Часть 5.
Свет раннего утра пробивался сквозь полупрозрачные шторы, окрашивая стены в бледно-голубые тона. Воздух был прохладным, еще не прогревшимся за ночь, пахло свежестью, кофе и чем-то неуловимо домашним. Руслана проснулась резко, будто кто-то дернул ее за руку из сна. Глаза открылись сразу, без привычного томления между сном и явью.
Кровать была просторной, но сейчас казалась слишком пустой. Ваня сидел за ее компьютером, его пальцы быстро стучали по клавиатуре, монитор отбрасывал синеватый отблеск на его лицо. Юры в комнате не было — он уже ушел гулять с Гертой, ее старой собакой, которую Ангел знал с детства.
— О, встала? Рановато как-то, подвести тебя? — Ваня даже не обернулся, продолжая что-то настраивать.
Руслана зажмурилась, резкий свет резал глаза. Она потерла виски, затем резко соскользнула с кровати, почти не чувствуя ног, и опустилась на пол с глухим стуком.
— Здарова. Не надо меня подвозить, с Серафимом доеду.
Голос ее звучал хрипло, будто она не говорила всю ночь.
Она подошла к шкафу, распахнула дверцы с резким движением. Внутри — почти все белое.
Белые спортивные штаны, широкие в меру, не стесняющие движений.
Белый топ на тонких бретельках, открывающий плечи и ключицы.
Белая толстовка на молнии — чуть больше по размеру, будто нарочно взятая не по себе.
Она натянула одежду быстро, почти агрессивно, словно боялась, что если замедлится — передумает.
— Уйди на пару секунд от стола, я соберу вещи и сядешь обратно.
Ваня послушно встал, даже не спросив, зачем. Руслана присела перед зеркалом, быстро накрасилась — черная подводка, чуть тушь, прозрачный блеск на губы. Расплела волосы, и они рассыпались по плечам белыми волнами.
Рюкзак — черный, потертый, но надежный. Она швырнула в него ноутбук, документы, сигареты, зажигалку.
И выбежала из дома, не попрощавшись.
У подъезда стояла черная Тайота — новая, но ухоженная, с затемненными стеклами и слегка поцарапанным бампером.
Руслана подошла, открыла дверь, кинула рюкзак на заднее сиденье с размаху. Сама опустилась на переднее, захлопнула дверь с таким усилием, что стекла задрожали.
— Привет.
Она обняла Серафима быстро, будто это было что-то обязательное, а не желанное. Ее пальцы едва коснулись его плеч, и она тут же отстранилась.
Но периферическим зрением заметила Юру, который шел к подъезду с Гертой на поводке.
— Сим, открой окно.
Стекло опустилось с тихим жужжанием. Руслана высунула голову, крикнула:
— Юра! Доброе утро, ты домой уедешь к себе или у нас останешься?
Юра остановился, Грета села по команде. Он улыбнулся, но в глазах была усталость.
— Привет. Останусь, если ты хочешь.
— Останься.
Она кивнула, закрыла окно, повернулась к Серафиму.
Двигатель заурчал, машина тронулась.
— Ты выглядишь как-то не очень. — Серафим не смотрел на нее, его пальцы сжимали руль так, что костяшки побелели.
Руслана усмехнулась, достала сигарету, закурила, не спрашивая разрешения.
— Спасибо, дорогой. Ты всегда знаешь, что сказать.
— Давай без сарказма, малыш. — его голос понизился, стал опасно-тихим. — Ты опять не спала?
Она выдохнула дым в окно, закрыла глаза.
— Спала. Просто мало.
— Пиздишь.
— А тебе какая разница?
Серафим резко притормозил на светофоре, повернулся к ней. Его глаза горели, но не гневом — чем-то более сложным.
— Потому что ты себя гробишь. И мне не всё равно. Почему ты еще не поняла?!
Руслана замерла, сигарета догорала между пальцев.
— Я не просила тебя беспокоиться.
— Знаю.
Тишина.
Машина снова тронулась. Руслана сжала кулаки, ногти впились в ладони.
— Я видела его. Вчера. — прошептала она.
Серафим не ответил. Но его взгляд сказал всё за него. Он знал.
И это было хуже всего.
***
Солнце висело в зените, но его свет казался размытым - словно через грязное стекло. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом асфальта, нагретого за утро, и далеким дымком чьей-то сигареты. Гранитные ступени главного корпуса отражали тепло, создавая марево у подножия.
