Зависимый часть 3
Чуя потянул Дазая на себя, утягивая его в спальню. Парни целовались, запустив руки под одежду друг друга и лаская разгорячённые тела. Дыхание обоих сбилось, а сердца бешено колотились в груди, будто хотели выскочить из неё. Расстегнув рубашку Осаму и сбросив её на пол, Чуя потянулся пальцами к ширинке на его брюках. Справляясь с ремнём и молнией, он чувствовал, как Дазай расстёгивает его собственную рубашку, и она улетает на пол. За ней отправились брюки Осаму и Чуи, а потом и их нижнее бельё. Дрожа от нетерпения, Дазай потянул на себя Накахару, утягивая его за собой на кровать.
Покрывая тело любовника горячими поцелуями, Чуя сам с трудом сдерживал своё желание, так как был возбуждён до предела. Прикусив кожу на шее Дазая, Чуя тут же впился в неё поцелуем, оставляя засос, отчего Осаму выгнулся, застонав, прижимая к себе Накахару плотнее, обхватил его ногами за бёдра. Поёрзав задницей, будто дразня, он сам почти насадился на член Чуи, призывно двигая бёдрами. Не в силах выдержать этого, Накахара схватил смазку, которая лежала на тумбочке, и, быстро нанеся её на свой член и анус партнёра снаружи и изнутри, упёрся возбуждённым органом в дырку, тут же толкаясь внутрь, со стоном проникая до конца. Осаму двинул бёдрами ему навстречу, принимая член любовника в себя глубже, при этом застонав, и впился пальцами в спину Чуи, раздирая ногтями кожу на ней при каждом глубоком проникновении. Парни двигались навстречу друг другу всё быстрее, будто в каком-то безумном танце, постанывая и вскрикивая. Чуя, ускорив движения, проникал в Дазая с пошлыми хлюпами и быстрыми хлопками тела о тело, при этом постанывая и временами прикусывая его кожу на груди и плечах. Осаму отдавался Чуе с такой страстью, о наличии которой у себя и сам раньше не подозревал, всё быстрее двигаясь ему навстречу, вскрикивая, дрожа и выгибаясь при каждом толчке, ощущая, что уже на грани. Сердце Дазая стучало настолько громко, что он слышал его отзвук в собственных ушах. Тела обоих любовников раскраснелись и покрылись прозрачными капельками пота, движения стали более резкими, а стоны громкими. Сжав бёдра Дазая пальцами, Чуя, двигаясь в бешеном ритме, вскрикнув, излился в партнёра, продолжая толкаться в него, ощущая, как тот выгибается под ним и дрожит всем телом, раздирая его собственную спину до крови, с криками кончая на свой живот.
Уставший Накахара, обессиленно свалился на подрагивающего Дазая сверху, сам дрожа всем телом после охуительного оргазма, пытаясь отдышаться и восстановить сбившийся ритм сердца. Пару минут спустя любовники пришли в норму, и Чуя, продолжая лежать на Осаму, оглаживая левой рукой его плечо, прошептал:
— Это какое-то безумие. Не могу поверить что мы с тобой это делаем. Но до чего ж приятно.
Осаму зарылся пальцами в рыжие волосы, ничего не ответив на это Чуе, но он был с ним полностью согласен. Накахара оказался первым парнем в его жизни с которым он решил вступить в отношения по собственному желанию, а не по принуждению или указке босса. И он не мог сейчас разобраться в себе, что чувствует. Однозначно, с Чуей у него был лучший секс и при мыслях об этом внизу живота что-то сладко сжималось и ныло. Но Дазай понимал, что, связавшись с Накахарой, лишь усложнит себе и так непростую жизнь. И если отношения с Чуей продолжатся, то ему придётся врать и изворачиваться в два раза больше, чем обычно. Ведь ему нужно будет скрывать эти отношения от босса, а от Чуи придётся скрывать свою связь с Мори. И Дазай изворачивался и врал, потому что не видел иного выхода.
Их отношения с Чуей действительно продолжились, Накахара почти каждую ночь оставался у Дазая, и ему очень непросто было бегать ещё и к Мори, но на ночь у босса он больше никогда не оставался. Поиски эспера, при помощи способности которого был создан наркотик, не дали никаких результатов, поэтому Осаму по-прежнему нуждался в нём. Однако депрессия почти оставила его и попытки суицида больше не повторялись. И Дазай понимал, что причина этому в Чуе, ведь только рядом с ним он чувствовал себя живым человеком, а не механическим роботом, способным лишь делать то, на что его запрограммировали. Рядом с Накахарой Дазаю хотелось жить, но то что он был привязан к боссу не могло его не угнетать. Осаму боялся, что Чуя узнает об их отношениях с Огаем и бросит его, а также было бы весьма скверно, если бы Мори стало известно об отношениях Осаму с Чуей. Дазай не сомневался, что, узнай об этом босс, он найдёт способ их разлучить и тогда: Здравствуй, депрессия!
