Глава 14: Перелесник - не тот, кто просто идёт, а тот, кто достигает...
Глава 14: Перелесник — не тот, кто просто идёт, а тот, кто достигает: где махнёт рукой, там и трава растёт, а Тэхён просто в шоке.
Утро (точнее, полдень следующего дня) встретило Тэхёна ослепительно ярким солнцем и температурой за тридцать пять. Воздух в комнате стоял, как в бане, даже тонкая простынка казалась лишней. Откинув её в сторону и нехотя поставив ноги на пол, он потянулся до хруста в спине, зевнул так, что, казалось, можно было заглотить голубя, и отправился на поиски Перелесника. Жрать хотелось зверски. Желательно много, сытно и прямо сейчас. Впрочем, было ещё кое-что, чего ему нестерпимо хотелось — потрогать Чонгука. Желательно тоже сразу и вволю. Его внутренняя «натуральность» уже вторые сутки давала сбой, как старый радиоприёмник в грозу, но, поразительно, это его больше не волновало. Голубая луна, так голубая луна. Да и вообще — если так трезво взглянуть: где он себе бабу найдёт такую, чтобы относилась к нему так, как Перелесник? Чтобы сдувала с него пылинки, смотрела, как на святыню, и делала всё, что он захочет?
Верно. Нигде. Да, он эгоист. Ну и что? Если сам себя не полюбишь — никто не полюбит. А Перелесник вот — полюбил. И, чёрт побери, это оказалось чертовски приятно. Да, сначала он был против, протестовал даже. Но сейчас, распробовав эту самую пресловутую «однополую любовь», очень даже втянулся. Ко всему прочему, что ни делай ночью с Перелесником, тот не забеременеет! А это, между прочим, аргумент. Весомый. Хватит с него потомков! Кто не придёт, одни проблемы! То хату им отдай, то ещё что-то. Всё, баста. Живём для себя. Только так и никак иначе. Жить он, к слову, планирует долго и плодотворно.
Выйдя на улицу и по пути мельком заметив аккуратно починенную розетку (рукастый же у него мужик... как бы странно это ни звучало), Тэхён быстро отыскал у колодца (того самого, где Блуд с Болотником едва не устроили Чимину мокрое крещение) Перелесника, подошёл к нему со спины и, обняв за талию, проговорил:
— Пошли в постель.
— Ты охренел? — взвизгнул Чонгук, отскочив от Тэхёна, как кипятком ошпаренный. — Всю ночь с меня не слазил! Дай хоть днём отдохнуть!
— Сейчас трахну тебя по-быстренькому, и пойдёшь отдыхать на кухню, — промурчал Тэхён. — Заодно сваришь мне борща!
— К Дуне своей сходи за борщом!
— Это легко, — даже бровью не повёл Тэхён. — А потом к Маруське по пути зайду.
— Дерзай! — не повёлся на провокацию Чонгук.
Хмуро наблюдая за тем, как секс (точнее, Чонгук) сбегает от него в сарай, Тэхён шумно выдохнул, пригладил волосы и неторопливо, с достоинством (как самый настоящий хищник), двинулся следом. В сарае Чонгука он ещё не брал, настало время это исправить. Игра в кошки-мышки всегда его возбуждала. Подойдя к покосившемуся зданию (давно уже пора его укрепить) и зачем-то вспомнив про Соломию, он толкнул дверь и медленно вошёл внутрь. Сарай встретил его пыльным полумраком, запахом сена, старых инструментов и легкой, совсем невообразимой, наглой флюидностью. Где-то шуршало. Где-то маты (разумеется, голосом Перелесника) звучали. Где-то недвусмысленно маячила тень с тонкой талией и вызывающе выгнутой спиной.
— Вылазь давай, — прыснул Тэхён, пряча полуулыбку. — Ты ж сам заварил кашу. Щас будешь расхлёбывать. Я, между прочим, нежный. Но недолго.