Руслана выпрыгнула из машины резко, как будто ее вытолкнула невидимая сила. Ее белая толстовка слегка задралась, обнажая полоску кожи над поясом спортивных штанов - бледную, с едва заметными голубоватыми прожилками вен. Она ловко поймала свой рюкзак, совершив движение, от которого капюшон сполз на плечи, освобождая светлые волосы.
Серафим вышел медленнее. Его черные джинсы обтягивали длинные ноги, а белая футболка с минималистичным принтом подчеркивала узкие плечи. Он закурил, наблюдая, как Руслана прислоняется к капоту машины - ее пальцы барабанили по металлу, создавая неслышный ритм.
— Русь..? А... - начал он, но девушка резким движением выхватила сигарету из его рта. Пепел рассыпался, оставляя серые точки на ее белых штанах.
— Не ной, - бросила она, затягиваясь так глубоко, что глаза чуть прикрылись. Затем неожиданно схватила его за запястье и потащила за собой. Ее пальцы были холодными, несмотря на тепло.
— Лана, блин! - попытался сопротивляться Серафим, но уже машинально подчинился. Его ладонь скользнула к ее талии - легкое, почти случайное касание. Руслана не отреагировала, только сильнее сжала его руку.
— Ты быстрее ходить умеешь? Военный же, - бросила она через плечо. В ее голосе не было насмешки - только плохо скрываемая усталость.
Лекционный зал. 12:47.
Они сидели плечом к плечу, но между ними была невидимая стена. Руслана сгорбилась, уткнувшись в телефон, ее белый капюшон создавал кокон, отгораживающий от мира. Серафим переписывался с друзьями, экран его телефона ярко горел в полумраке аудитории.
— Федя зовет сегодня. Посижу у него, - пробормотал он, не ожидая ответа.
Руслана взглянула сначала на него, потом на экран. Ее глаза в тусклом свете казались почти белыми.
— А с тобой можно..? - ее голос неожиданно стал тише, потерял привычную резкость. Она вдруг показалась маленькой - как ребенок, который боится отказа.
Серафим кивнул, быстро дописывая сообщение. "Буду не один", - отправил он, и почти сразу чат взорвался ответами. Руслана наблюдала, как уголок его губ дрогнул в улыбке.
Деканат. 13:30.
Разговор с деканом длился ровно семь минут. Руслана стояла у окна, наблюдая, как на парковке девушка в красном платье целуется с парнем. Ее пальцы нервно перебирали молнию на толстовке - вверх-вниз, вверх-вниз.
— Все? - спросила она, не оборачиваясь, когда Серафим вышел из кабинета.
— Все, - ответил он, и они молча пошли к выходу. На лестнице их обогнала группа смеющихся студентов. Руслана резко остановилась, пропуская их, и Серафим едва не врезался в нее. В этот момент он почувствовал запах ее шампуня - что-то с нотками грейпфрута, горьковатое и свежее.
Парковка. 13:47.
Машина стояла на солнце, и салон раскалился. Руслана швырнула рюкзак на заднее сиденье и сразу полезла за сигаретами.
— Можешь не курить в машине? - попросил Серафим, но она уже зажигала.
— Можешь не ныть? - парировала она, но все же приоткрыла окно. Дым клубился в луче света, создавая причудливые узоры.
Они молчали. Где-то заиграла музыка из чьей-то машины - низкий бас, без мелодии. Руслана прикрыла глаза, и Серафим увидел, как дрожат ее ресницы. В этот момент она казалась хрупкой - совсем не той колючей, резкой девушкой, какой пыталась казаться.
— Поехали? - спросил он тихо.
— Поехали, - ответила она, выбрасывая сигарету в урну точным движением. Машина тронулась, оставляя за собой облако пыли.
Серафим заглушил двигатель, и тишина накрыла их словно тяжёлое одеяло. Машина, чёрная "Тайота" с потёртыми колёсными дисками, тихо остывала, издавая едва слышные потрескивания. Руслана замерла на пассажирском сиденье, её пальцы вцепились в подол белой толстовки, сжимая ткань до побеления костяшек.
— Никого нет, — пробормотала она, и в её голосе прозвучала едва уловимая дрожь.
Она неосознанно потянула Серафима за футболку, прижимаясь к нему, как будто пытаясь раствориться в его тепле. Он обернулся, обнял её одной рукой, почувствовав, как её тело напряжено, как будто она готова в любой момент сорваться с места.
