Зависимый часть 2
Открыв глаза, Дазай понял, что лежит на диване рядом с Чуей, можно сказать, в его объятиях, так как тот закинул правую руку на плечо Осаму, уткнувшись носом в его грудь. За окном было светло, Дазай бросил взгляд на настенные часы, они показывали восемь часов утра. Он аккуратно убрал руку Чуи в сторону, стараясь не разбудить эспера и между делом вспоминая, что было вчера. Вчера он хотел повеситься, но пришёл Чуя и помешал, а потом они поцеловались. Дазай перевёл взгляд на красивое лицо парня, лежавшего рядом с ним, в памяти всплыли чувства, которые он испытал в тот момент, когда решил его поцеловать. Да, порыв был странным и неожиданным как для самого Осаму, так и для Чуи, но вспоминая, как в тот момент билось сердце в груди, Дазай невольно провёл пальцем по щеке Накахары, оглаживая скулу, затем склонился над ним и коснулся его губ своими лёгким поцелуем.
— Как жаль, — прошептал вдруг Осаму, глядя на безмятежное лицо эспера, который продолжал спать, размеренно посапывая. — Что я не свободен.
Дазай аккуратно поднялся с дивана, чтобы не разбудить Чую, и, взяв пачку сигарет и зажигалку, размышляя, прошёл на балкон:
«Он никогда не позволит мне быть с тем, с кем я захочу, и никогда меня не отпустит. Мне никогда не освободиться от него. Нельзя сближаться с Чуей».
Осаму поднёс сигарету к губам, но потом передумал, глядя вниз и продолжая свою мысль:
«А может... высота приличная, упадёшь с такой — и только мокрое место останется. Смерть — это единственный способ для меня обрести свободу».
Дазай преклонился через балкон сильнее, как вдруг был схвачен чьей-то рукой за футболку.
— Дазай, твою мать! — выкрикнул Накахара, затаскивая Осаму внутрь. — Какого хрена ты опять творишь?
— Чуя? — Дазай, казалось, был удивлён появлению на балконе эспера, ведь минуту назад он сладко посапывал на диване. — Я просто вышел покурить.
— Лжец! — прошипел Чуя. — Не вешай мне лапшу на уши. Ты хотел спрыгнуть! Я это видел. И не смей отрицать!
— Э-э... Ладно, как скажешь.
Чуя схватил Дазая за руку и затащил его с балкона в гостиную.
— Почему ты так упорно стремишься к смерти? — Накахара гневно посмотрел в карие омуты, его собственные глаза в этот момент метали молнии.
Осаму пожал плечами, проронив:
— Потому что не вижу смысла в своей жизни.
Чуя отпустил его руку, продолжая смотреть на эспера, но уже без злобы, и тихо спросил:
— Почему?
— Потому что его нет.
— Я тебя совсем не понимаю, — растерянно произнёс Чуя.
— А не надо меня понимать и даже пытаться это сделать. Пойдём лучше чай пить: на работу скоро.
— Ты только что хотел умереть, а теперь переживаешь, чтобы не опоздать на работу? По-моему, ты не адекватный.
— Возможно, — не стал спорить Осаму, проходя на кухню и включая электрический чайник.
***
Ближе к вечеру, выполняя очередное задание босса, связанное с подкатом к одному из конкурентов, Дазай решил заскочить по пути в аптеку, так как у него закончились антидепрессанты, а лучше, чтобы они были под рукой. Однако, подойдя к витрине, он заметил отражение знакомой фигуры в шляпе с рыжими волосами вдалеке, которая показалась на мгновение и тут же скрылась. Осаму обернулся назад, но никого не увидел.
— Какого чёрта! Чуя что, следит за мной? — Дазай вошёл в аптеку и приобрёл нужные препараты, после чего решил отправиться в бар, оставив таблетки в машине. Задание Мори отменялось, если Чуя действительно следил за ним. Просидев в баре несколько часов, периодически выглядывая из окна, Осаму никого похожего на Чую не заметил, однако был уверен, что в витрине аптеки Накахара ему не померещился.
