Decalcomania

***

После того как Юнги выбежал из кафе, сразу же побежал в школу. Нёсся сквозь массу людей, грубо рассталкивая тех в стороны, не обращал внимания на машины, что сигналили ему вслед, ибо этот сумасшедший парень бежал сквозь дорогу на красный свет и даже не пытался притормозить. Когда Хаын заговорила про класс искусств, в голове Юнги резко всплыли воспоминания о сказанных Джином словах: «Действительно хочешь исчезнуть? Чтобы о тебе забыли, да?». Не понимает почему до него так долго доходило и почему сразу же не стал подозревать Джина причастным ко всему этому дерьму. Бежал со всех ног в «Йонсон», телефон в кармане разрывался от звонков Хаын, по вискам капельки пота выступали и светлые пряди намокали. Шуга бежал так, словно от того, насколько быстро он будет бежать — зависит его жизнь. Хотя, возможно, так оно и есть. Вбежав на территорию школы, парень направился прямиком в класс искусств, обыскал весь холл и опросил школьников, но сегодня Джина в учреждении не было. И на следующий день он тоже не явился. Всё, о чём блондин мог думать, так это только тот вечер в классе искусств, тот злополучный нервный срыв, повлёкший за собой необратимое. По пути из школы снова нарвался на бывшего лучшего друга и сцепился, пока Чанёлю не пришлось разнять двоих парней, ибо директор, замечевший драку из окна своего кабинета, выбежал на улицу и начал угрожать Хосоку исключением, а Юнги — тюрьмой, за самовольное проникновение на территорию государственного учреждения.

И вот сегодня блондин опять крутится вокруг школы, пытаясь найти хотя-бы Хаын, но та тоже куда-то пропала и трубку не берёт. Стоит возле ворот и кроссовком по асфальту шуршит, руки в карман светлых джинс засунул и от скуки листики под ногами пинает, игнорируя охраника, что уже в десятый раз просит молодого человека уйти отсюда. После обеда школьники начинают расходиться, кто-то по домам, кто-то в академии на дополнительные занятия, а кто-то на тренировку. Мин внимательно разглядывает людей, ищя Юн Хаын, но позади него раздаётся писклявый голос, портивший и так ужасное настроение. Юн с громким недовольством выдыхает и обессиленно разворачивается к девушке. Сонми показушно смотрится в маленькое зеркальце в левой руке, а правой красит губы ярко-красной матовой помадой. Причмокивает ими, равномерно распределяя цвет, и харизматично переводит голубые глаза на Юнги. Сонми всегда любила, когда её кожа светлее других девушек, глаза ярче, словно европейской внешности, а тело упруго от частых тренировок в спортзале. Вся внешность — залог бесчисленного количества косметики на её коже, ежедневно наносящихся масок, кремов и расслабляющих мышцы массажей. Голодание и вода поддерживают идеальную фигуру девушки, словно вылепленную из глины профессиональным мастером, а светлые линзы завершают тот совершенный образ, что она сама для себя и создала, вознося свою персону на вершину школьной иерархии.

— Хаын ждёшь? — подло усмехается девушка и гордо поднимает подбородок к верху, чувствуя всё своё превосходство.

— Неважно, — брезгливо бросает Юн и снова следит за воротами.

— Думаешь? А мне кажется важно. Девочка то в депрессии.

Шуга озадаченно смотрит на одноклассницу и отчётливо видит провокацию в этих омерзительных глазах. Подходит к ней на шаг ближе, а Сонми радуется, похвалой себя осыпая, понимая, что не прогадала.

— О чём ты?

— Так её уже несколько дней в школе нет, — наигранно ахает, будто «догадалась» почему Хаын в школу не ходит и, языком цокая, наклоняет голову в бок, осматривая красивое лицо Юнги. — Ты же не знаешь...

— Чего я не знаю?

