part 13
3 days later
***
В 9 утра я уже была в своём кабинете. Через полчаса должен был зайти Ламин на осмотр. Если всё будет хорошо, он сможет сегодня тренироваться с командой.
Феррану я уже передала его план по нагрузкам, массажам и восстановлению — теперь он будет вести его на тренировках. Моя главная задача всё ещё заключалась в ведении Ламина в медицинском смысле: осмотры, контроль, анализы, динамика.
В кабинете было как-то жарковато. Я встала и приоткрыла окно. Мой взгляд задержался — за стеклом Барселона была просто невероятно красива. Утреннее небо — чистое, без единого облака, ярко-голубое, словно кто-то вымыл его до блеска. Улицы уже оживали. Надо будет обязательно прогуляться перед тем, как идти в квартиру.
Я всё ещё стояла у окна, не отрывая взгляда от картины за стеклом, как вдруг в дверь постучали.
Зашёл Ламин.
— Доброе утро, оленёнок! Я принёс тебе кофе, — с улыбкой произнёс он, неся в руках картонный поднос с двумя стаканчиками.
— Доброе. Спасибо... Ты что-то рано — ещё только 09:11, — ответила я, взглянув на часы.
— Вот и отлично. Как раз кофе попьём, а потом осмотр, — сказал он, протягивая мне один из стаканов.
Когда я забирала кофе, наши пальцы соприкоснулись. Я подняла взгляд на него — он уже смотрел на меня. Молча. Улыбки исчезли, оставив в воздухе какое-то странное, плотное напряжение, будто кто-то невидимый остановил время.
Я не убирала руку. И он тоже. Мы просто стояли, и смотрели друг на друга. Непривычно близко. Непривычно долго.
Но в следующий момент в кармане его штанов зазвонил телефон. Резкий звук пронзил тишину, и я, словно очнувшись, резко убрала руку вместе со стаканчиком. Сердце билось где-то в горле.
— Спасибо ещё раз, — пробормотала я, чувствуя, как щёки начинают заливаться краской. Какой ужас, — подумала я. — Отлично. Просто отлично.
Ламин вытащил телефон, не отводя от меня взгляда. Я в этот момент уже отвернулась и направилась к компьютеру, стараясь казаться как можно более занятой.
— Мам, привет, — услышала я его голос позади. Он говорил на испанском — чётко, мягко. — Да, всё хорошо... Да, я уже на базе. У врача. Нет, не переживай, мне лучше. Сегодня, возможно, вернусь к тренировкам... Ага... Нет, Невра как всегда серьёзная... — тут он тихо усмехнулся. — Угу... Хорошо, передам. Я тебя тоже. Всё, целую.
Я чуть улыбнулась, делая вид, что сосредоточена на экране. Он повесил трубку, подошёл ближе и сел напротив.
— Мама, — просто сказал он, будто извиняясь за перерыв. — Хотела убедиться, что я в надёжных руках.
— Она права, — пожала я плечами, поднимая на него взгляд. — Но ты, похоже, об этом уже знаешь.
Он тихо рассмеялся и сделал глоток кофе.
— Знаю. Поэтому и пью этот кофе с тобой.
Мы сидели несколько минут в тишине, попивая напиток. Я старалась не думать о том, как тепло он смотрит. И как до сих пор вспоминается это короткое прикосновение пальцев.
— Готов к осмотру? — спросила я, откладывая стакан и беря в руки планшет.
— Больше, чем когда-либо, — кивнул он с уверенностью. — Если скажешь, что мне снова нужно две недели ждать, я тут расплачусь.
— Ты не сможешь. Ты же мужчина, — подколола я.
— Тогда я просто страдальчески посмотрю в стену, — ответил он и встал с места.
Осмотр прошёл чётко. Его лодыжка почти полностью восстановилась — отёчность исчезла, тонус вернулся, подвижность была на уровне. Я провела несколько тестов на устойчивость, баланс и реакцию. Всё было в норме.
— Ну что, — начала я, откладывая инструменты, — официально разрешаю тебе тренироваться с командой. Нагрузку всё равно будем наращивать постепенно, но ты готов.
Он сначала молчал. Просто смотрел. А потом вдруг обнял меня.
— Эй! — воскликнула я, засмеявшись, — аккуратнее с врачом, я между прочим официальное лицо!
— Ты волшебница, — сказал он, прижимая меня к себе. — Правда. Спасибо тебе за всё, Невра.
Я мягко обняла его в ответ. Его тепло было настоящим. Настолько, что на секунду стало страшно: вдруг я привыкаю?