Он думал о том, чтобы самому рассказать обо всём Чуе, но тут же отбрасывал эти мысли. Осаму знал, что Накахара его не простит и вряд ли поверит в то, что босс привязал его к себе будто пса этим препаратом, и у него просто нет иного выхода. Да и как о таком сказать?
«Ты знаешь, милый, я с боссом сплю и ещё несколькими мужиками, когда он прикажет», — часто Дазай прокручивал у себя в голове эту речь, горько улыбаясь, ведь это было бы смешно, не будь так грустно. Хотя Чуя что-то подозревал. Он не раз заводил разговор с Осаму о боссе, о том, что у них за отношения и за что Дазай его так сильно ненавидит, что получает особое удовольствие, убивая тех, кто хоть чем-то на него похож. Дазай переводил всё в шутку, ведь правду открыть он Чуе не мог. А как-то Накахара сказал:
— Я знаю, что я у тебя не первый.
Осаму приподнял левую бровь вверх, сделав удивлённое лицо, хотя он и не скрывал этого, но и не говорил прямо, ведь такой разговор между ним и Чуей состоялся впервые.
— И? — всё же проговорил он.
— Мне так же известно, — продолжил Чуя. — Что у тебя были с кем-то отношения, когда у нас всё началось.
Они с Чуей сидели на кухне и пили чай, Накахара подошёл к Дазаю вплотную и взял его пальцами за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
— Я надеюсь, что ты его бросил, иначе...
— Что иначе?
— Вы оба об этом очень сильно пожалеете, — Чуя сжал подбородок Осаму сильнее, причиняя боль и испытующе глядя в его глаза.
— Чуя, — Осаму перехватил его руку и попытался убрать, но Накахара лишь сжал пальцы сильнее. — Отпусти, больно.
Чуя разжал пальцы, отпуская Осаму, но продолжая смотреть в его глаза.
— Конечно, я с ним расстался, — соврал Дазай. — Зачем мне тебе изменять?
Накахара пожал плечами и сел на своё место, взяв в руки чашку и делая несколько глотков чая из неё.
Они с Дазаем были вместе уже больше двух месяцев, и Осаму удавалось скрывать свои отношения с боссом от Накахары, а от босса — отношения с Чуей, но ему было непросто. К тому же Огай в любой момент мог приказать ему переспать с кем-то ещё. Вот и сейчас после того, как трахнул его в своём кабинете, сказал:
— Гильерме Да Силва в Йокогаме.
— И что? — спросил Осаму, натягивая на себя одежду.
— Он остановился в том же отеле, что и в прошлый раз и требует, чтобы я отправил к нему тебя.
— Когда?
— Чем быстрее, тем лучше. Сказал, что пробудет здесь неделю и хочет, чтобы всё это время ты провёл с ним.
— Вот как? Что ж, оформи мне командировку на неделю куда-нибудь и препарат на все дни давай.
— Зачем командировку?
— Чтобы ни у кого не возникало ненужных вопросов.
— Ладно, оформлю, — Огай вытащил из сейфа препарат и передал его Осаму.
Ему пришлось сказать Чуе, что босс отправляет его в командировку в Осаку, они попрощались, и Дазай поехал в отель. В номере его встретил высокий брюнет лет тридцати на вид. Он улыбнулся Дазаю, взяв того за руку и сказал:
— Рад тебя видеть, Осаму. Проходи.
Дазай прошёл в номер, сразу заметив на небольшом столике шикарный ужин и дорогое виски.
— Выпьем? — спросил босс Бразильской мафии.
— Конечно, — кивнул Осаму, присаживаясь за стол. — Ты по делам прилетел или по мне соскучился?
— Ну, как сказать? Есть кое-какие дела, но больше, наверное, соскучился по тебе.
Гильерме наполнил стаканы виски, бросив в них лёд. Дазай взял в руку свой и сделал несколько глотков, а Да Силва произнёс, глядя в глаза цвета виски своими тёмно-карими, почти чёрными:
— А поехали со мной, Осаму, в Сан-Паулу. Я тебе уже предлагал. Что тебя держит в Йокогаме?