Юнги ведёт себя исключительно спокойно и холодно, но сам заинтересован в ответе. Основательно помнит эту стерву, которая, если что-то разузнает, то будет шантажировать. Парень немного напрягается, ведь раз даже та стойкая девчонка Хаын не выдержала, значит что-то действительно нехорошее произошло. Сонми со всей своей неприязнью и во всех красках начинает рассказывать Юнги ту ужасную историю, обливая её во всевозможных подробностях. Надеется, что после услышанного Юнги возненавидет Хаын и сам изживёт раздражающую её девчонку. Мин молча и шокировано слушает всё, что говорит Сонми, но виду даже не подаёт, лицо ни малейшей эмоции не выдаёт, хотя внутри Мин удивлён и пульс участился, но говорить ничего не станет, пока не выслушает саму Хаын. Не пойдёт на поводу этой противной девки, что приукрашивает рассказ и не будет делать поспешных выводов. Даже докучать Хаын с расспросами не станет, захочет — сама расскажет, а собирать сейчас все эти сплетни не в его стиле. Сонми ликующе улыбается в конце своего повествования и ждёт от Шуги реакции, которой, к её огромному удивлению, совершенно нет. Девушка брови в кучу собирает, губы от недовольства надувает и ногой топает, на крик срываясь. Её раздражает безэмоциональность Мина и непреклонное поведение, бесится, что он не выражает своих чувств и сейчас смотрит на неё, как на пустое место. В голове Сонми откуда-то возникает чувство дежавю, она чувствует, словно постоянно ощущала на себе этот презренный взгляд и угнетающее чувство ничтожности. Корона с её головы падает в грязь снова, также, как это было раньше. Каждый раз, когда Юнги пронзал Чхве Сонми взглядом, опуская девушку лицом в грязь, показывал лишь одно чувство к ней — отвращение.

— И что? Что ты хотела мне этим доказать? — вздыхая, сухо произносит парень.

— Чего? То есть, тебе плевать на то, что она натворила? Плевать, да?

— Нет. Мне плевать на тебя и твои сплетни.

Девушка возмущённо собирается что-то сказать, но Мин просто разворачивается и уходит, не обращая внимания на крики оскорблений за спиной. Юн даже думать о сказанных словах себе запретит, ибо презирал Сонми всю жизнь именно за язык без костей, поэтому сам таким не станет, не опустится до её уровня. Парень встряхивает головой, выбивая мысли, и поднимает взгляд на ворота в последний раз. Замечает идущего в школу Кима и со всех ног мчится следом. Джин зашёл в здание и скрылся за дверью, Юнги мимо отвернувшегося охранника проскакивает и в холл вбегает. Резко останавливается и по сторонам смотрит, отдышаться тихо старается, медленно подходит к двери класса искусств и приоткрывает её. Завидев сидящего за холстом Джина кулаки сжимает и тихо подходит к нему. Ким аккуратно кисточкой по холсту проводит и витиеватые узоры оставляет, а Шуга останавливается в тридцати сантиметрах позади брюнета.

— Я знал, что ты придёшь... — говорит Джин и кладёт кисточку на стол.

Юнги начинает громко смеяться и переносицу трёт, смотрит на парня напротив и резко хватает того за шиворот тёмно-синего свитшота, к себе притягивает и сквозь зубы шипит, сдерживаясь, чтобы не врезать, да так, что кулак Юнги — будет последним, что увидит Джин.

— Так это ты сделал? ТЫ? — орёт блондин.

— Смотря, что ты имеешь ввиду.

Мин сильно трясёт Сокджина за кофту и, плечо сжимает. Всю свою намеренность убить Кима показывает и дышать даже нормально не может, ибо гнев, кажется, перекрывает все пути кислороду.

— Я СПРАШИВАЮ. ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? КУДА МНЕ ТЕПЕРЬ ИДТИ?

— Лучше подумай о том, что теперь тебе делать с самим собой... — Джин откидывает руки Юнги от себя и садится обратно за холст. — Всё, что с тобой происходит — твоя вина и ты сам себя загнал в тупик. Ты должен измениться.

— Измениться? — заливается Шуга смехом и, беря стул рядом, двигает к Джину, усаживаясь лицом к спинке. Смотрит в глаза брюнета и понять всю иронию не может. — Ради кого? РАДИ ЧЕГО МНЕ, БЛЯТЬ, МЕНЯТЬСЯ?