— Ты сам молодец, Ламин, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Без тебя ничего бы не вышло.
Он отступил на шаг, глядя прямо в глаза. Тепло, серьёзно. Улыбнулся:
— Всё же... волшебница.
Я опустила взгляд, скрывая, как улыбаюсь.
— Иди, волшебнику твоего уровня положено хорошенько поработать на тренировке. Но аккуратно.
— Будет сделано, босс, — отсалютовал он и направился к двери, прихватив пустой стаканчик.
Когда он вышел, я выдохнула. Слишком много эмоций как для утра. Но в груди было так спокойно, что я даже удивилась.
***
Lamine:
Выйдя из кабинета, я сразу направился в раздевалку к своим. Наконец-то. Я снова в деле. Я снова с командой.
И всё это — благодаря оленёнку. Невре.
Даже мысли о том, как она смотрела на меня утром, как держала в руках кофе, как мягко улыбалась, не уходили из головы. Но сейчас было не время для размышлений. Сейчас — время вернуться туда, где я по-настоящему живу.
Я толкнул дверь в раздевалку и шагнул внутрь. Там уже царила обычная, приятная суета: кто-то смеялся, кто-то обсуждал, кто-то вытягивался после разминки. Пахло — как всегда — резиной, свежевыстиранной формой и каким-то спортивным адреналином.
Первым меня заметил Гави:
— Ну наконец-то! — воскликнул он, вставая с лавки. — Ты собирался так долго, будто на премьеру фильма шёл!
— Он просто боялся, что без него мы справимся лучше, — вставил Пау с усмешкой, хлопнув меня по плечу. — Признавайся, ты скучал?
— А вы, нет? — фыркнул я и, подойдя к своей ячейке, бросил спортивную сумку на скамейку.
— Ламин, добро пожаловать обратно, — сказал Эктор, протянув мне кулак. Мы столкнулись в лёгком братском приветствии.
— Рады видеть, — кивнул Педри, кидая в меня свой потный носок. — Хотя теперь снова придётся делиться мячом.
— Ты и раньше им не особо делился, — рассмеялся Бальде.
— Он просто считал мяч своим ребёнком, — добавил Рафинья, подмигивая.
— Мои дети — это мой дриблинг и мой правый удар, — ответил Педри, закатывая глаза.
Я сел на скамейку, натягивая тренировочные гетры, и поймал на себе взгляд Френки.
— Ну, как ты? Готов?
Я кивнул.
— Более чем. Невра сказала, что всё нормально. Сегодня работаю с вами.
— О, если она сказала — тогда всё, это закон, — усмехнулся Френки. — Девчонка знает своё дело.
— Невра — лучшая, — пробормотал я, почти не думая. А потом вдруг осознал, что сказал это вслух.
— Оооо, — начали тянуть хором Гави, Пау и даже Эктор. — Кажется, кто-то влюблён...
— Да что вы начинаете, — отмахнулся я, но не слишком убеждённо.
— Мы всё видим, — подмигнул Пау. — Ты на неё смотришь, будто это не твой врач, а по меньшей мере ангел с неба.
— А может, так и есть, — тихо добавил я и стянул спортивную кофту. Мне хотелось, чтобы тема как-то сама сошла на нет, но она повисла в воздухе. — Так, всё, — сказал я, поднимаясь. — Увидите мою форму на поле — и вспомните, почему вы по мне скучали.
— Да не скучали мы, — хмыкнул Рафинья. — Просто тихо радовались.
— Ну, держитесь, — усмехнулся я. — Сегодня я вам напомню, что такое настоящая тренировка.
— Только не потянись снова в первые пять минут, — подколол Бальде.
— Ты за этим и следи, — отрезал я. — За мной сегодня глаз да глаз.
— Повезло тебе, — шепнул Пау. — За тобой глаз да глаз... и Невры тоже.
Я усмехнулся и, подхватив бутылку с водой, направился к выходу.
Да, я снова в деле.
И, честно говоря, чувствовал себя живым, как никогда.
На поле Флик встретил меня с улыбкой:
— Как ты, Ламин?
— Хорошо, тренер. Спасибо Невре, — ответил я, кивая в сторону здания.
— Она и вправду хороша, — заметил он, глядя на меня чуть прищурено. — Мне нравится, как она всё замечает и вовремя говорит. Всё-таки удачно ты её зарекомендовал.
