Глава 1: Мертвец под порогом.
Последним приятным воспоминанием при жизни для Тэхёна стал праздник Ивана Купала (точнее, не сам праздник, а оргия в конце пиршества). Та ночь была волшебной (скольких красавиц он тогда на своём члене прокатил)! Как только вода, огонь и травы приобрели магические, целительные (ещё курительные, разумеется) свойства, вся их деревня будто сошла с ума (что и неудивительно, если честно, праздник-то масштабный)! И он в том числе (да, звание главной шальной императрицы точно было на века закреплено за ним одним, и не суть важно, что он так-то больше император). Валяясь нагишом в камышах и то и дело отдаваясь наслаждению (ох, как же везло ему с девственницами!), он совсем не думал (хотя стоило бы) ни про жену, которая строго-настрого запретила ему идти на празднование (подумаешь, после каждого Купала в их деревне резко количество детей с его разрезом глаз увеличивается, гордиться этим нужно, а не ревновать!), ни про тестя, клятвенно обещавшего кастрировать его, если он из дома выйдет (а как тут не выйти? Он с пятнадцати лет ни одного Купала не пропустил!), ни про остальных родственников, на постоянной основе (три раза в день) обзывающих его гулёной и тунеядцем (на себя бы посмотрели, лешие лесные). Подумаешь, погулять он любит...
Что в этом такого? В чём он виноват? Ему всего двадцать три! Когда гулять, если не сейчас? Тем более что (если верить информации из надежнейших источников, привет местной знахарке) крещение Руси уже не за горами (и даже не за забором). Не сегодня, так завтра Велес станет святым Власием, бог-громовержец Перун — Ильёй-пророком, а праздник Купалы превратится в День святого Иоанна Крестителя (одни беды от этого христианства!). И вот сдалась же Владимиру Великому та Византия! В пару походов сходил, плохого нахватался (ещё бога бояться научился и в церкви кричать: «Господи, прости!»), скинул Перуна и чё удумал, чёрт косматый, Русь покрестить. Ну не сюр ли? Здешние жители всегда были язычниками! Какое нафиг «Господи, прости»? Последние годы — одна засуха. Самое время покойников топить. Вёдра уже набраны, могилы выбраны. Когда людям при такой плотной программе «Отче наш» учить? Произвол же!
Как только на небосводе появились первые рассветные лучи (и какому только умнику пришло в голову праздновать Купала в самую короткую ночь в году?), Тэхён, наскоро искупавшись в реке и натянув на тело помятую одежду (чистую, и на том спасибо, не зря он разделся буквально сразу, даже в траве не измазался), с видом кота, обожравшегося сметаны, двинулся в сторону дома. Всего через каких-то минут десять ему влетит за всё и сразу (и за секс, и за не набранную воду тоже). Ну и пусть! Эта ночь явно стоила всех нравоучений и возможного (ха! Возможного... 100%!) рукоприкладства к его скромной персоне (стерпится, как говорится)! Синяки за пару дней сойдут, а вот воспоминания останутся с ним навечно (и это он ещё не в курсе, что буквально навечно). Пригладив рукой волосы и сделав лицо посерьёзнее, он тихонько вошёл в дом и тут же упёрся взглядом в хмурую жену с уже заметно округлившимся животом. Попал так попал...
— Милая, чего не спишь? — тихонько промурчал Тэхён, ни капельки не раскаиваясь в содеянном. Да и почему он должен? В их время осуждения за внебрачные половые контакты на Ивана Купала не было.
— Не хочу пропустить твои последние секунды, — сквозь зубы процедила девушка. — Я назову нашего сына в честь тебя.
— Что? — не понял Тэхён. Какие ещё последние секунды?
Всего мгновение (ну, может, чуть больше) и мир перед его глазами резко померк. Навсегда. Удар обратной стороной топора по голове — это вам не шутки. Особенно когда твой тесть — двухметровый шкаф-мясник под сто тридцать кило веса. Но он умер не сразу. Помучился ещё минут пять и испустил, наконец, дух (хочется верить, что только дух, ибо мочевой пузырь в этот момент был предельно полный). Что было дальше, забыть бы, как страшный сон, да не судьба! Мясник — это не только профессия, но и своеобразное призвание. Тесть расчленил его тело со знанием дела, продумав все детали и нюансы, даже кровь в отдельную тару спустить не забыл. Потом было несколько дней в холодном погребе и только после его закопали. Один кусок в одном месте, второй чуть дальше и так далее (захочешь собрать — не сразу получится).
