Рассказябрь

– Будь проклята! Проклята! – брызжа слюной, кричала старуха. От её криков хотелось сжаться в комок, исчезнуть, да даже оглохнуть!

А потом лицо старухи исказилось в гримасе, зубы, точно акульи, заполонили рот, глаза сузились, зрачки стали едва различимы. Волосы взметнулись вверх, точно живые. Затем она рассмеялась. Гадко, запрокинув отвратительную морду, раскинув руки – точно ведьма.

Самая настоящая.

Но смех оборвался. Старуха посмотрела прямо. А потом начала ме-е-едлено поворачивать голову вбок. Её губы растянулись в улыбке.

Мира подскочила с кровати. Кровь грохотала в ушах, сердце билось как бешеное, глаза метались по комнате – где она?! Но это был лишь сон, и чтобы осознать это потребовалось немного времени – он преследовал её уже три дня.

Старуха приходила, едва стоило закрыть глаза. Она появлялась, кричала, смеялась, выворачивала голову... улыбалась. А потом девочка не могла спать. Не потому, что боялась, хотя, да, это тоже, но главная причина заключалась в другом. Дело в том, что в свои двенадцать, Мира была проклята. И вовсе не во сне.

Одним пасмурным, осенним деньком девочка шла в школу. Шла по обычному пути, зашла во двор, чтобы затем выйти к дороге, где можно будет сесть в автобус. Девочка не опаздывала, наоборот, у неё было полно времени, чтобы спокойно дойти к обители знаний. Настроение, несмотря на погоду, было преотличным – день обещал быть замечательным!

Двор оказался пустым. Лишь одна старушка стояла в стороне, подозрительно глядя на школьницу.

«Странно, – подумалось Мире, – обычно хоть пара человек, но уже в это время куда– то спешат... Наверно, испугались возможного дождя, – решила она, и, широко улыбнувшись, пошла дальше».

А потом её прокляли. Но она ведь просто прошла мимо! Даже слова не сказала! Лишь услышала, что та странная заговорила, а потом до неё начал доходить смысл:

– Что б ты была проклята... – на этом месте Мира заставила себя не слушать, а просто идти дальше... Но выполнить задуманное не получилось.

– Проклята Богом!

Сердце замерло. Медленно конечности стали наливаться свинцом. Не слушай!

Стоп. Что?! Девочка резко развернулась и встретилась взглядом со старухой.

– Именно так, – противно улыбаясь, сказала она.

Миру передёрнуло. Она смотрела на эту безумную и не могла отвести взгляд. С каждым мгновением старуха становилась все безобразнее, противней и ужасней, а все... из– за её улыбки! Злой.

В один момент девочка не выдержала. Сорвавшись с места, бросилась бежать – дальше от ненормальной, ближе к людям! Но память отлично записало все, что случилось. В голове, как на повторе, звучали проклятья, а перед глазами стоял образ старухи.

С этого момента все и пошло наперекосяк. Вначале это проявлялось черной кошкой, так некстати перебежавшей дорогу, потом полной потерей памяти на русском – Мира просто не смогла рассказать стих, который так долго и усердно учила накануне.

На следующий день все стало хуже. Её чуть не сбила машина на пешеходном переходе, когда горел зелёный. А потом Мира едва не слетела с лестницы. Хорошо, подруга успела поддержать её, иначе без перелома не обошлось б.

Неприятности сыпались горой – то дневник забудет, то ручка прямо на уроке кончится, то вещи из рук упадут. Мира стала рассеянной, не замечала никого на своём пути, поэтому за три дня, умудрилась отдавить ноги пятнадцати человек. Она зачем-то считала. А на третий день девочка едва не провалилась в канализационный люк – крышка зашаталась, едва Мира наступила на него. Ну, точно проклятье!

А сны? Из-за них совершенно невозможно выспаться! Головная боль преследовала девочку с момента их появления.

Эта старуха была ведьмой! В ином случае, такого бы не произошло: уж в этом Мира была уверена. А ещё она была уверена, что больше никогда не сможет жить нормально – улыбка, эта страшная, чудовищная улыбка преследовала её везде. Она чудилась в каждом прохожем, она видела её во снах, она чувствовала её отпечаток.

