Дело 20: Истории из прошлого
Первое, что ощутила Дарин, — темнота и холод. Мокрые ноги заставили ее опустить взгляд, и она с ужасом осознала, что находится не в своей комнате и даже не в своем доме. Вместо этого под ногами у нее была грязь, и чем сильнее она пыталась высвободиться, тем глубже погружалась в липкую жижу.
— Что это?
Она огляделась. Вокруг — густой лес, высокие деревья, атмосфера, от которой по коже побежали мурашки. Что-то здесь было до жути знакомым.
— Вот и ты.
Дарин широко раскрыла глаза, заметив на земле тень человеческой фигуры, освещенную лунным светом. Подняв голову, она увидела семь тел, свисающих с ветвей. Она попыталась закричать, но звук не вырвался — ее губы были сшиты красной нитью. Слезы катились по щекам, но настоящий ужас ждал ее не сверху, а прямо перед ней.
Это была девушка с бледно-зеленым лицом, в синяках от зеленоватого до фиолетово-черного. Ее пустые глазницы обнажали гниющую плоть, а сшитые нитками губы растянулись в жуткой ухмылке. Она медленно приближалась, ее скрюченные пальцы потянулись к губам Дарин.
— Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда, Среда...
Хриплый шепот звучал снова и снова, а длинный язык, вываливающийся из разрезанного до ушей рта, почти касался ее лица. Сердце бешено колотилось, тело дрожало от ужаса.
БАМ!!!
Дарин резко открыла глаза, задыхаясь. Лес, висящие тела, призрак — все исчезло. Только мягкая кровать и привычная обстановка ее квартиры.
Зазвонил будильник, заставив ее вздрогнуть. Она закрыла лицо руками. Кошмары преследовали ее так долго, что она уже не понимала, спит или бодрствует.
Телефонный звонок вернул ее в реальность.
— Алло...
[Почему ты звучишь так устало?]
— Кошмары.
[Придешь сегодня на станцию?]
— Да, но позже. Сначала зайду в храм.
[ Зачем?]
— Серьезно, Сэй? Ты не боишься, что призрак придет за тобой?
[Немного. Но нельзя жить в страхе вечно. Если найдешь его причину, страх исчезнет.]
— Ага, гад. Тогда иди и живи с этим призраком.
[Если хочешь, я могу заехать за тобой. Куплю кофе.]
— Ты уже едешь на работу? — Дарин взглянула на часы. — Сэй, еще утро.
[Нет, я все еще здесь. Ночью разбирал улики. Когда придешь, осмотри парня из камеры. Ты же терапевт. Вчера я отвел его в лазарет.]
— Ох... Вы правда будете продолжать расследование? Серьезно?
[Думаешь, Сингха позволит призраку себя остановить?]
— Но он напал на нас, а не на него! Ладно, я еду!
Дарин вздохнула и направилась в ванную, чтобы умыться.
— Как только закончу в храме, сразу приеду. Сингха уже тaм?
[Еще нет.]
— Хорошо, увидимся.
Она положила трубку, глядя на свое изможденное отражение. Страх сжимал сердце, но она не могла позволить другу столкнуться с этим в одиночку.
— Хотя бы Сэй сможет меня защитить. Да и его не так просто обмануть.
֍~~~~֍
Просто обставленная спальня с широкой кроватью размера кинг─сайз, привыкшей принимать лишь одного человека, теперь казалась тесноватой — в ней уместились двое. Тхап, с детства приученный вставать рано, медленно открыл глаза, все еще ощущая дремоту. Однако окончательно разбудило его не утро, а тигриная татуировка в дюйме от лица и массивная загорелая грудь Сингхи, мерно поднимающаяся под одеялом.
Он застыл, разглядывая спящего инспектора, и невольно улыбнулся. Впервые за долгое время ночь прошла без кошмаров, без шепотов из темноты — только ровное дыхание мужчины рядом.
Тхап осторожно приподнялся, стараясь не потревожить сон Сингхи, но тот внезапно перевернулся на бок. Замерший на мгновение, Тхап все же накрыл его одеялом покрепче и бесшумно спустился вниз, на кухню.
У подножия лестницы он бросил взгляд на входную дверь. Сомнения, посеянные вчерашним звонком, не исчезли. Голос в трубке был не хриплым и не насмешливым, как прежде, а мягким... почти знакомым. Но откуда?
Раздвинув шторы, Тхап подставил лицо солнечному свету. Что бы сегодня ни случилось — они с Сингхой должны найти следующую куклу.
Звонок телефона вырвал его из раздумий. Звонивших ему людей можно было пересчитать по пальцам.
— Алло, дядя Чай.
[Как ты, мой мальчик? Когда вернешься?] — дружелюбный старческий голос заставил Тхапа расслабиться.
— Все хорошо. Скоро приеду. А у вас как дела?
[Да вот, старики — куда нам деваться. С тетей ходили в храм, поминальные молитвы читали у семьи Та Сои Ма.]
— Дядя, я хотел спросить... Помните, двадцать лет назад Луанг Пхо отпевал семерых погибших? Меня тогда не пустили.