— Я не могу предать босса и организацию, — соврал Дазай, но что он мог ещё сказать? Ведь действительно не мог предать Огая, но не потому что был предан ему или организации, а потому что оказался в полной его власти и был связан по рукам и ногам. А ещё есть Чуя. Осаму бы ни за что не оставил его, потому что то, что он чувствовал к Накахаре было сильнее его. Вскоре после того, как они вступили с Чуей в связь, Дазай понял, что любит его. Он знал, что вынужденная разлука на неделю будет для него пыткой и уже скучал, но что он мог сделать? Пока он зависим от препарата — ничего.
Осаму с Да Силвой поужинали, выпили виски и, конечно, после этого оказались в постели. После секса Гильерме чмокнул Осаму в щёку и вновь предложил ему уехать с ним, но Дазай опять отказался.
— Ты же знаешь, как сильно нравишься мне, Осаму? — произнёс Гильерме.
— Ты говорил, — ответил Дазай, расслабленно откидываясь на подушку. — Но зачем тебе это? У тебя же семья.
— Семья семьёй, но ты — нечто особенное. Если честно я мог не лететь в Йокогаму лично, а отправить своего зама, но я очень хотел тебя увидеть.
— Да, я тоже скучал, — обронил Дазай.
— Каков лжец! — усмехнулся босс мафии. — Но до чего ж великолепен.
Гильерме провёл рукой по предплечью Дазая, на Осаму не было бинтов, так как Да Силва ещё когда они в первый раз оказались в постели, настоял на том, чтобы Дазай их снял.
— Почему ты это делал? — спросил он, обводя пальцами шрамы.
— Многие задают мне тот же вопрос. Не знаю почему, по пьяни резался.
— Ну да, конечно, — Гильерме с недоверием посмотрел в глаза Осаму, тот знал что его любовник довольно проницательный, да он и не рассчитывал его обмануть, скорее надеялся, что Да Силва поймёт, что он не хочет об этом говорить и не будет приставать с расспросами. И он не разочаровал. Гильерме всё прекрасно понимал, ему также было известно, что Дазай ненавидит Огая, он не мог понять только одного, почему Осаму не хочет уехать с ним, но решил действительно не приставать с расспросами. Продолжая смотреть в карие омуты и проводя рукой по груди любовника, он произнёс: — В любом случае, если нужна будет моя помощь, обращайся в любое время.
— Хорошо, — кивнул Осаму, а затем губы Гильерме вновь накрыли его уста.
По истечению недели Осаму вернулся в порт и сразу отправился к Чуе. Они провели вместе с ним бурную ночь, Накахару удивило то, что у Дазая в заднице оказалась анальная пробка, на что тот сказал, что поставил её, чтобы сэкономить время на растяжке, ведь они не были с Чуей вместе семь дней. Накахара не заподозрил подвоха, ему казалось, что у него нет причин не доверять любовнику. С тех пор, как они с Осаму были вместе, их отношения довольно сильно изменились в лучшую сторону. Осаму завязал с попытками суицида, казалось, у него появилось желание жить, он стал к Чуе нежен и ласков, оставив любые попытки как-то его оскорбить или унизить. У них было всё прекрасно, они походили на молодожёнов в медовый месяц, и Чуе казалось, что он уже не сможет без Дазая. Он сам не заметил, как влюбился в напарника, и хотя их чувства были взаимны, они их друг другу пока не озвучили, просто, наверное, не были к этому готовы.
Любовники провели вместе безумную ночь, а утром Дазаю вновь пришлось идти к боссу за препаратом.
— Проходи в спальню, — сказал Огай, и Осаму, сняв обувь и плащ, прошёл, разделся и лёг на кровать в ожидании Мори. Тот не заставил себя долго ждать и вскоре присоединился к Дазаю. В этот раз босс был особенно груб, он будто хотел наказать за что-то Осаму, выходя из него полностью, затем резко насаживал на свой член, больно сжимал его кожу на бёдрах и талии, оставляя синяки. Но Дазаю было не привыкать к такому обращению со стороны Огая, и он всё же кончил в конце этого акта, несмотря на то, что Огай не стремился довести его до оргазма.
Позже, когда оделись, Мори вдруг произнёс:
— Ты должен расстаться с Чуей.
— Что? — Дазай подумал, что ослышался.
— Ты меня слышал. — Босс подошёл к Осаму и взял его пальцами за подбородок, глядя в карие омуты своими красными. — Ты должен прекратить с ним отношения.
— Почему? — спросил Дазай, уже зная ответ на этот вопрос.