Изрядно напившись, Дазай уже собрался уходить, как вдруг к нему решил подкатить какой-то мужик лет сорока на вид. У него были длинные чёрные волосы и бордовые глаза. Весь его внешний вид очень сильно напоминал Осаму босса. Расплатившись за виски, Дазай бросил мужику: «Идём» — и проследовал к выходу из бара. Мужчина пошёл за ним, но Осаму направился в противоположную от своей машины сторону, а также не стал вызывать такси, вместо этого он свернул в один из переулков, а мужик, следовавший за ним, спросил:
— Куда мы идём? Может, такси вызвать?
— Не нужно, — не оборачиваясь, сказал Дазай. — Я тут живу, недалеко.
Пройдя ещё пару минут, неожиданно Дазай остановился, как вкопанный, и мужик, шедший за ним, налетел на него в темноте.
— Эй, ты чего? — спросил он.
Осаму развернулся к мужчине и с добродушной улыбкой спросил:
— Хочешь меня, да?
— Ну да, ты же тоже не против, — тихо проговорил тот.
— Конечно, я не против. — Осаму приблизил своё лицо к лицу незнакомца вплотную, делая резкое движение рукой, в которой был зажат нож. — Не против тебя убить, ублюдок, с особой жестокостью.
Мужик вскрикнул, когда его живот пронзила острая боль, затем попятился, но лезвие ножа вновь вошло в его тело, а потом снова и снова. Незнакомец упал на землю, а Дазай нанёс ему ещё несколько ударов ножом в живот, тот больше не издал ни звука, похоже, что он был мёртв, но Осаму продолжал наносить удары ножом бездыханному телу, куда придётся, представляя на его месте босса. Вся его одежда и лицо были залиты кровью, но Дазай бил жертву ножом и истерически хохотал. Затем он остановился, видимо устав, и сел рядом с трупом, обхватив голову руками.
Наблюдавший за всем этим, Чуя был шокирован увиденным. Зачем он за ним сегодня попёрся, Накахара и сам не знал, наверное, опасался, что Дазай снова попытается покончить с собой. Но то, что он увидел, превзошло все его ожидания: Осаму вёл себя, как натуральный псих. Развернувшись, Чуя молча направился к своей машине, а Дазай так и остался сидеть на прежнем месте. Минут через пять он тоже поднялся на ноги и пошёл к своему авто, оставленному у бара.
Приведя себя немного в порядок, вытерев кровь с лица и рук влажными салфетками, Осаму отправился в свою служебную квартиру. Ему следовало принять душ и переодеться, прежде чем идти к Огаю за дозой. Конечно, он выглядел странно, и любой, кто увидел бы его, понял, что он кого-то убил, но в мафии всем на это было плевать, и тем более никто не решился бы задавать правой руке босса какие-то вопросы по поводу его внешнего вида, так как Дазая в организации боялись даже самые прожжённые мафиози. Его жестокость не знала границ, а если он был в плохом настроении, то коллеги попросту предпочитали не сталкиваться с ним даже случайно. Не редки были случаи, когда Дазай мог кого-нибудь пристрелить из членов мафии, находясь в дурном расположении духа. Обычно, когда был в плохом настроении, Осаму спускался в подвал Портовой Мафии и жестоко пытал и истязал пленников, чтобы выпустить пар, но не всегда этого бывало достаточно. Иногда ему хотелось убить кого-нибудь похожего на Огая, и он выходил на поиски жертвы в город, где выискивал какого-нибудь брюнета старше сорока лет и жестоко с ним расправлялся при помощи ножа. На некоторое время это помогало: становилось легче, но ненадолго, а в городе говорили, что завёлся маньяк, который убивает мужчин определённого типа, роста и возраста.
Конечно, Чуя тоже слышал о маньяке и теперь знал кто он, точнее, удостоверился в том, что маньяк именно Дазай, когда на следующий день услышал новости по телевизору, где показали фото мужчины, труп которого был найден неподалёку от «Люпина», представив его как очередную жертву самого разыскиваемого серийного убийцы в Йокогаме. Чуя прекрасно знал о жестокости Дазая, о том, что ему человека убить — раз плюнуть, но серийный убийца... это было чересчур даже для Дазая — так думал Чуя, совершенно не понимая, что творится в голове у этого человека. Однако в этот день и на следующий Чуя старался избегать Дазая, он не знал, что скажет ему, если увидит и не сорвёт ли у него крышу. А на третий день Накахара случайно встретился с ним коридоре, вид Дазая был снова каким-то потерянным: он будто не заметил его или не узнал.
