Игры власти
для меня важно
чтобы вы оставляли
звезды и комментарии,
этим вы помогаете продвигать
историю, и мне от этого
безумно приятно, спасибо❤️
____________________________________
Я проснулась от раздражающего, навязчивого звона. Его телефон, будто заведённый, звонил раз за разом, не оставляя шанса на утреннюю тишину. Но я не шелохнулась. Только глубже зарылась в простыню, затаив дыхание. Сделала вид, что сплю.
Валера тяжело выдохнул. Я почувствовала, как его тело рядом напряглось, как он сжал челюсть. Сквозь сон я слышала, как он смахнул телефон с тумбочки и резко ответил:
— Что, блять?
Голос у него был хриплый, утренний, с ноткой раздражения и тревоги. Я не слышала, что ему говорили по ту сторону, но... по тому, как он вскочил и прошёл к окну, поняла — что-то случилось.
Он стоял в одних штанах, босиком, с левой рукой на телефоне , а правой потер переносицу, выдыхая медленно. Глаза его скользнули по мне — как будто проверял, сплю ли. Я не шелохнулась. Затаилась, как в детстве под одеялом.
— Готовьте машину, — коротко бросил он в трубку и сбросил.
Я услышала, как он подошёл ближе. Сел на край кровати. Молча. И только потом — голос:
— Красивая.
Я вздрогнула, приоткрыла глаза. Его взгляд — лукавый, немного уставший, но мягкий — уже был на мне.
— Я знаю, что ты не спишь.
— Откуда? — хрипло спросила я, не понимая, как он это делает.
Он улыбнулся, склонившись ближе, и коснулся губами моего лба:
— Ты замираешь по-особенному, когда врёшь. Даже во сне.
Я чуть приподнялась на локтях, простыня соскользнула по плечам. Он смотрел, как всегда, с этим голодом в глазах, но сегодня взгляд его был и другим — деловым, напряжённым, решительным.
— Просыпайся. Мы уезжаем, — сказал он мягко, но безапелляционно.
— Куда? — удивлённо выдохнула я, сердце почему-то сразу забилось чаще.
Он почесал затылок, вздохнул и сел рядом, обхватив мою ногу теплой рукой, медленно проводя по коже, будто не хотел говорить, но всё равно сказал:— В Москву, Красивая. В Москву.
Я чуть отпрянула:— Зачем?
Он молча смотрел на меня несколько секунд, прежде чем заговорить. Тихо, но твёрдо:
— Мы не сможем тут жить. Всё моё... в Москве. Люди, которым я нужен. Дела, которые без меня не двигаются. Я — их опора. Их страх. Их всё.
Он посмотрел мне в глаза, пальцы его всё ещё лежали на моей ноге, но взгляд стал чуть растерянным.
— Я не могу их бросить. Но я не брошу и тебя. Просто... ты должна быть рядом.
Я села, потянувшись, волосы растрёпанные, плечи обнажены. Смотрела на него долго, молча. А потом спросила:— Ты уверен, что мне место там?
Он усмехнулся:— Не просто место. Там теперь твой трон. Возле меня.
Он наклонился ближе, уткнулся носом в мою шею, вдохнул:— И пусть вся Москва охуевает.
Валера отлепился от меня только после моего долгого взгляда — я знала, что он прав, но не хотела этого слышать. Он встал, подошёл к комоду, взял сигарету, подкурил, затянулся глубоко, посмотрел в окно. Пальцы нервно постукивали по стеклу. Потом взял телефон, пролистал список контактов, нажал.
— Вахит, — голос стал деловым, холодным. — Мы едем. Через двадцать минут будем внизу.
Он не ждал ответа, просто сбросил. Потом бросил сигарету в пепельницу и обернулся ко мне:
— Сколько тебе нужно на сборы?
— Пять минут, — бросила я, соскальзывая с кровати.
— Пять? — он прищурился, — Ты женщина, Красивая. Ни одна не укладывается в пять.
Я прошла мимо, специально хлестнув его плечо волосами:— А я не такая, как все.
Он хмыкнул, но ничего не ответил.