Через несколько лет на месте его «могилы» появился дом. Просторный такой, светлый. Тесть постарался на славу! Такую работу колоссальную проделал (где только денег взял). Ни сил, ни времени не жалел. Всё ради любимой дочери и внука (сына «той собаки блудливой» — как Ирод проклятущий часто любил повторять). Тэхён счёл бы это даже милым, если бы ни одно маленькое «но»! Всё это на его костях! Очень по-христиански, очень по-православному, да! Не зря Русь крестили. Ну, хотя бы ради дождя его могилу никто водой заливать не будет. И крест из земли вырывать тоже. Можно сказать, повезло! Ага... как утопленнику. Интересно, а если могилу утопленника затопить водой — это будет считаться повторением истории? Или нет? Так, стоп, о чём это он? Ах да, о доме!
Трепетно закладывая камень за камнем, тесть явно считал, что уделал непутёвого зятя и обрёк на вечное услужение своей семье. Но где там! Самопожертвованием, смирением и верностью Тэхён никогда не страдал. Мертвец под порогом. Какой древний и глубокий ритуал! После смерти близкого родственника тело того сжигали (ну, его просто разрубили на части), а прах (в его случае — останки) приносили домой и зарывали под порог (тут, наверное, даже стоит начать немного гордиться собой, ради него этот самый дом построили с нуля). Считалось, что теперь его душа будет охранять дом от злых духов и несчастий, которые они могут с собой принести. О, так и слезу пустить недолго. Всё во благо родни. Ага, сейчас! Бежит и спотыкается! Его убили и расчленили! Он сам станет злым духом и принесёт несчастье. Сказано — сделано. Да, в редких случаях он хозяин своего слова! Этот случай именно такой. Ради благой цели и злобным призраком стать не грешно.
И он стал. С огромным удовольствием. Правда, сначала пришлось кучу сил и времени потратить, чтобы сил набраться, но это уже мелочи! Главное, что сейчас ни одному священнику/колдуну/экзорцисту (нужное подчеркнуть) не под силу с ним совладать. Обиженный покойник — это вам не хухры-мухры. Таких дров наломать может, что и до инфаркта недалеко. Кто не верит, может вполне себе рискнуть и не выполнить последнюю волю «любимой» бабки. Тэхён гарантирует, что та вовек от обидчиков не отстанет. Кровь будет пить литрами! И он пил. Не буквально, конечно (он же не вампир). Но! Долгих пятнадцать лет он со вкусом и с азартом изводил всю свою бывшую семью. Даже сына (ибо нефиг быть так на мать похожим). Особенно изощрённо — тестя. То ночью в темноте привидится. То скинет что-то тяжёлое на пол. То на пыльном столе выведет ровным почерком: «скоро увидимся», на запотевшем стекле: «ты следующий». И ещё много чего. Как результат: тесть помер от испуга. Слабоват противник оказался. Жена же после этого поспешно сбежала, оставив всё сыну, но и тот долго в «родных стенах» не продержался. Заработал себе заикание и уехал на «чужбину» лучшей доли искать.
После этого свою родню Тэхён не видел лет двадцать. Затем объявилась внучка, которую он тоже выжил. Далее был правнук, который пожил совсем недолго (нужно же было дом подлатать), заработал раннюю седину в волосах и традиционно уже сбежал в ночи. И, наконец, настало затишье, несколько столетий наедине с самим собой. За которые он успел пережить: монголо-татарское нашествие, Гетманщину, создание Запорожской Сечи и Великого княжества Литовского, войну с Речью Посполитой, рождение УНР (вспомнить бы ещё, в каком порядке всё это происходило) и ещё много чего исторического он встретил в гордом одиночестве и в полном покое. Одно его печалило: дом полностью обветшал и выглядел не лучшим образом. Пришлось нехотя пустить парочку «самосёлов». Те оперативно всё починили и даже забор отгрохали. Тэхён остался доволен. Настолько, что случайно (действительно случайно) убил одного из них, скинув на голову тяжёлый горшок с цветком со шкафа. Он хотел просто пошуметь, но... что-то пошло не так. Второй сбежал. Ну и фиг с ним.