Чуя схватил Осаму за руку, останавливая, и тот развернулся к нему лицом, тут же улыбнувшись искусственной улыбкой.
— Что с тобой? — спросил Чуя.
— В каком это смысле? — вроде бы удивившись, спросил Дазай.
— Я знаю, что это ты их убил.
— Кого?
— Тех мужчин. Ты тот самый маньяк, которого все разыскивают.
— Да неужели, Чуя? Тогда почему ты не сдашь меня в полицию?
— Ты издеваешься? Просто скажи, зачем ты это делаешь?
— Потому что мне так хочется, — Осаму отвернулся от Чуи, вырвал руку и, открыв дверь своей квартиры, прошёл внутрь. Накахара растерянно смотрел ему вслед.
На следующий день Чуя, спустившись на этаж, где находился тренировочный зал, издалека услышал голос Дазая, а также Акутагавы. Они говорили на повышенных тонах, точнее, это Дазай больше орал, требуя чтобы Акутагава ему что-то принёс.
— Прости, я не смог туда попасть, — говорил Рюноске, опустив глаза в пол. — Но сегодня ночью снова попробую.
— От тебя нет никакого толку, Акутагава! — со злостью бросил Дазай. — Если бы я мог, то сделал это сам, но мне туда не проникнуть незаметно. Ты — мой последний шанс!
Совершенно не понимая, о чём говорят эсперы, Чуя приблизился к двери, а поскольку она была приоткрыта, его заметили. Акутагава с Дазаем резко замолчали, а Чуя спросил:
— Что за шанс, о чём ты?
— Ни о чём, — буркнул Дазай. — Подслушивать нехорошо, Чуя.
— Да вас только глухой не слышал, надо было орать ещё громче.
Осаму, ничего не сказав, покинул тренировочный зал, Акутагава последовал за ним, а потом вышел и Чуя, раздумывая над тем, что услышал и о чём говорили Акутагава с Дазаем. Вспомнив слова Рюноске о сегодняшней ночи, Чуя решил глаз с него не спускать и выяснить, куда это он собирался проникнуть сегодня. Почти все мафиози разошлись по домам, но Акутагава вместо того, чтобы направиться к выходу, поднялся на крышу, а уже оттуда начал спускаться по стене ниже. Следить за Рюноске и оставаться незамеченным было непросто, но Чуя справился. Акутагава, не замечая его, подобрался к окнам в потайную комнату, которая вела в кабинет босса. Мало кто знал о ней, но Чуе было известно. Воспользовавшись Расёмоном, Акутагава аккуратно проник лентой своей способности в окно, которое почему-то оказалось приоткрыто сверху, как форточка. Акутагава открыл его полностью и забрался в комнату.
Чуя, пользуясь гравитацией, притаился у окна кабинета Мори и наблюдал за происходящим. Скрытая дверь потайной комнаты отъехала в сторону, и Рюноске вошёл в кабинет босса, сразу же подходя к ноутбуку. Включив его и введя пароль, Акутагава подключил к нему съёмный носитель и несколько раз клацнул мышкой, после чего принялся ждать, пока информация скачается. Надев перчатки, Акутагава подошёл к одной из стен и нажал на какую-то точку, стена отъехала в сторону, открывая взгляду сейф. Рюноске достал что-то из кармана и налепил на свой палец, после чего приложил его к биометрическому замку, который тут же пикнул — защита была снята. Затем Акутагава набрал какие-то цифры на кодовом замке. Дверца сейфа открылась, и Рюноске принялся извлекать из него документы, тут же подсвечивая себе фонариком, сразу же просматривая их. Сфотографировав некоторые на телефон, Акутагава убрал всё обратно в сейф, закрыв дверцу и снова скрывая его в стене. Подойдя к ноутбуку, он отключил съёмный носитель и, выключив компьютер, снова прошёл в потайную комнату.
Не дожидаясь, когда Акутагава покинет её через окно, Чуя отправился к Дазаю с намерением выяснить, для чего ему понадобилось похищать информацию у босса.
Позвонив в дверь, Накахара так и не дождался, чтобы ему открыли, поэтому, применив гравитацию, он сломал замок и проник в квартиру. Дазай сидел за столом на кухне и будто не услышал, что в квартиру кто-то вошёл, и это было странно, тем более, что Чуя производил своими действиями очень много шума.
