Рассказябрь

Давным-давно, в далёкой-далёкой стране жил был пастушок. Жил он ни бедно, ни богато – в день краюху хлеба в рот клал. Весной поднимался пастушок со стадом в горы, всё лето с ними там проводил, осенью спускался, а зимой отдыхал.

Была у пастушка в стаде овечка любимая. Шёрстка у неё – шёлк, копытца – золото, глазки – брильянты. Всё знала, всё понимала, разве что говорить по человечьи не умела. Зато стоило пастушку дудочку из-за пазухи достать, да губами к ней прикоснуться – начинала овечка танцевать, да так, что заглядеться можно! Пастушок всегда выбирал для любимой овечки самую зелёную травку и самую чистую воду, а по вечерам, сидя у костра, расчёсывал ей шёрстку.

Так они и жили, пока одним летним деньком не сморила в полдень его дрёма сладкая. Когда пастушок от ветра злого проснулся, глядь – а стада будто и не было вовсе. Пошёл пастушок искать овец, а нашёл на выжженой поляне лишь косточки обглоданные.

Испугался пастушок: коли без стада вернётся, с него самого по шкуре за каждую потерянную овцу спустят. Но больше всего горевал пастушок о потерянной овечке. Средь всех костей узнал он её косточки, опустился на колени и горько-горько заплакал.

Упали слёзы горячие, покатились по косточки, да тут раздался голос овечки.

– Не печалься, пастушок. Много добра ты мне при жизни сделал, так я тебе после смерти отплачу. Помогу я тебе домой вернуться, да за смерть мою отомсти. Отправляйся в путь-дорогу, да меня с собой возьми. А дальше видно будет.

Долго ли, коротко ли, да дошёл пастушок до города славного. А там горе великое! Рассказали пастушку, что налетел на их город вихрь чёрный, деревья погнул, от скота одни кости оставил, да похитил их царевну прекрасную. Царевича, что бросился сестрицу выручать, в тот же миг болезнь страшная схватила – не может он за ней в путь отправиться. Тому, кто царевну вызволит, царь обещал дать столько золота, сколько сможет унести, но перед тем, как на поиски отправиться нужно у царицы благословение получить. Коли она чёрной розой одарит – можно на поиски оправляться. Того же, кто без розы царевну искать решится, царь велел головы лишить.

Много смельчаков решилось счастья пытать, да только не вернулся никто – где царевну искать не знают.

Призадумался пастушок. То, что царь набьёт карманы золотом – хорошо, получится от разгневанных односельчан откупиться, да только как царевну найти? И вновь с пастушком заговорила косточка.

– То не вихрь, а змей царевну похитил, а где этого змея найти я знаю. Смело бери розу у царицы, да только не крепи её у сердца, как делают другие, а спрячь. Когда будешь в змеевых палатах – подари её первой девушке, что встретишь.

Так пастушок и сделал, и даже когда царица порывалась закрепить розу пастушку у сердца, убеждая, что это принесёт ему удачу, улыбнулся пастушок и сказал, что и без удачи справится.

Через леса, через поля, дошёл пастушок до гор высоких, скал острых. У самого подножья – пещера, путь к ней костями вымощен – там-то змей и жил.

Дождался пастушок, пока змей вихрем обратится и на охоту вылетит, пробрался в пещеру, а там его девица невиданной красоты поджидает. Очи черные, коса, точно гадюка, до пола по тонкому стану спускается, губы алые.

Поклонился пастушок ей, горячо зашептал:

– Бежим, царевна, пока змей не вернулся, а то, боюсь, мне с ним не справится.

Да только рассмеялась девица:

– Не царевна я, пастушок, но в том, что тебе батюшку моего не победить – в этом ты прав. Пойдём, гостем на моей свадьбе будешь.

– Да как же я приду на свадьбу и без подарка? Отпусти меня, а я на воле что-нибудь поищу.

– Ну уж нет. Мы с отцом после свадьбы тебя съедим, это и будет твоим подарком.

– Прими от меня хотя бы эту розу.

– Розу приму, но на то, что передумаю, даже не надейся.

Приколола змеица розу к сердцу, да повела в палаты гостевые. Покуда шли, спрашивал шёпотом пастушок у косточки:

– Что ж ты завела меня на погибель, коли царевны здесь и в помине нет?

– Не гневись, пастушок, в нужное место я тебя свела, да только почему здесь царевны нет, я и сама не ведаю.

Привела змеица пастушка к палатам малахитовым, а в них – пастушок глазам своим поверить не может – царевич сидит. Понял тут пастушок, что стыдно царю и царице было признаться, что не дочь, а сына у них похитили, вот и придумали сладкую сказку. Да только одного он не смог уразуметь: отчего же царевич сам из плена не выбрался?