Я только усмехнулся. В этот момент взгляд сам собой нашёл её — она шла вдоль поля, неспешно, с планшетом в руках, волосы аккуратно заколоты, кудрявые пряди выбились и мягко касались щёк. Солнце скользнуло по ней так, что у меня в груди щёлкнуло что-то тёплое. Я стоял, не отрывая взгляда. И, конечно же, Флик это заметил.
Он хлопнул меня по плечу и с лёгкой усмешкой сказал:
— Пока есть время — можешь подойти к своей спасительнице.
— Она не моя, — пробормотал я скорее автоматически, но Флик уже подмигнул и пошёл навстречу команде.
Я неторопливо направился к Невре. Она как раз остановилась у самой кромки поля, уставившись в планшет, будто пыталась сосчитать пульс ветру. Я подошёл со спины, закинул руку ей на плечи — аккуратно, как будто обнимал редкий хрупкий предмет — и наклонился чуть ближе:
— За мной следить пришла?
— Не за тобой, — усмехнулась она, ткнув пальцем мне в грудь, — а за твоей лодыжкой и динамикой. Не путай, пациент.
— Жестоко, доктор, — фыркнул я.
— Объективно, — парировала она с довольной улыбкой. — А теперь пошли, объясню тренеру, чего тебе и Феррану нельзя.
— То есть ты всё-таки за мной пришла, — прошептал я, но она уже шагала вперёд.
Я догнал её, и мы вместе подошли к Флику, который стоял с планшетом в руках и обсуждал что-то с помощником. Увидев нас, он кивнул:
— Ну что, доктор Алтун, отдаёте мне пациента?
— Почти, — ответила она. — Хотела быстро пробежать по рекомендациям.
Она повернулась ко мне и сказала уже более официальным тоном:
— Сегодня можно участие в упражнениях с мячом, ускорения — лёгкие, без рывков. Всё, что связано с быстрым изменением направления — под запретом. Я похожие рекомендации уже передала Феррану, он должен контролировать. А ты... — она посмотрела на меня строго. — Не геройствуй.
— Никогда, — поднял я руки вверх. — Я просто рад быть тут. Остальное — по инструкции.
Флик кивнул:
— Согласен. Пусть входит в ритм постепенно. Главное — не навредить.
— Вот и я о том же, — сказала Невра, и мы с ней обменялись коротким взглядом. — Тот самый, когда тебе не нужно много слов, чтобы понять друг друга.
— Спасибо, Невра, — сказал тренер. — Будешь поблизости?
— Конечно, я буду рядом — наблюдать. Если что — сразу дам знать.
Флик ушёл, а я ещё на секунду задержался возле неё. Мне не хотелось уходить. Было слишком легко и правильно стоять рядом, чувствовать, как её плечи слегка касаются моей груди.
— Увидимся после, оленёнок, — тихо сказал я, глядя ей в глаза.
Она едва заметно улыбнулась и кивнула:
— Удачи. Не забывай, что я всё вижу.
— Это меня и пугает, — усмехнулся я и побежал к команде, чувствуя, как за спиной остаётся её тёплый взгляд. И, может быть, чуть больше????
***
Nevra:
Я стояла у самой линии поля, в руках планшет, на солнце — лёгкий ветер, раздувающий подол рубашки и выбившиеся из заколки пряди. Иногда мне казалось, что ветер в Барселоне будто носит на себе соль моря и терпкость старых улиц. Сегодня он был особенно живой. Или это я просто дышала глубже, чем обычно.
Передо мной тренировалась команда. Настоящая команда. Не просто сборище звёзд, а спаянный механизм. Пау перекрикивал кого-то, стоя в центре, щёлкнул пальцами — и Эктор уже крутился с мячом, будто шёл по нотам. Бальде с лёгкостью отбирал, двигаясь, как будто его суставы знали, что такое музыка.
Я стояла молча, наблюдала. И писала. Где-то в блокноте в голове. Где-то — на экране планшета. За годы я научилась замечать то, что не видно сразу: как мышцы по-разному реагируют на нагрузку, как игрок слегка по-другому ставит ногу после травмы, как быстро сбивается дыхание на определённом ускорении.
Я наблюдала за всеми — это была моя работа. И моё удовольствие.
Гави снова ворчал, махая рукой, когда Рафинья не подал в темп. Они оба были огненными — горячими, резкими, но всегда точными. Френки — будто катился по полю. Его движения были какими-то нечеловечески гладкими, без лишних рывков. Он словно не бежал, а скользил по воздуху. Тер Штеген, как всегда, спокоен и собран — как будто весь мир можно было положить ему в ладонь, и он не уронил бы ни капли.