— Дазай, блядь! — вскричал Накахара, подлетая к напарнику и резко разворачивая его лицом к себе. Взгляд Осаму был пустым и будто смотрел сквозь Чую. — Какого хуя ты творишь?
Чуя схватил Дазая за руку, почувствовав что-то влажное и липкое под пальцами. Опустив взгляд вниз, он заметил кровь на рукавах рубашки, в которую был одет напарник, кровь также была на полу, стекая с его рук туда тоненькими струйками, образовав несколько лужиц.
— Чёрт! — выругался Чуя и встряхнул Дазая за плечи. — Ты опять за своё, придурок?!
Дазай, наконец, встретился с Чуей взглядом, будто только что увидел его.
— Оставь меня, коротышка, — проговорил он. — Дай сдохнуть спокойно.
— Идиот! — зло обронил Чуя, бросаясь в ванную комнату и доставая с полки аптечку.
Вернувшись на кухню, Накахара стянул с Дазая рубашку, оголяя его руки, хотя тот и пытался что-то протестующе бурчать.
— Заткнись! — бросил Чуя, обрабатывая глубокие порезы антисептиком и туго перебинтовывая левое предплечье напарника, затем правое. Когда с перевязкой было покончено, Чуя бросил взгляд на стол, увидев на нём антидепрессанты и пустой стакан из-под виски. — Антидепрессанты вместе с алкоголем? Совсем ебанулся?
— Тебе-то что за дело? — безэмоционально спросил Дазай, а потом добавил более громко, не в силах натянуть на лицо очередную маску: — Ты нахрена опять влез? Кто тебя просил?
Осаму попытался встать со стула, но Чуя схватил его ладонь.
— Что с тобой происходит? — задал Чуя вопрос, начавший с недавнего времени его волновать. После того, что увидел, он даже забыл, для чего сюда пришёл изначально и о том, что собирался обвинить напарника в предательстве, возможно, набить ему рожу. Даже то, что узнал Чуя на днях об Осаму, сейчас не имело значения, он лишь хотел понять, почему Дазай так сильно стремится к смерти в последнее время. Если раньше у него случались попытки суицида, то сейчас они заметно участились, и Чуя хотел выяснить причину. — Что с тобой случилось?
— Ничего со мной не случилось. Это моё обычное состояние.
— Нет, не обычное, — Чуя замотал головой. — Раньше ты повторял попытки самоубийства пару раз в месяц, но не три раза в неделю. — Расскажи, что происходит в твоей жизни.
Дазай с насмешливой улыбкой взглянул на Чую.
— Мы разве с тобой друзья, Чуя?
— Конечно нет! Но на правах того, кто спасает тебя, идиота, от смерти уже в третий раз за неделю, я требую объяснений.
— Да ничего особенного, Чуя, со мной не происходит, — посмотрев эсперу в глаза, произнёс Осаму. — Извечная депрессия, наверное, обострение.
— Босс знает?
— Нет. И не вздумай ему сказать.
— Вот как? Интересно. Почему? Он всё-таки воспитывал тебя, как-никак.
— Вот именно, Чуя, «как-никак» — и этим всё сказано.
— Что происходит между вами? — озвучил свою догадку Чуя в виде вопроса, на что Дазай, удивлённо приподняв бровь, спросил:
— С чего ты взял, что между мной и боссом что-то происходит?
— Я знаю, что по твоей просьбе Акутагава устроил обыск в кабинете Мори сегодня ночью. Не отрицай! Я сам видел. Что за информация тебе понадобилась? Что ты хочешь найти?
Неожиданно Дазай расхохотался, затем, подперев голову руками, положил локти на стол.
— Что смешного? — спросил Накахара, не разделив веселья напарника.
Просмеявшись, Дазай сказал, вновь оборачиваясь к Чуе:
— С какой это стати, Чуя, ты следишь за мной?
— С чего ты это взял? Я просто случайно увидел Акутагаву и...
— Ну да, конечно, — перебил Дазай Накахару. — И в тот день, когда я мужика убил возле «Люпина», ты тоже за мной не следил?
— Ты знал?
— Знал.
