Эпилог
Бьется, как сердце, падает ястребом,
Не разрывая слепые объятия.
Только одно, что осталось несказанным:
«Я не боюсь потерять тебя».
Немного Нервно - Я не боюсь потерять тебя
Эмма Свон проснулась от настырного звона будильника в ушах. Она недовольно поморщилась и с закрытыми глазами провела пальцем по экрану телефона.
Девушка, которая лежала рядом с ней, тоже подскочила - будильники у Эммы звенели оглушающе.
- Ты же вчера говорила, что тебе никуда не надо, - сонно и недовольно проворчала та.
- Правильно, но то, что мне никуда не надо выходить, не отменяет моей работы.
Нью-Йорк сегодня радовал солнечной погодой: яркие лучи то и дело просачивались через тонкие шторы. Эмма вяло поднялась с кровати и слегка приоткрыла их, впустив свет в номер отеля. Будильник она ставила ровно на восемь сорок пять, чтобы успеть умыться, налить себе кофе и в пижаме сесть за компьютер к девяти утра.
- Ты можешь закрыть обратно? - снова послышалось недовольное ворчание с кровати.
- Я ведь совсем слегка приоткрыла, Николь. Мне же нужно хотя бы попадать по клавишам.
Как же хорошо, что в отеле оказались чайник и пара пакетиков химозного кофе. Для Эммы, которую мучило страшное похмелье, этот напиток показался самым вкусным коктейлем, а идея спуститься на первый этаж до кафе в таком состоянии только до жути пугала. Боже, ну почему именно вчера у нее заиграло детство в заднице и ей приспичило просидеть в баре дольше положенного в воскресенье? Да еще и вернулась в отель не одна... Знала же, что сегодня важный день! Видимо, кареглазая брюнетка, что сейчас спала в ее кровати, поспособствовала принятию самых неправильных решений.
Умывание прохладной водой и даже наивкуснейший кофе из пакетика Свон не спасли - голова все так же раскалывалась, сушило не по-детски, а спать хотелось ничуть не менее мучительно. Вся надежда была на таблетку и завалявшийся в дальнем углу холодильника йогурт. Долбаная планерка уже началась, Эмма подключилась и отправилась на поиски еды, пока начальство с менеджерьем обсуждали текущие задачи всех отделов. Этот этап дейликов она ненавидела больше всего, потому что, пока до дизайна дойдет очередь, можно было уснуть. И пока Свон, тихо матерясь, искала несчастный йогурт с ложкой и бутылку воды, в наушниках прозвучало ее имя.
Блять! Да что ж сегодня за день такой?
- Эмма? - противно стучал в ушах голос руководителя отдела. - Эмма, ты с нами?
- Да-да, Итан, я тут, - откашлялась Свон, надеясь, что ее голос не звучит как скрежет Чужого.
- Ты сегодня нужна в SMM-отделе, у них возникли проблемы. Девочки распишут задачи, постарайся выполнить их в первой половине дня, чтобы потом успеть поработать над своими текущими.
- Окей, но ведь дедлайн по буклетам и баннерам на импрессионистов уже послезавтра, - Эмма тяжело вздохнула, предвещая тяжелый рабочий день. - Я боюсь, мы можем не успеть. Орги просили не затягивать с печатью.
- Не переживай, я видел твои отчеты по проектам за прошлую неделю. Майкл и Уильям тоже в курсе о дедлайнах. Напиши менеджеру, она тебе все подскажет, - спокойно ответил Итан. - И, в целом, можешь отключаться.
- Хорошо, - сухо бросила Свон, прежде чем нажать на заветную красную кнопку с трубкой.
Проект оформления выставки импрессионистов был ее любимым в дизайн-агентстве - Эмма ответственно руководила им с самого начала, но сегодня, видимо, даже он ее не порадует. Значит, придется делегировать джунам часть той работы, которую она хотела выполнить сама, а это хуже и дольше. Наверняка дуры из SMM опять не могут нормально оформить пачки сториз и постов для своего проекта, им обязательно нужны комментарии и правки от дизайнера. Когда они уже научатся не только основам «Фотошопа»? Словами не передать, как Свон ненавидела с ними контактировать. Если бы это повторялось чаще, чем пару раз в месяц, она бы уже уволилась, зная себе цену.
- Выставка импрессионистов? - сонно протянула Николь. - Не знала, что ты занимаешься такими серьезными вещами.
- Ты можешь спать, разговаривать я больше не буду, - обернулась Свон. - Только оставь меня до обеда, пожалуйста, у меня есть дела.
Откровенно говоря, никаких дел днем у нее не было, кроме перманентного просиживания штанов за очередными макетами, но присутствие девушки уже почему-то начало напрягать.
- Да уснешь тут с тобой, - Николь потянулась и направилась к Эмме.
Она мягко опустила руки на плечи Свон и слегка их размяла, но та лишь увильнула от этого жеста.
- Ой, ну надо же, - удивленно произнесла Ники. - Вчера можно было все, а сегодня - ничего?
- Слушай, у меня смертельно болит голова, я очень зла, во рту полный сушняк, и предстоит неприятная работа, - раздраженно сказала Эмма. - Если ты не будешь спать и хочешь помочь, то добудь внизу чего-нибудь нам пожрать, я угощаю.
- Да ладно, - Николь послушно убрала руки, - угощу я. Сколько вчера ты потратила в баре на коктейли для меня?
- В пределах нормы. Все под контролем.
- Так уж и быть, я спасу честную трудягу от похмелья, - ответила девушка, затем плюхнувшись обратно на кровать.
- Говоришь так, будто сама от него не страдаешь, - хмыкнула Эмма и наконец отвернулась от экрана монитора.
- Страдаю, но все не так плохо, как у тебя, - хихикнула девушка. - Все-таки пили мы разное, если ты помнишь.