— Тебе виднее.

Мин резко поднимается со стула, откидывает его в сторону и со всей силы ударяет Джина. Тот падает на мраморную плитку и сплёвывает кровь, сочащуюся из разбитой губы. Юн садится на парня сверху и бьёт по лицу, Ким ногами его от себя отталкивает и, хватая стул, замахивается на Шугу, ударяя тяжёлым предметом по рёбрам. Юнги встаёт с пола и вновь направляется к Джину, но брюнет резко берёт со стола какую-то статуэтку и сильно сжимает в руке. Юнги сдавленно выдыхает и падает на колено, подпираясь вторым.

— Что это... кхм... верни всё... обратно... — голос приобрел совершенно тихий и низкий тембр от недостатка воздуха и силы постепенно покидают тело.

— Даже, если бы и хотел — не смог. Теперь всё в твоих руках.

Блондин за горло держится и чувствует, что воздуха критически не хватает, поднимает медовые глаза на новенького и руки обессильно пытается подставить под себя. Ким снова сжимает предмет в руке и швыряет на стол, а Мин лишь захрипел, падает на пол и проваливается в безсознание. Джин перешагивает Юнги и, зачёсывая волосы назад, обречённо выдыхает. Пообещал же себе год назад больше никогда не вмешиваться в жизни людей, ведь знает, чем всё это чревато. Сколько лет он пытался помочь таким, по его мнению, заблудившимся в лабиринте жизни людям. Хотел спасти их и вытащить из неправильно принятого решения. Заметил особенности в своих рисунках ещё в младшей школе, когда на уроках рисования те, кого Джин изображал, подвергались необыкновенному воздействию, а после и вовсе научился управлять их жизнями. Это было чуждо ему и настолько пугающе, что Ким никогда долгое время на одном и том же месте не находился. Никогда не заводил друзей или девушек, вечно был один и даже собственные родители, испугавшись нечеловеческих возможностей сына, сдали его на попечение бабушке в старую, далёкую от современного мира деревню. Действительно когда-то считал, что может помогать людям, дать им второй шанс начать новую жизнь. Правда в его рисунках есть один минус — Джин, нарисовав и переведя рисунок на статуэтку однажды, больше не сможет вернуть всё обратно. Это та другая сторона медали, когда шанс предоставляет Сокджин, но исправить всё может только человек, которому и был предоставлен этот шанс. Ким знает, что не имеет права вмешиваться в чужую жизнь, но обладая такими способностями не в состоянии просто сидеть, не знает как с этим справляться и хочет нормальной жизни. Семью, друзей, родителей... Но боится. Боится самого себя, принял решение переехать в Сеул и забыть прошлое, всех тех людей, что он заставил измениться. Сирота, при жизни своих родителей, одинок, окружённый хорошими людьми, бессилен, обладая невероятной мощью. Это жертва, которую Джин приносит ежедневно, дабы избежать критики, камер и сплетен. И ведь всегда удавалось оставаться незамеченным. Кому бы он не помогал таким образом, те даже не догадывались, что происходило. Юнги первый, совершенно закрытый и непонятный для Сокджина человек. Именно поэтому так захотел помочь ему, видя, что Мин пытается быть тем, кем совсем не является, защищаясь ото всех с помощью агрессии. Парень берёт Шугу за руки и тащит на диван, осторожно укладывает и накрывает пледом. Достаёт телефон и звонит Хаын. Он заметил, как часто эти двое находятся вместе и, если Юнги плохо, Юн вытащит его. Уже не впервой, но, видимо, девушке самой плохо, и телефон отключён, и в школе не появляется несколько дней.