Я быстро переоделась — тёмные джинсы, мягкий свитер, волосы в высокий хвост. Валера уже застёгивал часы, бросая в сумку пачку налички, документы, телефон, запасной пистолет. Всё как в боевике, только это была моя жизнь. Уже. Здесь и сейчас.
Когда мы спустились вниз, подъезд выглядел будто военный объект — у входа стояли двое с рациями, у машин — ещё двое. Все в чёрном, все наготове. Возле одной из «Геленд» стояли Крис и Вахит.
Крис сразу подбоченилась, глаза метали молнии:— Вы ебанулись? Просто вот так свалить? А сказать? А обсудить?
Я к ней шагнула с лёгкой улыбкой:— Доброе утро, подруга.
— Утро? Да у меня уже день прошёл, пока ты тут играешь в шпионов. — Она резко кивнула на Валеру, — А этот?
Вахит молчал, как всегда. Только чуть усмехнулся краешком губ. Валера посмотрел на него, потом на неё, молча. Только бровь поднял, и всё. Эта их игра взглядами — всегда была как немой разговор. И Крис, будто нарочно, продолжила:
— Что опять? Вы вдвоём — как два молчаливых спецагента. Только мудаки. Вы меня с ума сведёте.
Я закатила глаза, обернулась на Валеру:— Может уже поедем?
Он только кивнул и потянул дверь машины. Один из охранников быстро подошёл, открыл перед нами дверь. Я села, устроившись глубже, и тут же последовал он. Водитель и ещё один охранник — спереди.
Крис и Вахит заняли другую машину. Двигатели завелись почти синхронно. Чёрные тонированные машины тронулись с места.
Я посмотрела в окно, а потом обернулась к нему:— Мы снова в игре, да?
Он не смотрел на меня. Просто вытянул руку и положил ладонь мне на колено. Грубо, по-мужски. Но в этом касании было то самое: "Я с тобой. До конца."
Он выдохнул:— Добро пожаловать в ад, Красивая. Наш ад.
_____
...Мы въехали в Москву в свете закатного солнца — город будто смотрел на нас сверху вниз, холодный, могучий, дикий. Машины двигались по выверенным маршрутам, не сбиваясь ни на сантиметр. Внутри салона стояла тишина, только отрывистые сообщения по рации прорывались сквозь напряжение. Валера сидел рядом, выпрямившись, как будто возвращался не просто в город — в империю.
Машина свернула к деловому центру. Огромное здание из стекла и бетона вздымалось в небо, отражая пасмурное московское небо. Вдоль фасада выстроились охранники — каждый с серьёзным лицом, в чёрной форме, в наушниках. С автоматами.
Один из них открыл нам дверь, и Валера, не говоря ни слова, вышел. За ним сразу же я, Крис и Вахит. Было холодно, но это ощущалось только на щеках — внутри всё горело.
Все охранники, мимо которых мы проходили, кивали, но ни один не осмелился встретиться с нами взглядом. Как будто смотрели сквозь нас. Я чувствовала вес чужого уважения, уважения, замешанного на страхе. Валера шёл твёрдо, не оборачиваясь, не сбавляя шаг. Это был не просто офис. Это была крепость.
Мы вошли в огромное лобби — мрамор, стекло, высокие потолки. И почти сразу — она.
Брюнетка. Высокая, худая, на слишком высоких шпильках, в юбке-карандаше и шелковой блузке, где не хватало трёх пуговиц. На лице улыбка, которая хотела быть обольстительной, но вышла слишком наигранной. Она прошла мимо всех, будто нас не существовало, глядя только на него:
— Доброе утро, Валерий Станиславович. Кофе, как обычно? — пропела она своим тонким, противным голосом.
У меня внутри будто щёлкнуло. Как обычно?
Я в голове перекривила её голос и сжала губы. Холодно и зло.
Но Валера даже не посмотрел на неё:— Нет, Таня. Документы мне на стол. И обслужи гостей. — Он кивнул назад, даже не оборачиваясь.
Она с трудом сохранила свою фальшивую улыбку, будто глотнула что-то горькое, и резко повернулась к нам. Лицо — каменное.