Ники очаровательно улыбнулась и наклонила голову набок, посмотрев Эмме в глаза. Свон внимательно взглянула на девушку при дневном свете, и у нее вдруг начала двоиться картинка. Стройная брюнетка, с волосами длиной по плечи, темно-карими выразительными глазами и какими-то грациозными движениями даже утром после бара. Эмма все еще не могла оторвать от нее взгляда, любуясь уже непонятно кем: то ли Николь, то ли той, чье имя она старалась не называть даже у себя в голове вот уже несколько лет.
Когда же я перестану искать тебя в каждой женщине?..
- Эмма, ты чего на меня так смотришь? - недоуменно поинтересовалась Ники.
- Просто ты очень красивая, - все, что смогла выдавить из себя Свон, уже глубоко утонувшая в своих мыслях.
- Приятно слышать, - все так же очаровательно улыбнулась та и встала, чтобы одеться.
Эмма давно не встречала девушек, настолько похожих на Нее. Теперь Свон стало понятно, почему она вчера засиделась в баре дольше положенного, да еще и пришла в отель не одна.
Пока Николь занималась своими делами, Эмма всеми силами постаралась погрузить себя в работу, ожидая скорого спасения в виде завтрака и нормального горячего кофе. Ей было крайне важно успеть сделать все в сроки и не задерживаться, потому что именно на сегодняшний вечер выпадала цель всей поездки в этот город.
В Нью-Йорк Эмма приехала на большую выставку, посвященную истории фотографии, где в числе прочих были размещены ее лучшие снимки. Еще задолго до открытия Свон отправила организаторам несколько своих самых выдающихся работ. Масштабность мероприятия зашкаливала - на трех этажах музея планировалось разместить все, начиная от дагерротипа, автохрома и полароида, заканчивая цифрой. В самом финале, после звезд современной фотографии, обещали показать работы лучших студентов творческих вузов - так сказать, самое актуальное, что есть сейчас. Этот конкурс не имел тематических рамок и был посвящен мониторингу текущего состояния и свежих инноваций в современной фотографии. Туда-то и прошли целых пять ее снимков, чему Эмма была несказанно рада.
Уже сегодня вечером должно было состояться открытие, на которое она пойдет с гордо поднятой головой. У Свон больше нет того страха, который преследовал ее во времена студенчества, - теперь она знает себе цену и выставляется не абы где, а на значимом и серьезном мероприятии в области дизайна и фотографии. Это будет не только весомой строчкой в ее CV, но и личным достижением. Присутствие на выставке некоторых знакомых с факультета в магистратуре, где она училась, только придавали Эмме уверенности в сегодняшнем дне. Все должно пройти как по маслу, несмотря на то, что утро конкретно не задалось.
***
- На выставке представлены три основные технологии, которые стали первыми в своем роде. Мы благодарны нашим коллегам из Франции, Австрии и России за возможность увидеть единственные экземпляры снимков, вошедших в мировую историю фотографии... - уверенно вещал в микрофон главный организатор мероприятия.
Эмма стояла посреди большого холла с импровизированным помостом, фуршетом и кучей людей. Поздоровавшись с парой знакомых, она выпила бокал шампанского и немного задержала свой взгляд на сцене: судя по количеству людей, которые должны были еще выступить, вся эта процессия обещала затянуться. Поэтому Свон предпочла не слушать весь этот официоз и скорее направилась осматривать галерею.
Первая часть выставки рассказывала о дагерротипе и запутанной истории изобретения фотографии. Пространство в черно-белых оттенках, стеклянные витрины с хрупкими пластинами, на которых навсегда застыли совершенно другие люди, совсем не похожие на тех, что живут сейчас. Холод стен и бесконечного количества пустых взглядов заставляли остановиться во времени вместе с ними, вглядываясь в застывшие в вечности лица. Все эти бесцветные изображения в золотых рамках и футлярах казались даже немного жуткими. Наверное, Эмма провела здесь около получаса, фотографируя замысловатые инсталляции и наиболее понравившиеся работы. Ее настолько зацепило, что, в конце концов, она решила прочитать описание этой части выставки и узнать, кто же ее курировал. Свон прошла к началу осмотра на этаже и увидела на стене заголовок и краткий ликбез: «Дагерротип - зеркало с памятью. Кураторы: Джефф Браун и Реджина Миллс».
- Вот дерьмо, - неожиданно для себя вслух выругалась Эмма, чем привлекла пару любопытных взглядов.
Свон тут же поспешила метнуться на первый этаж, к небольшому фуршету. Черт, она еще даже не дошла до третьего отделения, где висели ее работы, а уже несется вниз по лестницам. Сердце почему-то до боли сжалось в груди, а желание ограничиться одним фужером с шампанским сменилось на «выпить три сразу».
Черт бы тебя побрал, Эмма! Ты ведешь себя как ребенок!
Мысленно она ругала себя за свою импульсивность, но с другой стороны понимала, что ей нужно было время, чтобы осознать происходящее. А проторчать на первом этаже с бокалом шампанского прекрасно подходило в качестве передышки. Свон достала телефон и уткнулась в мессенджер с единственной целью - написать Алисе, ведь только она бы поняла сейчас все захлестнувшие Эмму чувства. Хотя, по правде говоря, на скорый ответ Свон не надеялась, потому что Гарднер отдыхала с Полли у океана вот уже целую неделю.
[Эмма 19:43] Алиса, я в полной жопе! Это просто пиздец, ты не представляешь...