И — среди них — Ламин.
Я сразу заметила, как он держится. Чуть в стороне от общей группы — по плану. Пока ещё не в полной нагрузке. Его движения стали более уверенными, но я всё равно смотрела пристально. Пальцы сжимали планшет. Не потому, что я не верила — наоборот. Просто я знала, как легко, увлёкшись азартом, можно забыть об осторожности. А я не могла себе позволить допустить ошибку. Не с ним.
Он работал точно. Уверенно, но не безоглядно. На каждом шаге я читала самоконтроль. Это было похоже на танец между доверием к телу и страхом его предать. Я увидела, как он ускорился — но не резко, с дозировкой. Улыбнулся Эктору. Передал мяч. И оглянулся. На меня. Совсем ненадолго, почти случайно, но этого взгляда было достаточно, чтобы я снова ощутила в себе что-то... тёплое. И немного неловкое.
Я снова посмотрела на других. Педри обсуждал что-то с Араухо — кажется, какую-то позицию. Тот кивал, сдержанно. Я всегда поражалась, как много невидимого труда стоит за этим полем. За каждым движением — километры восстановления, часы работы, страхи, ошибки. И каждый игрок — это не просто форма и номер. Это история. Это борьба. И когда ты — часть этого, пусть даже в белом халате, ты ощущаешь ответственность за каждую мышцу, каждый шаг.
Я снова перевела взгляд на Ламина. Он отрабатывал передачу с Ферраном. Не спеша, выверенно. Я видела, как он прислушивается к телу — как человек, который только что вернулся из темноты и учится заново видеть. Порой я чувствовала то же самое. Словно мы с ним оба восстанавливались. Только он — после травмы. А я — после всего, что было до Барселоны.
Солнце стало слепить глаза, и я чуть прищурилась. Экран планшета бликовал, но я всё равно делала пометки. Поставила галочку напротив фамилии: «+ стабильность, хорошее ускорение, лёгкий дискомфорт при остановке — проверить повторно через 48 часов».
Флик снова посмотрел в мою сторону. Он всегда проверял, наблюдала ли я. Наверное, это часть его контроля. Или, может, уже доверие. Я кивнула ему — мол, да, всё идёт хорошо. Он ответил лёгким жестом руки и снова повернулся к команде.
Я снова оглядела поле — глазами врача, а потом — просто глазами. И вдруг ощутила, как люблю эту работу. Эти моменты. Этих людей. Даже когда они упрямые, несговорчивые или ворчат. Особенно тогда. Потому что именно это делает их настоящими. И именно это — делает нужным меня.
Ламин отбежал чуть в сторону, вытирая лоб полотенцем, и снова оглянулся. На этот раз дольше. И улыбнулся. Я не улыбнулась в ответ — просто слегка кивнула, сохранив серьёзность. Но внутри будто вспыхнул маленький огонёк. Он всегда знал, когда я смотрю. И будто специально давал понять — я вижу, ты рядом.
И я была.
Потому что с этого началась моя история. С наблюдения. С выверенных движений. С веры, что тело может исцелиться, если рядом есть кто-то, кто в него верит.
Я сделала ещё одну пометку. Потом закрыла планшет. Солнце поднималось всё выше, и воздух стал горячим. Но мне было легко. Я знала, что делаю. И знала, ради кого.
И ради чего.
***
Lamine:
Тренировка подошла к концу, и солнце уже начало слепить так, что приходилось щуриться. Тепло разливалось по спине, по плечам, по выдохам. Мышцы приятно ныли после работы — не как после реабилитации, а как после настоящей тренировки. Как должно быть.
Невры на поле уже не было. Она ушла раньше, к себе в кабинет. Но я всё равно чувствовал её присутствие, будто её взгляд всё ещё задержался где-то на моей спине. И мне это нравилось. Даже слишком.
Мы с Гави и Эктором направлялись к раздевалке. На ходу перешёптывались, обсуждая какой-то дурацкий момент с пасом Пау, который запустил мяч чуть ли не в облака.
— Клянусь, если бы у нас были ворота на крыше, Пау всё равно пробил бы выше, — усмехнулся Гави, откидывая полотенце себе на плечо. — Как у него вообще получается так мазать?
— Может, он прицел крутит в обратную сторону, — предположил Эктор с ухмылкой.
— Или целится сразу на звёзды, — добавил я, и все трое рассмеялись.
Тепло. Просто и тепло, как бывает только после тренировки и с людьми, с которыми ты делишь поле и пот.