Подошла и начала снимать с нас верхнюю одежду. Молча. Сняла с меня пальто, потом с Крис — резко, с лёгким раздражением, как будто мы тут были лишними. Потом развернулась и пошла к гардеробу, покачивая бёдрами так, что явно надеялась, что Валера смотрит. Но он уже был у лифта, с телефоном у уха, весь в работе.
Крис фыркнула:— Таня. Слишком много кофе варит, видимо, для чужих мужиков.
Я усмехнулась, но ничего не сказала. Только мельком посмотрела на Валеру. Он знал, что я всё вижу.
И чувствую.
Мы молча шли по длинному коридору, за Валерой. Он не оборачивался, только уверенно шагал вперёд, сжав кулаки, будто мысли у него были где-то далеко. Мы поднялись на третий этаж — чёрные двери, ковры, стеклянные стены, по которым стекал дождь снаружи. Всё дорогое, роскошное, всё пахло властью и деньгами.
— Я у себя, — сказал Вахит и, подмигнув, кивнул Крис. Она махнула мне рукой и пошла за ним, крича что-то вроде: «Не уезжайте в Питер без меня!»
Двери захлопнулись, и мы остались вдвоём с Валерой.
Он открыл массивную дверь, и я шагнула в его кабинет первой — там было полутемно, шторы всё ещё были задвинуты, а воздух пах сигарами, кожей и кофе. Мягкий свет пробивался сквозь жалюзи, ложился на стены тонкими полосами. Я огляделась — огромный стол из чёрного дерева, кресло за ним, напротив — диван и низкий столик. Интерьер говорил: "Здесь решаются судьбы".
Валера, ничего не говоря, сразу прошёл за стол, сел в кресло и откинулся, потянувшись. Я только открыла сумочку, собираясь вытащить расческу, как в дверь постучали. Не дождавшись ответа, в кабинет зашла она — Таня.
На каблуках, в юбке-карандаше, блузка с тремя расстёгнутыми пуговицами, и виляя бёдрами, она прошла мимо меня, будто меня вообще не существовало. Я чуть приподняла бровь, наблюдая, как она излишне медленно сгибается над столом, кладёт перед Валерой папку и, вытянув губы в глупую улыбку, пищит:— Что-то ещё нужно?
Меня передёрнуло.
— Нет, Таня, — хрипло ответил Валера, даже не взглянув на неё. — Можешь идти.
Она резко обернулась, и на её лице тут же застыло каменное выражение.— Хорошо.— и вышла, захлопнув за собой дверь чуть громче, чем нужно.
Я молча подошла к его столу, обошла его с другой стороны и, опираясь на край, наклонилась к нему, копируя её голос с преувеличенной интонацией:
— Хооорошооо...
Он вскинул на меня взгляд и ухмыльнулся, прищурившись:— Моя девочка ревнует?
— Я? — я закатила глаза. — Нет, я просто считаю это несправедливым. Ты ревнуешь даже когда на меня кто-то взглянет, а перед тобой тут каждый день крутится полуголая секретарша. Кто она вообще? Девочка на ночь?
Он засмеялся, низко, глубоко:— Я её уволю.
— Правда? — я наклонилась ещё ближе. — Так легко расстанешься?
Он отодвинул кресло назад и оказался прямо напротив меня, его лицо напротив моих бёдер. Он взял меня за ноги, резко, властно, раздвинул их и крепко обхватил. Его пальцы скользнули чуть выше коленей, взгляд стал тяжёлым, с хищным блеском:
— Если ты прикажешь, я сделаю это. Без вопросов. Ты можешь ревновать меня, Красивая. Но ни одна девушка даже рядом не стояла с тобой.
Он сжал мои бёдра сильнее, пальцы впились, дыхание стало чуть прерывистым. Я чувствовала, как между нами тлеет искра. И она загорается с каждой секундой всё сильнее.
Я молча встала от стола, обошла его и направилась к мягкому кожаному дивану у стены. Опустилась, закинув ногу на ногу, и сцепила пальцы, глядя в сторону, делая вид, что мне совершенно всё равно, что он сейчас скажет. Хотя, внутри бурлило. В нём, во мне, в этом помещении.