Она глубоко выдохнула и залпом допила бокал, тут же схватившись за второй. Медленно осмотревшись, Свон немного успокоилась, так как не обнаружила своего триггера в поле зрения. Хотя было очевидно как дважды два четыре, что она здесь появится, - Реджина же обожает весь этот пафос. Эмма постепенно мысленно смирилась с тем, что прятаться по углам на каждом этаже не получится, да и продолжить осмотр все-таки сильно хотелось. Рано или поздно это случится - нужно принять как данность, что Миллс на подобных мероприятиях трудно не заметить. Свон, конечно, удивило то, что в самом начале, когда организаторы и кураторы толкали громкие речи с помоста, Реджины там не было. Но это ее, по правде говоря, слабо успокаивало: она слишком хорошо знала отношение Миллс к своей работе.
[Алиса 19:50] На выставке показали не пять твоих снимков, а четыре?)
[Эмма 19:51] Да если бы, я еще их, кстати, даже не видела. Угадай с трех раз, кто тут оказался куратором!
[Алиса 19:52] Бля, реально дерьмо. Ну ничего, плевать тебе на нее, четыре года прошло как-никак
И действительно, пролетело слишком много времени, чтобы так переживать о далеком прошлом, в котором осталась Реджина. Мало, что ли, Эмме пришлось пережить кошмаров из-за нее за все эти четыре года? Нет уж, этот вечер ее творческого триумфа Миллс точно не испортит своим присутствием. Свон заслужила свою награду.
[Эмма 19:56] Знаешь, какие снимки я сюда отправила?
[Алиса 19:57] С ней, что ли?
[Эмма 19:57] Не только, но да
[Эмма 19:57])
[Алиса 19:58] Ну пусть радуется, увековечила ее в нетленном))
[Эмма 19:58] Да брось, в нетленном
[Алиса 19:58] Что, правда глаза режет?)
[Эмма 19:59] Ой, все
***
Свон прошла второй этаж как в прострации, решив задержаться только на третьем, у своих работ. Она хотела запечатлеть собственные снимки и уйти, чтобы минимизировать вероятность встречи с Миллс. Но, кажется, жизнь вновь издевалась над Эммой - она увидела знакомый силуэт в самом конце экспозиции. Наверное, Свон узнала бы его из тысячи. Реджина, как назло, стояла у какой-то двери в служебное помещение и разговаривала с коллегами. Эмма не могла обойти ее, потому что нужные фотографии висели напротив. Остановившись около них, Свон нервно разминала пальцы, глупо пряча взгляд в экран блокировки на телефоне. Она чувствовала, что еще секунда - и Реджина обернется.
Миллс что-то увлеченно рассказывала своим собеседникам и заливисто смеялась. Ее голос остался все тем же - низким, бархатным, тяжелым, пронзающим до мурашек. Казалось, что с годами Реджина почти не изменилась, разве что чуть похудела и немного отрастила волосы, становясь еще более хрупкой. Платье темно-синего цвета изящно облегало все такую же безупречную фигуру, а неизменные туфли на высокой шпильке подчеркивали стройные ноги в черном капроне. Возраст как будто намеренно игнорировал эту женщину - или вовсе только украшал ее? От знакомого до дрожи образа у Свон вновь свело челюсти, а сердце, как назло, громко застучало по ребрам.
В голове предательски всплывали картинки из прошлого, когда она раз за разом наслаждалась красотой Миллс, а еще хуже - ее обладанием. Эмма настолько сильно погрузилась в воспоминания, что сразу и не заметила, как на нее внимательно смотрит пара до боли знакомых карих глаз. Почему еще нет закона, который запрещал бы этой женщине насквозь пронзать своим взглядом людей? Свон неловко подняла руку в знак приветствия и криво улыбнулась, глядя на то, как Реджина идет ей навстречу.
- Привет, - все, что смогла выдавить из себя девушка.
- Здравствуй, Эмма, - приветливо улыбнулась ей Миллс.
- Ты отлично выглядишь.
- Как же так... - Миллс протянула руку к волосам Свон, которые с недавних пор превратились каре. - Они были такими красивыми.
Реджина преодолела ее личное пространство так легко, будто бы и не было никаких четырех лет разлуки, словно они вновь стали близки. Эмма невольно вспомнила, как Миллс гладила ее по пышным белым локонам, нежно перебирая их между пальцами... Но еще мгновение - и Реджина убрала руку, с легким изумлением рассматривая Свон.
- Тебе не нравится мой новый имидж? - ухмыльнулась Эмма, внимательно наблюдая за реакцией Реджины.
Образа той милой девочки, что когда-то полюбила Миллс, больше не было. Вместо нее перед Реджиной стояла красивая девушка, более уверенная, статная и взрослая. Прямая спина, накачанные руки, стильный черный пиджак, несколько татуировок, которые немного проступали сквозь слои одежды... Казалось, теперь Свон стала даже выше Реджины, сильнее и внушительнее. В ее глазах больше не читалось былого восхищения и обожания, сейчас Миллс могла встретить лишь взрослый, серьезный взгляд.
- Нет, ты выглядишь изумительно, - легко улыбнулась она, а Эмма заметила тонкую сетку морщин в уголках ее глаз, которую уже было не скрыть. - Просто совсем по-другому.
- А ты, кажется, вовсе не изменилась.
Эмма все еще внимательно изучала женщину взглядом так, если бы видела впервые. Ей до конца и не верилось, что происходящее реально и что Реджина стоит перед ней. Свон проигрывала в голове эту встречу тысячи раз, но и подумать не могла, что она все-таки состоится.
Когда четыре года назад все только случилось, Эмма хотела чуть ли не убить Миллс от злости, которая закипала в каждой жилке. Только спустя пару лет это разъедающее чувство по отношению к Реджине покинуло ее, сменившись на умеренное равнодушие. Умеренное - потому что за все это время Свон так и не смогла полностью изгнать Миллс из своей головы и не отдавать этим мыслям тонны своей энергии. Когда Эмма впервые заметила, что не подумала о ней ни разу за день, то готова была чуть ли не танцевать от радости, но, к сожалению, такие просветления в ее жизни происходили не слишком часто. А пробовала Свон почти все методы в попытках забыть Реджину - от магии до психотерапии. Оставалось только в церковь сходить, чтобы уж точно быть уверенной в том, что эта женщина вечно будет преследовать ее в мыслях.