— Я уверен, что ты понимаешь почему, Дазай. — Босс отпустил его подбородок, склоняясь к уху Осаму и шепча: — Потому что ты — моя собственность, ты принадлежишь мне, как вещь, как собака принадлежит своему хозяину. А отношения и чувства к кому бы то ни было несут в себе угрозу для меня потери контроля над тобой. Поэтому ты не можешь встречаться ни с кем без моего ведома и разрешения.
— Мори-сан, вы ведь держите меня словно пса на привязи, и вы прекрасно понимаете, что я никуда от вас не денусь. О какой потере контроля вы говорите, если я и суток не проживу без препарата?
— Ты прав, — сказал Мори. — Но ты уже проявляешь непокорность, переча мне сейчас. А это ни к чему хорошему не ведёт. Ведь ты хочешь и дальше получать препарат?
— Что ж, босс, — неожиданно произнёс Дазай, вставая с кровати. — Если вы хотите убить меня, то можете не давать препарат, я сам покончу с собой, хоть сейчас.
В руках у Дазая появился пистолет, а затем его ствол упёрся в живот Огая, а Дазай с улыбкой сказал:
— Но что мешает мне прихватить вас собой?
— Дазай, — произнёс Мори. — Ты сейчас осознаёшь, что делаешь?
— Вполне, Мори-сан, вполне, — невозмутимо ответил Дазай, вдавив ствол в живот босса сильнее. — Не стоит загонять в угол того, кому нечего терять. — Дазай посмотрел в бордовые глаза холодным, ничего не выражающим взглядом и сказал: — Препарат, суточную дозу. Сегодня я к вам больше не приду, Мори-сан. И думаю, вы понимаете, что так будет лучше. И вам, и мне нужно подумать.
Мори вышел из комнаты, Осаму следовал за ним, босс открыл сейф и передал Осаму препарат, со словами:
— Что ж, подумай. Но как бы не пришлось пожалеть. Ты говоришь, что тебе нечего терять, а вот я теперь в этом не уверен. Ты ведь не хочешь потерять Чую?
— Не советую, Мори-сан, трогать Накахару, потому что, если вы его тронете, меня уже ничто не сможет остановить.
Сказав это, Осаму покинул его квартиру, а Мори сжал кулаки, стукнув одним из них по столу.
— Чёрт! Пёс посмел скалить зубы на своего хозяина и рычать — это очень плохой знак. Дазай выходит из-под моего контроля, несмотря на препарат. Но я не могу этого допустить. С этим нужно срочно что-то делать.
***
От Мори Осаму отправился к Чуе. Позвонив в дверь и дождавшись, когда ему откроют, он прошёл внутрь, держа в руках бутылку коллекционного вина, которое купил недавно. До сегодняшнего дня оно стояло у него в квартире, ожидая особого повода. И сегодня такой повод был, как казалось Дазаю. Потому что он свободен от босса на целые сутки, такое случалось нечасто, и Дазай считал произошедшее сегодня своей маленькой победой, хотя и понимал, что Мори этого ему так просто не спустит и, возможно, он ещё пожалеет о своей дерзости. Но сегодня Осаму не хотелось думать о боссе, а всецело посвятить себя человеку, рядом с которым ему было спокойно и хорошо.
Чуя удивлённо приподнял левую бровь, рассматривая бутылку в руке Дазая.
— Романи Конти? — произнёс Накахара. — Вот это сюрприз! Моё любимое вино.
— Я знаю, — ответил Дазай, целуя Чую в уголок губ, разуваясь и проходя в квартиру. — Где будем пить?
— Иди в гостиную, сейчас принесу бокалы и шоколад.
Осаму расположился в гостиной на диване, поставив бутылку на стол, а Чуя прошёл на кухню за бокалами и шоколадом. Присоединившись к Дазаю в гостиной, Чуя откупорил вино и разлил его по бокалам.
— Чуя, а давай с тобой на брудершафт выпьем, — неожиданно предложил Дазай, и Чуя кивнул. Парни переплели руки в локтях и осушили бокалы до дна, после чего их губы встретились и слились в нежном поцелуе с привкусом терпкого вина. В другой руке у Чуи был кусочек шоколада, который он закинул Осаму в рот, вновь накрывая его губы своими, ощущая сладость на его и своих губах.
Проведя языком по нижней губе любовника, будто слизывая остатки сладости, Чуя сказал:
— Как вкусно.
— Тогда повторим?
— Что именно? Вино на брудершафт или шоколадный поцелуй?
Осаму ничего не ответил, наклоняясь к столу и отламывая от плитки ещё кусочек, кладя его в рот Чуи так, чтобы он немного торчал, тут же откусывая половину и уже сам накрывая губы Накахары поцелуем, ощущая сладость на своих.