Валера щёлкнул застёжкой папки, раскрыл её, пробежал взглядом по страницам и тихо сказал:
— У меня через час встреча. Деловая. Я не хочу, чтобы ты тут скучала. Сходи с Крис в торговый центр. Развейся.
Я скосила на него глаза, молча. Потом резко отозвалась, как будто между делом:— Мне ничего не нужно.
Он медленно поднял взгляд от бумаг, прищурился:
— Рядом с тобой ходячий банкомат. И это твой ответ?
Я хлопнула в ладоши с театральной ухмылкой:
— Ой, точно. Забыла. Ты же теперь очень богатый дядя. Можешь меня сто раз купить, правда?
Я сделала паузу, качнув головой, и с иронией добавила:— Ну раз ты так просишь...
Он улыбнулся уголком губ, глаза не отрывались от меня. Секунда напряжения, и я спросила, прищурившись:
— Ну хорошо. Надеюсь, с нами не будет твоей охраны?
Улыбка на его лице исчезла. Он стал серьёзным, почти мгновенно. Его голос прозвучал твёрдо:
— Красивая, ты сама знаешь, как всё устроено. Тебя может поджидать твой отец. Или этот... Дамир. Где угодно. Мне важна твоя безопасность, понимаешь?
— Да понимаю, — фыркнула я, закатив глаза. — Ещё скажи, что будешь за нами дрон запускать.
И тут — тук-тук. В дверь постучали.
— Входите, — сказал Валера, не оборачиваясь.
В кабинет вошёл молодой парень в строгом костюме, с серьёзным лицом. Он быстро подошёл к столу, поставил на него чёрную матовую коробку и, молча кивнув, развернулся и вышел.
Валера взял коробку, повернулся ко мне, потянул её вперёд:— Телефон. Новый. Мой номер там уже есть.
Я уставилась на него как на безумного:— Ты неадекватный?
Он усмехнулся, облокотился на стол, не отводя взгляда:— Чтобы была на связи. Постоянно.
— Ага, конечно, — проворчала я и уже собиралась подняться, как он потянулся к карману, вытащил портмоне, раскрыл его и достал толстую пачку денег. Бесцеремонно протянул мне:— Хватит?
Я ещё больше выпучила глаза. Честно, на секунду даже не знала, что сказать. Потом дернулась:
— Вполне! — рявкнула, выхватила деньги и телефон.
Схватила сумочку, с психом направилась к выходу. Щёлк каблуков, рывок ручки двери... и за спиной вдруг раздалось:— И я тебя люблю.
Я резко остановилась. На пару секунд. Чёрт. Этот его тон. Этот голос. Эта уверенность, с которой он кидает такие фразы, как будто говорит «передай соль».
Я не обернулась. Просто шагнула в коридор и захлопнула дверь.
Я спустилась по лестнице на первый этаж, шаги звенели по мраморным плитам. На губах дрожала усмешка, внутри — целый вулкан эмоций. В холле меня уже ждала Крис, сидела на диване с ногой на ногу, покачивая пальчиком по подлокотнику. Она только увидела меня — прищурилась:
— О, императрица спустилась. И как тебе местный Кремль?
Я выдохнула зло, подойдя к ней:
— Становится слишком важным. Меня это бесит. Новый телефон, связь, пачки денег на стол... Что дальше? Камера в туалете?
Крис фыркнула и встала, закидывая на плечо свою лёгкую куртку:
— Привыкай. У тебя теперь не просто мужик. У тебя мужик, который, если захочет, может купить всю Москву. Или продать. Или перекрасить Кремль в розовый.
— Угу, — скривилась я. — Приятно, когда тебя называют рядом с банкоматом. Особенно, когда ты живой человек, между прочим.
— Ага. Живой человек, у которого под ногами бронированная машина и охрана с пушками, — усмехнулась она. — Я б на твоём месте благодарила, а не психовала.
Мы шли к выходу, мимо ресепшена. И как назло — она. Танюша.
Стояла с бумагами, будто специально, и, конечно, увидела нас. Я встретилась с ней взглядом — спокойно, прямо, без игры. А она... как будто чуть дернулась, но тут же приподняла бровь, сложила губки в «невинную» улыбочку. Косилась так, словно хотела выцарапать мне глаза.