Но, может, эта встреча все же нужна Эмме? Чтобы окончательно отпустить эту ведьму, которая переломала ей всю психику и глубоко въелась на подкорки.
- В моем возрасте это звучит как комплимент, - произнесла Миллс и с какой-то неподдельной нежностью в глазах посмотрела на девушку.
- Мои снимки действительно можно считать высокохудожественными и достойными такой выставки, или это твоих рук дело?
- Нет, что ты... - в голосе Реджины послышались нотки разочарования. - Я не занималась этой частью экспозиции, а уж тем более отбором работ студентов. Так что все это - лишь результат твоих трудов и огромного таланта. Я очень рада за тебя, Эмма.
- Спасибо, - Свон неловко отвела взгляд, понимая, что ее вопрос прозвучал скорее как наезд. - Эти фото... Ты помнишь, где они были сделаны?
- Конечно, помню, - кивнула ей Миллс. - Тогда мы пошли на маяк в Провинстауне, и ты потратила на меня последнюю пленку, которую привезла с собой.
- Это было словно в другой жизни, - Эмма слегка нахмурилась, печально глядя на свои работы.
- Знаешь, я была очень удивлена, когда увидела здесь эти фото, - попыталась приободрить ее Реджина. - На твоих снимках я всегда предстаю лучшей версией себя. Ты невероятно талантлива.
На это Свон лишь грустно улыбнулась и опустила взгляд. Перед глазами невольно всплыли кадры из той их поездки. Заметив это, Миллс поспешила перевести тему.
- Не хочешь спуститься на первый этаж и немного выпить? Там вроде бы даже столики были, - вдруг предложила она.
- Не откажусь, - удивилась Эмма, но виду не подала. - Только могу я тебя кое о чем попросить?
- Да, конечно.
- Зафиксируй меня с последним достижением этого года, - Свон передала Реджине в руки телефон и встала напротив своих работ.
***
Эмма взяла с подноса два бокала и направилась к Реджине. Пока Миллс стояла у высокого столика и ждала ее, то, наверное, уже успела поздороваться чуть ли не с половиной присутствующих здесь людей. Свон наблюдала за этим, понимая, что неизменным в Реджине осталась и ее жажда внимания. На удивление, чем больше Эмма находилась рядом с женщиной, тем сильнее понижался градус ее эмоций. Она уже могла спокойно смотреть в глаза Миллс, разговаривать с ней и при этом не испытывать никаких сильных чувств - такая неожиданная реакция только придавала уверенности. С чем это было связано, Свон понятия не имела. Может, с годами психотерапии, а может, просто с тем, что она наконец получила то, чего так давно хотела?
- И чем ты сейчас занимаешься? - Реджина с интересом взглянула на Эмму.
- Не поверишь, но я все еще учусь, - усмехнулась Свон. - Правда, уже заканчиваю магистратуру и работаю. В жизни не угадаешь, кем работаю и на каком факультете учусь. Я сама непредсказуемость.
- Знаешь, постоянство - это хорошо, - мягко возразила Миллс, сделав глоток шампанского. - Тем более в профессии. У тебя уже наверняка большие успехи и на работе, и в университете.
- Да не сказать, что уж большие... Пока руковожу только двумя проектами в агентстве, а мага - это так, только по большому соизволению. В Нью-Йорк в итоге не перебралась, приехала специально на выставку.
- Любишь же ты себя недооценивать, - иронично покачала головой Реджина. - А я вот почему-то испытываю странное чувство гордости за тебя.
- Ну, твои труды не прошли напрасно, - пожала плечами Свон.
- Брось, Эмма. Моих вложений было меньше, чем твоей упорной работы. Ты большая молодец.
Она будто улыбнулась глазами, не в силах оторвать этого взгляда от Эммы, словно и впрямь сейчас искренне радовалась за нее.
- А что насчет тебя? - наконец задала столь волнующий вопрос Свон. - Обо мне уже столько сказано, что даже стыдно.
- Да знаешь, ничего интересного, - Миллс аккуратно подбирала слова, словно боясь сболтнуть лишнего, и опустила взгляд. - Как видишь, в работе у меня мало что изменилось. Разве что я стала уделять ей гораздо меньше времени.
- А говоришь, ничего интересного... - протянула Эмма. - Вот я и удивилась, когда заметила, что ты курировала только одну часть выставки, которая, кстати, понравилась мне больше всего. Да и на сцене тебя не было видно.
- Спасибо, - губы Реджины тронула легкая улыбка. - Если честно, мне несколько раз предлагали заняться выставкой полностью, но я отказалась. Больше не хочу брать на себя столько дополнительной ответственности.
- Боже мой, я тебя не узнаю, - нарочито удивленно произнесла Свон. - Что же случилось, если не секрет?
- Вынудили обстоятельства и отсутствие сил, - как-то отстраненно ответила Миллс, а затем попыталась отшутиться: - Я не молодею, между прочим.
- Твои приколы про старость не прокатывают, потому что по тебе не видно. Смирись, - констатировала факт Эмма.
- Хорошо, так уж и быть, - слегка рассмеялась Реджина.
- Ты все еще преподаешь? - как бы невзначай поинтересовалась Свон.
Ее прямоте можно было только позавидовать. Она отчего-то больше не стеснялась задеть Миллс или затронуть больную тему. Разве что личную жизнь обсуждать не стремилась, думая, что это уже чересчур.
- Нет, - отрезала та. - Не знаю, к сожалению или к счастью...
- Конечно, к сожалению, что за глупости? - искренне изумилась Эмма. - У тебя это прекрасно получалось.