Теперь Мире придётся жить с проклятьем. Вечность.

Или до её смерти?

Почему-то девочке казалось, что она уже близко. Проклятые ведь долго не живут? Или, наоборот, проживают долгую жизнь, полную мучений. И ведь даже не понятно, что хуже... Наверное, второе. Она ведь почти уже смирилась... Но ей так не хотелось умирать!

Так быстро? Жизнь ведь только началась! Она столько не успела сделать! Вырасти, закончить школу, пожить свободно, без всяких этих домашних работ и упрёков со стороны взрослых, влюбиться...

И одного Мира до сих пор не могла понять. За что? За что её прокляли?!

Она такая странная? Ненормальная? Ужасно была одета? Некрасивая? Толстая? Чересчур худая? Криво посмотрела? Но она впервые видела ту старуху!

Черт!

Из глаз брызнули слезы.

Дрожащей рукой, Мира, стёрла их, но тут же появились новые. Слезы лились, рыдания еле сдерживались, да и нос начал «истерически» хлюпать. А затем что– то красное капнуло на подушку.

Кровь.

Рука тут же коснулась носа. Все верно. Это оттуда.

Почему– то рыдать захотелось вдвойне. Но пришлось успокаивать себя, зажимать нос и идти останавливать кровь, которая начинала течь все сильнее.

Она чувствовала, что сходит с ума. Ещё чуть– чуть и...

Прошу, ответьте, за что?

* * *

Дни шли, проход через тот двор вызывал панический ужас, но другого пути не было. Мире становилось все хуже, старуха являлась и на яву – мерещилась в каждом прохожем. Девочку колотило, весь мир казался слишком огромным, опасным, злым. Любой шорох, любой громкий звук заставлял вздрагивать – во всем чувствовалась опасность. Единственное желание, которое оставалось – исчезнуть. Или хотя бы забыть обо всем!

Неприятности продолжались. Лишь какое– то чудо спасало девочку от неминуемой смерти. Мгновения, которые позволяли отскочить, увернуться, не упасть...

Кровь начинала течь все чаще. По малейшему поводу: резко дёрнулась, случайно задела нос, испугалась... Руки были в мелках порезах – едва стоило прикоснуться к любой вещи с острым концом, как новая царапина тут же появлялась на коже. Есть не хотелось. Как и жить.

Но что-то внутри кричало – борись! И она боролась. До конца.

Зеркало выскочило из рук, а затем, стукнувшись о кафель – разлетелось тысячей осколков. Точно брызги, они полетели в разные стороны. Грохот был настолько силен, что казалось, будто все эти мелкие частицы вонзились прямо в мозг.

А потом, в растёкшейся на полу луже снова появилось мерзкое, отвратительное, тошнотворное лицо старухи... Мира не выдержала. Зажав голову руками, срывая голос, она закричала. Ноги больше не держали – рыдая, девочка упала на колени, не замечая острых кусков, которые тут же впились в кожу.

– Мира! – испуганно раздалось откуда-то издалека, а потом послышались торопливые шаги, срывающиеся на бег. – О, Господи! – прозвучало уже слишком близко, но из-за пелены слез девочка ничего не видела. Да и голова больше не соображала.

– Что произошло?!

И этот момент она узнала голос:

– Мама! – слезы полились вдвойне.

Женщина в последний момент все же удержалась от того, чтобы повторить ошибку дочери. Нога в тапке уверенным движением оттолкнула часть осколков, а потом взяв дочку за плечи, приподняла:

– Аккуратно, без резких движений... – глаза с ужасом смотрели на утыканные стеклом колени, – Идти сможешь? – едва слышно спросила она.

А потом, решив не рисковать, подняла все ещё бьющуюся в истерике девочку и усадила на кухонный диван.

Как же так? – единственный вопрос, который крутился у неё в голове.

– Я сейчас позвоню в скорую, только не волнуйся...

– Она там! Все ещё там! – рыдала Мира, пальцем указывая на осколки.

– Кто? – испугано спросила мама, оглядываясь на осколки. Но это было просто стекло.