Он сделал шаг, потом ещё, вытянул руку... и тут же — хлоп! — дверь за его спиной захлопнулась. Глухо, весомо, с таким звуком, от которого по спине пробежал холодок. Что за?
— Ты чё, серьёзно? — прорычал Тэхён, дёрнув ручку. Закрыто. Снаружи. Прекрасно просто.
Снаружи, за дверью, раздался заливистый смех — тот самый, от которого по венам текла либо ярость, либо возбуждение. Или и то, и другое.
— Я тебя из-под земли достану, Чонгук! — прохрипел Тэхён, тряся дверью. — Найду и нагну! Два раза! Подряд!
Несколько раз с остервенением ударив кулаком по двери, Тэхён шумно выдохнул, плюхнулся задницей на пол и обречённо зарычал себе под нос. Ждать чего — он сам не знал. Может, пока чудо-травка выветрится. Может, пока совесть Перелесника проснётся. Или пока земля под ним не раскроется и не заберёт его в объятия, подальше от стыда и сарайной пыли.
Он сидел в этом злополучном сарае, как в любовной тюрьме строгого режима, окружённый граблями, мотыгами, верёвками и пылью прошлых сезонов — и по совместительству всех своих романтических ошибок. В голове отчаянно крутилась одна мысль: какого лешего, лысого, вороватого, он вообще поддался на эту одуванчиковую провокацию? Ведь знал, с кем имеет дело! Знал эти глаза, в которых можно утонуть, как в болоте, если не держаться за кочку. Знал эту походку — как у духа леса на подиуме. А поддался. Купился. И вот — сиди теперь, как дурак, среди тяпок, пока его «мужик» где-то, вполне возможно, радуется жизни и творит своё перелесничье беззаконие.
— Ну ничего, — пробормотал Тэхён, осматривая стены и прикидывая, что тут можно выломать, не вызвав обрушения всего сарая.
К счастью, Перелесник был глуп в одной важной детали: закрыл он дверь — да. А вот щеколда-то старая, рассохшаяся, и петли давно просятся на покой. Так что, приложив немного силы, немного злости и изрядно желания отомстить, Тэхён выдохнул, поднялся, отступил на шаг, а затем бодро навалился плечом. Доски скрипнули, потом всхлипнули, и с обиженным «тхх!» щеколда слетела. Кто красавчик? Тэхён красавчик! Доказано!
Струсив с себя вековую пыль и остатки сарайного унижения, Тэхён вышел на улицу, шумно выдохнул и, щурясь на солнце, принялся искать, чем бы прикрыть свою гордость и задницу одновременно. На помощь пришли штаны и футболка правнука, болтающиеся на верёвке, как будто ждали именно этого момента. Стащив их без зазрения совести, Тэхён быстро натянул одежду на себя и, слегка поморщившись (ещё бы, на футболке большими буквами красовалось «BOYS DON'T CRY», а штаны были донельзя коротки, вот что невезенье?), невольно подумал о том, что идти голым было бы и в половину не так стыдно.
Собрав волю в кулак и остатки самообладания в другой, он решительно вышел за ворота и тут же взял курс на висячее болото. Перелесник, в своей непостижимой логике, наверняка направился именно туда, к своим закадычным дружкам, Блуду и Болотнику. Кто, как ни они, выслушают его и поймут? Фу, такими быть. Ветер колыхал одуванчики вдоль тропинки, как будто подшучивал, но Тэхён был непреклонен. Он шёл не просто вернуть Перелесника — он шёл восстановить справедливость. Или хотя бы свою доминантность. Тут как получится.
За рекордное время преодолев всё расстояние, Тэхён благоразумно обошёл болото (утонуть ему сейчас меньше всего хотелось) и, зайдя в карстовую пещеру, скрытую от посторонних глаз зарослями и мхом (очень подозрительно похожим на прическу Перелесника), он бодро двинулся вглубь, в сторону тайного прохода. Каменные своды встретили его прохладой и тишиной — редкое, но приятное ощущение после всей этой весенне-одуванчиковой вакханалии. А хорошо, однако, иметь два входа в дом, захотел через болото зашёл, захотел через «сушу». Все удобства, как говорится.
