Может, давно уже было пора?
Ник ковыряет вилкой овощи в тарелке. Аппетита с утра нет, как и настроения. Амели сидит на диване в гостиной, листая страницы журнала, дабы как-то отвлечься, а Оливия режется с Джонатаном в карты, ведь мальчику всегда довольно одиноко самому играться. Напоминает малышку Лив в детстве. Она тоже всегда была одна... Энтони уже третий день не выходит из комнаты, практически не ест. Он лишь лежит на кровати, свернувшись в клубок, и смотрит в одну точку на стене.
Да, настроения нет у всех в доме...
- Куда ты? - тихо роняет Ник, наблюдая за тем, как Оливия поднимается на ноги с пола, отдавая все свои карты Джону.
- Я обещала перезвонить Джошу... - пожимает плечами девушка.
Джош.
Хороший парень, Оливия ему действительно нравится, Ник понял это уже в тот момент, как только Ричардс пришел на ту вечеринку, с первого его взгляда на нее. Так жаль, что все изменилось... Жаль парня...
- Он знает о?.. - Остину не нужно заканчивать свою мысль, сестра понимает его с полуслова:
- Нет, - отвечает тихо, опуская взгляд.
- Почему ты не говоришь ему?
- Потому что я не уверена, Ник. Я ни в чем не уверена...
Ник понимает. Когда дело касается Энтони, он ни в чем не может быть уверен. Конечно, ему очень хочется надеяться, что он, Амели и Оливия для Ривза не одна из тех идей в его голове, ему хочется верить, что его лучшему другу по-настоящему хочется проводить с ним время. Нику так жаль, что его сестра оказалась втянутой во все это, он так старался, чтобы этого не произошло...
Видимо, старался плохо.
А если даже Энтони был бы и здоров, одобрил ли Ник отношения лучшего друга и младшей сестры? Во всяком случае, он ничего уже не может поделать, все секреты вспороты и раскрыты, а пытаться их оградить друг от друга абсолютно не выход, хотя тогда, возможно, Оливия бы улыбалась сейчас, рассуждая о том, что надела бы на очередное свидание с Джошем Ричардсом. Ник не уследил за всем этим. Он так и не смог уловить ту грань, когда его сестра из ребенка превратилась во взрослого человека. И даже не вся эта зрелость, типа мальчиков, свиданий и поцелуев делает ее таковой в его глазах, а некоторые из ее поступков.
Парень изучает взглядом лопатки сестры до того момента, пока ее фигура не скрывается в коридоре второго этажа.
Ник никогда не хотел, чтобы у Оливии все было так.
Он всегда желал ей лучшего.
Уж точно не того, чтобы она была чьей-то «навязчивой» идеей.
- С ней все будет в порядке? - почему-то этот вопрос Остин задаёт Амели Зилбер. Она... Она ведь понимает, каково это, как сложно воспринимать все то, что делает Энтони.
- А мы? - девушка отрывает взгляд небесных глаз от строчек в журнале, поднимая его на брата Лив, - Мы будем в порядке, Ник? Потому что я так больше не могу...
Амели роняет тяжкий, но тихий вздох, опуская глаза на свои руки. Слух цепляет шмыганье носа и приглушенное всхлипывание. Нику не часто приходилось видеть Зилбер плачущей, зачастую именно она всегда всех поддерживает, всем поднимает настроение. Когда они только познакомились, у них сразу завязалось общение. Пожалуй, Амели была первой из девчонок, с кем Ник начал разговаривать вообще. Всегда были только они с Энтони, два придурка против всего мира, а потом в их компанию влилась она, девушка с пшеничными волосами и радужками глаз цвета весеннего неба.
- Хэй, - шепотом слетает с уст Остина. Он поднимается на ноги из-за стола, за несколько широких шагов добираясь до дивана в гостиной. Опускается рядом, но не настолько близко, чтобы лишить личного пространства, - Все будет хорошо...
- Откуда ты знаешь?
- Я не знаю, - Ник пожимает плечами, - Я просто верю в это.
Она была первой девчонкой, кого он повел на свидание, хотя и не намеренно. Они компанией собирались посмотреть фильм, а на него смогли пойти лишь двое: он и Зилбер. Казалось, вечер был испорчен, как и настроение, но, нет, оба вернулись домой как-то по-странному счастливыми... Во всяком случае, Остин так точно.
