Вечеринка...
Офис был переполнен людьми — музыканты, продюсеры, знакомые и не очень. Воздух гудел от смешанных разговоров, смеха и музыки, доносящейся через колонки. Глеб и Руслана сидели на широком диване, затерявшись среди остальных. Его рука лежала на ее колене, пальцы время от времени сжимали джинсу, словно проверяя, что она все еще здесь. Руслана вертела в пальцах айкос, который лишь изредка вибрировал, напоминая о себе. На ее одежде — черном топе и рваных джинсах — висела звуковая система, энейры в ушах соединенные с усилителем. Глеб настоял на этом — он знал, как она страдает от громких звуков.
— Как ты, голова не болит? — она наклонилась к нему, шепотом, чтобы перекрыть шум вокруг. Его глаза были полуприкрыты, веки тяжелые от усталости. Он покачал головой, прижимаясь плечом к ней, словно ища опору.
— Просто устал, — пробормотал он, но тут же выпрямился, когда рядом с ними уселись Сергей и Кирилл Лирик.
Сергей, низенький, почти лысый и с проницательным взглядом, улыбнулся:
— Привет, ну ты как? Готов к туру?
Глеб кивнул, но взгляд Сергея уже переключился на Руслану.
— Так, ты получается, девушка Глеба, верно?
— Да, Руслана, — она слегка улыбнулась, но тут же заметила, как его улыбка на секунду дрогнула. Он вспомнил. Вспомнил, как Глеб рыдал в студии, когда писал о ней песни, как он винил себя в ее уходе. Но улыбка вернулась, когда он увидел, как их пальцы переплелись, как Глеб поцеловал ее висок — нежно, как никогда ни с кем не целовался.
— Приятно познакомиться. Вам что-то нужно? Алкоголь, еда?
— Вино. Сухого, — сказала Руслана, глядя на Глеба. Тот потянулся за картой, но Лирик лишь фыркнул.
— Все за мой счет.
Она приподняла бровь, но спорить не стала. Когда Кирилл ушел, она повернулась к Глебу:
— Это тот, с которым ты написал 'Выдыхай'? — ее пальцы попытались выскользнуть из его руки, но он не отпустил.
— Да. Как насчет караоке?
— Если только на желание, — в ее голосе появился вызов, и она встала, направляясь к диджею.
Она взяла микрофон, подошла к центру импровизированной сцены. Глеб последовал за ней, второй микрофон в руке.
— Включи 'Незаметно', — сказала она диджею, и через секунду музыка заполнила зал.
Она поднесла микрофон к губам, и ее голос, чуть хрипловатый, но чистый, разорвал пространство:
"Сотри все номера, и скажи, что я не ранил..."
Глеб присоединился, их голоса слились в один — идеально, будто они пели эту песню вместе всю жизнь.
"Если не зову, значит нет любви, дождь остался на... фотографии!"
Когда песня закончилась, Глеб смотрел на нее, а она улыбалась — хищно, с вызовом.
— Прыгни в бассейн. В одежде.
Он рассмеялся, но не спорил. Снял звуковую систему, отдал ей телефон и ключи, но тут же вспомнил:
— Стой! Аппаратура! — быстро снял энейры, зажал нос и прыгнул в воду.
Смех разнесся по залу. Он вынырнул, откинув мокрые волосы со лба, и сел на бортик.
— И че мне теперь с одеждой делать? — спросил он, когда Руслана подошла.
Она села рядом, и он, ухмыляясь, толкнул ее в воду.
— Сука! — ее крик утонул в всплеске.
Она вынырнула, отдышалась и села рядом, мокрая, но смеющаяся.
Через полчаса они поднялись на второй этаж, переодевшись в сухую одежду — он в черное худи и спортивные штаны, она в его старую футболку и шорты.
Она включила ноутбук, запустила "Бесстыжие" и плюхнулась на кровать рядом с ним.
— Фрэнк — гений, но псих, — сказал Глеб, когда на экране появился любимый персонаж.
— Гений? Он же просто алкоголик, — фыркнула она, закусывая губу.
— Но как он выкручивается! Вот это же чистая импровизация!
— Импровизация? Он просто врет напропалую!
— А вот Лип — тот да, реально умный, просто закопал себя в бухле.
— Лип? Да он просто трус! — она подперла подбородок рукой. — Вот Фиона — вот кто молодец. Всех тащила, а ей никто не помог.
— Фиона сама виновата — надо было их всех послать нахер еще в первом сезоне.
Они спорили, перебивали друг друга, но без злости — только смех, только азарт. Она прижалась к нему, когда серия закончилась.
— Все равно лучший сериал, — прошептала она.
— Лучший, — согласился он, целуя ее в макушку.
И в этот момент, мокрые после бассейна, в чужой одежде, с сериалом на ноутбуке — они чувствовали себя как дома.
***
Влажный ночной воздух смешивался с запахом хлора и едва уловимым ароматом жасмина, растущего у бортика. Вода в бассейне была ледяной, но Руслана все равно опустила в нее ноги, ощущая, как мурашки бегут по коже. Глеб лежал у нее на коленях, его мокрые от недавнего прыжка кудри рассыпались по ее бедрам. Ее пальцы нежно закручивали одну из прядей вокруг указательного пальца, растягивали ее, а потом отпускали, наблюдая, как она снова упруго скручивается в спираль.