— У-у, — протянул Осаму, отрываясь от губ любовника. — Действительно очень вкусно. Твои поцелуи всегда такие сладкие.
— Как и твои.
Чуя чмокнул Дазая в губы, наполняя бокалы вином и делая глоток из своего, передавая Осаму в руку его бокал.
Дазай отпил несколько глотков и, поставив бокал на стол, неожиданно обнял Чую и произнёс:
— Я люблю тебя.
— Что? — Накахара подумал что ослышался, ну не ожидал он от Дазая признания в любви. Он вообще сомневался, что Осаму на неё способен.
— Я люблю тебя, — повторил Дазай.
— Ты уверен в своих чувствах? — почему-то спросил Накахара.
— Да, — ответил Осаму, неотрывно глядя в голубые озёра.
— И когда ты понял, что любишь меня?
— Кажется, через пару недель после того, как у нас с тобой всё началось. Просто однажды я вспомнил о депрессии, которая была моей спутницей всю мою жизнь, и о том, что я её больше не чувствую, а рядом с тобой я не думаю о суициде.
— Да, я заметил, что твои попытки самоубийства прекратились. И я очень рад этому. Наверное, я тоже тебя люблю, Дазай. Это так странно, ведь пару месяцев назад мы с тобой цапались, как собаки, а потом вдруг резко как-то сблизились.
— Да, мне тоже казалось это странным, но потом я решил не думать об этом, а просто жить и научиться получать наслаждение от жизни.
— Это прекрасная мысль. — Чуя поднёс бокал к губам и сделал из него глоток, Осаму последовал его примеру, а затем губы любовников вновь встретились и слились в страстном поцелуе.
Поставив бокалы на стол, они долго и жадно целовались, проникая руками под одежду, оглаживая тела друг друга. Осаму оказался у Чуи на коленях и стянул с него футболку через голову, Накахара принялся расстёгивать рубашку Осаму, а вскоре она оказалась на полу. Расстегнув ширинку на брюках Чуи, Осаму стянул их вниз вместе с трусами, Накахара помог Дазаю освободиться от остатков одежды, а затем Осаму вновь оказался у него на коленях. Смазанные лубрикантом пальцы, вошли в его анус и надавили на простату, от чего Дазай вскрикнул, почувствовав, как тело прошивает будто электрическим разрядом. Он накрыл губы Чуи своими и немного привстав, согнув ноги в коленях, начал медленно опускаться вниз (после того, как Чуя вытащил из него пальцы), вбирая в себя его член. Накахара застонал в поцелуй, и Осаму оторвался от его губ, неотрывно глядя в голубые озёра. Чуя обхватил его бёдра руками и резко потянул вниз, одновременно с этим вскидывая свои, выбивая стон из горла Дазая. Осаму приподнялся, затем резко опустился вниз, насаживаясь до конца, обвивая шею любовника руками и продолжая смотреть в его глаза. Подбрасывая Осаму вверх, Чуя тут же опускал его вниз, вскидывая бёдра, проникая всё глубже. Дазай вскрикивал и постанывал, да и сам Накахара издавал похожие звуки. Осаму скакал на члене любовника всё быстрее, ощущая нарастающий жар внутри, но его ноги начали уставать, и Чуя это заметил, поэтому, сжав ягодицы партнёра, положил его на спину, продолжая оставаться в нём и резко толкаясь вперёд. Осаму вскрикнул от этого толчка и обхватил Чую ногами за талию, двигаясь ему навстречу. Накахара со стонами принялся вбиваться в любовника, всё более ускоряясь, его дыхание и сердцебиение сбилось, а тело покрывали прозрачные капельки пота. Осаму всё быстрее двигал бёдрами ему навстречу, сам насаживаясь на член, ощущая внутри нестерпимый жар. Резко толкнувшись в разгорячённое тело любовника ещё несколько раз, Чуя, вскрикнув, излился внутрь, продолжая движения до тех пор, пока Осаму не начал судорожно выгибаться под ним, раздирая плечи ногтями и поливая свой живот спермой.
Чуя рухнул на Дазая сверху, пытаясь отдышаться, Осаму поглаживал его по спине.
— Как же тебя охуительно трахать, Дазай, — прошептал Накахара, затем добавил: — Я люблю тебя.
— Уверен?
— Да, — выдохнул Чуя в его губы и впился в них жадным поцелуем.