- Ну, тут уж как посмотреть, - многозначительно улыбнулась Реджина и вздохнула, отводя взгляд от девушки.
- Неужели ты бросила из-за меня?
- Нет-нет, что ты, - соврала Миллс. - Но все-таки я решила больше не притрагиваться к этому делу. Слишком много оно у меня отнимало.
- Как жаль... Студенты столько потеряли.
Шампанское было почти выпито, а темы для разговоров постепенно исчезали. Казалось, и не о чем тут больше говорить - все уже давно встало на свои места. Правда, один простой вопрос Эмма все еще так и не решалась задать Реджине. Вопрос, который, наверное, волновал ее больше всего. Словно чувствуя все то же, что и Свон, Миллс засуетилась и посмотрела время на телефоне.
- Эмма, я была очень рада тебя увидеть, но меня уже ждут, - с легкой грустью произнесла она.
- Хорошо, конечно. Но можно мне тебя проводить? Так страшно хочется курить.
- Пойдем, - кивнула Реджина, не прерывая зрительного контакта.
Путь от гардероба до улицы казался невыносимо долгим. Они молчали, обе не решаясь ничего больше сказать. Только выйдя из здания, Свон сразу же достала из кармана куртки пачку сигарет, первым делом протянув Миллс.
- О нет, спасибо, - жестом отказалась она. - Я давно бросила.
- Ну надо же, - покачала головой Эмма и щелкнула зажигалкой. - Ты сегодня не перестаешь удивлять.
- Наверное, слишком многое изменилось, - Реджина задумчиво посмотрела на дорогу, сильнее укутываясь в шарф.
- То, что ты все еще самая главная мерзлячка из всех, кого я знаю, по ходу, никогда не изменится.
- А ты все так же выходишь на мороз раздетой, - проворчала Миллс. - Ну вот как так можно? Сейчас же дикий холод!
- Всего лишь сентябрь на дворе, - рассмеялась Свон.
- Ладно, я давно смирилась с тем, что тут мне тебя не переубедить.
Их диалог о вечном стремительно прервал серебряный «лексус», остановившийся у музея. Фары два раза моргнули, на что Реджина моментально отреагировала, махнув рукой водителю.
В эту секунду Эмма замерла на месте, внимательно вглядываясь за стекла машины. За рулем сидел довольно симпатичный мужчина средних лет, который смотрел на Миллс. К такому Свон была морально готова, особенно после фразы «меня ждут». Очевидно, что Реджина нашла себе кого-то, глупо было предполагать, что она, так же как и Эмма, все эти годы лишь пыталась забыть случившееся между ними. Только вот об очертаниях детского кресла на заднем сиденье и о ребенке в нем Свон за все это время ни разу и не подумала. Она смотрела, не моргая, на маленького мальчика, который мирно спал в машине, и забыла о сигарете, что уже обжигала ей пальцы, забыла о Миллс, которая все это время стояла рядом и не сводила с нее взгляда, забыла, кажется, обо всем, что в этот миг ее окружало. А затем грустно улыбнулась, ощущая, что глаза почему-то намокли.
- Реджина, ты идешь? - вдруг послышался низкий мужской голос. Его обладатель выглянул из-за дверцы, недоуменно глядя на эту картину.
- Робин, подожди пару минут, развернись пока, - отмахнулась та. - Я сама подойду.
- Эх, зря круги нарезал, - вздохнул мужчина и сел обратно на водительское.
Как только машина отъехала от музея, Реджина подошла в упор к Эмме и взяла ее ладонь обеими руками, поднося к своей груди. Свон все еще смотрела в одну точку невидящими глазами и даже не пыталась смахнуть катящиеся слезы.
- Эмма, - мягко произнесла Миллс, - посмотри на меня.
Девушка наконец взглянула на нее, выронив уже давно догоревшую сигарету, и несколько долгих мгновений молча смотрела на Реджину, поджав губы, сама не понимая, почему вдруг оцепенела.
- Честно, я не хотела, чтобы ты все это увидела. Думала, что он не станет парковаться прямо тут, а остановится где-нибудь рядом, - объяснила Миллс, медленно растирая большим пальцем холодную ладонь Эммы. - Прости меня.
- Тебе не за что извиняться, - наконец пришла в себя Свон, свободной рукой вытирая слезы. - Это я, как дура, расплакалась.
- Перестань себя ругать, - Реджина нежно вытерла очередную слезу с щеки Эммы и посмотрела ей в глаза.
- Твой сын такой красивый, - Свон старательно пыталась скрыть подступающий к горлу комок. - Я так за тебя рада!
- Эмма, я... - Миллс осеклась, не в силах больше наблюдать за этим душераздирающим зрелищем. - Прости меня, пожалуйста. Еще раз, за все.
Реджина внезапно подалась вперед и крепко обняла девушку, прижимаясь так сильно, насколько это было возможно. Спустя секунду она ощутила, как ладони Свон мягко скользнули по ее спине. Миллс глубоко вдохнула - неизменно сладкий шлейф «Мон Герлен» только сильнее оживлял в памяти все события прошлого. Эмме показалось, что ее сердце сейчас проломит ребра, - настолько бешено оно колотилось в это мгновение.
- Я ужасный человек, Эмма, - переходя на шепот, говорила Реджина ей на ухо, - и никогда не была достойна тебя. Все это время я винила себя за то, что сделала с тобой. За то, что позволила всему случиться.
- Я давно простила тебя, - неожиданно спокойно ответила Свон. - Не нужно себя винить.
Тогда Миллс нехотя и медленно отстранилась, тяжело вздыхая и смахивая выступившие из глаз слезы. Эмма понимала, что спустя еще пару минут она упустит возможность узнать то, что ее волновало все эти годы сильнее всего. То, что мучило, не давало покоя по ночам, навязчиво крутилось в голове с момента расставания.