Глеб лениво водил кончиками пальцев по поверхности воды, создавая расходящиеся круги. Его другая рука сжимала ее ладонь — крепко, почти рефлекторно, будто боясь, что если отпустит, она растворится в предрассветном тумане.
— Вы спать вообще собираетесь? — Гриша, сидевший напротив, поправил свои ярко-фиолетовые волосы, которые даже в полумраке выглядели неоновыми. На нем была черная водолазка с вырезом у ключицы и джинсы с цепями на поясе. Его глаза, подведенные тонкой линией, щурились от усталости, но в них все еще светился азарт.
Руслана усмехнулась, поправляя футболку Глеба, которая натянулась на ее груди, когда она выпрямила спину.
— Сегодня точно нет, смысл? Время уже пять утра, — она махнула рукой в сторону горизонта, где небо уже начинало светлеть. — Все равно через пару часов солнце взойдет.
— Глеб, ты сейчас в воду пизданешься, — Коля, сидевший слева от Гриши, потянулся к Глебу, пытаясь стащить его с колен Русланы, но не рассчитал силу. Его ногти впились ей в бедро, оставив красные полосы.
— Ну блять, Коль, поаккуратней можно?! — она резко дернулась, потирая ушибленное место. Глеб едва не съехал с ее колен, но успел схватиться за край бортика.
— Я не хотел, — Коля поднял руки в знак капитуляции. Его темные волосы торчали в разные стороны, а в глазах читалось искреннее раскаяние.
Гриша протянул бутылку виски, которую они тайком пронесли из бара. Руслана взяла первый глоток, морщась от крепости, но тут же улыбнулась.
— Ну и дерьмо, — сказала она, передавая бутылку Глебу. — На вкус как жидкость для розжига.
— Зато дешевое, — Глеб хмыкнул, делая большой глоток, прежде чем передать бутылку Коле. — И эффективное.
— О чем говорим? — Коля потягивал виски, гримасничая, но не останавливаясь. — О жизни? О смерти? О том, как Гриша вчера проиграл в покер своему же костюму?
Гриша фыркнул, выхватывая у него бутылку.
— Во-первых, это был чертовски хороший костюм. Во-вторых, я его обыграл в итоге.
— После того как залил ему красное вино на рукав, — добавила Руслана, смеясь. — Честнейший способ, конечно.
Глеб перевернулся на спину, устроившись у нее на коленях поудобнее. Его глаза были полуприкрыты, но он все еще слушал.
— Ладно, серьезный вопрос, — Коля наклонился вперед, его лицо внезапно стало серьезным. — Если бы вам пришлось выбирать: никогда больше не слушать музыку или никогда больше не заниматься сексом?**
— Ты дебил? — Гриша закатил глаза. — Это даже не выбор. Мы же артисты!
— Я бы выбрал музыку, — неожиданно сказал Глеб. Все повернулись к нему, включая Руслану, которая приподняла бровь. — Что? Я музыкант. Без этого я вообще не я.
— А я бы выбрала секс, — Руслана ухмыльнулась, глядя на него. — Потому что без музыки можно петь в душе. А без этого... — она провела пальцем по его нижней губе, — ...никуда.
Гриша застонал.
— Боже, вы невыносимы. Коля, давай следующий вопрос, пока меня не вырвало.
Коля задумался, а потом ухмыльнулся.
— Ладно. Самое тревожное, что с вами случалось на гастролях?
Наступила пауза. Глеб и Руслана переглянулись.
— Меня чуть не похитили в Дубае, — наконец сказала она. — Два мужика решили, что я "слишком красивая, чтобы быть просто начинающим музыкантом", и попытались затолкать в машину.
Глеб резко сел, его лицо исказилось.
— ЧТО? Ты мне об этом не говорила.
— Потому что ты бы устроил истерику, — она пожала плечами. — В итоге меня спас охранник клуба. А у тебя что было?
Глеб задумался.
— Меня однажды заперли в туалете на съемочной площадке. Думали, что я наркоман, и хотели обыскать мои вещи. В итоге я сломал дверь.
— Классика, — Гриша кивнул. — А помнишь как у нас в Праге украли весь звук. Пришлось играть на арендованных дешевых синтах. Это было позорище.
— Зато теперь у нас есть история для мотивационных выступлений, — съязвила Руслана.
Небо постепенно светлело, и первые лучи солнца упали на воду, превращая ее в зеркало с золотыми бликами. Бутылка виски была уже пуста, разговоры стали тише, но смех все еще раздавался то тут, то там.
— Ладно, я сдаюсь, — Гриша потянулся. — Я слишком стар для таких ночей.
— Старость — это не возраст, а состояние души, — философски заметил Коля.
— Тогда у меня деменция, — Гриша встал, отряхивая джинсы. — Я пошел.
Один за одним они разошлись, пока у бассейна не остались только Глеб и Руслана. Она все еще болтала ногами в воде, а он сидел теперь рядом, обняв ее за плечи.
— Самая долгая ночь в моей жизни, — пробормотал он, целуя ее висок.
— Но не самая плохая, — она повернулась к нему, их губы встретились в поцелуе, соленом от виски и воды.
Рассвет наступил, но им все еще казалось, что ночь никогда не закончится.