Позже парни допили вино, потом отправились в спальню, где занимались сексом до рассвета. Осаму, под утро, когда Чуя отрубился, вколол себе препарат, после чего уснул в объятьях возлюбленного. В этот день они решили с Чуей прогулять работу, и Дазай сказал, что уладит всё с боссом, что он и сделал, сказав Мори, что сегодня они с Чуей на работе не будут. Огай ничего не ответил, лишь со злостью сжал кулаки.
— Эти отношения, — проговорил он, когда закончил разговор. — Пора прекращать. И я их закончу за тебя, Дазай, если ты сам не можешь этого сделать.
Сказав это, Мори открыл ноутбук и, вставив в него флешку, скопировал с неё несколько видео файлов и отправил их Накахаре на электронную почту с нового адреса, который создал специально для этой цели.
Чуя с Осаму провели весь день вместе, предаваясь любовным утехам и попивая вино, за которым смотался в магазин Накахара, Дазай, пока его не было сделал себе очередную инъекцию. У него оставалась одна доза, и ночью к Мори он идти не собирался, но знал, что утром она ему понадобится и вновь придётся стелиться под Огая, чтобы получить препарат.
На следующий день, часов в 10 утра, Огай сам пришёл к Осаму в кабинет, сказав:
— Я тогда погорячился, впрочем, как и ты. Но я не хочу, чтобы между нами выросла стена из недопонимания. Я не стану возражать против ваших с Чуей отношений, если они не станут мешать нашим.
— Что вы задумали, босс? — спросил Осаму. Он хорошо знал Огая и был уверен, что босс ничего не делает просто так, к тому же он из тех, кто никогда не сдаётся и всегда добивается своего.
— Ничего. Я просто не хочу с тобой ссориться.
Огай протянул Осаму шприц и закрыл дверь кабинета на замок. Когда Дазай сделал инъекцию, единственное, чего ему хотелось — это откинуться на спинку стула и закрыть глаза. Но Мори не позволил, он подошёл к своему подопечному и, обняв его, принялся осыпать поцелуями шею, снимая с него одежду и усаживая его на стол, сбросив с него все документы на пол.
Стянув с Осаму брюки и боксёры и расстегнув ширинку на своих штанах, Огай смазал колечко мышц парня и свой член лубрикантом, после чего Дазай расслабленно откинулся назад, а Мори резко вошёл в него одним толчком, тут же принявшись двигаться в нём, удерживая его руками за бёдра и натягивая на свой член. В расслабленном состоянии после приёма наркотика, Осаму лениво двигал бёдрами ему навстречу, обхватив Огая за талию своими ногами и постанывая. Босс всё резче вбивался в растраханную дырку бывшего воспитанника, с хлюпами и хлопками тела о тело, входя в него под определённым углом, каждый раз попадая членом по простате. Дазай выгнулся, вскрикнув, изливаясь на свой живот, в этот момент дверь в его кабинет с грохотом распахнулась. Осаму перевёл затуманенный взгляд на Чую, который ошарашенно смотрел на происходящее, не в силах даже пошевелиться, а Огай продолжал вбиваться в Дазая, как ни в чём не бывало, затем с хриплым стоном кончил в него, в последний раз резко двинув на себя, и вышел. Застегнув ширинку на брюках, Мори по хозяйски шлёпнул Осаму по голому заду и направился к выходу, проронив:
— В следующий раз прежде чем войти ко мне или к Дазаю, стучи, Чуя.
Накахара стоял, как вкопанный, всё ещё не отойдя от шока. Хотя он уже думал, что вряд ли его что-то может шокировать больше чем те несколько видеозаписей, которые кто-то отправил ему на почту. На них был Дазай с разными мужиками и даже с двумя и тремя одновременно. Все они трахали его, как последнюю шлюху, иногда в два ствола одновременно. Но на записях не было даты. Чуя был в бешенстве, хотя всё же оставалась надежда на то, что всё это было давно. Но когда он увидел, как босс трахает Дазая, ему будто нож в сердце вогнали. Осаму клялся ему в любви, а сам ложится под босса и хрен знает ещё под кого. Из-за предательства возлюбленного было невыносимо больно, а тот даже не оправдывался. Он лишь попытался слезть со стола и кое-как одеться. Чуя не знал, что состояние Осаму после введения препарата в первые тридцать минут немного заторможенное, лишь спустя тридцать — шестьдесят минут он приходит в норму.
Первым желанием Накахары было набить ему морду, но он не хотел сейчас даже смотреть в его сторону, ему было противно. Чуя бросил в Дазая флешку и молча вышел из кабинета. Осаму, наконец, удалось одеться, и он выругался:
— Чёрт!
С трудом дойдя до двери, Дазай прикрыл её за Чуей и, подойдя к дивану, свалился на него почти без чувств.