Я только на секунду улыбнулась в ответ. Слишком спокойно, чтобы это выглядело по-дружески. Она отвернулась. А я пошла дальше, легко, будто мне вообще плевать.
На улице нас уже ждали. Чёрный «Гелендваген» стоял у бордюра, а вокруг — люди в чёрных костюмах, невидимыми глазами сканирующие улицу. Один тут же подскочил, открыл дверь.
Крис шикнула мне:— Ну что, банкомат, поехали?
Я закатила глаза и села в машину, хлопнув дверью. Внутри пахло кожей и лёгким одеколоном — наверное, водителя. Мы тронулись, глухо шумя по асфальту, охрана следом.
Москва за окном текла широкими проспектами, флагами, вывесками, дорогими машинами. Я уставилась в окно, и где-то там, за стеклом, внутри себя подумала:
А может, я зря злюсь. Или... наоборот — слишком вовремя?
— Крис... — начала я, глядя в окно, — ты же понимаешь, что я взорвусь скоро, да?
Она посмотрела на меня, чуть прищурилась, словно изучая:
— Саша, ты не в подвале живёшь и не на дошираке сидишь. Ты — жена самого Валерия, блядь, Станиславовича. У тебя, если хочешь, можно будет частный остров под себя перекроить. И ты психуешь из-за двух охранников?
Я повернулась к ней всем телом на кожаной мягкой скамье:
— Это не охрана. Это... Это как будто я в клетке. Шаг влево, шаг вправо — и сразу шёпот по рации: «Объект пошёл к примерочной». Объект, Карл!
Крис заржала так, что водитель в зеркале чуть не подавился.
— Объект... ты ненормальная. Слушай, хочешь, я им скажу, чтоб хотя бы чуть-чуть отстали? Чтобы мы дышали спокойно.
— Хочешь — скажи, но думаю, от них отстанет только пулемёт. Или лично Валера.
Мы уже подъехали. Машина мягко притормозила у огромного фасада — стекло, золото, мрамор. Один из тех люксовых торговых центров, где продавцы говорят шёпотом, а цены боятся вслух озвучивать.
Один охранник тут же вышел первым и открыл нам двери. Второй осмотрелся. Мы вышли — и я тут же почувствовала, как один идёт впереди, второй чуть сзади. Я закатила глаза, даже не скрывая раздражения:
— Я в торговый центр, а не на войну, чёрт побери.
— Ну ты же с Валерой, — пожала плечами Крис. — Тут без автоматов нельзя.
— Ага. Только помада и пули в одном ряду, — пробормотала я.
Мы вошли. Внутри пахло свежим кофе и чем-то кожаным. Пространство дышало деньгами: приглушённый свет, стеклянные витрины, продавцы с прямой спиной и слишком внимательными глазами. Я сразу почувствовала, как на нас смотрят. А точнее — на охрану. Две тени за нами — высокие, в чёрном, серьёзные. Люди шарахались чуть в сторону.
— Ну что, пошли? — Крис ткнула подбородком в сторону бутика с витриной, полной сумок.
— Пошли, пока эти двое не начали примерять платья.
Мы зашли в первый магазин. Внутри было пусто, как будто всё пространство было создано только для нас. Девушка-продавец с аккуратным пучком подошла, вежливо улыбаясь:
— Добрый день, могу я чем-то помочь?
Я бегло глянула на витрины. Всё — будто снято с одинаковой лекалы. Ничего не цепляло.
— Просто посмотрим, спасибо, — ответила Крис и уже двинулась к стойке с пальто.
Я прошлась вдоль вешалок. Ткани — шикарные. Но... не моё. Всё слишком гладкое, вылизанное. Не хватало дерзости, воздуха. Даже цвета.
Я провела рукой по чёрному плащу и пробормотала:— Ну и скучища.
Крис повернулась, примеряя очки:
— Может, ты просто хочешь, чтобы вещи тебя били током? Сразу: бах, и ты влюбилась?
— Ага, или чтоб платье само ко мне прилипло и заорало: «Купи меня, сука!»
Она хохотнула:— Тебе надо на рынок. Там и закричат, и прицепятся.