– Старуха! – с надрывом произнесла девочка и разрыдалась ещё сильнее.

Женщина ещё раз оглянулась в сторону осколков, хоть и понимала, что быть там просто никого не может. Но проверить надо. Происходило нечто страшное и непонятное.

– Мира! Успокойся. – для пущего эффекта пришлось «включить» строгий голос, – И расскажи все по порядку.

Девочка всхлипнула, а потом, вперемешку со слезами, сбивчиво рассказала обо всем, что с ней произошло: о походе в школу, страшной старухе, о проклятье и обо всем, что случилось после. За пять минут напряженного вникания в информацию, мама поняла лишь одну важную вещь:

Её дочь прокляла какая-то мерзкая полусумасшедшая женщина.

Первое желание воскликнуть: и ты в это поверила?! Но она сдержалась.

– Тебе стоило рассказать обо всем раньше, – она осторожно присела рядом на диван. Голос уже был куда мягче – после рассказа девочка только шмыгала носом и иногда поскуливала. В скорую уже позвонили, чем-то особым помочь мама не могла. Лишь утешить и дать верный совет:

– Я, наверно, знаю, что тебя в ней так сильно напугало. Её улыбка, не так ли? Злая улыбка. Ты несколько раз упоминала о ней в рассказе.

Мира неясно мотнула головой: трудно было понять «да» это или «нет», сжала губы и едва снова не расплакалась.

– Знаешь, слова ведь не самое главное. Намного важнее то, как их произносят. – Не выдержав паузы, тут же продолжила свою мысль мама, боясь, чтобы дочь снова не разревелась, так и не услышав самого главного. – Конечно, получить слова проклятья– не самое приятное, но их легко можно обратить на посылающего. Знаешь как?

Руки Миры застыли на полпути к глазам. Казалась, что даже слезы высохли. Девочка отрицательно мотнула головой, и ей ответили:

– Сказать: «И вам того же», а потом улыбнуться. Точно так же, как тебе сделала та старуха.

В этот же момент в дверь громко зазвонили. Трель электронного звонка разнеслась по квартире, и мама поспешила открыть врачам. Скорая, наконец-то, приехала.

* * *

Признаться, порезы зажили нескоро. Ещё долго царапины напоминали о том ужасе. Но как-то получилось, что мысли о проклятье стали появляться все реже и реже, наверняка благодаря стараниям матери, что постоянно чем-то отвлекала дочку. Совсем скоро проклятье забылось.

До одного момента.

Был декабрь. Мир казался чистым и невинным – совсем недавно выпал снег. Было занятно первой оставлять следы на белом покрывале. Мира шла в школу.

Шла по обычному пути, зашла во двор, чтобы затем выйти к дороге, где потом можно будет сесть в автобус. Девочка не опаздывала, наоборот, у неё было куча времени, чтобы спокойно дойти к обители знаний. Настроение было преотличным – день обещал быть замечательным!

Двор оказался пустым. Лишь старушка стояла в стороне, подозрительно глядя на школьницу.

Мира узнала её, но попыталась не подать виду. Только это было трудно – сердце сжалось в тугой комок и быстро-быстро забилось в груди. Девочка даже вспотела, несмотря на морозный день.

Узнала её старуха или нет – трудный вопрос. Куда важнее были её следующие действия: видимо одного проклятья для неё было мало. В этот раз она будто знала, что должна говорить. Старческий скрипучий голос звучал намного уверенней, чем в прошлый раз, а улыбка на её лице появилась едва ли не раньше слов:

– Будь проклята...

Снова появилось желание не слушать, сжаться в комочек... все ужасы прошлых месяцев предстали перед ней: картинки закружились как в карусели. Но вместе с этим Мира вспомнила и слова матери. В этот раз она просто промолчать не собиралась.

Девочка резко развернулась лицом к старухе и громко, задорно, чуть ли не радостно звонким голоском сказала:

– И вам того же!

А потом улыбнулась. Мило, как ей показалось, но любого случайного прохожего бросило бы в дрожь.

Злой ли? Возможно.

А девочка просто развернулась на пятках и пошла дальше, напевая первую пришедшую на ум песенку. Остаток проклятья так и не прозвучал.