Спустя тридцать минут Дазая отпустило, он покинул свой кабинет и направился к Чуе, чтобы попытаться ему всё объяснить, хотя понимал, что скорее всего Накахара набьёт ему морду и будет прав, если сделает это.
Осаму подошёл к двери кабинета Чуи и постучал, но никто не ответил. Дазай открыл дверь отмычкой, но кабинет оказался пуст.
Отправившись в служебную квартиру Чуи, Осаму там его тоже не обнаружил. Он попытался ему позвонить, не надеясь на то, что Накахара ответит, и он не ответил. Чуя в эту ночь так и не появился ни дома, ни на работе. Дазай побывал в его городской квартире, но там его тоже не было.
Конечно, Осаму понимал, кто подстроил всё так, чтобы Чуя застал его «на месте преступления», тем более, что позже он просмотрел флешку, которую бросил в него Накахара. На записях Дазая действительно трахали и в дыхательные, и в пихательные, особенно жёсткими были два видео. В первом случае Осаму пришлось притворяться шлюхой, чтобы подобраться к одному из конкурентов Мори. В ту ночь тот мужик позвал с собой друзей, и они втроём отымели Дазая, как только хотели, он потом на заднице сидеть не мог неделю. Но это была последняя ночь этих ублюдков, так как он перерезал всем троим глотки, как только они уснули. Было ещё одно похожее видео, но с двумя мужиками и тогда Осаму тоже досталось, но вскоре их также настигла печальная участь.
Несмотря на всё что сделал босс, для того, чтобы поссорить их с Чуей, Осаму снова пришлось идти к нему за дозой и, само собой, раздвигать ноги. Снова Дазай задумался о самоубийстве, но прежде хотел всё же поговорить с Чуей, попытаться всё ему объяснить.
Однако Чую он не видел несколько дней, когда, наконец, эспер появился у себя в квартире, то первое, что он сделал, увидев Осаму, это въебал его по роже, от чего тот вылетел за дверь.
— Чуя, послушай меня, — пытался объяснить Дазай, с трудом поднимаясь на ноги, вытирая кровь из разбитого носа, вновь пытаясь проникнуть к Чуе в квартиру, который, встав на пороге, прошипел:
— Убирайся!
— Давай не будем устраивать цирк на площадке. Нам нужно поговорить, и я скажу тебе всё, даже если ты не хочешь слушать.
Дазай всё же сумел протиснуться в дверь мимо Чуи, но тот с ненавистью посмотрел на него и сказал:
— Я не желаю слушать твои идиотские оправдания! Какую лапшу на этот раз ты собираешься мне повесить на уши?
— Чуя, я хочу рассказать тебе правду о своих отношениях с боссом. Когда это началось и почему продолжается до сих пор, по какой причине я не могу прекратить всё это и уйти от Огая. Я у него будто пёс на привязи, у меня нет возможности бросить его.
— Да что ты мне лепишь? Если бы он держал тебя, как цепного пса, ты бы давно уже грохнул его и освободился. К тому же из того, что я видел в твоём кабинете, я сделал выводы, что тебя никто ни к чему не принуждал. Ты стонал, как шлюха, когда он тебя трахал, да и сам тоже кончил. Убирайся! Я не хочу тебя видеть и слушать тоже не желаю.
— Чуя, ну выслушай меня, — Дазай попытался схватить Накахару за руку, но тот его оттолкнул.
— Ты просто шлюха, Дазай! После того, что я увидел, мы не будем с тобой больше вместе. Тебя ебут все кому не лень, и мне противно с тобой находиться в одном помещении. Пошёл вон!
— Чуя, я люблю тебя! Послушай меня! — в отчаянии выкрикнул Дазай, но Накахара презрительно скривился.
Ему удалось вытолкать Осаму за дверь и закрыть её, после чего эспер прошёл на кухню и налил себе вина. Дазай всё ещё стоял под дверью: звонил, стучался, шкрёбся, как побитый пёс, которого за какую-то провинность выбросили на улицу и не хотят впускать в дом. Осаму пытался открыть замок, но не смог, так как Чуя запер дверь на задвижку.