Нащупав дверь, Тэхён легко толкнул её плечом (замки, мол, для слабаков) и уверенной поступью вошёл внутрь. По ходу уже складывал в голове план морального (и не только) воздействия на своего хитрого беглеца. Всего пару шагов отделяли его от кухни, когда вдруг резкий, но знакомый Чонгуков голос прервал его мысли:
— Тэхён — мудак!
— Это не новость, — донеслось в ответ явно от Чимин. — Ты только сейчас заметил?
Это он мудак? Какая же это наглая клевета! Он — божий одуванчик, и кто с этим не согласен, пусть готовится к неприятностям! Расправив плечи, Тэхён неспешно вошёл в кухню и с лёгким прищуром окинул взглядом всех присутствующих: Перелесник, Блуд, Болотник и Чимин — прямо-таки целое собрание идиотов на одном квадратном метре...
— А вот и явление Христа народу! — громко проговорил Чимин.
— Спасите! — на глазах побледнел Чонгук, моментально прячась за Юнги. — Живым не дамся!
— Да что у вас произошло? — нахмурился Юнги, явно не испытывая ни малейшей радости от появления незваных гостей.
Тэхён сам такого не любит (и это ещё мягко сказано). Но сегодня у него без вариантов. Но чисто из-за доброты душевной (и времени в обрез) он сейчас всё быстро порешает и свалит с Перелесником в закат.
— Гук-и, некрасиво заталкивать людей в сарай и запирать их там на замок, — прошипел Тэхён, хмуро зыркнув на Перелесника. — Пошли домой, будешь извиняться.
— Пощади, — взмолился Чонгук. И как только на колени для полноты картины не рухнул? — Я на это не подписывался.
— Разве? — приподнял бровь Тэхён. — Ты так настойчиво добивался моего внимания, и вот когда я решил сдаться и принять твои ухаживания, ты позорно дал заднюю. Вот кто так делает?
— Я думал, ты пассив!
— За пассивную роль у нас в семье, по всей видимости, отвечает Чимин, — пожал плечами Тэхён, скосив взгляд на правнука. — Не драматизируй и пошли домой.
— Нет!
— Какая именно часть моей фразы показалась тебе вопросом?
— Мужлан!
— Всё сказал? — начал терять терпение Тэхён, а затем, подойдя к перелеснику, взял того под руку. — Вчера ночью тебя всё устраивало, пошли повторим.
— Я на это не подписывался, — пискнул Чонгук, обиженно глядя на то, как Юнки отцепляет его от себя. — Я сбегу!
— Попробуй, — одобрительно кивнул Тэхён, потащив перелесника к выходу, проговорил: — Всем пока.
— Удачи! — отсалютовал Юнги.
Вытащив перелесника на свет божий, Тэхён, не отпуская, а наоборот, ещё крепче сжав его запястье, потащил за собой. Тот шёл покорно, будто на прицепе, не особо сопротивляясь, но и не без попытки пару раз вымученно улыбнуться. Тэхён же молчал, лицо у него было суровым, как у вахтёра в понедельник утром. Ему с головой хватило этих драм на один квадратный метр, теперь всё должно быть по его. И желательно на долгосрочной основе.
— Да не нервничай ты так, — нахмурился Тэхён. — Давай просто поговорим.
— О чём? — тихо спросил Чонгук, заходя во двор.
— А ты как думаешь?
— О твоей несдержанности? — выдохнул Чонгук.
— Я бы не назвал это несдержанностью.
— Но это именно она и есть, — сложив руки на груди, произнёс Чонгук.
— Ты знал, на что шёл, — привычно встал в позу Тэхён. Виноватым тут его выставить удумали. Ага, сейчас! Вина и он — слова антонимы.