Я снова провела рукой по ряду. Ничего. Я подошла к зеркалу, поправила волосы. За спиной — охранник, стоящий как столб.
— Эй, может, вы с Крис пойдёте одни? — прошептала я. — А я тут повоюю с охраной.
— Ты хочешь чтоб Валера мне потом башку свернул?
Я снова посмотрела на одежду. Всё не то. Я развернулась:— Пошли отсюда. Я тут задыхаюсь.
Крис молча кивнула, и мы направились к выходу. Продавщица еле успела вежливо кивнуть. За нами — наши два черных «стража», словно призраки.
— Надеюсь, следующий магазин будет нормальным, — буркнула я.
— Надеюсь, там хотя бы охрана останется за дверью, — ответила Крис.
Мы медленно вышли из бутика, охранники крепко стояли около дверей. Затем направились к следующему — просторному залу с блестящими витринами. Только я притронулась к краю платья, как мелькнули они — две худенькие девчонки, лет по двадцать, расхрабрито перегибались друг к другу. Хихикали, дернули за рукав друг друга, когда увидели нас, словно зрители на сцене. Их глаза искрились недобрым интересом.
Я широко распахнула бровь и чуть тише, но с оттенком угрозы полушепотом сказала Крис:
— Посмотри на них. Спектакль.
Крис фыркнула, подтянула плечи:— Отличный критик. А может, просто позабавимся?
Я презрительно скривила губы, но не отказалась.
Мы подошли ближе, пару шагов, — они замерли, встрепенулись, как мыши, у которых увидели кошку. Девчонки пытались притвориться, словно ничего не замечают, но их пальцы всё ещё двигались, и взгляд — следил.
— Какие у вас лица, — я сказала так тихо, что девушки напряглись, словно услышали внутренний голос.
Они перестали, моментально перекрасившись в смесь удивлённости и притворной невинности.
Подошли к выходу. Мы спокойно выстроились, переглянулись, и тихо улыбнулись — как два хищника, закончивших танец взглядами.
Когда они повернулись и направились в сторону туалетной зоны, мы тоже шагнули следом. Охрана — за нами, два сильных человека, словно тени.
У входа в женский туалет я обернулась:— Надеюсь, хоть туда вы не пойдёте?
Охранники переглянулись:— Нет, Александра Константиновна.
Это отчество дёрнуло что-то внутри. Я молча с Крис зашли в коридор кабинок.
И вот столкнулись с ними — девушки стояли перед зеркалом, поправляя макияж, снова шепча и улыбающиеся слишком самоуверенно.
Я сделала шаг вперёд, подтянула плечи:— Опять не спится? Хотите посмеяться?
Они недолго ростили глаза, одна из них, блондинка, нагло улыбнулась:— Ой, ты такая важная, — фыркнула она.
— Мы просто хотели... глянуть, на кого эти охранники реагируют, — добавила брюнетка, тоже ухмыляясь.
Я шагнула вперёд, рукой коснулась стены позади них и сказала тихо, тихо:— Значит, вам интересно посмотреть на меня... до того, как у вас сама голова может исчезнуть?
Блондинка засучила губами и трактовала:— Да ты что? Мы просто...
Я резко потянула её за волосы, и брюнетка вскрикнула. Но я не отпускала — приблизилась их лицом к зеркалу, шёпотом прошептала им обеим:
— Все ваши шутки — на дне. Думали, я просто «жена важного»? Я — человек, который знает, что голова — это не декоративная вещь.
Девочки окаменели. Но не испугались.
— Хочешь доказать? — голос блондинки прозвучал вызывающе.
Я шагнула, схватив её за волосы снизу, потянула. Одновременно Крис подтянула брюнетку к стене, прижала за плечо.
— Вот — думаю, ты узнаешь, кто тут зверь. — Голос мой стал тревожно тихим.
Блондинка закричала, пытаясь вырваться, но я ударила её головой об стену зеркала — звон висок в стекле, треск. Одновременно плечо Крис дернуло брюнетку, и та сплелась со мной. Мы вместе с силой прижали её спиной к стене: я ногой уцепилась за каблук, удерживая. Брюнетка застонала, вибрация тела её остановилась.