Он не может. Вид ее слез заставляет что-то внутри выворачиваться на изнанку. И даже с такими чуть опухшими глазницами, красным носом и припухшими губами она кажется Остину красивой. Амели всегда была самой красивой девушкой, но у нее с ребятами всегда были довольно сложные отношения. Всегда больше, чем просто друзья, всегда меньше, чем парни с девушкой. Помимо секса у них троих всегда было понимание. Энтони, к примеру, позволил ей остаться у него на какое-то время, когда девушка поссорилась с родителями, и не просил ничего взамен. Он поступил так, как поступил бы с Ником. А Зилбер однажды помогла разобраться Нику с кое-какими проблемами с одним парнем. У них крепкая дружба, но вместе с тем и крепкие необъяснимые отношения. Ник с Энтони никогда ее не делили, а Амели никогда не пыталась их разделить, наоборот она по возможности всегда их склеивала, как могла.
- Все это так сложно...
- И не говори, - Ник отводит взгляд, опуская его на носки своих кед.
- Порой хочется все бросить, знаешь... - девушка обнимает себя за плечи, спешно утирая слезы с щек, - Хочется все бросить, но потом понимаешь, что он останется совсем один... - слова Зилбер вновь заставляют Ника поднять на нее глаза, - У него никого, кроме нас, нет, Ник... И у нас, кроме него, тоже...
Хочется прижать ее к себе и шептать, что все будет хорошо до того, пока она сама в это не поверит, пока эта мысль не отобьется где-то в памяти татуажем.
- Мы есть друг у друга, - Остин пожимает плечами, задерживая взгляд на скуле Амели. Девушка спешно убирает за ухо прядь пшеничных волос, после чего кладет ладонь на поверхность дивана.
- Да, - с ее губ слетает смешок.
А Ник ведь не шутит...
- Что? - слетает с ее уст.
Девушка замирает и перестает дышать, замечая, как на нее смотрит Ник. Как-то иначе, не так, как всегда. Ее мокрые ресницы подрагивают, а с губ слетает приглушенный вздох. Их руки покоятся всего ничего друг от друга, и Остин несмело касается подушечкой своего мизинца тыльной стороны ладони Амели. Медленно, как не делал этого прежде... Ему просто хочется ее успокоить? Или действительно хочется накрыть ее руку своей? Он делает это по-дружески, как всегда? Или?.. Или смотрит он на нее сейчас как-то иначе? Сердца у обоих бьются в ритме поезда. Они знают друг о друге все, даже более, чем нужно. Уже не раз друг к другу прикасались, не раз целовались, а такое вот простое соприкосновение рук словно впервые...
Тишина.
Оба молчат, не произносят ни звука, ни буквы, ни чертовой морфемы или слова, лишь громко дышат, наблюдая за тем, что произойдет дальше. Наверное, Амели думает, что Ник жалеет ее, что такая странная нежность скорее дружеская, чем нечто большее. Когда Зилбер меняет позицию своей ладони, чтобы прикоснуться к руке Остина, парень начинает думать о ней то же самое. Что это, если не дружеская жалость?
Тишина.
Миллиметр за миллиметром пальцы поднимаются выше. Ник практически сжимает ее тонкое запястье, ощущая под подушечками собственных пальцев шумную вибрацию пульса, а прикосновения Амели заставляют мурашек стелиться по коже Остина, и волоски на его руках становятся дыбом. Какая-то слишком сильная реакция, как для дружеской.
Тишина.
Слова застряли в горле. Или просто высыпались из головы, стерлись ластиком. Для них двоих нет ничего непривычного в том, что кто-то к ним прикасается, что кто-то приближает к ним голову для поцелуя. Это обычное дело. Тем не менее Ник совсем неуверенно подается вперед, все ожидает, что девушка сейчас отстранится и засмеется. Секс сейчас так не к месту. А кто, собственно, говорит, что Ник сейчас хочет секса? Быть может, ему просто хочется поцеловать Амели? И Зилбер подается навстречу в ответ. Ник ощущает, как ее теплая ладонь касается его щеки, а собственные губы накрывают губы девушки - мокрые от слез и всегда пламенно горячие. И поцелуй выходит каким-то не таким, как раньше... Нежным, что ли... Совсем не дружеским, а главное то, что оба это понимают. Их взаимодействие всегда было довольно странным, неопределенным. А сейчас, кажется, все начинает проясняться.
Тишина.
Оба так ничего и не говорят друг другу. Слова не требуются. Ник прав: что бы ни случилось, они всегда есть друг у друга. Через какое-то время Амели Зилбер с глупой улыбкой покидает гостиную, выходит на улицу под горячее солнце и направляется к бассейну, чтобы все переосмыслить и просто посидеть на бортике, опустив ноги в бодрящую воду или устроив небольшой заплыв. Ник поднимается по лестнице, стремясь попасть к себе в комнату, и улыбка на его лице еще глупее, чем у девушки.
В один момент просто все начало резко меняться. В один момент Амели Зилбер была ему лучшим другом, а в другой - становится чем-то большим...
Может, давно уже было пора?
______________________________________
тут тоже надо напоминать об активности, да?)