— То, что ты самовлюблённый эгоист, для меня не новость, и я не собираюсь менять тебя под себя, я люблю тебя и таким, — посмотрев в глаза Тэхёна, прохрипел Чонгук. — Но слушать меня тебе всё же придётся научиться. Нет — это нет, Тэхён. Если в данный момент я не хочу секса — его не будет. Я и так прогнулся под тебя, приняв другую позицию в постели. Если я смог тебе уступить, почему ты не можешь? И я сейчас не о сексе. Помимо твоего «хочу», есть и мои желания. Понимаешь?
— Хорошо, — не став спорить, легко согласился Тэхён. О как! Офигевай, родной! Да и что он мог сказать? Грешен же, на самом деле. Но извиняться он, конечно же, не будет. Слишком много чести.
— Что «хорошо»? — мигом растеряв весь свой боевой настрой, переспросил Чонгук.
— Я сегодня перегнул. Признаю. Столько лет прозрачным был, и вот дорвался до того, что всегда любил. По сути, секс ведь меня и погубил, не изменяй я жене, прожил бы куда дольше, — почесал затылок Тэхён. Кикимора так часто делала, когда ситуация выходила из-под её контроля, она просто признавала, что была не права, и на этом всё заканчивалось. Чем он хуже? Ну уступит один разок, после всё равно, как он хочет, будет. Вот. — Впредь постараюсь быть внимательнее к тебе. Но и ты чудес не жди! Характер у меня скверный.
— Да что ты говоришь? — наигранно удивился Чонгук. — А я и не заметил.
— Приготовишь борщ? — попытался перевести тему Тэхён. Ему же только за секс обиду предъявили, по поводу готовки никаких претензий и возражений не было.
— Приготовлю, — не раздумывая согласился Чонгук. — Мне не сложно сделать это для тебя.
— Вот и договорились, — просиял Тэхён, не почувствовав подвоха. — Пойду полежу.
— Ну уж нет, — покачал головой Чонгук и хищно улыбнулся. — Я готовлю, ты чистишь овощи.
— Почему? — взвыл Тэхён. Он на это не подписывался! Всё должно быть не так!
— Потому что я так хочу.
— Ладно, — на распев протянул Тэхён. — Мне не сложно сделать это для тебя.
— Вот и славно, — просиял Чонгук. — В бой!
Мысленно осыпав Чонгука всеми египетскими карами, собственноручно собранными в один флакон, Тэхён зашёл в дом и нехотя поплёлся на кухню. Времени до полного «прозрачного состояния» всего несколько часов, и он мог бы провести их куда более запоминающе, чем чистя овощи, но спорить не стал (да и смысл? Перелесник явно всерьёз настроен отстаивать свои границы, гад такой). Быть рядом с Перелесником — сложно, как идти по зыбкой мостовой: шатко и непрочно, но каждый шаг важен. Если он привычно забьёт на всё и даже не попытается начать считаться (ну или хотя бы делать вид) с мнением других (ладно, только Переленика), так и останется в одиночестве, слушая по вечерам радиоспектакли — а это ему уже порядком надоело (он их все наизусть знает!).
Да, Перелесник пока ещё не стал для него кем-то особенно важным, но движение в эту сторону уже точно есть. Чем не повод рискнуть и попытаться наконец построить нормальные (если про «голубую луну» так вообще можно сказать) отношения? Впервые он готов стараться (не в полную силу, конечно, но всё же!) — ради той искры, что вспыхнула между ними, ради надежды на новый рассвет, ради себя и, признаться честно, ради собственного эгоизма (куда ж без него?). А там — будь что будет. Послать всех к чёрту и окопаться в уютных стенах родного дома он всегда успеет. Причём так, что даже Перелесник не найдёт. А пока пусть радуется петух огненный, такого видного (и горячего, чего греха таить) мужика в свои руки заграбастал! Не каждому так везёт! Да!
— У тебя ужасный вкус на мужчин, Чонгук.
— О да! Не спорю.
— Ещё бы ты спорил.
— Самокритика — это хорошо, Тэхён.
— Ой, всё!
Порой путь к свету оказывается тернистым, но лишь тот, кто не боится идти вперёд, однажды найдёт свой настоящий дом — в сердце другого.