– Ах, забрали у меня меч мой волшебный, а вместе с ним я и силу свою потерял.

Спросил тогда пастушок у змеицы:

– А многих твой отец царевичей сгубил?

– Многих, – отвечала змеица.

– Что-то мне не верится мне в это.

– Отчего ж это?

– Да от того, что у него в палатах живой царевич сидит!

– Так это ж жених мой, зачем его убивать? А коли убедиться в силе моего батюшки хочешь, то пойдём.

Отвела змеица пастушка и царевича в зал, полный оружий различных. И копья, и щиты, и мечи там были. Шепнула косточка: «Бери самый ржавый!», но тут заметил царевич в центре меч невиданной красоты и тут же схватил его.

Затряслись своды пещеры. Поднялся чёрный вихрь, появился в зале разъярённый змей. Дыхнул раз – копья сгорели, дыхнул второй – щиты расплавились, дыхнул третий – от мечей только рукояти остались.

Бросил царевич уже ненужную рукоять, побежали они с пастушком. А змей хоть и огромный, но по своим коридорам хорошо передвигался. Загнал он пастушка и царевича в угол, прорычал:

– Оказал я тебе честь быть моим зятем, но раз ты против меня с мечом пошёл, от меня же погибнешь!

Тут косточка вновь заговорила.

– Вот и пришла пора нам прощаться. Брось меня змею в пасть. Да только когда уходить будешь, собери змееву кровь и змеицину слезу.

Жалко было пастушку с косточкой расставаться, но делать было нечего. Только раскрыл змей пасть, чтобы огнём полыхнуть, бросил пастушок косточку, попала она не в то горло, подавился змей и умер.

Змеица как это увидела, ударилась в слёзы, а потом сама начала змеем оборачиваться. Да таким огромным, что её батюшка малюткой казался.

Испугался пастушок – косточки то не было, как поступить не знал он, да тут царевич пальцами щёлкнул, и проросла роза чёрная корнями в сердце змеицы. Как ни пыталась сорвать стебли колючие – умерла и она в муках.

Собрал пастушок кровь змееву и змеицину слезу, как косточка учила, а потом и косточку достал, да только говорить она с пастушком не могла более.

Пошли они домой. Когда до города совсем чуть-чуть оставалось, остановился царевич.

– Подожди, пастушок. Помог ты мне, и тем же отплатить хочу. Матушка моя тебе чёрную розу неспроста дала – она эти розы неугодным слугам дарит. Стоит кому-то из царской семьи пальцами щёлкнуть, как тут же прорастёт роза корнями, и ничто избавиться не поможет. Коль дала тебе эту розу матушка, знать, не хочет, чтобы жив остался тот, кто о моём позоре знает. Стоит мне в город зайти, как она почувствует это и убьёт тебя.

Пригорюнился пастушок, а царевич его успокоил.

– Знаю я как в этой беде быть. Только тебе придётся сестрицу мою уже взаправду похитить. Вместе мы домой вернёмся, и тогда царю с царицей ничего скрывать не придётся.

Рассказал царевич, что держат царевну в самой высокой башне, куда не доберётся нога человека. Тут-то и понял пастушок наказа косточки.

Купил пастушок на ярмарке хромого коня, дал ему воды с кровью змеевой выпить, выросли у коня крылья. Оседлал пастушок коня, взмыл птицей в воздух, поднялся выше облаков, к солнышку самому, подлетел к башне, а там все окна закрыты. Тогда достал пастушок дудочку и начал играть. Стало царевне интересно, откуда звуки красивые доносятся, открыла окошко – это-то пастушку и нужно было. Схватил он царевну, усадил на коня и так его и знали.

Зря плакали мамки, да няньки, зря царицу о помощи молили, зря сторожей – черных воронов – с цепи спускали, быстрокрылый был конь пастушка, ни один ворон за ним не угнался.

А пастушок с царевной пока спускались так приглянулись, что жить друг без друга уже им мочи не было!

Вернулись вместе царевич, царевна и пастушок в город – жители их с почестями приветствовали. А царь с царицей хоть и не рады были тому, что не только своё обещание нужно выполнять, но и царевну за пастушка отдавать, но противиться больше не могли. Подарили пастушку земли, золота дали столько, сколько смог унести, но и приданое царевны отдали, да отпустили восвояси.

Одно пастушка всё ещё тревожило. Вернулся он туда, где лежали косточки овечки. Вернул он косточку обратно, погоревал, погоревал, хотел уходить, как тут опять голос овечки услышал:

– Не свои слёзы, пастушок, проливать надобно.

Достал тут пастушок слезы змеицы – едва она коснулась костей овечки – ожила та и стала краше прежнего!

Обрадовался пастушок, вернулся и устроил пир на весь мир! И я там был, мёд, пиво пил. По усам текло, да в рот не попало.