— Всё нормально, Лана, — прошептал он, проводя ладонью по её спине. — Они здесь. Просто не вышли.
Она не ответила, лишь резко выдохнула, когда они подошли к входу.
На крыльце, под тусклым светом фонаря, стоял Андрей.
Он был очень худой и высокий, почти эфирный, словно его тело состояло из одних углов и линий. Его волосы — тёплый блонд, чуть растрёпанные, будто он только что проснулся, — сверкали в свете фонаря, как солома. Но больше всего поражали его глаза.
Серые. Почти пепельные. Но при этом они меняли оттенок — то зеленели, как мох, то голубели, как лёд.
Он улыбнулся, заметив Руслану, и робко протянул руку.
— Андрей, — сказал он тихо, словно боялся её спугнуть.
Она сжала его ладонь — тонкую, почти такую же, как у неё самой, — и взглянула ему в глаза.
Она была ему по грудь.
— Руслана, — бросила она, отпуская его руку и проходя мимо, словно уже знала, куда идти.
Дом был тёплым, но не уютным — будто здесь жили, но не любили. Старый деревянный пол скрипел под ногами, стены были чуть заметно обшарпанные, но чистые.
В гостиной уже собрались все.
Федя развалился в кресле, закинув длинные ноги на подлокотник. Он был в чёрных трениках и растянутом худи, его волосы
— тёмные, чуть вьющиеся — были собраны назад, небрежно зачесанны. Руслан
сидел рядом на диване, сжавшись, будто ожидая удара. Он был крепким, спортивным, но его движения были резкими, нервными.
Андрей устроился на полу, обняв подушку, которую украл с кровати. Серафим и Руслана уселись на диван.
— Так, ну давай, я тебе всех представлю,— Андрей улыбнулся, указывая на Руслана. — Пацаны, это Руслана, подруга Серафима. Как-то иронично получилось, что вы рядом сидите, — усмехнулся он, кивая на Руслана.
Тот вздрогнул, запрокинул голову под опасным углом и издал резкий, неестественный звук. Руслана не отпрянула.
— Эй, пучеглазик, всё нормально? — она дотронулась до его плеча, почувствовав под пальцами напряжённые мышцы.
Руслан замер, посмотрел на неё — его глаза были огромными, грустными, как у котёнка, которого все гонят.
— Не обращай внимания, это синдром Туррета. Всё хорошо, честно.
Она не отвела руку, а вместо этого потрепала его по голове.
— Прикольный ты.
Руслан рассмеялся, и этот смех звучал неожиданно чисто.
— А это - Федя, наш главный за движ, — Андрей указал на парня в кресле.
Федя лениво поднял руку в приветствии, его глаза блестели с намёком на озорство
— Ну что, гость в дом — водка на стол?
Через час водка действительно оказалась на столе, но никто не пил её так, как ожидал Федя.
Вместо этого они играли.
"Правда или действие"
— Руслан, — Федя ухмыльнулся, перекатывая в руках пустой стакан. — Правда или действие?
Руслан замер, потом резко дёрнул головой.
— Д-действие.
Федя засмеялся.
— Сними футболку и просиди так до конца игры.
Руслан покраснел, но не спорил. Он стянул футболку, обнажив худое, но жилистое тело.
Руслана не стала пялиться, но заметила шрамы на его руках и спине.
— Руслана, — Андрей тихо произнёс её имя. — Правда или действие?
Она затянулась сигаретой, выпустила дым.
— Правда.
— Ты когда-нибудь любила так, чтобы было больно?
Тишина. Серафим напрягся. Руслана не моргнула.
— Да.
— А сейчас?
— Сейчас я не люблю вообще.
Федя свистнул.
— Жёстко.
Игра закончилась слишком быстро. Руслана встала, подошла к окну. За стеклом была ночь. Тихая. Беззвёздная. Как и она сама.
***
Тусклый свет настольной лампы отбрасывал неровные тени по стенам, обтянутым старыми обоями с выцветшими узорами. Воздух был плотным — пахло деревом, табаком и чем-то чужим, незнакомым. Руслана стояла у окна, курила, выпуская дым на холодное стекло. За её спиной на кровати сидел Руслан, его пальцы нервно перебирали край простыни.
— Ты... ты не такая, как все здесь, — произнёс он вдруг, голос срывался на странных интонациях, но слова были чёткими.
Руслана обернулась, прищурилась.
— Это комплимент?
Она подошла ближе, села рядом, но не касаясь его. Её белая толстовка слегка приоткрылась, обнажив ключицы — бледные, с едва заметными тенями впадин.
