Андрэ Нортон -"Стража колдовского мира"

Денек был отличный, ничего не скажешь. Эйдрит взялась за арфу - такой день словно создан для музыки, - но что-то удержало ее от прикосновения к серебристо-голубым струнам. Ей не сиделось на месте и в то же время не хотелось покидать солнечный уголок двора.

Замок более не походил на ту замшелую уединенную крепость, куда ее родители прибыли много лет назад. Но со временем, еще до ее рождения, он превратился в уютную обитель, где протекала жизнь тех, чью любовь и дружбу она ценила превыше всего. И сейчас, когда она с опозданием возвратилась из опасного путешествия, ей хотелось только одного - блаженного погрузиться в приветный домашний мир. Но этим утром...

Она как-то раньше не отдавала себе отчета в том, что Алон стал ее второй половиной задолго до их женитьбы. Но за последние дни между ними возникло какое-то отчуждение, какой-то разрыв во времени и пространстве.

Конечно, виной всему Хиларион, посвященный, осколок Старого времени, который  обучать Алона, зная, что тот от рождения наделен великими талантами. Ей не доводилось видеть Хилариона, который жил с прославленной колдуньей Каттеей Трегарт на другом краю света. Для нее он был просто именем - Алон редко говорил о том, что случилось до их встречи.

Ей приходилось видеть, как он колдует - так, как не умеет никто из известных ей, но пользовался он этим лишь в случае крайней опасности. А сейчас все опасности миновали.

Алон не поехал с остальными - с Керованом, Джой-саной, с их сыном и дочерью, с Джервоном и Элис, ее собственными родителями, - чтобы присутствовать на Клеймении Стада, когда отбираются лучшие жеребята, и в лагере Кайогов царят шум и суета.

Нет, в последние дни он просто тихо удалялся в высокую башню этой древней твердыни, и что он там искал или над чем колдовал - она не имела ни малейшего представления. Возможно, Алон сам все расскажет жене, если ему заблагорассудится. Но ей не давала покоя мысль о Хиларионе.

- Эйдрит, где Фирдун? Он обещал...- ее младший брат притопал босиком по мощеному двору. В его голосе она уловила капризные нотки.

Им уже удалось прийти в себя после прошлогоднего потрясения, виной которому был Тревор, или, лучше сказать, происшедшее уже не так угнетало их. Когда-то давно на его мать Элис перед самыми родами напустили порчу - и она долгие годы пребывала в состоянии, пограничном между жизнью и смертью.

Все это время Эйдрит старалась освободить Элис от чар. Наконец порчу удалось снять, и через несколько мгновений роженица разродилась.

Но сейчас к Эйдрит подошел далеко не младенец, ибо та колдовская сила, что так крепко удерживала мать и нерожденного ребенка, будучи сломленной, высвободила не только своих узников, но и остановленное время, и за недели, последовавшие за появлением на свет, Тревор наверстал как телом, и умом утраченные годы.

- Фирдун?

Он остановился прямо перед ней, заправив большие пальцы за пояс, оттопырив нижнюю губу, до смешного верно подражая коннозаводчику торгианцев Гьюрету.

Эйдрит с трудом сдержала вздох. Фирдун, сын Джой-саны и Керована, обладал неслыханной одаренностью и был так же не похож на свою сестру Гиану, как день не похож на ночь. Пока еще родителям удавалось держать его в руках, но сотрудничать с Алоном он последнее время не желал - по мнению Эйдрит, он просто завидовал ему.

Возможно, самая большая сложность заключалась в том, что его не приняли в число Защитников Грифонии. Собственный отец Эйдрит, Джервон, также не имел этого титула, но он воин и, не обладая даром, спокойно принимал то, что его призвание - в ином. А вот Тревор - да, этот самый новорожденный - принят в круг избранных, несмотря на малолетство. Фирдуна же туда не пускали, несмотря на очевидный дар.

Тем не менее Тревор взял за образец для подражания именно Фирдуна. Он таскается за ним повсюду, и хотя Фирдун никогда не бывал с ним груб, сейчас он, по возможности, избегал мальчика.

- А Фирдун сказал, что мы пойдем смотреть лошадок, - продолжал Тревор. - И отбирать их, - его огромные глаза засияли. - Может, и меня возьмут, и тогда отец не станет говорить, что я маленький и что не могу сам кататься.

Вдруг Эйдрит вздрогнула. Она не обладала даром ясновидения, но какая-то смутная тревога коснулась ее на миг.

К ее удивлению, Тревор отшатнулся от нее. И тотчас же она услышала быстрый топот сапог по лестнице. Через мгновение Алон вылетел во двор и, чуть не сбив их с ног, резко остановился. Казалось, его гонит какая-то сила, с которой он с трудом справился. Его рука опустилась на плечо Тревора, он прижал к себе ребенка. Другую руку он протянул к Эйдрит, как будто ему необходимо было обнять их обоих. Взгляд его устремился туда же, куда смотрел Тревор.