Жить в доме, пусть и с минимальным, но всё же ремонтом, Тэхёну пришлось по вкусу. Он тщательно следил за своими владениями и даже сил на уборку не жалел. Так прошло ещё несколько лет. Потом ещё. И ещё. В момент, когда, казалось бы, лучше быть уже просто не может, всё пошло наперекосяк. Глубокой зимней ночью двери его дома широко распахнулись, и на пороге появилась его (очень много раз пра) правнучка. Хмурая женщина лет шестидесяти, пять раз побывавшая замужем и даже трижды успевшая стать вдовой. Опасность и коварность нового врага Тэхён понял не сразу. Сначала, не почувствовав подвоха, он даже расслабился, решив, что ничего страшного, сейчас его дом подлатают, и он вновь быстренько избавится от соседки. Но... он просчитался.
Старая карга сама чуть от него не избавилась при очередной попытке изгнать. Его спасло чудо! Чудо, в результате ставшее ему верным другом. Блуд, он же Юнги, с пьяни спутав дорогу, ввалился во двор и тем самым отвлёк старуху. Тэхён остался жить в своём доме. Тихонечко пакостя. Ну как без этого? Правнучка (совсем охамев) ему своего внука малолетнего в дом притащила! И он что, должен был это стерпеть? Мелкий шкет (вроде как Чимин) лазил буквально везде, по всем поверхностям и безбожно пачкал мебель. Его рука вновь потянулась к горшку на шкафу. Рука бы не дрогнула (вот без б), если бы не зашедший в гости Болотник Юнки, пришедший в священный ужас от того, что он собирался сделать. Видите ли, нельзя убивать маленьких хороших мальчиков (и в каком это месте интересно этот Ирод хороший?). Аргумент, конечно, был так себе (и что это вообще за сексизм? Мальчиков убивать нельзя, а девочек, что ли, можно?), но быть изгнанным ему всё же не хотелось. А карга бы изгнала. Как пить дать изгнала. Даже Юнги и Юнки не спасли бы. Чимин остался жив. К сожалению...
В постоянном стрессе и в шаге от того, чтобы собственноручно упокоиться (в аду всяко лучше, чем здесь), Тэхён провёл двадцать лет! Двадцать лет холодной войны! Целых двадцать лет проклятая правнучка изводила его, и вот, наконец, уснула и не проснулась. Аллилуйя! До чего же радостно, когда умирают родственники! Настала свобода! Настолько долгожданная, что он готов был начать стихи писать и по памяти продекламировать весь «Кобзарь» Тараса Григорьевича. Отмучался! Больше ни с кем не придётся делить свой дом! Если бы он мог — ушёл бы в запой. На годика так два! А то и больше. Интроверт в нём доволен. Да здравствует одиночество! Да здравствует покой! Как бы ему это отпраздновать? Пойти, что ли, за девками подглядеть? Молодое обнажённое женское тело всегда на него благотворно влияло! Девушки прекрасны! Они лучшее, что есть в этом мире!
Горным козлом (хотя он бы, конечно, предпочёл гордым волком) прискакав на речку и совершенно не скрываясь (да и смысл? Его никто не видел!), умостившись на берегу, прямо возле кромки воды, Тэхён блаженно наблюдал за купаниями местных дев и всё нарадоваться не мог. А «жизнь»-то налаживается! Когда рядом с ним присела Маруська, вообще не стеснённая одеждой, он лишь чудом не облизнулся. Девка была огонь. Буквально! Ладная фигурка, тонкая талия, большая грудь, коса рыжая длинная и толстая. Будь он живым, приударил бы за ней без раздумий.
— Опять подсматриваешь? — лукаво посмотрев на Тэхёна, спросила Маруська, единственная, кто тут его видел. — И не стыдно тебе, Тэхён?
— Стыдно, когда видно, — довольно оскалился Тэхён. До чего же хочется распустить руки! — А меня не видно.