— И это тебя не остановило?
— Как видишь. И всё же ответь, почему ты следишь за мной?
— Я думал, что ты снова решишься покончить с собой, и, как выяснилось, я оказался прав.
— Может быть, но вот в чём вопрос: какое тебе до меня дело? Мы не друзья, скорей уж наоборот, но по какой-то причине ты оказываешься рядом в самый неподходящий момент? Ты можешь просто оставить меня в покое?
— Чтобы ты снова это сделал?
— Да! — неожиданно выкрикнул Дазай, вскакивая со своего места и нависая над Чуей, который был просто шокирован поведением Дазая. Тот никогда себя так не вёл: он был сдержан и чересчур улыбчив, мог при желании быть саркастичным и язвительным, но всегда подъёбывал Чую или кого-то другого с улыбкой на лице; Накахаре иногда казалось, что он совершенно безэмоциональный и бесчувственный человек, но сейчас он был другим, и Чуя просто не верил в то, что видел. — Потому что я хочу это сделать! Потому что это — самая большая моя мечта! Может быть, единственная, и только тогда я смогу быть счастлив, когда, наконец, обрету свободу!
— Свободу? Какую свободу? — не понял Чуя, но Дазай не ответил, продолжая истерично кричать:
— Убирайся! Оставь меня в покое! Я просто хочу сдохнуть, но из-за тебя даже этого не могу сделать! — Дазай попытался оттолкнуть Чую, но тот перехватил его руки.
— Успокойся, Дазай! — Накахара схватил Осаму за плечи и встряхнул, а затем в непонятном ему самому порыве, прижал к себе, поглаживая по спине, ощущая, как Осаму уткнулся лицом в его шею, а его плечи мелко подрагивают. — Я не знаю, что с тобой происходит, — тихо произнёс Чуя, — ты ведь не говоришь мне, но я хочу тебе помочь. Слышишь?
— Да, — тихо прошептали в ответ.
— Тогда расскажи, — снова попросил Чуя.
— Не могу.
Руки Чуи неожиданно переместились выше, а пальцы зарылись в каштановую шевелюру. Никогда ещё Чуя не видел напарника таким, никогда не думал, что он может быть настолько разбитым, и сейчас ему действительно хотелось помочь Дазаю, а ещё не хотелось выпускать его из объятий. Чуя, продолжая поглаживать напарника по голове, поцеловал его в висок. Осаму, не ожидавший такого, поднял голову и встретился взглядом с голубыми озёрами, Чуя заметил, что в уголках его глаз подозрительно что-то поблёскивает, хотя ещё когда они обнимались, ощутил на своей шее влагу.
Проведя пальцем по щеке Осаму, Чуя неожиданно, как для себя, так и для Дазая потянулся к его устам своими. Их губы встретились и слились в нежном поцелуе, а пальцы перебирали пряди волос друг друга. У обоих кругом пошла голова, а сердца забились быстрее, Чуя почувствовал стояк Осаму своим бедром, да и у самого сейчас тоже стоял не меньше. Неожиданно в рыжей голове, как молния, промелькнула мысль:
«Что я творю? Нужно остановиться, пока не поздно».
И Чуя остановился, оторвавшись от манящих губ и пытаясь перевести дыхание; затуманенный от страсти взгляд карих глаз встретился с расфокусированным взглядом голубых. Не желая выпускать из своих объятий Чую и плохо соображая в этот момент, Дазай вновь потянулся к его губам за поцелуем, но Чуя остановил словами:
— Мы не должны.
Взяв Осаму за плечи, он усадил его на стул и, достав из аптечки успокоительное, накапал жидкость из пузырька в стакан, в который потом набрал воды, и передал его Дазаю со словами:
— Выпей. — Тот спорить не стал и опустошил стакан до дна.
— Странно, Чуя, — проговорил Дазай, посмотрев в голубые озёра. — Почему ты со мной возишься?
— Потому что я не хочу, чтобы ты подох, придурок. И чтобы всю оставшуюся жизнь меня одолевало чувство вины, потому что я мог тебе помочь и не сделал этого. Пойдём.
— Куда?
— Тебе стоит отдохнуть.