***

Тэхён вытаскивает капу изо рта и, быстро опустошив целую бутылку холодной воды, вытирает пот и кровь полотенцем. Очередной бой прошёл успешно, Ким с каждым разом завоёвывает верхние позиции и стал ценным бойцом. На него делают ставки многие, как когда-то делали на Юнги, и получает за победу большие деньги. Конечно, они ему не нужны и дерётся парень не из-за них. Всё, что он хочет у него есть, уже давно купил и радуется, но всё же находится кое-что, что Тэхён купить не способен. Брюнет встаёт с лавочки и, вытирая пот с пресса, тянется за айфоном в шкафчике, набирает сообщение и в экран улыбается, словно ребёнок. Видит, что Хаын не в сети уже давно, потому решается просто позвонить и позвать в кафе, вот только семь попыток бесполезны.

— Чёрт, — хмурится парень и откидывает полотенце на лавочку. — Что такое? Могла хотя бы ради приличия спросить как у меня дела. Даже на звонки не отвечает, — Тэ прислоняется рукой к брови и шипит от острой боли, удары соперника были редкими, но меткими. — Всё равно от меня не избавиться, — смеётся брюнет и, кладя телефон на шкаф, начинает собираться.

Хаын и есть та, что Тэхён не в силах купить или задарить подарками. За месяц общения она стала очень сильно нравиться Киму. Каждый день хочет видеть её или просто разговаривать, наслаждаться яркой искренней улыбкой и настоящими чувствами. Эта девушка никогда не притворяется кем-то, она настоящая, Хаын не нужны деньги, подарки, власть, слава. Она не тщеславна и бескорыстна и ей ничего не нужно от Тэ. Именно этим и привлекла его, пусть она злится, дерётся или же пытается задеть словами, но Юн делает всё это искренне. Постоянно отталкивает от себя Тэхёна и не позволяет ему думать о нечто большем, чем просто дружеское общение, но Ким упёртый и привык получать всё, чего хочет. Парень забежал домой, поспешно принял освежающий душ, надел большую красную футболку с чёрной надписью посередине и джинсовые чёрные штаны с карманами по всей ноге. Брюнет ещё минут десять ехал на такси к дому Хаын и проверял, не появлялась ли та в сети.

Тэхён часто размышлял о том разговоре в кафе. Всё, что он услышал, посчитал восхитительным бредом. Это не то, что не похоже на правду, это даже на сказку то не особо тянет. Но верит Хаын. Верит не потому, что сам Мин Юнги пришёл на встречу и рассказал об этом, а потому что Хаын поручилась за Шугу. И это невыносимо раздражает Тэ и заставляет ненавидеть Юнги, она отчаянно пытается помочь ему даже толком не зная, что произошло. Носится с ним, словно что-то значит в её жизни, а Киму даже звонить не хочет. Девушка уже знает о его чувствах и достаточно в грубой форме отказала Тэхёну, говоря, чтобы тот ничего себе не придумывал.

Такси останавливается около дома Юн и, отдав деньги водителю, брюнет выходит из машины, поправляя тёмные пряди. Он ни раз уже провожал Хаын до дома и дорогу выучил хорошо. Поднимается на порог и ещё минут пять нажимает на звонок, отходит немного назад, осматривает окно и дверь медленно с противным скрипом открывается. Сначала Тэхён широко улыбается, но когда видит подругу хмурит брови и нервно сглатывает, подходит к ней и аккуратно заглядывает в глаза.

— Хаын? Ты в порядке? — переживает парень.

Состояние девушки является огромным поводом для волнений. Пустой, стеклянный взгляд, смотрящий в никуда, бледная кожа, словно Хаын больна, впалые щёки и уставший вид. Она что-то отвечает Тэхёну, но так тихо и слабо, что он ничего не слышит. Наклоняется к лицу Юн и руками обхватывает его, поднимая её взгляд на себя, та руки Кима отталкивает и уйти просит. Сердце чертовски больно сжимается в груди от безжизненного вида брюнетки и хочется выть, чувствуя безысходность, ибо не знает, что случилось и чем он может помочь. Притянуть бедолагу к своей груди хочет и крепко обнять, но Хаын даже дотронуться до себя не даёт.

— Уходи.

— Давай я вызову врача? — спрашивает Тэ и рукой ко лбу прикасается. — Ты неважно выглядишь.