- Только ответь мне на один вопрос, - медленно проговорила девушка. - Ты счастлива?
Несколько секунд Реджина молчала, словно этот простой вопрос выбил ее из колеи. А потом улыбнулась - с взглядом, полным печали, сожаления и слез.
- Да, Эмма, - на выдохе произнесла она, проклиная себя за то, что не может больше сдерживаться, - счастлива. Правда, счастлива.
- Знаешь, для меня это самое главное, - искренне улыбнулась в ответ Свон, наконец ощущая непонятное облегчение в груди.
- Кажется, мне пора, - Миллс неспешно приблизилась к Эмме и нежно коснулась теплыми губами ее холодной и мокрой от ветра и слез щеки. - Береги себя.
Свон так и застыла на месте, исступленно глядя в спину Реджине. Наверное, она только сейчас поняла, что с чистым сердцем отпускала в темноту подземного перехода самую важную, тяжелую и искалеченную часть своей жизни.
***
Спустя пару дней Эмма вернулась в Бостон. Она втянулась в свой обычный ритм жизни: пару дней в неделю заезжала в офис, иногда - в университет, разбиралась с прочими рутинными делами, а вечерами после работы встречалась с друзьями. Но что-то не давало ей покоя с момента приезда из Нью-Йорка, с той неожиданной встречи, которая глубоко отпечаталась в памяти. Странное чувство незавершенности противно ныло в груди, требуя действий.
Тогда Свон вспомнила, что однажды один знакомый советовал ей отпустить чувства в буквальном смысле: написать на листе бумаги все то, что хочешь сказать конкретному человеку, и отправить корабликом по реке. После - по возможности ни с кем не разговаривать и не отвлекаться, пока не дойдешь до дома. Когда Эмма это услышала, то даже не восприняла всерьез, с трудом сдерживая смех в знак уважения к собеседнику.
Только вот сейчас почему-то этот маленький ритуал казался самой гениальной идеей. Свон даже писать ничего не требовалось: несколько листов с сопливыми письмами уже давно терпеливо ждали своего часа в нижнем ящике стола. Эмма достала оттуда последнее, самое длинное, самое ценное, исписанное ярко-красными чернилами.
«Я не хочу больше думать о тебе, я смертельно устала от этих мыслей. Ты занимаешь все пространство в моей голове и в жизни, не оставляя времени и сил на себя. Каждый раз, даже когда я собираюсь пить чай, представляю, как ты садишься рядом и завариваешь свой любимый. Когда я иду по улице, то не могу перестать вспоминать то, как мы гуляли вместе, и воображать, что сейчас ты идешь рядом со мной.
Вот уже который год я хочу поставить фильтр в своей тупой башке на мысли о тебе, как блокировку ненужных тегов в социальных сетях. Я трачу с т о л ь к о моральных сил на то, чтобы пресекать и избегать все, связанное с тобой. Насильно пытаюсь приучить себя переключаться и не посвящать тебе столько своего времени, но надолго меня не хватает. Эти мысли похожи на сорняки: я вырываю их с корнем, но на этом месте сразу же вырастают новые. Меня как будто заперли в четырех стенах, повесив на каждую из них бегущую строку с твоим именем, а воспоминания о тебе поместили в проектор, который транслирует эти кадры снова и снова. Я больше так не могу.
И это страшно. Страшно потому, что у меня совсем нет возможности думать о себе, своей жизни, своем будущем и о ком-то еще. Я прожигаю свою жизнь в п у с т у ю, посвящая все тебе. Другие люди так себя не ведут. Я не встречала еще ни одного такого, как я, настолько одержимого... И ты бы знала, как мне стыдно рассказывать о своей помешанности кому-то еще, поэтому я просто держу все в себе.
Пока я люблю тебя, я не могу полюбить никого другого и построить с ним отношения. Пока я люблю тебя, я не занимаюсь собой и своей жизнью в полной мере. Я рискую полностью погрязнуть в тебе, а потом очнуться и понять, что прожила половину напрасно.
Но в то же время я понимаю, что во всем виновата сама. Ты не та, какой я себе представляла, ты совершенно другая и далеко не такая идеальная. Я отчетливо осознаю, что ты не обязана была давать мне все то, что я так жадно хотела от тебя получить, - той самой материнской заботы и принятия. Но ты многое мне дала. Ты сделала меня такой, какая я есть сейчас в своих лучших проявлениях, но я прошу тебя, отпусти меня. Не убивай, не души, не заставляй больше писать этих сопливых текстов и перестань мне сниться. Могу ли я отдохнуть от тебя хотя бы во сне? Я больше не держу зла на тебя, не обижаюсь и ничего не жду. Пожалуйста, уйди из моей головы и будь счастлива».
На берегу Чарльза холодный ветер стремительно продувал легкую кожаную куртку Эммы. Она глубоко вдохнула влажный воздух, закрывая глаза. Огни ночного Бостона отражались на водной глади реки яркими цветными пятнами и сотнями мелких бликов. Со стороны набережной доносились чьи-то голоса и смех, сливаясь воедино с шумом проезжающих мимо машин. Свон достала из кармана помятый бумажный кораблик и еще раз взглянула на него с грустной улыбкой. Наклонилась, зажмурилась - и легкой рукой опустила его на воду.
Прощай, Реджина.
***
- Но Вы даже представить себе не можете, сколько она для меня сделала. Понимаете, не сказала, не выпустила слова на ветер, а сделала! Не это ли настоящие чувства? - встрепенулась Свон, на что женщина кивнула ей в ответ, понимая, что та хочет продолжить. - Мы обошли все галереи Бостона, я участвовала в таких проектах, о которых любой студент может только мечтать, заработала свои первые относительно крупные деньги, занимаясь любимым делом, увидела побережье Атлантики на Кейп-Коде таким красивым, что до сих пор не могу забыть... В конце концов, она оказывала мне финансовую поддержку. Я стала настолько образованной и опытной, что такому можно лишь позавидовать, потому что она давала мне мотивацию. Она сделала меня как дизайнера, вложила в меня столько, сколько не вкладывал никто за всю мою гребаную жизнь, - наконец выдохнув, закончила Эмма.