— Теперь всё просто, — сказала Крис, не отводя взгляда, голос твёрдый, почти холодный. — Исчезните, пока у нас есть терпение.
Девочки перестали сопротивляться. Блондинка рухнула на пол, брюнетка сползла рядом с ней. Я отпустила губы — они упёрлись лбом в пол, глаза закрылись.
Мы глубоко вдохнули, отодвинулись.
— Всё нормально? — спросила Крис, смотря на меня.
Я сглотнула и кивнула:— Всё. Детский лепет.
Мы вышли из туалета и, не сговариваясь, направились дальше по магазину. Пальцы слегка дрожали от напряжения, но с каждым шагом накал спадал. Я чувствовала, как жар дерзости превращается в спокойную уверенность. Увидев впереди ещё один бутик с элегантными витринами, я мягко толкнула Крис в бок.
— Пошли туда. Надо же мне что-то достойное найти, раз уж разрешили тратить его деньги, — усмехнулась я.
Мы зашли. Просторный, аккуратный зал, со светлыми стенами и зеркальными колоннами. Всё дорогое, утонченное — цвета пудры, молока, карамели. На вешалке сразу бросилось в глаза платье — лёгкое, но с характером. Чёрное, с глубоким вырезом на спине, струящееся, оно не кричало, но цепляло взгляд.
— Хочу это, — тихо сказала я, уже потянув платье к себе.
Крис кивнула с хитрой улыбкой:
— Это оно. Слишком ты в нём настоящая. И слишком крутая, чтобы мимо пройти.
Я скользнула к примерочным. Шторы были тяжёлые, почти театральные. Я зашла внутрь, быстро повесила платье, начала стягивать с себя пальто, свитер, джинсы — всё в спешке, с лёгкой нетерпеливой жадностью. Оставшись в одном белье, я уже потянулась к вешалке, когда почувствовала вибрацию в сумочке. Телефон загудел — как назло.
Я закатила глаза, с трудом вытащила трубку и без энтузиазма ответила:— Да?
На том конце был он. Голос низкий, уверенный, чуть ленивый:— Ты сейчас что делаешь?
Я замерла, вжимая трубку в ухо, всё ещё стоя босиком на холодном полу примерочной.
— Я должна отчитываться?
— Нет, что ты, — протянул он с мягкой насмешкой. — Твой парень всего лишь желает знать, где его девушка.
Я усмехнулась, откинув голову к стене:— Если вы переживаете, то я сейчас в примерочной. В одном белье. И наслаждаюсь жизнью.
Небольшая пауза. Потом:— Интересная у тебя жизнь.
— В смысле? — нахмурилась я.
Он не стал смягчать голос:— В смысле — побыть девушек в туалете, это интересно?
Моя улыбка стёрлась, я моргнула.
— Безумно, — с тем же холодком ответила я, глядя на себя в зеркало. — Что-то ещё, Валерий Станиславович?
— Нет, это всё. Развлекайся, — бросил он коротко.
Гудки.
Я выдохнула. Медленно опустила руку с телефоном, прислонилась лопатками к стене. Всё внутри дрожало — от неожиданности, от игры, которую он продолжал. Его голос был слишком спокойным. Слишком знающим.
Я оттолкнулась от стены, закинула волосы назад, и наконец-то взяла платье в руки. Натянула его через голову, медленно, чувствуя, как ткань скользит по телу. Тонкое, прохладное, но с идеальной посадкой. В нём я словно распрямилась. Выпрямила спину. Подошла к зеркалу — и увидела там уже совсем не девочку. Уверенность. Линия шеи, ключицы, изгиб бедер. В этом платье я могла войти в любой зал, в любую игру — и выйти победительницей.
— Крис? — крикнула я сквозь штору. — Это надо брать.
— Я так и знала! — донеслось снаружи. — Дай гляну!
— Сейчас, — выдохнула я. Ещё пару секунд просто стояла, смотря на себя. И будто в этот миг всё — история, страх, ревность, деньги, власть — скручивалось в одно. В эту ткань. В этот момент.
Я чуть усмехнулась и отдёрнула штору.
__________
ТГК: Пишу и читаю🖤
оставляйте звезды и комментарии ⭐️