Там ничего не было видно - по крайней мере, ей. Но она провела рукой по струнам арфы, и они отозвались громче, чем она ожидала - звук походил на звук боевого рога.

Алон покачал головой и подтолкнул брата в ее объятия, а сам заслонил их обоих своим телом. Тревор вырывался, и Эйдрит с трудом удержала его.

Беда! Теперь она не просто чует ее. Из лагеря внизу, в долине, несмотря на большую удаленность, доносились приглушенные расстоянием крики и ржаные испуганных лошадей.

- Гарт Хауэл! - Алон сплюнул. - Они скачут сюда.

Эйдрит вздрогнула. Эти, из Гарт Хауэла, имеют все основания ненавидеть ее. Как-то в гневе она наложила заклятие на одного из их великих воинов. Но никогда раньше эти люди-тени не покидали местность, которую считали своей собственной. Они держались за свои хранилища неведомых знаний еще более отчаянно, нежели охраняли свои находки лормтские мудрецы.

Алон направился к широким воротам замка. Эйдрит, одной рукой обняв за плечи Тревора, другой прижимая к себе арфу, устремилась за ним. Но вот, подгоняя коней, заспешили к замку и остальные. Керован скакал в арьергарде, а Джервон держал наготове меч, хотя применять клинки против врагов было бесполезно.

Тем не менее они спешились, крепкими шлепками по крупу направив лошадей во двор. Затем выстроились в одну шеренгу, как передовой отряд лучников перед битвой.

Керован и Алон стояли плечом к плечу, по обеим сторонам - их жены, потом Гиана и Тревор, Эйдрит еле слышно запела.

"Они направляются к Драконьему Гребню!"

Эйдрит не удивил этот неожиданный мысленный сигнал. Его прислала Сильвия. По крови она наполовину принадлежала к Древнейшим и, хотя делила с ними жилище, часто отправлялась бродить по горам, которые были ей так дороги в юности.

День померк, наползли тучи. Из лагеря Кайогов все еще доносился шум. Алон скомандовал:

- Стена!

Голос Эйдрит окреп. Ее пальцы быстрее забегали по струнам. К ее голосу присоединилось пение Алона, которое подхватили остальные. Только Тревор молчал, но он придвинулся к колдуну и встал перед ним, гордо подняв голову. Ничего детского не осталось в его лице. Обе руки он воздел над головой, сжав пальцы, словно что-то невидимое.

"С ними пленник." Мысленное послание Сильвии теперь звучало глуше, как будто между ними возник барьер. "Фирдун! Они опутали его мозг!"

Голос Эйдрит дрогнул, руки Тревора задрожали, пение стихло. Лицо Алона застыло, как на портрете одного из Великих старцев. Он слегка взмахнул рукой, и остальные отодвинулись от него.

Сила... Эйдрит чувствовала, как она нарастает...

Затем...

Ее швырнуло на землю, прямо на арфу. Она ушибла руку. Тревор забился, закричал, оцарапал ее. Впервые в жизни Эйдрит испытывала такой ужас, такую муку. Джой-сана поникла и опустилась наземь, увлекая за собой Керована.

Алон внезапно отшатнулся, покачиваясь, закрыв руками искаженное страданием лицо.

Да кончится ли это когда-нибудь? Эйдрит понимала, что никто из собравшихся не выдержит долго. Если это продлится, все погибнут.

Все прекратилось так же внезапно, как и нахлынуло. Они долго лежали неподвижно, как ослабевшие жертвы чумной эпидемии, выползшие из постели.

Новое послание Сильвии привело их в чувство.

"Такое было наслано чародейство, которого мир не ведал со времени последней битвы Великой войны - невиданный папор, неслыханная мощь. Те, что из Гарт Хауэла, лежат как мертвые, а пленних их скачет на волю."

Алон вытирал руками мокрое от пота лицо.

- Это было не на нас направлено, иначе мы, чей разум открыт, были бы мертвы. Хиларион... Мне нужно выяснить...

Он развернулся с намерением тотчас же вернуться в башню, где привык запираться, но Эйдрит удержала его.

- Какое отношение к этому имеет Хиларион? Он ведь из Древних, он принадлежит к тем, по чьей воле нас постигла тяжкая участь. Это что, какое-то новое из его чародейств?

Алон притянул ее к себе.

- Это не так. Я ведь был его учеником. Он - на стороне Света. Мы сейчас хотим научиться общаться на больших расстояниях. По-моему, именно эта великая сила поможет нам. Но мне нужно выяснить...

- Нам всем нужно кое-что выяснить, - вмешался Керован. - Сдается мне, что где-то распахнулась дверь, через которую проникла Тьма. Придется всем добрым силам объединиться, чтобы уберечь Свет.