Накахара пил вино, опрокидывая в себя один бокал за другим. Вскоре звуки за дверью прекратились, и Чуя понял, что Дазай ушёл. Обхватив голову руками и поставив локти на стол, Чуя всё думал о нём, сам того не желая. Образ Осаму прочно засел у Накахары в голове. Он не хотел вспоминать о Дазае, гнал мысли о нём прочь, но они, как назло, возвращались к Осаму снова и снова. Чуя вспоминал, как у них всё началось, как он спасал Дазая несколько раз от суицида, как они с ним поцеловались в первый раз, как громко стучало его сердце, когда Дазай находился рядом и смотрел на Чую долгим, нежным взглядом. Потом Накахара вспомнил свои сомнения и как легко Дазай его от них избавил, как они с ним переспали впервые, и как совсем недавно любовник сказал, что любит. От этих воспоминаний сердце в груди Чуи болезненно сжалось в который раз за последние несколько дней.
— Лживый ублюдок, — произнёс Чуя. — Всё это время, что мы были с тобой вместе, ты изменял мне с боссом и хрен знает с кем ещё.
Чуе было тошно и больно, он не знал, как облегчить своё состояние, вино не особо помогало. Однако он всё же наполнял очередной бокал и опрокидывал его в себя. Изрядно напившись, Чуя вдруг понял, что из его глаз катятся слёзы, конечно, это были пьяные слёзы, и он знал, что завтра ему будет стыдно из-за них даже перед собой, но сейчас это было не важно, ведь о его слабости никто не узнает.
— Чёртов Дазай! — ругал любовника Накахара. — А что если он снова попробует покончить с собой? Нет, это больше не моё дело, пусть делает что хочет. Ненавижу! — Чуя со злостью сжал бокал в руке и взглянул на настенные часы, стрелки на которых показывали без одной минуты полночь, а затем добавил: — Дазай, если бы ты только знал, что я сейчас чувствую!
А в следующее мгновенье Чую будто током ударило, бокал треснул в его руке, поранив ладонь, и Накахара выругался, стряхивая кровь с руки на пол и подходя к раковине, чтобы промыть рану. Открыв кран, Чуя подставил руку под воду, красноватые брызги, разбавленные водой, заляпали бинты на правом запястье, Накахара продолжал держать руку под напором, а затем его будто молнией поразило, и он снова выругался:
— Бинты? Какого чёрта? — Чуя принялся разматывать повязки на руках, открывая взгляду уродливые шрамы. — Что? Не может быть, — прошептал Накахара, а затем у него всё поплыло перед глазами, и он свалился на пол, больно стукнувшись о него головой.
***
Дазай стоял под дверью Чуи минут тридцать. Что он только не делал, чтобы тот впустил его: и звонил, и стучал, и просто шкрёб дверь ногтями, впоследствии сполз по ней вниз, обхватив голову руками, но любовник так и не открыл больше. Осаму вернулся в свою квартиру и налил в стакан виски. Выпив его, он сел за стол, подперев голову руками.
Чуя не захотел его слушать, хотя этого следовало ожидать. Нужно было всё рассказать ему самому, но Осаму боялся. Он считал, что Чуя не поймёт. Но вышло всё гораздо хуже, чем Дазай предполагал. Окажись он на месте Чуи, тоже не стал бы себя слушать. Осаму снова наполнил стакан и сделал несколько глотков из него.
На душе было паршиво, Чуя стал первым и единственным человеком, ради которого ему хотелось жить, но он его потерял навсегда. Дазай это очень чётко понимал. И сердце в груди сжималось от тоски и безысходности. Тяжёлые мысли опять лезли в его голову:
«Теперь мне ничего другого не остаётся. И на этот раз Чуя вряд ли придёт, чтобы остановить меня».
Осаму опустошил стакан и наполнил его снова до краёв, даже не добавив лёд, после чего вышел из кухни, бросив взгляд на настенные часы и отметив, что они показывают без двух минут полночь, прошёл на балкон, продолжая размышлять:
«Давно нужно было это сделать. Но Чуя смог разбудить во мне пламя, настоящие чувства. Я всегда знал, что любовь и счастье — это не для меня. Но в какой-то момент поверил, что тоже достоин любви. Как же я ошибался».
Осаму перехилился через край балкона, глядя вниз, затем поднёс стакан к губам и произнёс, делая глоток:
— Не пойду больше к боссу. Проклятый Огай! Ненавижу тебя! Сегодня я всё это прекращу. Чуя, если бы ты только знал, что я сейчас чувствую!
В этот момент Дазаю показалось, что его тело прошило электрическим разрядом, рука сжала стакан, и он треснул, поранив ладонь до крови, но это уже не имело значения. Осколки стакана полетели вниз, а вслед за ними и Осаму, раскинув руки и ноги в стороны, на его лице сияла счастливая улыбка. Да, он был счастлив оттого, что через несколько секунд обретёт долгожданную свободу, и он обрёл, но совсем не так как планировал изначально.