— А ты вроде не хромаешь уже, — вдруг повернулся ко мне Гави с прищуром. — А всё рядом с ней крутишься.
Я сбился на полшага. Он склонил голову набок, как будто только что подметил что-то гениальное.
— Уймись, — буркнул я, стараясь не показать ничего. Но краешек губ всё равно дрогнул. Предатель.
— Ага, так и знал, — хмыкнул он. — С таким выражением лица ты даже когда гол забиваешь, не выглядишь таким довольным.
— Гави, у тебя талант доводить людей до красноты, — заметил Эктор. — Но в этот раз он прав, Ламин.
Я остановился, вытер шею полотенцем, не глядя ни на одного из них.
— В чём именно?
Эктор пожал плечами, как человек, который уже всё понял и не собирается делать из этого трагедию.
— В том, что, когда рядом такая девушка, не нужно отводить глаза. Ты не заметил? Она с тобой — как бы рядом. Девушка, которая держит тебя в руках — держит и твоё сердце. Не профукай.
Я молча кивнул. Гави как будто тоже вдруг посерьёзнел. Его взгляд скользнул в сторону базы, туда, где исчезла Невра.
— Она сильная, — сказал он. — Видно же. Но, чёрт, ты видел, как она смотрела на тебя во время тренировки? Не как врач. Не совсем. Что-то было. Остальное — дело за тобой.
Я провёл рукой по затылку, сжимая пальцы в волосах.
— Я знаю.
Сказал просто. Потому что действительно знал. Что-то там между нами росло — медленно, неуверенно, как росток сквозь землю. Без торопливых слов. Без притворства.
Мы подошли к раздевалке, и Эктор хлопнул меня по плечу.
— Поторопись только. Такие моменты не ждут вечно.
— Да, и пока она не ушла к какому-нибудь физиотерапевту из Реала, — добавил Гави, и я кинул в него полотенцем. Он увернулся с гоготом.
— Не смешно, — фыркнул я, но уже улыбался.
Раздевалка встретила нас привычным запахом геля, пота и свежевыстиранной формы. Но внутри меня будто что-то сместилось. Лёгкий толчок — как будто всё стало чётче.
Я вытер лицо, посмотрел на своё отражение в зеркале.
"Девушка, которая держит тебя в руках... держит и твоё сердце."
Кажется, моё уже давно у неё. И, может, самое время начать что-то с этим делать.
***
Nevra:
Рабочий день был окончен. Наконец-то. Я слегка устала. Но эта усталость была приятной.
Выйдя из медблока, прохладный ветер хлынул мне в лицо. Я чуть поёжилась — в одной рубашке было прохладно. Я шла в сторону парковки, обнимая себя руками. Подходя, я увидела машину Ламина, а затем и самого Ламина, выходящего из неё. Он шёл ко мне навстречу.
— Оленёнок, садись, подвезём.
— Да не стоит, правда. Я ещё хотела погулять чуть-чуть, — всё ещё обнимая себя, говорила я.
Ламин заметил это и начал снимать с себя кофту.
— Возьми, одень и пошли в машину. Возле твоего дома прогуляемся. По рукам?
— Ладно, уговорил.
***
Lamine:
Мы сели на заднее сиденье, Марк закрыл за нами дверь и сразу тронулся с места. Машина плавно выехала с парковки, а я украдкой посмотрел на Невру. Она всё ещё держала мою кофту на себе, запах которой был мне до боли знаком, и это почему-то согревало. Может, потому что она смотрелась в ней... домашней. Моей? Нет, стоп. Просто — своей.
Невра тихо зевнула и, опустив голову к стеклу, провела пальцем по краю окна. Было видно, что она немного устала, но всё равно оставалась собранной. Эта её привычка — держать себя в тонусе, даже когда сил почти не осталось — сводила меня с ума. И вызывала уважение. Настоящее, глубокое.
— Тебе точно не холодно? — спросил я, чуть наклоняясь ближе.
Она покачала головой, чуть улыбнувшись:
— Всё хорошо. Спасибо за кофту, кстати.
— Всегда пожалуйста. Я, между прочим, не только кофе носить умею.
Она усмехнулась, и в её взгляде мелькнула усталость, перемешанная с благодарностью. Марк вывез нас на улицы, ведущие к её дому — район был тихий, зелёный, как будто отрезанный от шумной части города. Мы подъехали к знакомому дому минут через пятнадцать, и я, не дожидаясь, вышел из машины первым, обошёл её и открыл дверь с той же уверенностью, как будто делал это каждый день.