[Хм... Как не помнить. Дасак и бабка Пхум тогда рыдали так, что с ног падали. Через пару дней Дасака в больницу забрали — вскоре он за женой и внуками последовал.]
— А как выглядели умершие?
[Глаза и рты у всех были зашиты. Сельчане говорили — жертвенный обряд.]
— Жертвенный?
[Да. Луанг Пхо велел кремировать тела, всю ночь молиться, окропить павильон святой водой. Но ритуал не удался — смерти были нечистыми.] Тхап молча доставал из холодильника продукты для завтрака. [Вину свалили на полицейского, что жил за лесом. Говорили, в том доме черную магию практиковали.]
— Полицейский? — Тхап замер с яйцом в руке.
[Да. Отец — полицейский, мать — медсестра. Дети у них тяжело болели. Как-то ночью кто-то слышал из дома приглушенные крики... А через месяцы только мальчик в школу вернулся. Решили, что ребенка черной магией спасли.]
— И Луанг Пхо ничего не сказал?
[Кто его знает. Через десять лет дом опустел — семья исчезла.]
— А после... подобные трупы с зашитыми ртами еще находили?
[Не слышал. Тогда Луанг Пхо в больнице лежал — ты же помнишь.]
— Помню, — Тхап вспомнил свои школьные годы, дорогу мимо храмов и больниц, и тех, кто наблюдал за ним из теней. — Дядя, расспросите стариков — может, кто вспомнит такие трупы за последние двадцать лет.
[Спрошу. Но многие уже померли, ха-ха!] Старик рассмеялся своему обыкновению. [Только вот зачем тебе это, Руп? Красные нити на глазах — чтобы не видел, на губах — чтобы не говорил. Кто-то боится, что дух найдет его и проклянет. Это не белая магия, парень.]
— Просто... нужно. Подробности расскажу при встрече.
[Ладно. Заходи — тетя скучает.]
— Я тоже.
[Бегу в храм — время молитвы.]
— Будьте здоровы, дядя.
Положив трубку, Тхап не спешил к плите. Сначала — душ, чистая одежда. Сингха проснется, а правда... она подождет.
֍~~~~֍
Когда все было готово, он поднялся наверх, но замер перед дверью спальни в нерешительности. Будить старшего или дать ему поспать? В момент, когда Тхап уже собрался уходить, дверь распахнулась, заставив его вздрогнуть.
— Что ты тут торчишь, как привидение? — Сингха вышел с голым торсом, с растрепанными волосами, что ничуть не умаляло его мужественной привлекательности.
— Я... хотел разбудить тебя.
— Ну как видишь, я уже встал, — инспектор направился в ванную, хватая зубную щетку. Тхап пристроился у двери, наблюдая. — Хорошо спал?
— Да, спасибо.
— Ты уже помылся?
— Угу.
— А еще... *а-а-а-а*, — Сингха нарочно заговорил с пастой во рту.
— Может, сначала зубы почистишь, а потом поговорим? — усмехнулся Тхап.
Инспектор нахмурился, вынул щетку и ткнул ею в сторону парня:
— Ты ко мне придираешься?
— Кто посмеет придираться к тебе? — он закатил глаза, но ухмылка выдавала его.
— Мне надо в участок — посмотреть, что Сэй нашел по кукле. Потом заеду к нонг Ар.
— Возьми с собой Тхао Вессавана. Оставь в морге — пусть Сэй под защитой работает.
— Заходи, забирай. Только смотри — если что-то случится, мать меня прибьет. — Сингха скрылся в ванной.
Тхап осторожно вошел в спальню. Его руки сложились в почтительном вай перед статуэткой божества, губы зашептали молитву. Когда он взял фигурку, взгляд случайно упал на стену. Среди дипломов и наград в рамке красовалась фотография: улыбающийся мальчик лет десяти обнимал девочку.
«Это же Сингха... А кто она?»
— Пи... — он замер у ванной, — можно вопрос?
— Ты только и делаешь, что спрашиваешь! — донесся голос из-за двери.
— Кто девочка на фото с тобой?
Вода внезапно перестала шуметь. Давняя тишина заставила Тхапа забеспокоиться:
— Пи'Сингха? Ты как?
— Заткнись! Не слышу ничего... Не мешай! — рев Сингхи прозвучал как удар хлыста.
— П-прости... — Тхап отпрянул, ощущая, как в груди холодеет. «Что я не так сказал?»
Дверь распахнулась. Сингха стоял, обмотавшись полотенцем, с мокрыми волосами, с которых капала вода. Его темные глаза, обычно столь уверенные, теперь смотрели куда-то сквозь Тхапа.
— Жди внизу.
Такого — ледяного, отстраненного — Тхап еще не видел. Перед уходом он схватил полотенце и сунул его Сингхе:
— Вытрись, простудишься.
Спустившись, он поставил статую на тумбу, устроился на диване. Длинные ресницы приподнялись — взгляд снова устремился на лестницу.
«Никогда не видел у него такой боли на лице...»