Накахара провёл Дазая в спальню и уложил его в постель, накрыв одеялом и присев рядом. После приёма успокоительного Осаму вскоре уснул, а Чуя вызвал мастера, который занялся починкой замка на двери. На улице была глубокая ночь, и Накахара, чувствуя усталость, тоже решил лечь спать, но опасался, что если Дазай проснётся раньше него, то снова что-нибудь с собой попытается сделать, поэтому прилёг рядом с ним. Чуя спал всегда чутко и знал, что, если Осаму попытается встать с кровати, он тоже проснётся. В прошлый раз, когда они так спали уже вдвоём в обнимку на диване, Накахара сразу почувствовал, когда Дазай коснулся его лица, а потом поцеловал, при этом сердце Чуи забилось быстрее. Он также слышал его слова, и они вызвали больше вопросов, чем дали какие-то ответы. Приобняв Осаму, Чуя размышлял над происходящим и над тем, что с недавнего времени начал чувствовать к напарнику. Хотя Дазай и не говорил, что с ним происходит, Чуя видел, что он находится в состоянии глубокой депрессии, и ему было его жаль, а ещё он испытывал в такие моменты к нему странную нежность. Поцелуи Осаму кружили голову, затуманивали мозги и сводили с ума, Накахара опасался потерять над собой контроль и переспать с Дазаем. Ему казалось, что он не готов к такому. Он никогда не ощущал влечения к парням, но вот то, что испытывал к Дазаю в последнее время, начинало его пугать. Однако держаться подальше от напарника не получалось из-за его участившихся попыток суицида, ведь Чуя искренне за него переживал и не хотел, чтобы тот умер, пусть и считал его больным маньяком. Но вот кто был виновен в том, что Дазай стал таким? Накахара догадывался, к тому же он не мог не заметить, что все жертвы напарника имели внешнее сходство, в той или иной степени, с боссом, а это могло означать только одно: Дазай за что-то очень сильно ненавидит Огая. Размышляя над всем этим, Чуя сам не заметил, как уснул.
Проснулся он от того, что кто-то поглаживал его пальцами по лицу, и ощутил, как что-то твёрдое упирается в его бедро. Открыв глаза, Накахара встретился взглядом с карими омутами, в квартире был полумрак, за окном ещё не рассвело.
— Дазай, — тихо проговорил Чуя, перехватывая руку Осаму, но тот, нисколько не смутившись и продолжая смотреть в его глаза, произнёс:
— Мы ведь оба хотим этого, не отрицай, Чуя. Так зачем нам сдерживать себя и пытаться убедить в том, что ничего не испытываем друг к другу?
— Я не знаю, что чувствую, Дазай. Но я не хочу совершить ошибку.
— Ошибку? Ты уже её совершил, когда не позволил мне умереть, причём уже в третий раз за последнюю неделю.
— Я так не думаю.
— С тобой поспорит половина жителей Йокогамы, если они узнают, кого именно ты спас. Ты же хочешь меня, Чуя, как и я тебя. — Осаму накрыл губы Накахары поцелуем, поглаживая его грудь руками, проникая в рот языком и сплетаясь с чужим в диком, безудержном танце, поднимая в Чуе волну возбуждения и заставляя его сердце биться чаще.
Обняв Осаму и запустив руки под его одежду, Чуя оглаживал спину партнёра, страстно отвечая на поцелуй и стараясь не слушать настырный голос разума, который что-то ему шептал, но звучал он в голове эспера с каждой секундой всё тише. Освободив друг друга от одежды, парни вновь начали целоваться, Дазай проникал в рот Чуи языком, оглаживая его тело и чувствуя возбуждение партнёра.
Неожиданно Накахара перевернул Осаму на спину, сам впиваясь в его губы жадным поцелуем, зарываясь пальцами в каштановые пряди волос, ощущая участившийся пульс партнёра и его стояк, а также упираясь своим в его живот, а затем прошептал, неотрывно глядя в глаза цвета виски:
— Может, ты и прав, Дазай. Только тебе придётся быть снизу.
— Я не против, но ты-то сам знаешь, что нужно делать?
— Догадываюсь, — прозвучало в ответ. — Давай смазку, я знаю, что она у тебя есть.
— Откуда? — улыбнувшись, спросил Осаму, потянувшись рукой за смазкой, которая лежала под подушкой.
