятно чем...
- Экспертом? – переспросил Рон, нарушая их с Гарри отмалчивание.
- А, вы все-таки не немые! – обрадовался их попутчик. – Да. Это что-то вроде старосты у вас в Хогвартсе. Мы из Дурмстранга. Проездом, так сказать.
- Почему перевелись? – задал вопрос Гарри.
- Директор достал! – Джек откинулся на спинку сиденья. – Все нес какую-то муть.... Вбивал нам в голову всякую дребедень, которую теперь запретили.... Отец нас и увез. Сестре там нравилось, а мне все равно. Меня и отдали в эту школу авроров вслед за сестрой. Я же без присмотра не могу, видите ли...
Он немного помолчал, но видно долго это делать у него не получалось и он снова заговорил:
- А вы какой факультет заканчивали? Я много слышал о вашей школе и о директоре.... Знатное место. Так какой факультет?
- Слизерин, - холодно отозвался Гарри.
- Ах, Слизерин! И вы друзья? Стало быть, на Темные Искусства попадете! Это хорошо. Там пять профильных предметов и график хороший. Не то, что у нас на Травологии, дрянь, а не расписание. Никак спланировать не могут. Вы еще узнаете – у нас факультет самая дыра. Люди все такие подбираются. А ваш будущий – элита. Туда ваши Слизеринцы попадают, кто храбрее других, да наши, кто в Темной части посильнее....
- Я из Гриффиндора, - буркнул Рон.
- Не дрейфь, - махнул рукой Джек. – Твой друг-Слизеринец тебя перетянет. А как так получилось, что вы на разных факультетах?
- Длинная история, - коротко ответил Гарри.
- Ладно...
Внезапно поезд резко затормозил. Гарри и Рон чуть не упали с лавок. Из динамика послышался голос:
- Все поступающие покиньте поезд, поступающие, покиньте поезд!
Прошелся еще один Эксперт, одергивая новеньких: «Не трогайте вещи! У вас еще будет возможность за ними вернуться»....
- Удачи вам, - сказал Джек. – Если останетесь в живых, помогу разобраться в факультетах.
Гарри эти слова не очень понравились, но он уже вышел из купе вместе с другими.