Женщина в кресле напротив внимательно слушала Свон и наблюдала за ней. Сара Уокер казалась Эмме настолько спокойной, как будто она уже постигла весь дзен этого мира. До чертиков дотошна и аккуратна, внимательна к мельчайшим деталям и любым реакциям. Причем Свон бы никогда не назвала ее спокойствие безразличным - скорее, оно было нужным, уместным и даже заразительным. Наверное, даже если бы Эмма рассказала Уокер о том, как убила и расчленила десятерых человек, та бы участливо предложила ей поговорить об этом. Сосредоточенный взгляд светло-голубых глаз вот уже который сеанс излучал лишь стабильность и доброжелательность. И этими же невозможно проницательными глазами, как представлялось Эмме, женщина сканировала ее, словно рентгеном.
- Вы, кажется, упоминали тот факт, что мать Реджины - успешный адвокат?
- Да, все верно, - недоуменно взглянула на нее Свон. - Но к чему Вы это вспомнили?
- Вам не кажется, что в детстве Реджину в основном любили делами? Насколько мне известно, ее мать, по Вашим словам, была достаточно холодной и закрытой для нее, но в то же время дочь ни в чем никогда не нуждалась. Она делала для ее развития все, в том числе и свыше нужного покрывала материальные потребности.
- И к чему Вы клоните?
- Могла ли Реджина проявлять к Вам чувства так же, потому что именно такой способ выражения любви она наблюдала с детства?
Эмма замолчала. В подобные моменты ей всегда казалось, что Сара мечет в нее копья. Сначала долго и пристально целится, а потом кидает - и бах! Становится больно. В голове запускается такой мыслительный процесс, который раньше не хотелось даже и воспринимать. Иногда Свон думала, что платит Саре исключительно за ее оптику и умение смотреть на ситуацию под совершенно иным углом.
- То есть Вы хотите сказать, что она относилась так ко всем, кого любила? - осторожно поинтересовалась Эмма.
- Не знаю, - пожала плечами женщина напротив. - В данном случае я говорю конкретно про ваши отношения. Но могу построить гипотезу о том, что да, возможно, так Реджина проявляла любовь и выражала свое отношение к тем, к кому была неравнодушна.
- Но... Она была добра ко мне. В смысле, она была и нежной, говорила со мной не только на профессиональные темы, и не только покупала камеры и устраивала на работу.
- Вы спровоцировали ее на эмпатию тем, что были похожи, - Сара сделала паузу. - Могла ли она так сопереживать Вам, потому что видела себе подобного человека?
Свон замолчала - ей нечего было на это ответить. Она ведь не знала, какой была Реджина в предыдущих отношениях.
- Скорее всего, она исправляла свои ошибки, но уже в Вашей жизни, - продолжала Уокер, думая о том, не перегибает ли палку. - Не пыталась ли она совершить невозможное - отыграть на несколько лет назад?
- Да я, блять, понятия не имею, какие у нее в прошлом были ошибки! - повысила голос Эмма, на что Сара лишь спокойно продолжила на нее смотреть. - Ну, она повторяла пару раз, конечно, что не смогла заниматься творчеством, как хотела всю жизнь, но и всего... В итоге-то все равно стала куратором.
- И работала с теми, кем всегда хотела стать, - продолжила за Свон женщина. - Кем в итоге стали Вы.
- Ну, пусть даже так, - безразлично согласилась Эмма. - Мне кажется, этого все равно мало, чтобы видеть в человеке себя и ради этого рисковать своей карьерой.
- Она могла видеть себя не только в том, чем Вы занимались, но и в Ваших отношениях с матерью.
- Если честно, я думала об этом, - грустно усмехнулась Свон и отвела взгляд в сторону, - только немного в другом ключе. В том, что я сама видела в ней мать, но черт возьми! Это же противоречиво, ни одна дочь не должна чувствовать к матери того, что чувствовала я по отношению к Реджине.
- А эти проекции и необязательно воспринимать в буквальном смысле, Эмма, - Сара расслабленно опустилась на спинку кресла, скрестив пальцы в замок. - Осмелюсь предположить, что Вы нуждались не только в родительской заботе и поддержке, что, безусловно, очевидно, но и в том, чтобы партнер вызывал у Вас восхищение. Был ярким, харизматичным, дарил много сильных эмоций.
- В смысле?
- В детстве все мы проходим тот этап, когда начинаем восхищаться противоположным полом. Девочка должна восхититься отцом и проиграть матери, захотев стать такой же крутой, как она, - Уокер на секунду прервалась, не отводя внимательного взгляда от девушки. - Если с отцом так не сложилось и мама была даже не то что классная, а, скорее, отталкивающая, то есть вероятность, что человек будет стремиться к этой идентификации во взрослом возрасте.
- Я вообще ни того, ни другого по жизни не выиграла, если Вы помните. А Дэвид с Мэри-Маргарет и тут во всем облажались, по ходу, - Эмма поджала губы и опустила взгляд.
Сара замолчала, начав что-то записывать в своем блокноте. Она «конспектировала» каждую чертову сессию, методично и быстро, чтобы не отвлекаться от диалога. Наверное, у нее собрано такое досье на Эмму Свон, каким не смогло бы похвастаться даже ФБР.
Закончив наконец увлеченно писать, Уокер посмотрела на девушку и осторожно поинтересовалась:
- Как Вы, Эмма? Готовы продолжить обсуждение или хотите сменить тему?