Не ответив на вопрос Дазая, Чуя снова впился в его губы страстным поцелуем, накрывая левую ладонь Осаму своей правой, переплетаясь с ним пальцами и всё более углубляя поцелуй.
Оторвавшись от губ партнёра, Накахара принялся осыпать поцелуями шею Дазая, затем его грудь и живот. Осаму постанывал и выгибался под Чуей, а рука Накахары обхватила его ствол и задвигалась вдоль него вверх и вниз. Не в силах сдерживать стонов, Дазай так же положил свою ладонь на член Чуи, проводя пальцами по влажной от предэякулята головке, слегка сжимая, и тот также застонал. Нащупав на кровати баночку лубриканта, Чуя открыл её, смазывая им свои пальцы, а затем и анальный проход партнёра, пальцы в который вошли довольно легко, на что Чуя просто не мог не обратить внимания, однако решил промолчать по поводу своих догадок. Двигая двумя пальцами внутри Осаму, Чуя вскоре добавил к ним третий, а когда попал по комочку нервов, парень под ним выгнулся и застонал, резко двинув бёдрами ему навстречу, насаживаясь на пальцы сильнее.
Накахара сам не понимал, как дошёл до такого: он лежит на Дазае сверху, оба голые, и он собирается трахнуть его. Однако сейчас мысли о том, что для него такая ситуация ненормальна, не имели никакого значения, так как член стоял уже колом и требовал разрядки. Вытащив пальцы из партнёра, Чуя огладил правой рукой его бедро, вновь склоняясь к нему и утягивая в глубокий поцелуй. Осаму провёл левой ладонью по спине Накахары, обхватывая его ногами за бёдра, прижимаясь дырочкой к члену, и сам разорвал поцелуй, шепча:
— Вставь уже, Чуя.
Накахара не заставил себя упрашивать дважды, смазав свой член лубрикантом, он приставил головку ко входу и толкнулся внутрь партнёра, со стоном проникая до конца, обхватывая его ягодицы руками и двигая на себя, вновь застонав.
Дазай подавался ему на встречу, со стонами насаживаясь на член, впиваясь пальцами в кожу на спине. Чуя, постепенно ускоряя движения, проникал всё глубже, а потом Дазай вскрикнул, прошептав:
— Сюда ещё.
И Чуя выполнил просьбу любовника, принявшись толкаться в него именно под этим углом. С каждым толчком партнёра, Осаму всё громче вскрикивал, подаваясь ему навстречу, чувствуя, как всё более сбивается дыхание и сердцебиение, и ощущая внутри нарастающий жар. Ускорив движения ещё сильнее, Чуя всё быстрее и резче вбивал любовника в постель, чувствуя, что уже на грани. Пламя внизу живота Осаму стало нестерпимым, а затем там что-то будто взорвалось, разливаясь по телу потоками раскалённой лавы; резко двинув бёдрами навстречу Чуе, он застонал, выгибаясь и больно впиваясь в спину любовника ногтями, оставляя на ней глубокие царапины, излился на свой живот, а Чуя, толкнувшись в него ещё несколько раз, обессиленно свалился на мокрого от пота любовника сверху, всё ещё часто и тяжело дыша.
Осаму продолжал держать руки на спине Накахары, затем провёл левой ладонью вниз, поглаживая, и прошептал:
— А говорил, что не гей.
Чуя фыркнул и буркнул, откатываясь с Дазая в сторону:
— Просто заткнись.
— А на кухне вчера говорил мне совсем иные речи.
— Знаешь, Дазай, у тебя поразительная способность выводить людей из себя.
— Правда, что ли? Никогда не замечал ничего такого за собой.
— Ладно, давай спать, завтра на работу.
— Ага, но сначала, я, пожалуй, в душ схожу, — с этими словами Осаму прошёл в ванную комнату, но не только для того, чтобы принять водные процедуры. Вколов себе наркотик, который прятал там, он убрал шприц и трубку в корзину для белья. Действие препарата расслабляло, и у него совершенно сейчас не было сил дойти до кровати, но Дазай боялся, что, если Чуя обнаружит его сидящим в ванной на полу в такой состоянии, обо всём догадается, поэтому пересилил себя и с трудом добрался до спальни, упав на постель с краю от Накахары, почувствовав, как тот закинул на него руку. Через пару минут Осаму отрубился, а следом за ним уснул и Чуя.