— Я тебя вижу. Этого достаточно.
— Радуйся, что тебе от бабки-знахарки такой дар достался!
— Я бы от него с радостью отказалась, — скривилась девушка. — От вашей братии одни проблемы.
— Опять Блуд донимает?
— Да! Три часа меня по лесу водил!
— Заплати ему, и проблем не будет, — пожал плечами Тэхён.
— Придётся, — пуще прежнего помрачнела девушка. — Ты же меня защитить не хочешь.
— Что я могу? — страдальчески возведя глаза к небу, выдохнул Тэхён. — Я просто призрак.
— Ты — вуайерист.
— И это тоже, — не стал спорить Тэхён. Да и смысл? Правда же.
Проводив Маруську влюблённым (ну, может, самую чуточку похотливым) взглядом (и попутно залипнув на пышных ягодицах), Тэхён откинулся на спину и, наслаждаясь ясным летним днём, вполуха принялся слушать болтовню, доносящуюся со всех сторон. Вот любят же девчонки поболтать! Поболтать и посплетничать. А сплетни он любит. Сплетни вносят в его серые будни немного красок. Ведь куда веселее «жить», зная, что местный священник часто захаживает по ночам в гости к одной замужней даме, а продавщица из магазина спит с кузнецом. А кузнец-то женат! Ещё и на её двоюродной сестре, которая сейчас в городе на заработках. И это ещё не самые горячие сплетни в Дземброне! Поговаривают, что глава села того... гомосек и долбится в задницу со своим замом. А на вид такой приличный человек! Зам, кстати, тоже. Как страшно жить! Эти голуби, они везде!
— Девчата, а вы уже слышали новость? — промурчала аппетитная блондинка, чьего имени Тэхён до сих пор не запомнил. — В наших краях перелесник объявился.
— До чего же страшно, — охнула Маруська. — Быть беде.
— И не говори, подруга.
Что? Какой это такой перелесник в их село пожаловал? Жизнь что, совсем не дорога? Если этот петух огненный только попробует пробраться ночью в дом Маруськи, он его анафеме предаст! Причём самым жестоким образом! Нельзя его красоток портить. Главная обязанность местных нимф — радовать ему глаза. Только так и никак иначе! Надо бы взять это дело под свой личный контроль! А то так и без прекрасного остаться недолго. А он этого не переживёт. Захват УНР пережил, а это не сможет! Зависим он... Сильно. Без красоток ему жизнь не мила.
Досидев до заката на реке (и даже слюной не изойдя), а затем с видом отважного казака (коим он, безусловно, в душе являлся) проводив Маруську домой, Тэхён с чувством выполненного долга (да, вот такой он джентльмен) нехотя поплёлся домой. Темно уже. Да и ветрено как-то сильно. Вон какие вихри над полем. Уж не перелесник ли это постарался? Знахарка, помнится, говорила, что, если поднимется внезапный смерч — это перелесник танцует, мчась за своей новой жертвой. Может, вернуться к Маруське? Хотя... она девка умная, точно все окна заперла. Повода для паники нет. А вот ему бы сил набраться точно не помешало. Слишком долго провёл вне дома. На восстановление дня три уйдет. Долго так... Три дня без Маруськиных красот! Этот мир так жесток!
Зайдя во двор, Тэхён, не заметив падающую звезду за своей спиной, сквозь стену вошёл в дом и, из последних сил открыв окно, улёгся на постель. До чего же он устал. Поспать бы, да призракам такого не дано. Придётся лежать и смотреть в потолок. Так себе досуг, но выбирать не приходится. Лучше так, чем на крышку гроба. Да, он тот ещё юморист.
Лёгкий шум за окном — почти фон. Тэхён бы даже не обратил на него внимания, если бы скрежет не повторился. Что за фигня? Гости ночью к нему не ходят (да и днём особо тоже). Может, зверь какой пробрался или...
Тревожно. Он здесь явно не один. Что-то такое же потустороннее совсем рядом. Хочется бежать, но тело не слушается. Такое с ним впервые. Это что? Силуэт за окном? Там явно кто-то высокий и с длинными волосами. Этот кто-то... лезет к нему в окно. Сейчас что-то будет. Понять бы ещё что...