Руслан взглянул на неё, потом резко дёрнул головой в сторону, сжал кулаки.
— Н-нет... Да... Не знаю. — Его глаза — слишком большие, слишком тёмные — бегали по комнате, будто искали спасения. — Ты не боишься. Меня. Этого. — Он показал на себя, на свои дёргающиеся плечи.
Руслана протянула руку, остановила её в сантиметре от его колена.
— А чего бояться?
Он замер, будто её голос был якорем.
— Все боятся. Смеются. Или делают вид, что не замечают.
— Ну и идиоты.
Она наконец коснулась его колена — лёгкое, едва заметное прикосновение. Руслан вздрогнул, но не отстранился.
— Меня зовут так же... как тебя, — пробормотал он.
— Иронично.
— Ты... ты первая, кто не смотрит на меня, как на ошибку.
Руслана закусила губу, вдруг почувствовав что-то тяжёлое в груди.
— Потому что сама ею являюсь.
Тишина.
Где-то за стеной смеялись Федя и Серафим, звенели бокалы.
Руслан медленно, будто боясь спугнуть, накрыл её руку своей. Его пальцы были тёплыми и шершавыми.
— Нет. Ты... ты как этот дым.
— Что?
— Тебя нельзя поймать. Но без тебя... без тебя воздух кажется другим.
Руслана резко вдохнула, словно он ударил её в солнечное сплетение.
— Бля... — прошептала она, отводя взгляд.
Её сигарета догорала, пепел осыпался на пол.
Руслан неловко потянулся, подобрал окурок, затушил его.
— Я не умею говорить... красиво.
— Зато честно.
Она вдруг почувствовала, как уголки губ сами поднимаются.
А за окном, в чёрной пустоте, наконец-то зажглась первая звезда.
***
Руслан наконец уснул — его дыхание стало ровным, а нервные подергивания прекратились. Руслана осторожно прикрыла за ним дверь, прислушиваясь к тихому посапыванию из-за тонкой перегородки. Она задержалась на секунду, глядя на его сжавшуюся фигуру под одеялом, потом развернулась и пошла обратно в гостиную, где уже слышался приглушенный смех и звон бокалов.
Серафим сидел на диване, развалившись, с полупустым стаканом в руке. Федя размахивал бутылкой, что-то оживленно рассказывая, а Андрей, свернувшись калачиком в кресле, ухмылялся его шуткам. Когда Руслана вошла, все на секунду замолчали.
— Ну что, живой? — Федя хмыкнул, наливая ей виски без спроса.
Она молча взяла стакан, подошла к дивану и буквально вжалась в Серафима, чувствуя, как его тепло проникает сквозь тонкую ткань её толстовки. Её пальцы — холодные, нервные — вплелись в его, сжав так, будто боялись, что он испарится.
— Он милый, — пробормотала она в ответ, сделав глоток. Жидкость обожгла горло, но она даже не поморщилась.
— Ми-ми-ми, — передразнил Федя, но в его голосе не было злости. — Ты с ним о чём вообще говорила?
— О том, что все мы — бракованные.
Андрей фыркнул, поперхнувшись колой.
— Ну, это точно про меня, — он потер худые колени, на которых торчали синяки от постоянных падений.
Серафим молча сжал её пальцы в ответ, его большой палец провёл по её костяшкам — медленно, будто читая шрамы как книгу.
— А ты... — Федя прищурился, — ...ты точно не бракованная. Ты просто сломаная.
Руслана резко подняла на него взгляд, но он только ухмыльнулся и допил свой стакан.
— Разница?
— Бракованное можно вернуть в магазин. А сломанное... — он развёл руками, — ...иногда чинят.
Тишина.
Андрей заерзал, словно почувствовал напряжение.
— Может, в "Крокодила" сыграем? — неуверенно предложил он.
Руслана вдруг рассмеялась — резко, неожиданно, как выстрел.
— Да вы и так все — ходячий "Крокодил", — она потянулась за сигаретами, но Серафим опередил её, зажигая свою и передавая.
— Значит, я — слово "разочарование"?
— Федя скорчил гримасу.
— Нет, — Руслана выдохнула дым прямо ему в лицо, — ты — "надежда". Самая противная.
Федя захохотал, а Серафим лишь крепче сжал её руку, словно боялся, что она вот-вот рассыпется в дыму.
А за стеной Руслан во сне дёрнулся, но не проснулся.