Из сна обоих вырвал звонок в дверь, Дазай быстро поднялся на ноги и, одевшись, пошёл открывать. Его почему-то совсем не удивило то, что замок снова был в порядке.
Открыв дверь, Осаму увидел на пороге Акутагаву, впустив эспера внутрь, Дазай спросил:
— Достал?
— Да, — ответил Акутагава, проходя в коридор и передавая Осаму добытый в кабинете Огая материал.
— Спасибо, Акутагава.
— Помощь не нужна?
— Интересно какая? — Осаму удивлённо приподнял вверх левую бровь.
— Да мало ли?
— Нет, спасибо. Можешь идти.
Когда Акутагава ушёл, Чуя вышел из спальни, подходя к Осаму, и спросил:
— Так что за материалы тебе понадобились в кабинете Огая?
— Компромат на меня, — не моргнув глазом, соврал Осаму. — Хочу знать, что там.
— Вот как? Компромат?
— Он и на тебя есть.
— Хм, ну и что? Чем так важен этот компромат? Мори топить нас невыгодно, пока мы приносим пользу ему и организации.
— Вот именно, пока приносим пользу, по его мнению.
Осаму подсоединил съёмный носитель к своему ноутбуку и включил его. Информации на носителе оказалось немало, и насчёт компромата Дазай оказался прав. В ноутбуке Огая он имелся на всех высокопоставленных членов мафии и на него, и на Чую в том числе, но искал Осаму там нечто совсем иное: какого-нибудь эспера, с подходящей способностью, при помощи которой мог быть создан наркотик для него. Однако сейчас, когда Чуя был рядом, он не хотел заострять его внимание на этом эспере, если удастся выяснить, кто он. Поэтому, открыв папку с компроматом на себя, сделал вид, что внимательно изучает информацию.
— Надо же! — произнёс он, когда наткнулся на фотографии четырёх десятков темноволосых мужчин, убитых им в городе за последние несколько лет. — И о моих маленьких увлечениях ему тоже известно. Интересно, как он узнал? Следил за мной, что ли?
— Вероятно, — проговорил Чуя.
— А что насчёт тебя? — Осаму развернулся к Чуе лицом. — Не хочешь посмотреть, что у него есть на тебя?
— Нет. Лучше сбрось на флешку, сам дома как-нибудь гляну.
— А что, Чуя, есть что скрывать? Но я же всё равно это увижу.
— Я знаю, просто не хочу смотреть сейчас.
— Ну ладно, как хочешь. — Осаму взял в руки флешку и сбросил информацию о Чуе на неё, после чего передал ему. — Пора на работу собираться, — проговорил Дазай.
Чуя кивнул, но остался стоять, не сдвинувшись с места.
— Ты пойдёшь в этом? — спросил Осаму. — Переодеваться не будешь?
— Если это намёк на то, чтобы я оставил тебя одного, ничего не выйдет. Не хочу, чтобы потом в квартире был обнаружен твой холодный труп.
— Чуя, не бери в голову. Всё это ерунда, и сейчас мне уже гораздо лучше.
— Я не верю тебе. Поэтому ты от меня не избавишься.
— И ты собираешься теперь не отходить от меня и на шаг, а может, хочешь поселиться у меня?
— Ну почему поселиться? Просто буду присматривать. Хотя, если до этого дойдёт, то я готов пойти и на такие меры.
— Зачем тебе это, Чуя? — в который раз задавался вопросом Дазай. — Ведь ещё неделю назад ты ненавидел меня.
— Не ненавидел, — проговорил Накахара, подходя к Осаму и глядя в его глаза, кладя руки на его плечи. — Ты мне просто не нравился раньше.
— А теперь? — спросил Осаму, наклоняясь к эсперу ближе, почти касаясь его губ своими.
— После того как мы переспали?
— Ну да, ты не жалеешь об этом?
— Нет, — честно ответил Чуя и сам потянулся к губам Дазая, прошептав в них: — Мне понравилось тебя трахать, ни с одной девушкой не испытывал ничего подобного.
— Чу-уя, это что, признание в любви? — с улыбкой спросил Дазай.
— Заткнись, придурок, — беззлобно бросил Чуя, впиваясь в губы Осаму жадным и требовательным поцелуем.