собирая осколки
Дождь над руинами комплекса "ТехноГлобал" превратился в кислотный туман. Рафаэль первым пробился сквозь дымящиеся обломки, его кулаки сжаты так сильно, что трещали пластины напульсников.
"Мы должны найти её! Она где-то здесь, я чувствую!"-сказл лео
Донателло сканировал местность тепловизором, но экран показывал лишь хаотичные всплески.
"При её новом состоянии... мы даже не знаем, что ищем."
Микеланджело вдруг замер, указывая на лужу ртути у своих ног — жидкость пульсировала в такт его дыханию.
"Ребята... Она везде."
Леонардо опустился на колени, проведя пальцем по разбитому экрану терминала. Осколки потянулись за его рукой, как железные опилки к магниту.
"Лия,"— его голос дрогнул, — "мы не уйдём без тебя."
Воздух затрепетал.
Капли дождя застыли, образуя силуэт девушки.
"Я... не смогу... вернуться..."— голос звучал со всех сторон сразу, как эхо в пещере.
Лео сказал
Ты должна вернуться и вернуть себе прежний вид.-Донателло поддержал его
Да, я думаю, я смогу это сделать
Раф недовольно цокнул и грубо сказал
Мы не будем тебя 3 часа уговаривать
"Мы тебя домой унесём," — Рафаэль прикрыл своим телом от дождя. "Держись, сестрёнка,"— Микеланджело подхватил меня, заворачивая в своё пончо.
"А потом разберёмся, как тебя... ээ... починить,"— Донателло тыкал в планшет, избегая смотреть на мои полупрозрачные пальцы.
Леонардо шёл впереди, расчищая путь.
По конечному этогу они отнесли ее в логово. Где так их встретил Сплинтер. Они рассказали ему обо все что случилось.
Сплинтер шагнул вперед, его посох звонко ударил по металлу.
"Дитя моё, ты ошибаешься. Мы — семья. А семья не бросает своих."
Он достал из-за пояса фазовый стабилизатор — украденный у Рейнса ещё в первой схватке.
Донателло в три секунды собрал импровизированный излучатель, встроив устройство в свой гаджет.
"Это будет... очень больно," — предупредил он, наводя прибор на мерцающий силуэт.
Рафаэль схватил его за плечо:
"Ты уверен, что это сработает? Мы можем её..."
"Убить? Уже поздно беспокоиться," — раздался всё тот же эхо-голос. Давайте
Зелёная молния ударила в центр силуэта.
Боль
Кости собрались первыми — со звуком ломающихся веток.
Мышцы сплетались из дождя и пыли, обнажая голый каркас.
Кожа появилась последней — прозрачная, как тончайший шёлк.
Я рухнула на колени, крича без голоса.
Мои глаза — теперь полностью стеклянные — отражали четыре пары протянутых рук.
"Я... не знаю, как это контролировать,"— мои слёзы оставляли стеклянные дорожки на щеках.
Сплинтер положил ладонь мне на лоб — его рука тут же покрылась инеем.
"Ты научишься. Как научились они," — он кивнул на черепах.
Рафаэль вдруг хлопнул кулаком по столу:
"Так! Первое — пицца. Второе — придумываем, как сделать нашу девочку снова цельной."
Микеланджело уже лез в холодильник:
"А третье — объясняем эйприл, почему у нас теперь есть призрак-девушка!"
И в этот момент...
Я рассмеялась.
Настоящим, человеческим смехом.
И часть меня — совсем крошечная — перестала дрожать.
После этого лия отключилась. Все решили оставить ее пока так. Как проснется посмотрим что делать.
Дони начал вести журнал по ее состоянию.
Надпись в журнале Донателло:
"День 1. Лия всё ещё на 67% прозрачна. Зато теперь может проходить сквозь стены и замораживать взглядом . Сплинтер говорит, что её дух нуждается в якоре. Завтра начнём испытания с пиццей
Разговор черепах со Сплинтером о Лии
Логово было погружено в тишину, нарушаемую лишь мерцанием экранов и редкими всплесками статики от приборов Донателло. Лия лежала на импровизированном ложе, её полупрозрачная форма то и дело дрожала, как отзвук далёкого грома.
Леонардо первым нарушил молчание, скрестив руки:
— Сэнсэй... мы не знаем, что делать. Она не совсем человек, но и не машина. И теперь... — Он бросил взгляд на её стеклянные пальцы. — Она страдает.
Сплинтер медленно опустился рядом с ней, его тень накрыла её, словно защитный купол.
— Я видел подобное лишь однажды, — прошелестел он, касаясь её лба. Кожа под его пальцами покрылась узором изморози. — Когда дух теряет связь с телом, но отказывается уходить.
Рафаэль резко вскинул голову:
— То есть она умерла? — Его голос был грубым, но в глазах мелькнуло что-то острое, почти паническое.
— Нет, — Донателло поднял планшет, где пульсировали странные графики. — Её молекулярная структура... переписана. ТехноГлобал не просто пытался её убить. Они хотели пересобрать.
Микеланджело сглотнул, впервые за вечер забыв про пиццу:
— То есть она теперь, типа... жидкий терминатор?
— Микки! — Раф рявкнул, но Сплинтер поднял лапу.
— Он ближе всех к истине, — вздохнул учитель. — Её дух застрял между мирами, потому что она не приняла свою новую форму. — Он повернулся к ним, и в его глазах загорелся тот самый стальной огонь, что бывал лишь в битвах с Шреддером. — Но если она смогла рассмеяться... значит, её человеческая часть ещё сильнее страха.
Леонардо кивнул, сжав кулаки:
— Значит, мы помогаем ей перестроиться. В прямом смысле.
— как?! — Рафаэль развёл руками. — Мы что, будем читать ей лекции о квантовой физике, пока она не материализуется?
Донателло вдруг щёлкнул пальцами:
— Нет. Но я могу перенастроить фазовый стабилизатор. Если создать резонанс с её эмоциями...
— Пицца, — внезапно сказал Микеланджело. Все повернулись к нему. — Когда она засмеялась, она стала почти настоящей! Может, нужно... ну. Дать ей повод захотеть вернуться?
Сплинтер одобрительно хмыкнул:
— Глубокие мысли, мой сын. — Затем строго обвёл взглядом всех. — Но помните: её сила теперь — это её боль. Если она не научится контролировать её...
— ...это разорвёт её на части, — тихо закончил Лео.
Тишина повисла вновь, пока Рафаэль не швырнул камень в стену.
— Ладно. План такой: Донни колдует с приборами, я — не даю ей сдаться, а вы двое, — он ткнул пальцем в Лео и Микки, — находите эту её «радость». — Он резко развернулся к выходу. — А теперь простите, мне надо сломать парочку роботов. Для разрядки.
Сплинтер не стал его останавливать. Когда шаги Рафа затихли, он накрыл Лию своим старым одеялом.
— Она выжила не несмотря на вас, — прошептал он. — А благодаря вам. Теперь ваша очередь... научить её жить снова.
И где-то в темноте, сквозь стеклянные веки, блеснула первая настоящая слеза.