Невра вылезла, заправляя волосы за ухо. Мы переглянулись.
— Пойдём немного пройдёмся? — предложил я.
— Давай.
Мы пошли вдоль дорожек, ведущих вокруг её дома. Над головой качались кроны деревьев, где-то вдалеке слышался лай, а небо уже темнело, окрашиваясь в оттенки сирени. Мы шли медленно, не торопясь, как будто каждый шаг говорил: "не спеши, запомни это".
— Ты знаешь, — сказала она, остановившись у клумбы с жасмином, — иногда мне кажется, что Барселона — это город, в котором я снова учусь дышать.
Я кивнул:
— Потому что здесь ты настоящая.
— Может быть, — она снова улыбнулась. — Или просто впервые в жизни у меня есть выбор.
Тут к нам неожиданно подбежала собачка. Маленькая, пушистая, с белоснежной шерстью и золотистыми пятнышками. Глаза — голубые, почти как лёд, но такие живые. Она завиляла хвостом, начала скакать вокруг нас, нюхая кроссовки Невры.
— Боже мой, ты посмотри на неё! — воскликнула она, приседая. — Какое же ты чудо!
Собака радостно зализала ей ладони, а я просто стоял и смотрел. На неё, не на собаку. Как она смеялась, как играла с этим комочком счастья. В этот момент она выглядела особенно... светлой. Нет, не в смысле внешности. В смысле излучения. В ней было столько нежности, тепла, жизни. Я почувствовал, как внутри что-то сжалось — приятно, тягуче, как будто сердце решило подойти поближе к ней.
— Ты любишь собак? — спросил я, когда она подняла глаза.
— Очень, — сказала она, не скрывая ни капли эмоций. — Я с детства мечтала о кокер-спаниеле. Вот как эта. Беленький, с рыжими или блондинистыми пятнами, голубоглазый. У них такие глаза, как у детей. Чистые.
Я улыбнулся. Да, она точно думала об этом много раз. В том, как она описывала, была мечта, к которой она прикасалась каждый день мысленно.
— А почему до сих пор не завела?
— Вечная история. Обстоятельства, жильё, деньги, время. Но знаешь, — она замолчала на секунду, глядя в небо, — я правда верю, что однажды у меня будет такой. И не просто как «предмет мечты». А как часть семьи. Потому что я никого не пускаю в дом просто так.
Я хотел сказать, что она — тоже из тех, кого не пускаешь просто так в сердце. Но промолчал.
Мы постояли ещё немного. Собачка убежала куда-то к соседним кустам, а мы пошли дальше. Двор уже погружался в сумерки. Свет фонарей мягко рассыпался по асфальту, и воздух пах цветами и землёй.
— Знаешь, — начал я, — мне кажется, у тебя обязательно всё будет. И собака, и уют, и дом, в котором будет тепло. Даже если за окном зима.
Она посмотрела на меня:
— А ты почему такой уверенный?
— Потому что я тебя знаю чтобы понять. И я не ошибаюсь в людях.
Она остановилась. Повернулась ко мне лицом. Пару секунд смотрела в глаза, а потом тихо сказала:
— Спасибо, что сегодня был рядом.
— Всегда, — ответил я. — Если ты не заметила, я вообще часто рядом.
— Это правда.
Мы засмеялись.
— Ладно, пошли к подъезду. Уже прохладно. Даже твоя кофта не справляется.
Мы пошли обратно, и я снова почувствовал, как будто этот обычный день превратился во что-то важное. Не громкое. Просто настоящее. Настоящее рядом с ней.
Рядом с олененком.
Когда она уже подошла к двери, я чуть притормозил.
— Эй, — позвал я.
— М?
— Я запомнил, какой должен быть пёс. Белый, с рыжими пятнами. Голубоглазый. Учту.
Она усмехнулась:
— Только не вздумай подбросить мне его под дверь.
— Обещаю. Только если с бантом.
Она скрылась за дверью, а я остался стоять. Смотрел, как загорит свет в окне её квартиры. И знал, что этот вечер был одним из самых тёплых в моей жизни. Потому что рядом была она.
Мой оленёнок. С глазами цвета шоколада и мечтой о собаке.
Ну или пока не мой???...
_________________________________
[Тгк: alicelqs 🎀] узнавай первым о выходе глав, задавай вопросы и делись впечатлениями о главе 💗
Не забывайте про звездочки! И я всех вас жду в своем телеграмм канале 🫂🤍