— Нет. Мне будет лучше, если ты уйдёшь, — Хаын дверь перед Тэхёном закрывать начинает, а сам он ногу успевает только поставить, преграждая.

— Хаын, не надо. Не прогоняй. В чём дело? Я могу помочь. Расскажи мне всё.

— Дело? В тебе. Ты мне омерзителен! — Тэ шокировано замирает и ушам не верит, мёртвой хваткой в дверь вцепился и на девчонку смотрит. — Вечно ходишь по пятам, надоел. Что тебе надо? Мы не друзья!

— Хаын...

— Проваливай! — девушка, что есть силы толкает Тэхёна в грудь и тот отшатывается назад, не столько от слабого толчка, сколько от горькой обиды и непонимания.

Юн дверь перед носом парня захлопывает и по стенке скатывается спиной, руками лицо закрывает и, уткнувшись в колени, навзрыд плачет. Слёзы с щёк стирает и мысленно прощение просит. Не заслужил Тэ такого обращения, да и о чувствах его зная, в двойне больнее ему сделала. Но только так может прогнать от себя, чтобы потом ему не было больнее в десять раз, чем сейчас. Сонми так просто не отстанет, пока не получит своё, а Хаын не может так поступить с Кимом. Какое бы прошлое её не преследовало, она должна сама с этим разобраться, не затягивая в проклятую бездну невинных людей. Больше всего на свете Юн боится, что об этом снова начнут говорить, осуждать и обвинять её, что будут тыкать пальцем и не дадут спокойно жить, вряд ли удастся справиться потом с очередной депрессией. Тэхён так и стоит под дверью, на порог садится и злость всю свою сдерживает. Злость не на Хаын, а на причину, по которой она сказала все эти слова. За месяц парень достаточно хорошо изучил характер Юн и врать она совсем не умеет, понимает головой, что всё сказанное ею имеет свои причины, но сердцу всё равно досадно и обидно. Локтями на колени опирается, голову между ног опускает и ладонью по лицу проводит, прокручивая в голове услышанное. Хочет понять и выслушать Хаын, но она даже слово сказать не позволяет, так резко закрыла дверь и оставила Тэхёна наедине с собой. Парень поднимается с лестницы и быстрым шагом идёт искать Юнги.

— Молись, чтобы это было не из-за тебя...

Хаын сама умирает от одного воспоминания, ей невыносимо больно, аорты разрываются, кровь стынет в жилах, а удушающее чувство вины уничтожает в ней человека. Невозможно жить с болью в душе, которая пожирает тебя и вырывает последний жизненный вздох. Время лечит? Оно способно тебя собрать из разбившихся кусочков? Стоит ли снова говорить, что всё это неправда? Стоит ли говорить, что время лишь позволяет дольше думать о своих проблемах и погружаться в них всё больше? Не соберёшься из обломков своей плоти, не востанешь из пепла, как бы сильно ты не старался, найдётся одна причина, один человек, одно мгновение, способные тебя растоптать и заточить в громоздкие цепи стресса и неистовой апатии. Девушка не может найти выход, всё надоело, больше нет ни возможности, ни желания оставаться сильной. Она перешла черту уже давно, но, видимо, боялась признаться себе в этом. Депрессия — не признак слабости, а признак того, что человек долгое время пытался оставаться сильным. И это его разрушило. Хаын, будто с пеленой перед глазами направляется в ванну и включает ледяную воду. Наполняет ванну и лезет в неё прямо в одежде, жутко плачет, до тахикардии доходит и даже холода не чувствует. Вода через края начинает литься и пол заполняет, Юн слабо поворачивает голову на навесной шкафчик и достаёт оттуда лезвие. Крутит меж пальцами одно и думает, что так и должно было быть. Подносит его к сгибу на руке, давит и со всей силы проводит до самой кисти, вырывая свой болезненный стон. Глубокая рана начинает сильно кровоточить, но брюнетка не останавливается, проделывает тоже самое с другой рукой, и погружается в воду, расслабляется и наблюдает как прозрачная жидкость окрашивается в жуткий алый цвет.