- Знаете, во всем этом меня волнует только одно: если мы с ней были так похожи, буквально дополняли друг друга, то какого черта она все время так со мной обращалась? - намеренно игнорировала вопросы психолога Свон. - А потом и вовсе выбросила, как ненужную вещь.
- Реджина вряд ли желала вам зла осознанно, - задумчиво смотрела на нее Сара. - Предположу, что в моменты стрессов она регрессировала до состояния ребенка, поэтому убегала от важных разговоров, сторонилась конфликтов, вероятно, даже себе она боялась признаться в своей слабости. Я не оправдываю ее поведение, но она просто не могла действовать иначе, не наблюдала, не знала другого сценария и тем более никогда не применяла к себе.
- Херня это все, - агрессивно подалась вперед Эмма, старательно отвергая слова Уокер, потому что внутри вдруг стало слишком больно. - Я просто была для нее удобной, она никогда не воспринимала меня всерьез. Если я пыталась выразить недовольство или не прибегала по первому зову, ей это не нравилось.
- Таким людям, как Реджина, может быть свойственно идеализировать и обесценивать партнера. Вероятно, когда Вы становились собой, проявляли «неудобные» чувства, - Сара изобразила пальцами в воздухе кавычки, - которые ей были не нужны, она обесценивала Вас, а как только Вы сдавались и начинали снова играть по ее правилам - обратно идеализировала.
- Сложно с Вами не согласиться, потому что это объясняет эмоциональные качели, которые она постоянно создавала в наших отношениях, - сдалась Свон, не в силах подобрать контраргументы.
- Да, Эмма, чтобы всегда быть любимым для нарцисса, нужно положить на него жизнь и вестись на все его манипуляции.
- Вы хотите сказать, что она просто больной человек? Ну и я тогда, получается, тоже. Все мы в какой-то степени нездоровы.
- Я такого не говорила, - спокойно произнесла женщина. - У всех есть свои особенности. Некоторые люди осознают свое поведение и отдают себе отчет в том, где и какие паттерны они проявляют, а некоторые - нет. Замечательно, если при этом они прилагают усилия, чтобы измениться. Это сейчас и отличает Вас от Реджины.
- По-Вашему, она не отдавала себе отчета в том, что делала? - недоверчиво хмыкнула Эмма. - Это брехня. Она потом несколько раз извинялась передо мной за случившееся - значит, все прекрасно понимала.
- Не могу говорить за нее, но осмелюсь предположить, что отдавала лишь частично. Вероятно, ресурс, который Вы ей тогда давали, был для нее ценнее и важнее, чем голос разума. Когда Ваше поведение начало выходить из-под контроля, она могла испугаться и наконец осознать, какой вред Вам нанесла.
- И что теперь, нарциссизм - это объяснение всех ее поступков? - испытующий взгляд Свон задержался на лице Уокер.
- Не только. Может быть, все это время она переживала еще один серьезный внутренний конфликт, о котором Вам не рассказывала, - Сара намеренно сделала паузу, наблюдая за реакцией Эммы. - Вы ведь в последний раз видели ее с ребенком, не так ли?
- Вы правы, я ничего не знала о ее переживаниях и проблемах, но, если честно, сейчас уже меня это не очень сильно волнует... - Свон посмотрела в глаза женщины и скрестила руки на груди, приняв защитную позу. - Как я могла все это время допускать такое отношение к себе?
- Эмма, ну, Вам же свойственен некоторый мазохизм, - Сара почти незаметно улыбнулась краешками губ, не прерывая зрительного контакта с девушкой. - Это просто рай для нарцисса.
- Да не то что некоторый, чего уж Вы меня недооцениваете, - грустно усмехнулась Свон. - Ладно, видимо, история о том, откуда он у меня, требует отдельного разговора.
Женщина лишь многозначительно улыбнулась в ответ и молча согласилась с ее предположением. Молчание между ними затянулось, что крайне напрягало Эмму. Напрягало и то, что из слов Сары в ее голове складывалась далеко не приятная, но зато правдоподобная картина. Уокер говорила откровенно и провокационно - Свон прекрасно это понимала и знала, на что подписывалась. Потому что именно так подобные вещи до нее доходили лучше всего. Мазохистично ли это? Однозначно. Вызывает ли это бурю ярких эмоций? Безусловно. Вывод напрашивался очевидный.
- Знаете, Вы будто демонизируете ее, - вдруг нарушила воцарившуюся между ними тягучую тишину Эмма. - А она ведь не во всем такая ужасная. Выходит, и ей тяжело, и с ней тяжело. Какой-то замкнутый круг.
- Мне жаль, что Вам так показалось, - слегка огорченно взглянула на нее Сара. - Я вовсе не имела в виду то, что Реджина ужасна. Я думаю, она очень сложный человек, который в определенный момент запутался и столкнулся с серьезным кризисом. И в этот момент с ней рядом оказались Вы.
- К сожалению... - протянула Свон, отстраненно глядя в окно.
Кабинет вновь окутало вязкое молчание - настенные часы вдруг противно затикали, машины проезжали под окнами слишком громко, а дождь барабанил по крышам почти оглушающе. Эмма опять погрузилась в свои мысли, игнорируя Сару, словно ее тут и не было вовсе. Лишь спустя пару минут женщина напротив напомнила о своем присутствии, тактично прочистив горло. Свон вяло подняла на нее взгляд, ожидая очередного выстрела в голову.
- Эмма, Вы все еще считаете, что Реджина поступила эгоистично, когда ушла от Вас? - наконец задала контрольный вопрос Уокер, слегка прищурившись.
- Нет, - уверенно ответила Свон. - Она лишь пыталась уберечь меня от себя. Я думаю, что это был ее лучший поступок по отношению ко мне.